Между пальцами сочится горячая кровь. Ладонь Люмин то и дело пытается соскользнуть с раны в боку, которую она отчаянно зажимает. Тело отказывается её слушаться, желая только одного — покоя. Но путешественница упрямо идёт вперёд. Если она сейчас потеряет сознание, то не факт, что снова придёт в себя.
Умереть так было бы слишком глупо, а потому она упрямо делает шаг за шагом, несмотря на то, что каждая клеточка её тела налита свинцом, а перед глазами то и дело всё плывёт.
Нельзя сдаваться. Ради Итэра.
Люмин слышит обеспокоенные причитания Паймон, но не может на них сосредоточиться, из-за чего они сливаются в один общий поток бессвязного шума, бьющийся в её черепной коробке в одном ритме со стуком крови в висках.
И тут сквозь этот гам в голове прорывается голос, который заставляет её застыть на месте:
— Какая встреча!
Люмин зажмуривается, молясь про себя всем архонтам, чтобы это была просто слуховая галлюцинация. Ещё одно проявление потери крови, усталости, да чего угодно, только не реальность. Но голос никуда не исчезает.
— Вот уж не думал, что мы столкнемся так далеко от города, красавица.
Люмин не видит лица Чайльда, но догадывается, что тот как всегда улыбается — его идеальная маска, которая редко соскальзывает с лица, приоткрывая истинную личину. Она закрывает глаза, потому что всё вокруг начинает резко кружиться.
— Какая уда… — Чайльд резко умолкает, и если бы Люмин стояла лицом к нему, то увидела бы, как напущенная беззаботность в мгновение превращается в озабоченность на грани страха. — Товарищ, ты в порядке?
Но Люмин его уже не слышит. Перед глазами всё темнеет, ноги подкашиваются, и она падает, падает, падает… Но прежде, чем она успевает удариться о землю, её подхватывают сильные руки.
И мир погружается во тьму.
***
Когда Люмин снова открывает глаза, она не понимает, где находится. Это не её комната в Чайнике, и уж точно не окрестности Дуньюй. Она окидывает взглядом стены, потолки и богатые предметы интерьера… Что ж, по крайней мере, она всё ещё Ли Юэ, но…
— Люмин, ты очнулась! — перед её глазами возникает Паймон. — Я так волновалась!
— Что… — Люмин пытается сесть в кровати, но её (и вопрос, не успевший сорваться с языка) останавливает чья-то рука, опустившаяся ей на плечо.
— Полегче, красавица, — Чайльд обращается к ней без привычной весёлости, но с мягкостью, которую она видела только по отношению к Тевкру. — Бай Чжу прописал тебе строгий постельный режим. Хотя бы на день.
— Бай Чжу? — переспрашивает Люмин. — Мы вернулись в гавань?
— Да, когда ты потеряла сознание, мистер ходячий кошелек, — Паймон кидает раздражённый взгляд на Чайльда, — помог доставить тебя до Ли Юэ.
— Паймон имеет в виду, — ухмыляясь, перебивает её Тарталья, — что я донёс тебя до города, пока она крутилась рядом и грозилась скормить меня Ужасу Бури, если с тобой что-то случится.
— Ты как-то обрушил на неё кита! Несколько раз! — возмущается Паймон. — К тому же ты фатуи. Тебе нельзя доверять.
У Люмин вырывается что-то среднее между смешком и вздохом. Это и правда похоже на Паймон.
— Эй, я всё слышала! — возглас феи и смех Чайльда дают понять, что она сказала это вслух.
Значит, её ждёт очередная тирада от компаньонки. Но Чайльд её опережает.
— Паймон, почему бы тебе не слетать к Сян Лин в «Народный выбор» и не купить чего-нибудь для путешественницы? Она, наверняка, проголодалась, — он кидает кошелёк, полный моры, который Паймон ловит без всяких проблем. Кажется, она хочет возразить, но Тарталья её опережает: — На сдачу можешь купить что-нибудь себе.
В глазах феи загорается жадный огонёк — крайне привычное зрелище, когда дело касается еды и денег.
— Я мигом.
И тут же вылетает из комнаты.
— Спасибо, — тихо благодарит его Люмин. — Она бы ещё очень долго не замолчала.
— Я догадался, что тебе захочется тишины, — пожимает плечами Чайльд. — Иногда я не понимаю, как ты терпишь её бесконечную болтовню.
— Паймон спасает меня от необходимости разговаривать с неприятными мне людьми.
Услышав искренний смех Чайльда, Люмин ловит себя на том, что невольно наслаждается этим звуком, несмотря на ложь, обиду и боль, которую он ей причинил. В одном Паймон права — ему нельзя доверять. Впрочем, сам Чайльд предупреждал её об этом с самого начала.
И всё же даже после боя в Золотой палате, после неудачи с Осиалом он продолжает называть её другом. И, самое странное, она его тоже.
В попытке отвлечь себя от внезапных мыслей, Люмин снова осматривает незнакомую комнату.
— А где мы? — спрашивает она наконец.
— У меня дома, — просто отвечает Чайльд, словно бы это само собой разумеется. Но, увидев изумление Люмин, он снова самодовольно ухмыльнулся. — Уж не знаю, куда там тебя унесло воображение, красавица, но всё куда прозаичнее. Паймон наотрез отказалась говорить, где вы остановились в Ли Юэ, поэтому отнести тебя сюда было самым логичным решением.
— Почему я не удивлена, — едва слышно бормочет Люмин, с трудом подавив желание вздохнуть.
Она закрывает глаза, уже ожидая встречную шпильку Чайльда, но вместо этого по комнате разливается тишина. Тяжёлая, морозная, подобная снегам на вершине Драконьего хребта, и когда Люмин решается посмотреть на Тарталью, она тут же замечает перемену в нём.
Его глаза, обычно похожие на море — столь же синие, непостоянные и достаточно глубокие, чтобы в них можно было утонуть — сейчас ближе ко льду, через который не пробьётся тепло. От такого взгляда невольно бегут мурашки по телу.
Даже в пылу битвы Люмин не видела его таким. Наоборот, оказавшись лицом к лицу с противником, Чайльд не теряет живости и упивается каждым мгновением. И хоть она не понимает подобного наслаждения боем, она это уважает.
Сейчас же ей не по себе.
Чальда едва ощутимо касается раны на её щеке. Люмин помнит, как с трудом успела увернуться от летевшего в неё кинжала одного из похитителей сокровищ, как лезвие просвистело совсем близко, задев по касательной кожу, как после секундной вспышки боли по щеке потекла кровь.
— Кто это сделал, — его голос спокоен, но Люмин знает — это очередная маска, которая скрывает нечто куда более страшное.
В этот раз она первая отводит взгляд.
— Это не важно, — тихо отзывается она.
Пальцы Чайльда скользят ниже, обхватывая её подбородок. Он действует всё так же аккуратно, почти нежно, но в этом захвате чувствуется сила. Он заставляет её снова посмотреть на него.
— Люмин.
Не «красавица». Не «товарищ». Не ещё миллион прозвищ, которые сыпятся с его уст при каждом удобном случае.
Люмин невольно вздыхает и убирает его руку от своего лица, но не отпускает. Лишь рассеяно переплетает пальцы, ощущая ткань перчаток.
— Мне просто не повезло, — признаёт она. — Сначала выяснилось, что виновниками беспорядка, с которым меня попросили разобраться в гильдии, была пара руинных охотников. А потом я набрела прямо на большую группу похитителей сокровищ, — Люмин морщится, вспоминая мерзкие ухмылки разбойников, почуювших лёгкую добычу в раненой путешественнице. — Сегодня просто не мой день.
— Хах, ты почти истекаешь кровью и называешь это неудачным днём. Вот поэтому я и восхищаюсь тобой, товарищ.
Улыбка Чайльда не может обмануть Люмин. Она буквально чувствует, как из-за неё прорывается холодная, расчётливая сторона Предвестника.
— Что ты задумал, Тарталья? — спрашивает она, но вместо строгости в голосе слышна усталость.
В ответ на вопрос одна бровь фатуи взмывает вверх в наигранном изумлении.
— О, ничего, о чём тебе стоит беспокоиться, — вежливая улыбка в миг становится острой, как лезвие гидро кинжала, которым Чайльд пользуется в бою. — Просто раз уж меня лишили возможности сразиться с тобой на этой неделе, то надо придумать новые идеи для тренировок. Например, проведать пару лагерей похитителей сокровищ рядом с гробницей Дуньюй.
— Чайльд…
Он не даёт ей договорить, снова проведя пальцами по ране на щеке.
— Они лишили меня хорошего боя. И заплатят за это.
Люмин, растерявшись, только выдыхает, не в силах подобрать слова. Но это и не нужно. Всё и так понятно.
Они заплатят за то, что сделали с тобой.
Напряжённая атмосфера в комнате разлетается на тысячи осколков, когда открывается дверь, в которой появляется знакомое лицо.
— Люмин! — звонкий обеспокоенный голос Сян Лин нарушает тишину. — Паймон рассказала мне, что случилось, и я пришла тебя проведать!
Чайльд резко поднимается с места, и снова на его лице появляется выхолощенная маска очаровательного дружелюбия, что без проблем располагает к нему всех окружающих. Он обводит глазами Сян Лин, держащую в руках пару коробок, от которых ещё идёт пар, зависшую над её плечом Паймон и Гобу, который в привычной манере переминается с ноги на ногу, и улыбается.
— Что ж, тогда я могу с чистой совестью оставить нашу путешественницу в надёжных руках. Хорошо о ней позаботьтесь, ладно?
— Конечно, мистер Чайльд, — Сян Лин явно не замечает взгляды, которыми он обменялся с Люмин.
— Прекрасно, — кивает Тарталья и направляется к выходу. — А я пока разберусь с назревшей проблемой.
И выскальзывает из комнаты.
— М? Это какие ещё проблемы возникли у мистера ходячего кошелька? — недоумевает Паймон.
— Те, о которых лучше не задумываться, — вздыхает Люмин.