Люмин летит. Не на планере, позволявшем лишь недолго парить в воздухе, а как раньше. Самостоятельно.
Она чувствует энергию, переливающуюся под кожей мягкими тёплыми волнами. Такая знакомая, но при этом почти забытая. Ей недоставало возможности призвать свои силы простой мыслью. И это чувство опьяняет Люмин лучше чем вино из одуванчиков, которым её как-то напоил Венти.
Ветер треплет её волосы и звенит в ушах, разнося по небесам звонкий смех, льющийся из её груди.
Она снова была собой.
И она была не одна.
Впереди неё маячит знакомая фигура, столь же беззаботно несущаяся навстречу облакам. Внутри всё сжимается от щемящей тоски, ставшей ей постоянной спутницей, которая, впрочем, сейчас смешивается с искрой надежды.
— Итэр!
Близнец разворачивается в воздухе и, увидев её, широко улыбается. Его золотые глаза блестят родным теплом, воспоминания о котором заставляют её каждый день двигаться дальше.
— Вот ты где, Люмин.
И раскрывает объятья.
Она бросается к нему столь же резво, как порыв ветра, протягивая руки к брату.
Они наконец нашли друг друга.
Но подлетев ближе, Люмин замечает, вокруг брата собирается странная энергия, опутывающая его, утягивающая его всё глубже в себя. И он не сопротивляется, несмотря на протянутую к ней руку.
— НЕТ!
Люмин почти нагоняет его, между их руками остаются считанные миллиметры, но она не может прикоснуться к нему, как бы она ни старалась.
Итэр грустно улыбается, но его глаза совершенно пусты и холодны.
—Ты скоро всё поймёшь, Люмин. Обещаю.
И как тогда он исчезает прямо у неё на глазах.
— ИТЭР, НЕТ!
Люмин резко садится в постели, протягивая руку в пустой воздух перед собой. Она всё ещё видит лицо близнеца, не желавшее раствориться в дымке ускользающего сна. Кровь бешено стучит в висках, сжимая разум в тисках знакомого страха.
Её взгляд падает на Паймон, но та, как и всегда после плотного ужина, крепко спит. Как-то Люмин пошутила, что та проспала бы даже нападение древнего геовишапа. Паймон тогда так обиделась на неё, что не разговаривала с ней полдня. Люмин была очень благодарна тем нескольким часам тишины.
Сейчас она тоже благодарна способности Паймон спать без задних ног.
Люмин становится слишком тесно в маленькой комнате гостиницы. Ей кажется, что стены давят на неё, выбивая воздух из её груди и не давая вздохнуть. Она резко поднимается с постели, натягивая на себя одежду, после чего тихо выскальзывает из номера. Ей нужно срочно проветрить голову.
Про Ли Юэ можно с уверенностью сказать, что этот город никогда не спит. Даже в столь поздний ночной час на ярко освещенных улицах было много людей. Люмин с легкостью могла бы затеряться среди других прохожих, не привлекая к себе лишнего внимания, но ей нужно побыть в одиночестве. Там, где её никто не потревожит.
Ноги сами несут её на пляж недалеко от гавани. Люмин приметила это место пару дней назад, когда выполняла очередное поручение для Гильдии искателей приключений. Её привлекло то, что хоть оттуда до города было рукой подать, пляж был тих и абсолютно пуст. Даже вездесущие слаймы почему-то держались в стороне.
Люмин вслушивается в размеренный шум прибоя. Плеск волн успокаивает её душу, на которой всё ещё тревожно. В голове молнией проносится мысль, что Итэру понравилось бы здесь — они разделяли любовь к подобным уютным и неприметным уголкам природы.
Нет. Нельзя сейчас думать об этом. Подобный ход мыслей всегда приводит к одному результату.
Тут внимание Люмин привлекает фигура, сидящая на одном из камней. Она присматривается и застывает в изумлении, когда понимает, что это Чайльд. Его неподвижный взгляд направлен на тёмный горизонт, где небо соединяется с морем. Бледный лунный свет высвечивает его лицо — обычно жизнерадостное с хитрой ухмылкой, таящее в себе скрытые мотивы, наличие которых он даже не пытается отрицать — сейчас серьёзно, а взгляд отдаёт меланхолией.
Люмин медлит пару мгновений. Она понимает, что правильнее было бы уйти, пока Предвестник не заметил её присутствия, но почему-то она не может найти в себе сил сделать это сразу.
Наконец она всё же разворачивается, чтобы незаметно уйти, но тут из-за спины раздаётся удивлённый оклик.
— Люмин?
Она медленно оборачивается и сталкивается с внимательным взглядом Чайльда. Впрочем, в его глазах быстро разгорается привычный озорной огонёк.
Он жестом предлагает ей сесть рядом, и Люмин, сама не зная почему, соглашается. Чайльд ловко двигается в сторону, освобождая для неё место. Поверхность камня тёплая на контрасте с холодным морским бризом.
— Что, не спится, красавица? — спрашивает он со своей извечной усмешкой, однако за ней кроется что-то ещё. Но что именно, понять невозможно. С ним всегда так. В его словах смешиваются слои лжи, правды и недоговорённости, из-за чего всегда приходится быть начеку.
— Можно и так сказать, — отзывается Люмин. — Но, вижу, тебе тоже.
— Может, я просто пришёл сюда обдумать свои злодейские планы? — хмыкает Чайльд.
— Навряд ли, — Люмин повернулась к нему лицом. — У тебя совсем другое выражение лица, когда ты планируешь что-то учудить.
— Хм, неужели ты так внимательно изучила моё лицо, красавица? — он похож на кота, который наелся сметаны — столь же самодовольный — кажется, ещё немного и начнет мурчать.
— Не льсти себе, Чайльд, — обрывает его Люмин, возможно даже слишком быстро, потому что ухмылка никуда не исчезает с его лица. Наоборот становится ещё шире.
— Ты так жестока.
— С Предвестниками Фатуи иначе нельзя.
— Туше.
Повисает пауза, но молчание на удивление спокойное. Люмин не чувствует себя некомфортно в компании Чайльда, несмотря на то, что он ей явно не друг — они оба знают, что их дороги ведут в разные стороны. И всё же она чувствует себя почти… умиротворённо.
Море всё также неспешно накатывает на берег волнами, принося с собой прохладу. По телу Люмин пробегает дрожь от особенно сильного порыва. Это, конечно, ерунда по сравнению с морозом Драконьего хребта, но морской бриз всё равно пробирается ей под кожу, впиваясь в неё маленькими колкими иголками.
— Тебе стоило одеться потеплее, — замечает Чайльд.
Люмин чувствует на себе его изучающий взгляд, но не сводит глаз с моря. На языке вертится колкий ответ — подобные саркастичные перепалки уже давно вошли в их с Чайльдом привычку. Но сейчас она слишком уставшая для этого.
— Ерунда, — отмахивается она, продолжая игнорировать своего внезапного компаньона.
Люмин слышит тихий, похожий на шелест травы вздох, а следом — звуки соскальзывающей ткани. Это наконец заставляет её посмотреть на Чайльда, который к большому её удивлению укутывает её плечи в красный шарф, который он постоянно носит.
— Так-то лучше, — улыбается он, а затем, окинув её долгим взглядом, добавляет: — А тебе идёт красный.
На щеках Люмин проступает румянец, который она не в силах скрыть и, который, конечно же, не остаётся незамеченным Тартальей.
— Ну, я же говорю, — довольно протягивает он. — Просто очаро… Ай!
Люмин резко ударяет его по плечу, прежде чем он успевает закончить свою фразу.
— Ещё хоть слово, Тарталья, и я сдую тебя прямо в воду, — мрачно заверяет она. В ответ же доносится громкий смех.
Чайльд запрокидывает голову, когда смеётся, и Люмин невольно засматривается. Он выглядит… моложе, что ли? Нет, скорее, беззаботнее. Искреннее. Это столь редкое зрелище — словно солнечный отблеск пойманный зеркалом в мрачный день.
— Я всегда за то, чтобы провести спарринг, красавица. Но лучше в следующий раз. Я бы не хотел разбудить весь город нашим боем. К тому же… — он внезапно широко улыбается, подаётся ближе к лицу Люмин и продолжает шёпотом, словно бы посвящая её в тайну, — я бы предпочёл быть единственным, кто увидит тебя в столь прекрасный момент. Я не люблю делиться.
У Люмин вырывается вздох.
— Ты невыносим!
Чайльд ничего не отвечает, лишь самодовольно хмыкает и снова устремляет взгляд к горизонту. Люмин спешит сделать то же самое и скрыть смятение, вызванное его словами. Она прячет лицо в шарфе, вдыхая аромат. Он похож на воздух после грозы: застывшие в воздухе капли влаги и бодрящая свежесть, оставшаяся послевкусием молнии.
— А ты не замерзнешь? — спрашивает Люмин, дабы прервать молчание.
— Ты забываешь, что я из Снежной, — хмыкает в ответ Чайльд. — Лёгкий морской ветерок мне нестрашен.
— Ну да, разумеется, — она невольно закатывает глаза. Что за дурацкий вопрос.
Но в голове крутится ещё один. Наверное, столь же глупый, как и прошлый, но Люмин не может выкинуть из головы ту щемящую грусть, что она разглядела на лице Чайльда, когда только пришла на пляж, а потому не удерживается:
— Ты скучаешь по ней? — видя его недоумение, она поясняет: — По Снежной. Ты далеко от дома.
Чайльд отвечает не сразу. Только смотрит на неё, словно бы пытается разгадать загадку в её словах. Надеется увидеть, где скрыто двойное дно. Вот только это искреннее любопытство.
— Скучаю, — раздаётся столь же неожиданно искренний ответ. — Порой мне не хватает её снегов и холода. Каких-то мелочей, которые раньше казались само собой разумеющимися, — а затем тише добавляет. — Особенно я скучаю по братьям и сестрам.
— У тебя есть братья и сестры? — в изумлении переспрашивает Люмин. Ей слишком сложно представить Чайльда в окружении семьи.
— Двое старших и трое младших, — едва заметная улыбка касается его губ. — Когда мы все собираемся вместе, дома становится очень шумно, но вместе с тем и уютно.
— Похоже, ты их очень любишь.
— Да, — кивает он, а затем спрашивает: — А что насчёт тебя, красавица? Тебя тоже занесло далеко от дома. Не скучаешь по родным местам?
Перед мысленным взором Люмин проносятся смутные образы родного дома. Его спокойствие и идиллия, которая оборвалась в один момент. И то, как Итэр буквально силой тащил её прочь сквозь едкий дым, обжигавший лёгкие, когда наступил конец.
— Мне некуда возвращаться, — неожиданно даже для себя признаётся Люмин. — Уже очень долго мой дом там, где мы вместе с братом.
— С братом? — похоже, эта новость стала для него сюпризом. Удивительно, что Фатуи ещё не знали об этом.
Уж не дала ли она новое оружие в руки врагам?
— Близнецом, — отзывается Люмин. — Мы путешествовали вместе, пока нас не разделили. Я пытаюсь его найти, но… Это не так просто.
Её ладонь, устроившуюся на камне, сверху накрывает другая.
— Мне очень жаль, — из уст Чайльда это звучит не как дежурная фраза, а наоборот, крайне искренне. — Для жителей Снежной семья очень важна, поэтому я могу понять твоё желание поскорее найти его. Я бы сделал то же самое ради моих родных.
— Спасибо, — едва слышно отвечает Люмин.
И снова между ними повисает пауза. На этот раз тяжелая, пропитанная меланхолией, что оплетает их размышления. Но, несмотря на это, Люмин с удивлением понимает, что ей стало немного легче, словно бы облачённые в слова мысли сняли часть груза с её души.
Она высвобождает свою руку и встаёт с места, чувствуя как ноют затёкшие мышцы.
— Мне надо идти, — говорит Люмин, глядя сверху вниз на Чайльда. — Если Паймон проснётся и не увидит меня, то она наведёт слишком много шороху.
Это пустая отговорка. Люмин знает, что Паймон ни за что не проснется, пока её не разбудят, и ей кажется, что Чайльд тоже об этом догадывается, но подыгрывает ей.
— Разумеется.
Люмин ещё пару мгновений неловко переминается с ноги на ногу, а затем разворачивается, чтобы уйти.
— Люмин? — голос Чайльда заставляет её застыть на месте.
Она оборачивается к нему, вглядываясь в глаза цвета океана. И тонет в них.
— Надеюсь, ты скоро его найдёшь.
Глаза начинает щипать, и она быстро смаргивает непрошенные слезы.
— Спасибо, Чайльд.
После чего уходит, стараясь не замечать взгляд, устремлённый ей вслед.
И только на подходе к гостинице Люмин понимает, что шарф так и остался у неё.