Первое, что донеслось до сознания Энни — шум дождя и ветра, порывистого и безжалостного.
Одеяло опустилось до самой талии, и Энни, поёжившись от холода, подтянула его к плечам, только в эту секунду осознав что что-то не так. Смутное ощущение чужого присутствия холодило кожу, складывалось ощущение, будто на неё кто-то долго смотрел, и этот <i>«кто-то»</i> был далёк от понятия приятного.
Тревога липкими пальцами залезла под кожу и щекотала, усиливая ощущение пустоты и промозглости: завернувшись в одеяло сильнее, Энни попыталась успокоиться, ведь все её ощущения могли быть связанными со стрессом, постоянно сопровождающим её не только на работе, но и дома.
Она не помнила, что ей снилось; на губах осталось лишь горькое послевкусие, намекающее о кошмаре.
Со вздохом сев в постели, Энни потянулась за водой, слабо удивившись тому, что стакан стоял не на привычном месте.
Впрочем, её мозг сразу же подыскал объяснение ситуации — она вечером пришла домой настолько усталая, что запросто могла переставить стакан в другое место, хотя, по факту, никогда так не делала.
Кивнув самой себе в подтверждение мыслей, она поднялась с постели и зашла в ванную, взглянув в зеркало: бледная, с синяками под глазами, всё ещё усталая, несмотря на сон — она выглядела откровенно жалко.
Прошло почти полторы недели с того времени как Хьюи уехал вместе с Бутчером в Россию. Энни не переживала о нём, хотя поиски оружия затягивались. В её мыслях, на самом деле, чаще встречался далеко не Хьюи, с которым до недавнего времени она чувствовала себя действительно счастливой.
Она всё чаще думала о Хоумлендере с его неизменной прохладной ухмылкой, просчитывая, что именно будет делать, если он окончательно слетит с резьбы.
Мысли о нём изматывали, хотя она пыталась не признаваться себе в этом и храбрилась, словно опять вернулась в детство во времена ожидания сложных выступлений. Вот только Хоумлендера никак нельзя сравнить с толпой публики: ошибка в их глазах могла привести только к снятым баллам и снижению рейтинга, а в его — к смерти или чему-то похуже.
Каждый раз в Башне Воут она ловила себя на мысли, что заходит в клетку к голодному льву, ещё не успевшему окончательно слететь с катушек, но явно показывающего своим поведением, что подобного ждать стоит не слишком долго.
Умывшись, Энни вернулась обратно в постель, перед этим взглянув на часы: только полпятого, и она могла ещё несколько часов поспать перед возвращением в Воут.
Сон сморил её мгновенно, и на этот раз Энни снилось что-то приятное — руки, крепко прижимающие её к себе и приятный, дурманящий запах. Она нежилась с пониманием того, что ей есть на кого положиться, и что за её спиной всегда будет скала…
<center>***</center>
— Готова? — он неизменно по-доброму улыбался, но она видела эту фальшь, знала, что Хоумлендер на самом деле из себя представляет.
Недовольно кивнув, Энни натянула на губы улыбку.
— Нет, так не пойдёт, Старлайт, — он цокнул языком с притворно-недовольным выражением лица, будто на её месте был маленький ребёнок, которого прямо сейчас отчитают за проделанную пакость.
Исподлобья взглянув на него, она улыбнулась ещё раз, естественнее, и Хоумлендер, опять улыбнувшись, протянул:
— Почти идеально, — он склонился так, чтобы их лица были на одном уровне, после чего с деланно заботливой улыбочкой провёл пальцем по губам Энни — слишком медленно, слишком вдумчиво. — Немножко помаду подправил, — объяснил он свои действия так, словно она была двухлетним ребёнком, маленькой глупышкой, не понимающей, насколько <i>сильно</i> ему нравится её злить.
Энни же настолько опешила, что не находила в первые несколько секунд слов от негодования.
— Я просила тебя не касаться меня вне публики! — она отодвинулась, возмущённо шикнув.
— Я просто хотел помочь, Старлайт, — он откровенно наслаждался, настолько, что ей вдруг захотелось чем-то запустить ему в морду. Чем-то, что навсегда обезобразит его идеальное, будто скроенное из камня лицо.
Угрюмо зыркнув на Хоумлендера, она отвернулась и пошла на улицу, где он почти мгновенно её подхватил и взлетел.
Ему хотелось создать образ не просто улыбающейся парочки, постоянно несущей приторную чушь на публику, нет — зачем-то Хоумлендеру нужно было создать из них суррогат пары, которая живёт друг другом. Пары, не способной дышать друг без друга или чем-либо заниматься наедине.
Он влазил в каждое её выступление. Провожал домой, и иногда даже объявлялся у неё дома, дабы сопроводить на работу или сделать вид, что они мило проводят время вне Воут. Пару раз даже потащил её в ресторан, но все блюда, которые бы Энни с удовольствием ела в другой компании, не лезли в горло.
Люди, встречающиеся им на пути, постоянно хотели получить автограф или сделать фото.
Не сказать, чтобы Энни не привыкла к настойчивости фанатов, но Хоумлендер под боком всё неизменно портил, вламываясь в её личное пространство и обнимая крепче, чем полагается. Бесил тем, что вёл себя как самый идеальный парень на Земле: щедрый, любезный, благодушный, добрый и просто милый для широкой публики. Даже наедине он продолжал отыгрывать эту роль, в чём не было особого смысла.
А уж внешность их обоих настолько хорошо сочеталась, что Энни была уверена — ещё немного, и начнут выпускать коллекционные куклы, в которых вместо Барби будет она, а вместо Кена — сраный Хоумлендер!
Работа на этот раз прошла быстро и почти непринуждённо — Энни немного свыклась с теперь уже постоянной маской счастья на лице, стараясь поднимать себе настроение мыслями о том, что ещё немного, и она сможет сбежать домой: запереться в квартире и включить какой-нибудь фильм, дабы отвлечься от происходящего фарса. Или откроет ещё не прочитанную книгу, быть может, даже наберёт полную горячей воды ванную и будет отмокать до последнего, пока не начнёт превращаться в русалку. А после обязательно ляжет раньше спать.
Удивительно, но сегодня Хоумлендер не провожал её домой, чему она была несказанно рада — кажется, этот день будет спокойнее предыдущих.
По дороге домой она зашла в гипермаркет, где прикупила вина и несколько бомбочек для ванной, после чего с почти спокойной душой пошла дальше, наслаждаясь на редкость хорошей погодой.
Спокойствие и воодушевление, появившиеся во время прогулки улетучились в мгновения ока, стоило ей только зайти в квартиру: на кухне стоял букет приторно-розовых эустом, а Хоумлендер, сидящий за её столом, обвёл Энни слишком хозяйским взглядом, самодовольно ухмыльнувшись.
<i>Выражение лица захваченной врасплох Старлайт приносило ему извращённое наслаждение.</i>