Итак, у Занзаса был репетитор. Репетитор, от одного только вида которого Тсунаёши перекосило так, что было удивительно, почему мужчина промолчал. 

— Извините, я не понимаю Вас, — осторожно выдал Савада, хотя знал каждое итальянское слово до последнего. Реборну нужен был Занзас, Тсунаёши же нужно было подумать. 

И успокоиться. 

Девятый не мог не прислать своему сыну для подготовки лучшего учителя — кем он мог бы быть, если не Реборном? Правильно, кем-то ещё из Аркобалено, но Фонг должен был находиться в Китае, а у Вайпера был слишком дорогой тариф. 

— Я присланный репетитор для Занзаса. Это твой дом? Могу я войти? 

Тсунаёши пожал плечами, толкнул в общем-то и не запертые ворота. Судя по пресной роже киллера, тот не ожидал, что двери в дом Савады будут открыты всегда. Никакой безопасности, не так ли?

— Мама вышла в магазин, но Вы можете проходить. Разувайтесь, я позову кузена и принесу Вам чай. 

У него дрожали руки, но голос, к счастью, был ровным. Тсунаёши даже на секунду испугался, что случайно мог перейти в гипер-режим. Если бы пламя полыхнуло перед Реборном, тот незамедлительно начал бы допрос с пристрастием.

Не хотелось проходить через пытки снова.

Здешний Реборн не имел ничего общего с привычным видом Аркобалено — не было ни пустышки, ни облика пятилетнего ребенка, но личный стиль одежды и мерзкое поведение оставались неизменны. К моменту смерти Тсунаёши в том мире, Реборн всё ещё не дорос до возраста, в котором мужчина пребывал сейчас. Вероятно, чуть больше тридцати? Выглядел тот зрело и представительно, но дряхлеть ещё не начал. Его холодное отстранённое отношение и абсолютно нейтральное выражение лица заставляли подсознательно опасаться. Тсунаёши и помыслить не мог, что Реборн был настолько жутким. Он привык к нему, сросся со своим репетитором за долгие годы ученичества, а затем и работы, но этот человек не был его Реборном. Этот был враждебен и незнаком. 

Занзас сидел у себя в комнате, возился с какими-то железками. Тсунаёши бы и не понял, что тот чистил оружие, если бы не тяжёлый масляный запах оружейной смазки.   

— Я не хотел мешать, просто там пришёл репетитор, — Тсунаёши склонил голову на бок, повторив жест за задумавшимся Занзасом. Видимо, стоило сказать фразу проще, чтобы кузен понял? Ну, или парочка итальянских слов? 

— К тебе учитель, — предложил короткую фразу Тсунаёши, и лицо кузена мгновенно посветлело. Они наладили контакт, отлично. Но затем Занзаса перекосило в гримасе отвращения. 

— Учитель? Ко мне? — косноязычно спросил он на японском, затем тихо выругался на родном. Языковой барьер был ужасной вещью, но, по крайней мере, оберегал Тсунаёши от волны негодующей нецензурной лексики. Должен был. 

— Репетитор, — предложил другое итальянское слово Савада, делая вид, что смотрел в переводчике на телефоне. — Он говорил на твоём языке.

Занзас кивнул в качестве благодарности, затем вальяжно направился в гостиную. Вот бы и в прошлой жизни Вария так же торопилась на собрания, цены бы им не было. 

Тсунаёши бегло осмотрел комнату кузена, отмечая пару словарей и самоучителей на книжных полках, книги по механике и истории оружия, несколько блокнотов с заметками. Один из таких лежал на столе раскрытым, и, ведомый любопытством, Тсунаёши заглянул внутрь. На развороте была схема улучшения. Видимо, Занзас пытался приспособить пистолет под точечный выброс пламени Ярости. Тсунаёши пролистал ещё несколько страниц, помеченных стикерами. Везде были короткие поясняющие записи о строении, внешней оболочке, о внутренних критериях идеального оружия. К своему орудию труда кузен, оказывается, подошёл основательно. 

Даже как-то и не верилось, что свои пистолеты Занзас собрал вручную. У него, оказывается, было хобби помимо траты непозволительно большого количества денег семьи на выпивку и потакание прихотям своих миньонов. 

Тсунаёши прикрыл за собой дверь в чужую комнату, тихо спустился вниз, планируя подслушать о чём говорили эти двое, но, как только Реборн заслышал шаги на лестнице, то тут же замолк. Чёртов конспиратор. 

— Я понимаю, что отец переживает из-за покушения на Энрико, но мне нахер не нужен надсмотрщик, — Занзас полностью проигнорировал то, какой взгляд на него кинул Реборн. Взгляд, говорящий заткнуться нахрен прямо сейчас. — Может, я и наследник, но передо мной есть ещё брат. Тем более, сейчас было приказано залечь здесь. Да я даже на улицу особо не выхожу. Ни одна крыса не знает где я и что со мной.

— Твой родственник здесь. Не стоит говорить перед ним о таких вещах, — предупредил Реборн. 

Занзас обернулся. Тсунаёши почувствовал чужой взгляд, но проигнорировал, прошмыгнув на кухню, заваривать обещанный чай. Зелёный, покрепче и без сахара, чтобы побесить любящего сладкий кофе Реборна. 

— Он не понимает ни слова по-итальянски, так что похер, — Занзас соврал. Он сам только что слышал, как Тсунаёши ляпнул целую парочку предложений, чтобы сообщить о приезде репетитора. — И снова. Мне не нужна нянька. Тем более, Аркобалено. С каких пор наёмники стали учителями? Кончились заказы, перешли на другую вакансию? Или это так, для души?

— Не умничай, Занзас. Это приказ Девятого, так что, хочешь ты того или нет, но я буду твоим учителем ближайшие пару лет.

Реборн был как всегда неумолим. Тсунаёши, правда, ожидал, что мужчина начнёт лупить кузена с порога, как лупил когда-то его, но увы. Видимо, проще было поговорить. Тсунаёши был не согласен, но кем был он, и кем Реборн. 

— Я переговорю с отцом, объясню. Можешь не распаковывать вещи.

Тсунаёши поставил перед ними кружки, молча, не желая встревать в разговор. Ему нужно было быть внимательным — интуиция нашёптывала, что Реборн собирался сделать какую-то подлянку. 

Занзас глянул на свою кружку с кофе, снова кивнул, выражая благодарность, но поднялся с дивана. Звонок был приоритетнее. 

— Видимо, я тебе как-то подсознательно не понравился, раз ты предложил именно то, что я больше всего терпеть не могу, Савада Тсунаёши?

Реборн подал голос, как только Занзас отошёл в коридор. Если бы не интуиция, предупредившая заранее, то вся конспирация могла пойти псу под хвост. Но нет. Реборн так просто не поймает его на смене языка. 

Тсунаёши наклонил голову набок, делая максимально непонимающий и виноватый за своё непонимание вид. Дурачок у него всегда выходил отменный, настолько, что даже Реборн признавал его мастерство прикинуться валенком в стрессовых ситуациях. 

— Простите? Вы что-то сказали мне? 

— Чай прекрасный, спасибо, — мужчина отпил из кружки, улыбнулся, едва-едва. Вот засранец. — Нана не давала тебе никаких указаний насчёт моего приезда? Я звонил пару дней назад. 

Тсунаёши покачал головой. Даже если ему что-то и говорили, он знать не знал, ведь заселился в это тело только сегодня с утра. Было бы, конечно, неплохо, если бы воспоминания о другой жизни вдруг магическим образом поселились в голове. 

— Извините, я не помню. Дайте мне пару минут, я позвоню и уточню. 

Мама рассмеялась и, как оказалось, буквально в это же время набирала сообщение с просьбой встретить гостя и показать ему комнату рядом с комнатой Занзаса. Да, она просила Тсунаёши, да, он сам даже убрался в одной из гостевых комнат позавчера. Знать бы ещё в которой.

Реборн последовал за ним на второй этаж. Занзас с очень возмущенными интонациями ругался с Девятым по телефону в коридоре, и это вызвало довольный хмык у мужчины — единственный звук, что он вообще издал, следуя за Савадой. Ни шороха шагов, ни дыхания, ни шелеста ткани. Даже Леон на плече казался застывшим украшением.

Жуткий ублюдок.

Одна из гостевых комнат уже была занята Занзасом — ближняя к комнате самого Тсунаёши. У них была одна ванная на двоих, так что не удивительно, что кузена Нана поселила так близко. Ещё одна из оставшихся трёх, та что отстояла подальше и отдельно, использовалась в качестве кладовки насколько он помнил, так что это оставляло лишь две комнаты на выбор. Тсунаёши закусил губу толкнул самую дальнюю и оказался прав.

Эта комната была зеркальна комнате родителей на первом этаже. Большая, с красивой двуспальной кроватью и даже с собственной крохотной уборной. Не удивительно, что мама посмеялась над его забывчивостью, если вот это всё Тсунаёши драил своими собственными руками. 

— Я думал, японцы живут несколько скромнее, — полушутливо заметил Реборн, заходя и осматриваясь. Тсунаёши лишь пожал плечами. Они всегда жили так, с размахом и несколько по-европейски. 

— Мама сказала подготовить для Вас именно эту. Соседняя меньше. 

Тсунаёши ретировался как мог быстрее, пока Реборн снова не начал свои каверзы. Интуиция трещала, предупреждая о всплесках веселья Аркобалено и заставляя напрягаться в ожидании подлянки. Такого счастья ему даром было не нужно. 

Только в комнате он смог спокойно выдохнуть. 

Злой Занзас протопал по лестнице, громко хлопнул дверью и, по звукам, пнул стул. Видимо, Девятый не согласился снять Аркобалено с должности учителя. Истерично щёлкнул металл, скрипнул поднимаемый стул, послышался тяжёлый вздох. Раздались тихие металлические позвякивания — кузен успокаивал нервы своим хобби. Что ж. По крайней мере, пока что у Занзаса были адекватные пути преодоления стресса.

Если подводить итоги, Реборн был большой проблемой, но от него можно было легко сбежать, прикрывшись школой. Не стал бы Аркобалено, в самом деле, подозревать ни в чём не повинного простого японского школьника? Он ведь взрослый мужчина, зачем ему эти детские игры. Занзас был бы занят днями на пролёт. Кто в здравом уме принял бы на обучение шестнадцатилетку, не понимающую ни слова на японском? Оставалось только домашнее обучение, что в очередной раз облегчало задачу. Как можно меньше контактов с Реборном. Знаем, плавали, спасибо. Киллер был тем ещё параноиком, хватило в прошлой жизни. 

Но разве рассекречивание местоположения Реборна не сдало бы автоматически Занзаса? Судя по тому, что в прошлый раз к смертям наследников Вонголы приложила руку не столько Вария, сколько общее настроение мафии к потенциальным Десятым, то не было ничего удивительного в том, что все трое братьев Занзаса склеили бы ласты в ближайшие полгода. Как раз на тот срок, на который к ним и приехал погостить кузен. 

Это оставляло Занзаса единственным прямым наследником. 

Но что насчёт самого Тсунаёши? Его отец, путём нехитрых логических рассуждений, снова был либо консильери, либо занимал какой-то ещё важный пост. Что было с кровью Тсунаёши? Почему его не брали в расчёт? Слишком дальний родственник? Или просто не копали в сторону потомков Примо? Но, если его отец уже работал на мафию, то там знали о его связи с первым Вонголой. Может, Иемитсу так хорошо оградил жену и сына? Нет, тогда бы Занзас не околачивался у них, и Реборна бы не послали сюда. Может, просто пока что не рассматривали? Ну, потому что были живы все четыре потенциальных Десятых? 

Тогда просто нужно было оставить за Занзасом право наследования Вонголы и можно было бы—

«—мне так жаль, мне так ужасно жаль, простите, простите—» 

Тсунаёши откинулся на спинку стула, потёр глаза. Образ плачущего Хаято всё не выходил из головы. Да, предали. Да, стрелял. Но что сейчас происходило с ним? Здесь Хаято должен был быть на обочине жизни, как сам когда-то признался, бродить и искать себе семью. Было ли жалостью подтолкнуть к Занзасу своего хранителя, чтобы тот позаботился о нём? Или Занзас бы сожрал с потрохами его любящего и ранимого друга? 

Друга, хах. 

Хаято застрелил его, а он как дурачок. «Друга». 

В дверь толкнулись, затем поскреблись. Тсунаёши вздрогнул от неожиданных кошмарных звуков, затем тихонько прокрался, чтобы посмотреть, что случилось. 

Из-за двери на него глазел большой зелёный хамелеон, приветливо размахивая хвостом. За годы нахождения рядом с Реборном и его зверьком, Тсунаёши научился распознавать, что хотела рептилия. Сейчас Леону было любопытно. 

Тсунаёши предложил ему войти, и хамелеон с радостью принял это предложение, потрусив в комнату. Он ткнулся во все углы, потоптался по столу и кровати, затем взгромоздился на колени Савады и уставился маленькими непроницаемым чёрными глазками. 

— Что такое? Твой хозяин тебя не потерял? — ласково спросил Тсунаёши, гладя рептилию по переносице. 

Леон не ответил, лишь продолжил пялиться, а затем вдруг наклонил голову и блеванул ему на колени целым десятком пуль посмертной Воли.