Занзас.

Занзас оказался ему двоюродным братом. Кузеном. Родственником.

Тсунаёши думал об этом факте целый день, прикрыв свой побег из дома школой.

Занзас не учился с ним, отвратительно говорил по-японски, имел замашки богатого наследника и оставался удивительно вежлив с мамой. Называл её «синьорой Наной». Всё, что успел понять Тсунаёши до побега — Занзас здесь отдыхал. Видимо, временно залёг на дно. Возможно, поцапался со своими сводными братьями, возможно, эти братья были ему кровными. Слишком уж спокойно тот отзывался о своём отце, даже как-то ласково.

Отцом Занзаса не мог быть никто кроме Девятого Вонголы, так что, возможно, Занзас просто ещё не знал, что приёмыш. Или всё же не был им. Если это одна из параллельных реальностей, то, теоретически, мог существовать мир с вполне себе кровными связями между Занзасом и Тимотео. Внезапно появилось так много вопросов и ни одного ответа. Тсунаёши даже хотел погадать, вдруг потомственная интуиция знала больше, чем он сам. Тест же она помогла решить верно, что у учителя Минаде глаза на лоб полезли. У Тсунаёши бы тоже полезли, если бы не знал, как решал. Интуиция не дала промаха ни в одном из пятнадцати вопросов с выбором ответа, а это означало, что она работала, и работала очень даже хорошо.

Однако, о происходящем вокруг дар предков молчал как в обычные дни. Словно всё было осязаемой реальностью. Никакого пламени Тумана Тсунаёши вокруг себя не заметил, другого, кроме жаркой Ярости Занзаса, тоже. Ну, может, где-то там на окраинах максимальной дистанции выброса были—

— Ямамото, останешься на дополнительные сегодня! Ни одного правильного ответа! Савада, ты… — учитель запнулся, посмотрел на листок с тестом и поджал губы.

— Хорошо, я тоже останусь, — согласился заранее Тсунаёши. Ему не было необходимости, но учитель махнул рукой, а Ямамото, сидящий на две парты впереди по диагонали вдруг повернулся и подмигнул.

Тсунаёши обдало волной тоски и желания ткнуться в грудь своему хранителю, рассказать, как он запутался и не понимал, почему они предали его там, и что теперь ему было делать здесь. Но не мог. Место Хаято, первую парту среднего ряда, занимал другой ученик, — Савада давно позабыл его имя, оно казалось частью жизни, в которую он больше никогда не думал возвращаться, — а Ямамото лишь неловко улыбнулся и заторможено ответил на утреннее приветствие. Они не были друзьями.

Ни Кёя на воротах, яро бдящий дисциплину, ни Рёхей, пробежавший мимо легкой трусцой, ни Киоко, о чём-то смеющаяся с Ханной, — никто из них знать не знал даже о его существовании.

Реальность, — если она была реальностью, а не бреднями комы, — оказалась жестокой. Тсунаёши хотел бы видеть своих хранителей даже если—

«—мне так жаль, мне так ужасно жаль—»

Тсунаёши нахмурился, отвернулся к окну, игнорируя класс. Его не спрашивали, он и не подавал признаков заинтересованности. Как там было в школе? «Не трогай Тсуну или его неудача перейдёт тебе»? Спасибо, что не избили сегодня.

Такеши смеялся и разговаривал со всеми в классе разом. О том, что у него скоро ответственный матч, о том, что вчера весь вечер смотрел исторические дорамы с отцом, о том, что Хибари сегодня был особенно придирчив.

Тсунаёши глядел на него украдкой. Ямамото так старался понравиться этим ребятам: смеялся громче, выбирал темы, которые были интересны им, и постоянно улыбался, улыбался, улыбался. Никто не знал Такеши так, как знал его Савада Тсунаёши. Даже родной отец был уверен, что его сын примерный мальчик, пусть и мафиози. Тсунаёши же видел его всяким: избитым, плачущим, злым, полным отчаяния и ненависти, умоляющим, влюблённым, умирающим. Он не был солнечным глупым мальчиком, он был хищным и острым, как лезвие катаны. Он умел и любил подкалывать, был полон амбиций не только в спорте, и у него очень хорошо получалось писать отчёты и ответы на официальные письма. Может, Реборн был прав, говоря, что Такеши был создан для мафии. А, может, они просто испортили жизнь бедному мальчишке. Вдруг, Такеши и правда не хватало бейсбола? Стать звездой Японии, покорить новые вершины, быть иконой для следующего поколения?

— Ямамото, ты плачешь? — с явным неверием в голосе спросил кто-то.

Тсунаёши поднял глаза. По чужому лицу текли слёзы. Крупные, красивые. Такеши не переставал улыбаться и смеяться, но они побежали по его щекам, закапали на рубашку.

— Я не—, — юноша стёр капли, растерянно моргая. — Я не знаю почему. Простите, на секунду.

Его пожалели, над ним подшутили. Тсунаёши подавил в себе желание пойти следом и позаботиться о своём хранителе. Даже здесь, в мире, где между ними не было ничего кроме воспоминаний Савады, связь между хранителями уже была натянута, заставляя их тонуть в той же болезненной тоске, в которой медленно тлело их Небо. Судьба, рок, проклятие? Что угодно из этого.

В окно ударились капли дождя, кто-то из одноклассников посетовал, что не взял зонт. Небо заволокло тяжёлыми тёмными тучами. Возможно, это было знаком, что идти домой не стоило.

Тсунаёши продлил себе учебный день, сидя в классе с Такеши и учителем.

На кому происходящее казалось похожим всё меньше и меньше. В коме, по крайней мере, у него вряд ли бы была спасительная интуиция. Значит, его перекинуло в какую-то другую реальность? Или просто назад во времени? Как базука Бовино? Или назад и в другую реальность сразу? Нет-нет, если назад, то причём здесь Занзас?

Савада расчертил на полях простые примеры, пытаясь собрать мысли в кучу. Если Занзасу было двадцать четыре, когда Тсунаёши было четырнадцать, то тот либо настолько отлично сохранился, что явно не дотягивал до своего возраста, либо что-то было не так.

Занзас выглядел слишком уж подростком. Может, всего лишь чуть старше, чем сам Тсунаёши. И с мамой был уважителен, и Девятого звал отцом. Может… Может, это всё до «Колыбели»? Может, Занзас ещё не бунтовал? Он провёл во льду — сколько? — восемь лет? Тсунаёши не слишком хорошо помнил этот аспект биографии приёмыша Девятого. Зато шестнадцать лет подходили как нельзя лучше. Занзас и выглядел на этот возраст, и вёл себя соответствующе. И енот его этот…

— Заканчивайте свои тесты, — предупредил их учитель, когда в коридоре что-то отчётливо звякнуло сначала один раз, потом несколько подряд. — Я пойду, проверю что случилось.

Едва тот шагнул за порог, Такеши вдруг развернулся, сложил в умоляющем жесте руки и немного нервно улыбнулся.

— Дай списать, а? Пожалуйста!

Тсунаёши удивился, но тест протянул:

— Ты правда надеешься, что у меня есть хоть один пример не наугад?

— По крайней мере, ты отметил хоть что-то, — возразил Такеши. — Ты и утром просто так поставил, но угадал же? Так почему бы не довериться тебе снова, Тсуна?

Это тёплое «Тсуна» кольнуло такой безграничной тоской, что пришлось сжать кулаки и закусить губу. Как ужасно несправедливо. Он знал, что эта звезда могла быть его другом, но? Если Занзас здесь, был шанс, что происходящее не так просто, что отец всё так же консильери Вонголы, что однажды утром за ним придут, что он снова испортит жизнь Такеши. Пусть…. Поживёт без него.

— Вот чёрт, не успел, — прошептал Такеши, видимо заслышав шаги учителя, пробежался взглядом по листу, запоминая. Он отдал тест и бегом вернулся обратно, заполнять всё, что не успел списать. — Спасибо, если повезёт, то с меня суши!

Даже если их общение было быстрым и скомканным, Тсунаёши всё равно чувствовал себя немного легче, выходя из школы. Удивительно, насколько одно присутствие и пара слов помогли подуспокоиться и разложить мысли по полочкам.

Если у него была интуиция, то нужно было ею воспользоваться, так? Если Занзас казался моложе, то так оно и было. Если реальность ощущалась не как путешествие назад, а как параллельный мир, о котором талдычил Бъякуран, то это и был он. Всё просто. Следовало доверять своим ощущениям чуть больше, Такеши был прав.

Вечернее солнце отражалось в лужах на мокром асфальте, мягко ложилось теплом на плечи. День даже начал казаться приятным. У него был план, у него была интуиция. Что вообще могло пойти не так?

Тсунаёши свернул к дому, когда заметил перед воротами мужчину с чемоданчиком. Незнакомец сверился с чем-то в руке, — вероятно запиской, — затем нажал на звонок. Мамы не было дома, по средам после пяти Нана обычно ходила с парочкой соседок на увеселительные прогулки по магазинам.

— Извините, Вам что-то подсказать? — окликнул мужчину Тсунаёши, и тут же пожалел, что не прошёл мимо собственного дома.

С одного плеча мужчины на другое перебежал зелёный хамелеон.

 Редактировать часть