Ву Гоншин первым заметил Юхэна, когда он только появился в дверях. Вэй Ин в это время вино допивал прямо из кувшина, а когда поставил его на стол, голову к другу повернул:
- Ты чего? – спросил он, заметив его застывшее выражение лица и чуть расширившиеся глаза то ли от удивления, то ли от толики страха. Впрочем, для него и то и другое было не в новинку. Вэй Ин проследил его взгляд и заметил наблюдателя. И тогда Гоншин схватил Вэй Ина за локоть, затеребил, как маленький:
- Что он здесь делает, а? Это же тот заклинатель, который за тобой следил.
- Я думал, ему уже надоело, - в сердцах выплеснул Вэй Ин и упрямо обхватил горлышко пустого кувшина из-под вина. Он сердился. Он-то подумал, что Цзысюань разочаровался и вычеркнул его из списка потенциальных товарищей. Да и слуга из Вэй Ина неважный. В любом случае, взвесив всё хорошенько, Вэй Ин решил, что лучше держаться от знати подальше. Денег он как-нибудь заработает. Зарабатывал же раньше – и никакие цзысюани ему кошелей не подкидывали. Вэй Ин расценивал лёгкие деньги как временную причуду наследника. Очень выгодная была причуда. Хотя теперь, когда Вэй Ин видел Юхэна, который несомненно пришёл по его душу, подозревал, что Цзысюань ещё не наигрался. Наверное, нагоняй от старейшины получил за то, что не сумел перевоспитать разгильдяя. Жаль было Цзысюаня, они вроде как нашли взаимопонимание, но не до такой степени, чтобы жертвовать своей жизнью из-за него.
- Бежать или выслушать? – подстегнул Гоншин, отлично понимая, что у собеседника на уме.
Вэй Ин всерьёз задумался, но времени для принятия решения ему нужно было немного. Едва Юхэн сделал первый шаг в их направлении, как Вэй Ин подскочил и дал уверенный ответ:
- Бежать.
Они одновременно с места сорвались. Вэй Ин только и успел пару монет на столик кинуть, чтобы хозяева заведения его гонять не начали. Нельзя лишаться такого приятного места для отдыха. Гоншин чуть левее взял, наперерез преследователю, и будто случайно прямо ему под ноги кинулся, за столик запнулся и грохнулся на пол, тут же на спину перевернулся и запричитал:
- Ай, нога моя… - для убедительности ногу в колене согнул и обхватил лодыжку обеими руками. И всё это под ногами заклинателя. Вэй Ин, не будь дураком, шмыгнул через чёрный ход – только Юхэн его и видел. Преследовать он не стал, так как хороший человек сперва осведомится, всё ли в порядке с пострадавшим. А Цзю Юхэн был хорошим человеком. Наверно, лучше Цзысюаня, лучше Вэй Ина.
Вэй Ин быстро увеличил расстояние между собой и винной лавкой и только тогда зашагал спокойнее, не оборачиваясь и не привлекая к себе внимания. По сторонам домики стояли ровные. Жители заботились о внешнем виде города, ибо он вырос вокруг важнейшего объекта – ордена заклинателей. Но и заклинателей бы тут не было, если бы клан Цзинь тут же не обосновался – род заклинателей, древний род, великий род. К нему можно долго подбирать нужные эпитеты, только смысла во всём этом не было. Вэй Ин заготовил несколько на случай, если придётся немного полебезить перед важными господами. Перед наследником раскланиваться не получалось. Неловко проявлять всё это никому не нужное почтение, если учишься вместе.
- Вэй Усянь, - произнёс его имя тихий, спокойный голос. Вэй Ин услышал бы его, даже находись преследователь за целый ли. Вэй Ин резко голову в плечи втянул. Убежать не удалось. Сложно удрать от заклинателя, у которого было чёткое задание. Но попытаться ещё раз точно уж стоило.
Вэй Ин покосился назад через плечо и понял тщетность попытки. Юхэн стоял за сотню шагов, в начале дорожки. Он не держал ни меча, ни какого-либо ещё атрибута заклинателя. Он просто ждал, что предпримет беглец. Вэй Ин окинул взглядом все закоулки и снова остановился на преследователе.
Не выйдет. Даже его взгляд красноречивее слов уверял: «Не выйдет. Не в этот раз».
Вэй Ин выдохнул, плечи опустил. Только тогда Юхэн шагнул на сближение. Выглядел он спокойным, но что-то в его облике настораживало. Уж не схватить ли разгильдяя его послали. Если орден всерьёз возьмётся за Вэй Ина, то и наказать могли, и усадить за решётку до того момента, как он образумится. Этого Вэй Ин допустить никак не мог.
Юхэн поравнялся с ним – и только тогда Вэй Ин возобновил шествие.
- Нога твоего друга в порядке, - первым заговорил Юхэн.
- Я знаю.
- То есть, это ваша с ним регулярная стратегия?
- Нет! – Вэй Ин пожалел, что не сдержался и повысил тон, хоть и на мгновенье. – Нет, - повторил он уже спокойнее и с почтением, какое и должен проявлять по отношению к старшим. – Прошу меня простить за невежливость. Кажется, я неверно понял ваши намерения. Я посчитал, что господин Цзю захотел приятно провести время, чтобы ему не мешали явные свидетели. А мой друг слишком неуклюж. Он бы свалился под ноги любому, находись он в этот момент на вашем месте.
Объяснения явно не обманули собеседника, но Юхэн никак это не прокомментировал. Он отбросил церемонии и уклончивость, руку протянул, останавливая Вэй Ина, и развернул его к себе.
Начинается.
- Вэй Усянь, в туманном лесу что-то произошло?
- Вы же знаете: если дело касается тварей, всегда что-то происходит.
- Я говорю не об этом.
- Тогда о чём? – Вэй Ин ждал. Видимо, Цзысюань всё-таки был слишком сердит, хотя в учебных комнатах ордена он не показался ни мстительным, ни оскорблённым. В следующий миг его пронзила догадка. – Он болен?
- Господин здоров, - тут же отчитался Юхэн. – Пойдём пройдёмся вон туда, - он головой кивнул в сторону, где заканчивалась улица и начинался квартал более тихий, а потом и вовсе прямая дорога вела за пределы города.
- Зачем? – спохватился Вэй Ин.
- Не беспокойся, бить я тебя не буду, наказывать тоже. Я просто хочу поговорить.
- О господине?
- Да, о молодом господине. Это так странно?
- Если с этой темой пришли вы, то очень странно, - заявил Вэй Ин, хотя должен был ответить отрицательно. Но ложь – последнее дело. Тут и его фантазия поспособствовала. Если ей верить, сейчас вся Башня Кои стояла на ушах и искала снадобья, чтобы утихомирить гнев Цзысюаня. Но Цзысюань не сердился. По крайней мере, не так, как делал это в первое время. Однако Вэй Ин слишком хорошо запомнил его яркое возмущение. Первое впечатление важно, кто бы что ни говорил. Раньше на него Цзысюань не производил практически никакого впечатления. Раньше они были совсем чужими друг другу, как будто жили в разных мирах. Но после сближения он уже не казался таким безучастным, а скорее сердитым и высокомерным. Впрочем, высокомерием он и прежде щеголял.
- Молодой господин тревожится с того дня, как вернулся с задания, - внезапно обрушил Юхэн. – Поэтому я хочу услышать от тебя, что там произошло.
- Тревожится? С чего бы ему тревожиться? – удивился Вэй Ин, мгновенно припоминая последнюю встречу с Цзысюанем в ордене. Он действительно вёл себя немного странно.
- Этого я не знаю, - покачал головой Юхэн. – Он много думает, при этом приобрёл пагубную привычку отвлекаться от дел, возложенных на него, а это нехорошо. Он как будто осознал что-то ужасное, - Юхэн сделал ещё одну паузу и предположил. – Скажи, Вэй Усянь, он не справился со своей половиной задачи? Поэтому он считает себя слабым и неподготовленным?
- Что? – Вэй Ин снова удивился. – Нет, конечно! Вы же сразу поняли, что во время задания я был ранен. Цзысю… молодой господин узнал, что моя рана оказалась несколько серьёзнее, чем он полагал. А на задании, как вы заметили, он обязан был защищать меня так же, как я защищал его. Уж не разрабатывает ли он новые тактики, чтобы подобного больше не происходило?
- Молодой господин – заклинатель, и прекрасно знает, что заклинатели на заданиях ранятся и даже погибают. Он не стал бы переживать так, как делает это сейчас. Он занят мыслями о чём-то сугубо личном, о чём он говорить стесняется. Ты был там с ним, и можешь знать, в чём дело.
- Неужели он стал груб с вами, господин Цзю? – попытался превратить всё в шутку Вэй Ин. Не хватало ещё разбираться в тонкостях мышления благородных отпрысков.
- Нет. Он просто сторонится меня, как и всех остальных, - собеседник чуть подумал и добавил подробностей. – Он стал холоден…
- Что, ещё более холодным?
- Не перебивай. Это невежливо и показывает всю твою невоспитанность.
- Каюсь. Готов биться головой о землю, - тут же раскланялся Вэй Ин с пафосом, явно не добавляя симпатии к себе. Тем лучше. Юхэн расскажет Цзысюаню, какой Вэй Ин пропащий – и все наконец успокоятся. Только это не срабатывало прежде. Чем сильнее Вэй Ин сопротивлялся, тем яростнее Цзысюань пытался бороться с его привычками.
- Вэй Усянь…
- Простите, - уже без иронии повинился Вэй Ин. – Трудно перестроиться с беседы с другом детства на всеми уважаемого заклинателя. Но я до сих пор не понимаю, как ко всем переменам молодого господина причастен я.
- Причин может быть несколько, и вряд ли все они очевидны, - продолжил рассуждения Юхэн. – Как я и сказал, это может быть осознание собственного бессилия. Для молодого господина это тем более трудно, ибо он много времени тратил на совершенствование и всевозможные тренировки. Также причина может крыться в серьёзной размолвке. Хоть я и не думаю, что молодой господин станет слишком расстраиваться из-за… прости… проблем простолюдина, даже если он адепт или уже признанный заклинатель. Или же причиной послужил туман, что скапливается в туманном лесу периодически. Помнится, адепты возвращались оттуда несколько одурманенными. Но так как молодой господин постоянно думает об ответственности, он не позволяет себе расслабиться, и затуманенный разум его беспокоит.
- Вряд ли это туман, - возразил Вэй Ин, решив не темнить. – Насколько я помню, молодой господин не отравился туманом. Он всё время пребывал в сознании и не видел никакого очарования в медленном проникновении тьмы в своё тело. Туман – это ведь пассивная тьма в чистом виде, я прав? – уточнил Вэй Ин.
- Адептам не преподают тёмные искусства, но когда вы будете чуть постарше, опытные заклинатели обязательно расскажут в подробностях, как именно тьма в виде различных веществ воздействует на человеческий разум. Если бы это было опасно, думаешь, орден посылал бы в туманный лес адептов?
- Вообще-то нет, - вынужден был согласиться Вэй Ин. – Но тут и дураку понятно, что туман – это и есть тьма.
- Не всем, - покачал головой Юхэн. – Заклинатели знают, что туман создан тьмой, что пропитан ею, что обладает некоторыми её свойствами…
- Не это ли означает, что он – и есть тьма?
- И снова ты перебиваешь.
- Простите.
- Если не испытываешь чувства вины, к чему извинения? – Юхэн быстро осадил Вэй Ина, исключая всяческое притворство. – Большинство адептов, получающих задание в туманном лесу, считает, что туман пропитан тьмой, не более. Отсюда неприятные мысли и подсознательный страх. Все мы через это проходили. Но я немного обеспокоен тем, что ты сразу понял суть тумана. У тебя и правда острое чутьё.
- Я уверен, что туман тут ни при чём, если наставники и старейшины не обнаружили в теле молодого господина тьмы, - наконец ответил по существу Вэй Ин. – Поэтому не думаю, что она как-то на него воздействовала помимо того времени, когда он находился в самом тумане.
- Это я понимаю. Но в лесу могло произойти что-то другое, спрятанное куда глубже, чем вся тьма туманного леса. Скажи, Вэй Усянь, молодой господин испугался и попытался сбежать? Поэтому он расстроен?
- Я же говорил: он действовал как настоящий заклинатель. Не надо выдумывать оправдания для его перемен. Ищите причины в вашей Башне Кои. Если вам настолько интересно, что там произошло, прочтите отчёт. Вряд ли молодой господин станет выдумывать факты, чтобы скрыть что-нибудь постыдное. Да и я не заметил в нём ни намёка на трусость или нерешительность. Я признаю: я слегка испугался, а он – нет.
- Но ты не убежал.
- Любой человек, не только заклинатель, обязан побороть свой страх, - заявил Вэй Ин.
- Почему же ты думаешь, что молодой господин не боролся со страхом?
- Потому что он выглядел так.
- Но он уверен, что страха не испытывал ты.
Вэй Ин нахмурился, пытаясь всё это переварить. Не слишком удивительно, что Цзысюань чего-то там испугался. Кажется, что-то подобное он даже говорил. Или не говорил? Всё, что происходило в тумане, так и осталось подёрнуто туманной дымкой. Не самые приятные воспоминания.
- Господин Цзю, - нарушил он молчание, - я не знаю, чего вы ждёте. Вряд ли перемена вашего господина заключается во мне. Мы даже… Ну хорошо, мы поссорились слегка, но быстро уладили все разногласия. И по прибытии в орден я понял, что молодой господин не держит на меня зла, - он задумался и добавил. – Но выглядел он и правда слегка утомлённым.
- Я понял твою позицию, - кивнул Юхэн, - но это лишь уверило меня, что ты какое-то отношение к перемене господина всё-таки имеешь, хоть и очень косвенное.
- Вы ведь служите непосредственно молодому господину, - вспомнил Вэй Ин. – Вряд ли он послал вас шпионить за ним же. Тогда кто? Совет старейшин? Глава клана?
- Слишком много вопросов, Вэй Усянь. Кто в здравом уме станет распространяться о подобном перед адептом? Но я всё-таки отвечу: это моя личная инициатива.
- Вы ведёте себя как влюблённый юноша, - попытался отшутишься Вэй Ин.
- Это не так. Я давно не юноша. Да и забота о господине лежит на моих плечах. Что скажет глава, если заметит перемены сына?
- Вряд ли уважаемый Цзинь Гуаньшань станет кого-то наказывать из-за скверного настроения наследника, - для выразительности Вэй Ин в сторону Башни Кои сделал быстрый уважительный жест, отдавая почести произнесённому имени. Не потому, что испытывал благоговение к главе ордена, а потому что так было положено.
- Но ведь помимо родных господина существует и иной вид привязанности. Я хорошо знаю молодого господина, и сейчас искренне ему сочувствую. Никогда прежде у меня не появлялось подобного чувства по отношению к нему. Уважение, веселье, чувство старшего брата по отношению к младшему – что угодно, но только не то, что я чувствую сейчас. А я привык доверять своему чутью.
- Но я же сказал…
- …что ты ни при чём. Но позволь не согласиться. Я вижу только два варианта, почему ты так настаиваешь к своей непричастности. Первый – ты действительно не догадываешься. Второй – ты пытаешься скрыть какое-то не самое лицеприятное происшествие, чтобы отдалиться от молодого господина.
- Но мы ведь и не были с ним друзьями.
- Он много о тебе думал, - и опережая быстрый ответ собеседника, Юхэн выдал. – И не потому, что хотел наставить тебя на путь истинный или привлечь к службе. Вернее, не только потому. Ты для него – человек новый, характер у тебя более чем загадочный, а поступки нелогичные.
- Это у меня-то загадочный характер? – Вэй Ин раскрытую ладонь себе на грудь положил и даже остановился.
- Всё зависит от положения и точки зрения, - Юхэн тоже остановился. Они никому не мешали, ибо ушли с людных улиц и беседовали в стороне от дороги. – Господа его статуса воспитываются иначе, чем обычные люди. Наставники указывают на одни детали, тогда как родители простолюдинов, их учителя, выделяют совершенно другие аспекты жизни. Каждому свой удел. Естественно, молодому господину твоя тяга к не слишком приличным вещам кажется странной.
- Никакие это не неприличные…
- Давай не будем юлить, - остановил его оправдания Юхэн. – Ты правда слишком много себе позволяешь. Слишком, Вэй Усянь. Никто не запрещает тебе выпить или сходить к доступной женщине, или раз сыграть на улице в какую-нибудь игру на деньги. Но ты делаешь это постоянно и, кажется, в последнее время всё чаще.
- Потому что мальчик не всегда будет мальчиком. Люди растут, господин Цзю. Меня уже не удовлетворяет то, от чего я был в восторге раньше. Я хочу… да хотя бы любви.
- И любовь ты ищешь в публичном доме? Как там её… Шиянь, кажется.
- Не надо отзываться о ней так презрительно, - не одобрил Вэй Ин.
- Но у тебя с ней нет будущего. Если она когда-нибудь и покинет публичный дом, то только с помощью богатого господина, который сможет её выкупить и заботиться о ней до конца жизни.
- Почему я не могу этого сделать?
- Можешь, - согласился Юхэн. – Конечно, можешь. Но захочет ли она оставаться с тобой? Женщины, подобные ей, привыкли жить в роскоши, в достатке. Им не интересен бедный заклинатель без семьи и положения.
- Шиянь – не такая!
- Откуда тебе знать?
- Я знаю! – Вэй Ин начал сердиться.
- Ты видел одну её сторону, Вэй Усянь. Но что если она изменится?
- Таким образом вы хотите напомнить о том, как изменился ваш господин? – догадался Вэй Ин. – Я об этом прекрасно помню. И где тут сравнение с Шиянь? Что она скрывает свои истинные чувства? А что если ваш господин тоже скрывал их всё это время? Что если он просто волнуется из-за предстоящего посвящения в заклинатели.
- Для молодого господина никогда не было неожиданным посвящение в заклинатели. Он всю сознательную жизнь шёл к этому. Наоборот, адептом ему быть куда сложнее, ибо его желание – стать заклинателем. Вряд ли он расстраивается от того, что больше никто не будет давать ему лёгких заданий. А он переживает именно неприятные моменты своей жизни, а не воодушевлённое ожидание светлого будущего.
- К каким бы выводам вы ни пришли, я не знаю, как могу быть причастен к его переменам, - наконец отказался от скользкой темы Вэй Ин. Вряд ли взрослое поколение пыталось рассмотреть красоту души цветочной девы. – Он и в туманном лесу очень охотно распушал свой павли… - он прокашлялся и быстро сгладил впечатление. – Ну да, он немного был обеспокоен, но только силой тьмы в лесу, а никак не личными тревогами. Хотя на следующий день в ордене он и правда сделал кое-что странное.
- Что именно?
- Он безо всяких условий даровал мне кошель монет и даже не попытался забрать его обратно.
- Это всё, что ты заметил?
- Нет.
- Нет? Так всё-таки уже тогда… - Юхэн не договорил, показалось, что вздохнёт, но он дышал ровно, только задумался. Видимо, настроение Цзысюаня и правда беспокоило его не на шутку.
- Почему бы вам не вызвать его на откровенность? Вы ведь его слуга, почти брат, очень близкий человек.
- Он не отвечает мне.
- Не доверяет?
- Я не говорил о доверии. Он просто оставляет мои вопросы без ответа. Я не могу ходить за ним по пятам и настаивать. Я прекрасно осознаю свою роль в его жизни и своё положение. Поэтому мне легче чего-то потребовать от тебя, чем от моего господина.
Юхэн совсем разоткровенничался, что даже пугало. Похоже, изменился не только Цзысюань, но и его слуга. И кто тут утверждал, что он всего лишь приставлен к Цзысюаню, чтобы заботиться о нём и охранять?
- Что же вы хотите от меня, если на ответ уже не рассчитываете?
- Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Пусть по положению вы не равны, но ты считаешь себя равным и выбрал нужный подход. И тебе сделать это гораздо легче.
- Ну уж нет. Мне хватит тесного контакта со знатью, - выставил перед собой руки Вэй Ин в знак протеста. – И так слишком переусердствовал. Даже внимание привлёк. А я хочу жить обычной жизнью, пусть это и будет жизнь заклинателя.
- И ты думаешь, что сможешь вот так запросто вернуть всё обратно? Вэй Усянь, я считал тебя более дальновидным. Особенно если учесть, что господин щедро одаривал тебя.
- Пытался подкупить.
- Нет. Господин не стал бы столько времени тратить на человека, которого нельзя подкупить. Из его поступков я сделал выводы, что господин признал тебя и оценил по заслугам. Ну и маленькая блажь господам всегда простительна.
- Почему бы тогда не списать все его попытки на простую блажь? – ухватился Вэй Ин, понимая, что в него уже вцепились, и не только Юхэн. И правда не стоило так часто мелькать у Цзысюаня перед глазами и изо всех сил бороться за его деньги и ценности. Раз-другой можно было и проиграть, и притвориться, что отобранный кошель сильно его расстраивает.
- Я уже ответил на этот вопрос, и не единожды. Молодой господин – не такой человек. И если я утверждаю, что с ним что-то происходит, то значит так оно и есть.
- Может, он просто влюбился.
- На задании он встретил девушку? – тут же ухватился Юхэн.
- Откуда мне знать? Я не его слуга и не имею склонности следить за товарищами по команде, если им не грозит опасность.
Юхэн и правда допускал мысль о влюблённости, но, кажется, огорчился, когда Вэй Ин не высказал никаких догадок.
- В таком случае, это одна из наиболее вероятных версий, - тут же подхватил Вэй Ин с воодушевлением. – Если на задании он не проявлял трусости и не совершал чудовищных ошибок, его не сильно тяготило моё ранение, которое меня уже практически не беспокоит – и он это видел – остаётся только женщина. Уж мне-то хорошо известно, как можно мечтать о женщине и её нежных пальчиках. Ммм…
- Ты забываешь о разочаровании из-за тебя, - Юхэн помнил каждую деталь разговора.
- О том, что он не сумел повлиять на мен? А это повод для серьёзных переживаний? – вскинул брови Вэй Ин и улыбнулся. – Вот это точно настоящая глупость. Молодой господин скорее рассердился бы и приказал… выгнать меня, к примеру, подальше от Ланьлин, а не терзаться днями и ночами из-за какого-то не заслуживающего внимания простолюдина.
Юхэн помедлил перед тем, как согласится. При ответе он выдохнул будто в бессилии:
- В твоих словах есть резон. Молодой господин и правда не потерял бы покой из-за неудачи в деле, которое было обречено на провал.
- Выходит, я тут всё-таки ни при чём. И стоило ради этого вырывать у меня изо рта последний глоток вина?
- Вэй Усянь, ты снова забываешь об уважении. Я не говорил, что считаю тебя товарищем.
- Простите, господин Цзю, я всё время забываю о правилах приличия, когда по душам беседую с человеком. Вы мне стали почти родным братом.
- Врать тоже неприлично.
Вэй Ин ничего не мог ответить, кроме как широко улыбнуться. На достигнутом он не остановился, будто невзначай тронул всё ещё увесистый кошель на поясе и предложил:
- Может быть, выпьем за нашу душевную беседу?
- Предлагаешь то, за что молодой господин меня отчитывал? Ну и нахален же ты, - Юхэн просто шагнул мимо, не прощаясь, не обернувшись напоследок. И просто исчез за поворотом.
Цзинь Цзысюань уже который час отрабатывал одни и те же движения с мечом на арене. Кто-то останавливался за её пределами, чтобы понаблюдать, потом уходил. Затем собирались другие, но ни у кого не было столько времени, чтобы выдержать до конца.
Мышцы уже ныли от напряжения, ибо Цзысюань старался представлять вместо меча каменную глыбу, которую он должен поднять без помощи духовной силы. Меч весил всего ничего, а руки уже как будто сами каменными стали, тянули вниз, призывая остановиться хоть ненадолго, чтобы попить воды и отдышаться. Цзысюань не останавливался. Он заметил, как наставник Фэнцзи наблюдал за ним, совсем немного, потом ушёл и больше не показывался. Не было матушки и отца. Наверняка отец снова развлекается с женщинами лёгкого поведения, а матушке не до мучений первенца.
Цзысюань полностью осмыслил происходящее и успел в него поверить. А если это правда, то ничего хорошего это не принесёт. Ему нельзя больше сближаться с Вэй Усянем. Просто нельзя, иначе он совершит какую-нибудь непростительную глупость. Ему постоянно хотелось вырваться из Башни Кои, схватить Усяня и затрясти изо всех сил, попутно накричать на него, прямо в лицо, за то, что он такой беспечный и улыбчивый. Кто его просил быть таким заботливым и смекалистым? Кто его заставлял выглядеть настолько миленьким? А Цзысюань и считал его таковым. Когда он начал любоваться его лицом и гармоничным сложением тела, он не знал и вряд ли теперь узнает. Да и неважно это. Надо поскорее выбросить из головы всю эту блажь. Он сам по себе, Вэй Усянь сам по себе. Всё. На этом их пути расходятся. Навсегда.
От этого слова, отчётливо отпечатавшегося в голове иероглифами, хотя человек редко мыслит словами, скорее образами, защемило где-то в районе диафрагмы, глубже, чем в сердце. Но Цзысюань подумал об этом «навсегда», и слово вырезало в его душе мучительную рану. Было больно. Цзысюань никогда бы не поверил, что от обычных чувств может быть настолько плохо: от безответной, проклятой любви, которая никому не нужна. Вэй Усянь слишком часто занимал его мысли и доигрался. Вернее, доигрался Цзысюань. Не стоило думать о ничтожестве как о человеке. Ничтожество ничтожеством и останется, оно будет только порочить славное имя великого клана.
Очередной удар прошёл мимо невидимой цели. Цзысюань настолько вымотался, что не понимал, как ухитрился истратить значительную долю Ци. Без неё тренировка давно бы уже закончилась. Цзысюань только зубы сцепил и решил повторить весь комплекс ударов с самого начала. Нельзя допускать ошибок. Он так наошибался, что теперь расплачивается сторицей.
Очередное движение встретило препятствие. Цзысюань поначалу смотрел на клинок, что крест-накрест остановил его меч. Появился реальный соперник, а значит, тренировка должна проходить легче. Больше не надо добавлять веса мечу. Остаётся лишь подстроиться под противника и привыкнуть к его движениям.
Этого противника он хорошо знал. Юхэн часто тренировался вместе с ним и передавал собственные навыки. Юхэн всегда приходил на помощь, прав был Цзысюань или нет. Если нет, он пытался объяснить, в чём ошибка наследника. Если Цзысюань нуждался в поддержке, Юхэн всегда оказывал её в том виде, в каком она была необходима.
Цзысюань провёл череду выпадов и тут же прикрылся от ответного, всего одного. Он неудачно ослабил запястье, и клинок соперника соскользнул к самому основанию меча Цзысюаня. Пришлось поспешно менять угол наклона оружия. Только так можно было избежать ранения. Сейчас Юхэн был настолько серьёзен, что без раздумий оставил бы на руке господина порез. Сейчас Цзысюаню это было очень нужно.
- Вы весь потом покрылись, - отметил Юхэн в короткую паузу.
У Цзысюаня меч сам собой вниз остриём опустился. Он так и стоял, как в воду опущенный. Конечно же, Юхэн видел всё, что творилось с его подопечным. Конечно же, он молча выждал некоторое время, но когда напряжение не прошло, он решил вмешаться. Цзысюань не знал, когда станет легче, но обязательно станет. Мужчины не умирают из-за любовных страданий. Они умирают только от удара клинка под ребро от мстительного соперника. А у Цзысюаня даже соперника не было.
- Пот – это меньшее из зол, - с холодной усмешкой ответил Цзысюань, всё ещё не в силах заставить свои непослушные руки подняться вновь.
- Какое тогда большее из них?
- Что?
- Вы сказали о меньшем из зол.
Цзысюань промолчал. О таком вслух не говорят. Такое само проходит рано или поздно, а Цзысюань не так много времени провёл с Вэй Усянем, чтобы влюбиться без памяти. Хотя память как раз была переполнена им, пресыщена и не могла сдержать его улыбающегося образа. Вэй Усянь успел вместе с кровью разлиться по всему телу, засесть во всех внутренних органах и золотом ядре.
Цзысюань вдохнул поглубже и поднял меч. Теперь надо атаковать. Юхэн не стал дожидаться выпада, провёл свою серию ударов, очень впечатляющую. Он не щадил ни чувств Цзысюаня, ни остатков его сил, ни достоинства. Он буквально отшвырнул этим шквалом противника к краю открытой площадки и остановился в шаге от него, удерживая клинок скрещенным с клинком Цзысюаня. Юхэн даже не запыхался.
- Это ненормально, - покачал головой Юхэн, не отпуская его, вынуждая смотреть себе в глаза. – Вы никогда не тратили столько сил на обычное фехтование. У вас есть куда более важные дела.
- Но оттачивать своё мастерство тоже нужно постоянно.
- По половине дня? Вы не растеряли навыков, молодой господин. Причина, по которой вы себя так истязаете, мучает и меня.
- Тогда где же ты был всё утро, что даже не заглянул поинтересоваться, чем занят твой господин? – язвинка – лучшее, что мог противопоставить Цзысюань. Юхэн знал это и говорил правду в глаза. Защититься от него можно, только подчеркнув разницу в их социальном положении. Не самый достойный поступок, но иного варианта Цзысюань придумать не мог.
- Я разговаривал с Вэй Усянем.
- С кем?! – не поверил Цзысюань, позволил эмоциям прорваться сквозь толстый слой защиты и тут же пожалел о несдержанности. – Я же запретил тебе приближаться к нему!
Юхэн проигнорировал угрозу в голосе.
- Вэй Усянь ничего не сказал о причинах ваших метаний, - покачал головой Юхэн, и не думая выпускать Цзысюаня, удерживал с помощью клинка. – Если что-то и произошло в туманном лесу, он молчит, дабы скрыть вашу неловкость, либо действительно не подозревает. Если он прикрывает вас, то это очень верный друг. Вы не ошиблись, сделав ставку на него.
- Замолчи! – почти прокричал Цзысюань, зубы сцепил с силой и опустил голову, дыша через рот. Воздух сквозь зубы с шумом выходил, а он усмирить свои взыгравшие чувства не мог. Не получалось. Ничего не получалось с тех пор, как страшная правда открылась ему.
- Ничего не хочу слышать об этом ничтожестве, - со злостью выдал Цзысюань и наконец подчинил себе эмоции, поднял голову и посмотрел в глаза собеседнику. – Оставь его. Пусть проживёт свою жизнь так, как он хочет. И все невзгоды, что свалятся на его голову – это его проблема и больше ничья.
Юхэн промолчал, только смотрел. Серьёзно смотрел и будто видел насквозь. Но даже обладая бурным воображением, невозможно представить ужасной правды. Хоть в этом Цзысюань был уверен. Он махнул мечом с некоторым усилием и освободился от давления слуги. Юхэн больше не пытался нападать. Он опустил свой меч, вынуждая то же сделать и соперника.
- Он сделал что-то ужасное, что вызвало ваше потрясение? – спросил он.
- Он сам ужасный человек.
- Это не так, - не поверил Юхэн. Ни мгновенья не сомневался. – Вы ошибаетесь, молодой господин. Вэй Усянь не злодей.
- Он презренная тварь, что никак не насытится своими прихотями. Сколько ни пытайся, он всё сделает только наоборот. В ордене Ланьлин Цзинь не должно быть такого заклинателя.
- Что вы такое говорите?!
- Пусть он отправляется в Цишань Вэнь, раз так хотел.
- А если он так и сделает? – Юхэн снова не поверил, проявлял свою неуместную проницательность.
- Вот тогда и увидим, насколько он верный товарищ. Иди и скажи ему это. Передай, что орден даёт ему шанс подыскать себе другое место работы, не такое строгое. В Цишань Вэнь другие порядки, больше людей. Там просто никто не заметит его отношения к статусу заклинателя. Там не обратят внимания на его похоть и пьянство, на его тягу к азартным играм и обману.
- Молодой господин, вы нездоровы.
- Я здоров.
- Я утверждаю, что нет, и начинаю думать, что тьма туманного леса всё-таки проникла в ваше тело.
- Я здоров! – швырнул Цзысюань во весь голос, потом осознал, что разрушил с таким трудом вернувшееся терпение и руку к лицу вскинул, накрыл ей левую половину лица, краем ладони надавил на нос так, что он вбок отогнулся. Задышал он с громким сопением из-за этого.
- Молодой господин, - Юхэн не выдержал, сам приблизился, ухватил Цзысюаня за руку и отвёл от его лица. Больше он ничего сделать не мог. Если матушка или даже отец в порыве каких-нибудь полузабытых эмоций и могли прижать его к груди, то Юхэн – нет.
Юхэн отпустил его руку и отступил на шаг.
- Где он сейчас? – спросил Цзысюань. Не стоило делать трагедию из поступков какого-то ничтожества. И ничьей вины тут нет, что именно он завладел чувствами Цзысюаня, а значит, наказывать тоже никого не стоило.
- Полагаю, раз он уже был в винной лавке и не очень нуждается в деньгах, то он пойдёт не зарабатывать их, а тратить.
- Куда? – подозрение проснулось. Нехорошее предчувствие, способное изгнать только что вернувшуюся выдержку.
- Полагаю, в публичный дом, молодой господин. Но вас это не должно заботить. Если позволите…
- Похотливый пёс! – Цзысюань мигом с места сорвался. Знал он, что тянула Вэй Усяня туда. Вернее, не что, а кто. Развлечься с любой из дев можно, но он всегда стремился только к одной. И он всерьёз думал, что однажды может добиться взаимности. Видимо, об этом же знал и Юхэн, потому что быстрым шагом последовал за Цзысюанем, на ходу выкладывая самое болезненное, что только мог услышать Цзысюань:
- Кажется, Вэй Усянь увлёкся женщиной оттуда. Думаю, он настроен серьёзно. Возможно, сейчас он именно поэтому настолько жаден, что скупится даже на гордость, принимая всевозможные подачки…
- Подачки? – Цзысюань как к месту приклеился. – Ты считаешь мои дары подачками?
- Конечно же, нет. Но вы не стали бы так остро реагировать, если бы были здоровы. Я настоятельно рекомендую вам пройти обследование в ордене, иначе я сам вас туда отведу даже против воли.
- Зачем мне проходить какое-то…
- Я не вижу другой причины вашим переменам. Вы заразились тьмой. Возможно, именно это и скрывает Вэй Усянь чтобы не порочить ваше доброе имя, чтобы люди не начали тыкать в вас пальцем и шептаться, что-де наследник клана Цзинь поддался воздействию тьмы. И я собираюсь изложить свои домыслы совету старейшин, если вы не образумитесь.
- Неужели хочешь выслужиться?
- Зачем мне выслуживаться перед старейшинами, когда я очень неплохо это делаю перед наследником? – резонно парировал Юхэн. – Мне надо, чтобы наследник однажды стал главой. И кем же я буду, если позволю ему пасть в чужих глазах?
- Если ты не хочешь, чтобы я пал, убери из ордена Вэй Усяня.
- Вы сами себе противоречите, господин. То вы стремитесь за ним в публичный дом, то желаете выгнать его. Он точно вызнал какую-то вашу тайну, которой вы сами стыдитесь и боитесь, что о ней кто-то узнает.
Юхэн говорил очень умные вещи. Да и лет ему было побольше, он успел хлебнуть жизни. Настоящей жизни, а не любимца общества, юного наследника великого клана, за которого слуги всё сделают. Не придётся и пальцем шевелить, если Цзысюань этого захочет. Но он не захочет. Он не желал походить на отца, точно уж лишившегося ума к старости, раз бегает за каждой женщиной.
Цзысюаня чуть не передёрнуло. А сам он что делает? Разве это не то же самое? Отец хоть женщин любит, а он кого? От семейных пороков никуда не уйти. Отец оставлял Цзысюаню очень дурное наследство. И если Цзысюань позволит себе поддаться низменным желаниям, он станет ужасным главой.
Но Вэй Усянь был сейчас там, с женщиной. И у него были деньги заплатить за любовные утехи. Сколько угодно утех. Вот когда начинаешь жалеть о щедрости. Не надо было давать Усяню ни монетки. Сейчас не пришлось бы мучиться от того, что он там, с ней, а не с тем, кто действительно хотел его оценить по достоинству. Цзысюань начал менять своё мнение о нём, но, как оказалось, это происходило под давлением обстоятельств. Цзысюаню была невыносима одна мысль, что Вэй Усянь проявляет нежность к кому-то ещё, даже не задумываясь. Ему было наплевать на Цзысюаня. Вэй Усянь считал его дойной коровой, не более. А Цзысюань теперь жизни своей без него не представлял. Однажды это обязательно пройдёт, или хотя бы чувство притупится, но как же с ним быть сейчас?
- Выясни, где он, - взял себя в руки Цзысюань. – Я не хочу, чтобы он упал на самое дно. И связать свою жизнь с распутной девкой я ему тоже не позволю.
- Не все распутные женщины испорчены, господин, - возразил Юхэн. – Некоторые только и мечтают, что какой-нибудь господин выкупит её и возьмёт замуж.
- Как и эта его… Шиянь? – с надеждой, что Юхэн ответит отрицательно.
- Думаю, да, - не услышал его мысленной мольбы Юхэн. – Но смею предположить, что она не та женщина, которая будет ценить поступок Вэй Усяня, если он выкупит её. Я так и сказал ему. Она слишком умна, чтобы оставаться с бедными простолюдином всю свою жизнь.
- По-твоему, одаривать деньгами бедняков могут только глупцы?
- И снова вы неверно толкуете всё, что я пытаюсь вам сказать. Я не говорю, что Вэй Усянь – плохой человек. Он имеет все предпосылки стать таковым, но пока не стал, не стоит прогонять его из ордена. Если он присоединится к Цишань Вэнь, это ещё нам аукнется.
- Я и не собирался его прогонять, - сдал только что отстаиваемые позиции Цзысюань. – Сам не знаю, что с ним делать. Но если женщина из борделя обманет его, разве это не к лучшему?
- И разобьёт ему сердце?
- Да.
- Но сейчас она с ним. И вы ничего не можете сделать. Тем более, заклинатель из Вэй Усяня неплохой. Он может и обеспечить свою супругу.
- Юхэн! – выпалил и тут же угомонился Цзысюань. – Что ты от меня хочешь? То ты утверждаешь, что он обожжётся, то говоришь, будто он женится на ней, и они оба будут счастливы.
- Это всего лишь одна из вероятностей. Я не слишком верю, что эта Шиянь согласится на скромную жизнь супруги безродного заклинателя. Для этого она должна искренне его любить. Тогда эти отношения будут чего-то стоить.
- То есть, если один из пары не любит другого, союзу не бывать? А как же все те браки, заключённые без согласия наследников кланов?
- Родители выбирают для наследников девушек из хороших семей, - объяснил Юхэн. – Они знают, что это за девушка. Они заранее готовы к её озвученным недостаткам. И у девушки нет предубеждения насчёт мужа. Он имеет положение или состояние, или и то и другое. Это не одно и то же, что расчётливая женщина, которая может сама выбрать себе подходящего мужа. Даже если только муж будет любить её, это вполне устроит их обоих. Она будет счастлива и нарожает ему полный дом детей. Один ищет любовь, другой – благополучие. И когда они находят друг друга, получается очень крепкий и гармоничный союз. Вы сравниваете несравнимое, молодой господин. Вы сравниваете нефрит и… - Юхэн нагнулся, чтобы подобрать камешек под ногами и продемонстрировать его собеседнику, и закончил, - и камень.
Цзысюань промолчал. Его ничуть не успокаивало, что в каком-то далёком будущем Вэй Усянь разочаруется и, возможно, сломается от предательства возлюбленной. Это было бы лучшим уроком в его жизни. Но Цзысюань чувствовал, как в груди сжимается то ли от этой картины, то ли от собственного нежелания вообще видеть их вместе. Нельзя давать Вэй Усяню ни шанса заполучить свою гулящую девку.
Он снова думал предвзято. Он не должен вмешиваться в жизнь Вэй Усяня, хотя бы ради собственного спокойствия. Но именно собственное спокойствие и толкало его поскорее разлучить эту парочку. Гораздо легче думать, что Усянь ни в кого не влюблён. Но это было не так. Он грезил своей распутной девкой. И опал в оправе, подвеску Семи Ветров, которую Цзысюань от души отдал Усяню, наверняка уже в руках этой девицы. Стоило самому туда наведаться и вырвать украшение из её грязных пальцев.
У Цзысюаня плечи опустились. Никуда он не пойдёт, особенно в это ужасное место. Он не должен вмешиваться и не будет. Если Вэй Усяню так нравится гробить свою жизнь, так пусть гробит.
- Молодой господин? – Юхэн заметил его перемену, снова остановил, попытался прикоснуться, но Цзысюань недобро зыркнул на его руку, которая так и повисла в воздухе.
- Ступай, - распорядился Цзысюань, - подтверди свои предположения. Тогда я точно буду знать, насколько низко пал этот пёс. Он готов лизать пятки господину за одну мелкую монетку, но тут же огрызается, когда господин желает погладить его в ответ.
- Зря вы так, - Юхэн головой покачал. – Вэй Усянь не так плох. Видя, с какой ненавистью вы о нём говорите, я готов отказаться от подозрений, что виной вашего беспокойства является тьма. А значит, Вэй Усянь сделал что-то ужасное. Можете рассказать мне что?
Всего лишь силой забрался в сердце Цзысюаня. Как о таком расскажешь?
- Меня раздражают люди, подобные ему, - соврал Цзысюань, не моргнув глазом. Тем более, в словах крылась и доля правды. – Он ничего не сделал. Но я потратил на него слишком много усилий. Из-за этого я злюсь. Из-за потерянных возможностей. Вместо возни с ним я лучше бы изучил очередную технику клана Цзинь.
- Вы злитесь, потому что одновременно с неприязнью он вызывает и ваше восхищение? – выудил истину Юхэн.
- Я восхищался им, изучая его по отчётам, видя, как он сражается. Но это все его достоинства. Ползающий на брюхе своевольный пёс не заслуживает заботы.
- В который раз вы оскорбляете его. Это значит лишь одно: он слишком сильно запал вам в душу, - сделал вывод Юхэн. – Мне жаль, что вы никак не можете избавиться от своей обиды. Но по крайней мере, теперь мне понятно, что могло послужить поводом для вашего беспокойства.
- Раз ты разобрался…
- Поводом, молодой господин, но не причиной, - осмелился перебить его Юхэн. – Я не стану спрашивать вас о причине. Я просто хочу, чтобы вы успокоились и вернулись в прежнюю колею жизни. Если вы того не пожелаете, Вэй Усянь больше никогда не вернётся в вашу жизнь.
Только не это! Если не видеть его, а продолжать только думать, Цзысюань умом тронется.
- Да, - услышал он свой собственный голос. – Сделай это для меня. Держи его подальше.
- Я прослежу, куда он направился и, если вы не хотите о нём больше ничего слышать…
- Нет. О его поступках докладывай мне, - Цзысюань на миг ужаснулся от мысли, что больше не услышит об Усяне вообще ничего и никогда, кроме как скупого упоминания об очередной заслуге блестящего заклинателя. Или о коротком упоминании о погибшем от пьянства, опустившемся на самое дно оборванце.
Что бы Цзысюань ни утверждал, он не был готов сразу отречься от Усяня. Он подождёт, пока чувства немного остынут, а сердце перестанет разгоняться всякий раз, как он думал о нём или слышал его имя. Юхэн тоже это понял. Наверное, прочёл во взгляде. Цзысюань слишком поздно сообразил, насколько открыт. Он нахмурился и шагнул в сторону большой арки. Больше он не позволит Юхэну лезть к себе в душу. Но Юхэн ведь и так не полезет. Он услышал достаточно для собственных выводов. Цзысюань буквально умолял Небеса, чтобы выводы Юхэна оказались ложными.
Вэй Ин опасался встречаться с Цзысюанем после разговора с Юхэном, особенно после того, как заметил его на улице чуточку позже. Юхэн больше к нему не подошёл, просто показал, что видит и знает, чем Вэй Ин занимался, и исчез. Снова Цзысюань взялся за своё: устраивает слежку на пустом месте, считает, что обязан направить чужую жизнь в то русло, которое выгодно ему. Вэй Ина это злило, но он всё ещё пытался держаться за свои принципы относиться к жизни легче. Цзинь Цзысюань рано или поздно наиграется и охладеет к своей забаве. А если он посчитает себя ответственным за Вэй Ина, то, наигравшись, подыщет ему новое местечко, в достатке, как он и обещал, лишь бы не вышвыривать на улицу, как пса, ставшего ненужным. Эта его ответственность порой доходила до абсурда.
Вэй Ин опасался и в то же время намеренно высматривал его, когда на следующий день явился в орден на общие занятия. Вряд ли Цзысюань начнёт игнорировать правила и молча дуться за семью стенами. Он считал себя выше этого и даже наперекор себе явится вовремя.
- Цзысюань! – Вэй Ин позвал, едва выхватил его золотые одежды взглядом. Только у него из всех адептов одеяния выделялись шёлковым блеском и переизбытком всяких сверкающих на солнце подвесок. У его менее именитых родственником багаж был куда скромнее, как будто количество украшений указывало на их статус.
Цзысюань заметил его, но проигнорировал. Вэй Ин вознегодовал. То он делает всё возможное, чтобы выделить новую игрушку из толпы, то пытается показать, насколько она незначительна для него. В иное время Вэй Ин бы только порадовался такому отношению с его стороны, но сейчас он злился. Он видел только Цзысюаня перед глазами и пошёл к нему напролом. И за руку он его схватил, не обращая внимания ни на приличия, ни на с любопытством взирающих на них адептов. Всё на улице происходило, прямо перед входом в главное учебное здание.
- Теперь притворишься, что меня не существует? – с вызовом произнёс Вэй Ин. – Что я тебе сделал? Или туманный лес на самом деле высосал из тебя остатки разума?
- Не прикасайся ко мне, - Цзысюань выглядел величественным и даже чуть поморщился, когда вырывал свою руку из хватки Вэй Ина. Брезгливость во всей своей красе. С ним явно было что-то не так. Слишком холоден, просто-таки чересчур, что разительно отличалось от его привычной манеры. Это уже не павлин, распушивший хвост, а кто-то более холодный. Вэй Ин не мог припомнить зверя для сравнения. Величие Цзысюаня стало не демонстративным, а чересчур агрессивным.
- Да что я тебе сделал? – возмутился Вэй Ин. – Если тебя что-то беспокоит, и я имею к этому какое-то отношение, просто скажи. Я же не могу прочесть, что творится у тебя в голове, - в последней попытке уладить всё полюбовно Вэй Ин вознамерился ткнуть его пальцем в голову. Только бы Цзысюань счёл этот жест шутливым и просто отмахнулся, но он не оценил попытки и остановил его руку в пальце от своей головы, затем не менее агрессивно повторил:
- Я же просил не трогать меня.
- Тогда почему ты трогаешь меня? Снова посылаешь за мной слежку и пытаешься участвовать в моей жизни.
- Больше этого не повторится. Как ты и говорил, мы разные. Тебя и человеком можно назвать с большой натяжкой.
- А, то есть, ты не считаешь людьми тех, кто отличается от тебя?
Это было внезапно обидно. На большинство выкрутасов знати Вэй Ин смотрел сквозь пальцы, понимая, что они быстро забудут об инциденте с каким-то простолюдином. На этот раз что-то изменилось. Цзысюань долго будет помнить о том, что сказал сейчас. Более того, он считал себя полностью правым.
- Мне, конечно, нет дела, что ты обо мне думаешь, - начал Вэй Ин с осторожностью, какой не проявлял к Цзысюаню прежде, - но сейчас ты пытаешься меня оскорбить.
- Что с того? Я постоянно называл тебя ничтожеством. Что меняет ещё всего лишь один раз?
- Меняет то, что ты хочешь вложить своё мнение мне в голову, - вместо головы собеседника Вэй Ин ткнул в голову себе. – Презрение знати к простолюдинам? Пф… Да пожалуйста, ничуть не обидно, особенно учитывая, что простолюдины думают о знати. Но сейчас ты преследуешь другие цели.
- Ты столько времени доказывал мне, что моё мнение не имеет для тебя никакого значения, что я в это просто поверил. Неужели доверять товарищам – так плохо?
- Цзысюань! – окликнул его остановившийся в стороне Цзысюнь. Он явно нервничал. Вэй Ин только взглядом по нему скользнул и тут же утратил всякий интерес.
- Если ты считаешь меня товарищем хоть немного, то прекрати, - Вэй Ин тут же забыл о заинтересованном свидетеле.
- Что прекратить? Я ничего не начинал. Я просто не хочу, чтобы ты крутился рядом, - отрезал Цзысюань, и он казался очень искренним.
- Снова ты за своё! – в голос швырнул Вэй Ин.
- Цзысюань, пойдём, - Цзысюнь к ним шагнул, но на него никто по-прежнему не смотрел. Шум нарастал, адепты поспешили мимо. Никому не хочется получить оплеуху за своё любопытство. Цзысюнь – единственный, кто хоть как-то пытался предотвратить ссору. Тем более, он участник пристрастный. Цзысюань для него был и лучшим другом, и идеалом, на который стоит равняться, и объектом для обожания. Цзысюнь – именно тот, кто полагался на других, а не старался выдвигать собственных предложений. Слабое звено, если подумать. Вэй Ин таки им чуть-чуть заинтересовался и окинул взглядом с головы до ног. Хотя надо отдать Цзысюню должное: Ци он управлял отлично и блестяще проявлял себя на экзаменах и тренировках, в поединках и послушании. Идеальный адепт, но посредственный заклинатель.
- Хватит! – Цзысюань тоже не выдержал. Он сам руку метнул к Вэй Ину и повернул его лицо обратно к себе, лишь коснувшись кончиком одного пальца его щеки, а потом отдёрнул руку, словно и прикосновение к простолюдину для него было омерзительным.
- Я теперь не могу посмотреть ни на кого другого? Даже на своих товарищей? – огрызнулся Вэй Ин.
- Цзысюнь тебе не товарищ.
- Потому что ты приказал ему избегать меня?
- Не говори ерунды.
- Это уже слишком, - Вэй Ин в него пальцем ткнул. – Ты так легко швыряешься оскорблениями, что даже я хочу извинений.
Цзысюань обидно усмехнулся и взглянул словно свысока. Извинения – это то, чего никто не мог от него потребовать и тем более заставить произнести вслух. Первый и последний раз произошёл в туманном лесу. Тогда он ещё думал о чувствах Вэй Ина, которые прямо сейчас стремился оскорбить. Более того, он желал, чтобы все окружающие поддержали его и начали гнобить неугодного простолюдина. К счастью, большинство адептов ушли, не желая лезть на рожон. Оставался Цзысюнь, на себе ощутивший, что ссора коснулась и его, как предлог. Он нервничал и всё же пытался что-то сделать. Он рот открыл для очередной реплики, а Вэй Ин опередил его. Не отводя взгляда от Цзысюаня, он всё так же тыкал ему в грудь пальцем:
- Если говорить ты не умеешь, давай устроим поединок. Я не постесняюсь отлупить тебя прилюдно. Надо было ещё на экзамене сделать это.
- Почему же не сделал? Побоялся огласки?
- Не хотел, чтобы такие как ты меня заметили.
- Поединка хочешь? – ещё более обидная усмешка и презрительный взгляд вызывали лишь порыв просто подраться на кулаках, подобно завсегдатаям винной лавки, которых владелец выпинал на улицу, дабы они не разгромили всё заведение.
- Ещё как хочу.
- Первым же и сбежишь посреди боя.
- Когда это я сбегал?
- Постоянно, - ткнул Цзысюань в очевидное. Вэй Ин слишком вошёл в азарт ссоры, чтобы брать в расчёт подобные мелочи. Цзысюань был прав. Вэй Ин, будучи адептом, каждый раз завершал серьёзные поединки поражением, если от них не зависело его обучение. Ни одного экзамена он ещё не провалил. А всё, что выходило за рамки оценок, не имело никакого значения.
- Цзысюань, ну правда, хватит, - Цзысюнь осмелел и подошёл вплотную, обхватил руку Цзысюаня в районе локтя. Да ладно бы ладонью, так он её обнял, как возлюбленную. Ни за что не выпустит, если его силой не отодрать. Это понял и Цзысюань, поэтому даже пытаться не стал высвободиться.
- Что здесь происходит? – раздался знакомый голос вездесущего наставника Цзинь. Вэй Ин быстро в лице переменился. Играть на публику он умел мастерски, быстро отвесил поклон и произнёс совершенно обычным, будничным тоном:
- Приветствую наставника Цзинь.
- Поединок! – всё испортил Цзысюань, словно вовсе наставника не заметив, так и тыкал пальцем в Вэй Ина. Они оба друг друга стоили, раз так увлеклись красноречивыми жестами. – Сегодня после занятий.
- Договорились, - подхватил Вэй Ин.
- А ну живо успокоились! – наставник разобрался быстро. – Что происходит, я спрашиваю? Цзысюнь…
Цзысюнь соврать не посмеет. Он не врал. Он выразил уважение и словно боясь кого-то разоблачить, изрёк:
- Произошла небольшая ссора, наставник Цзинь. Молодой господин и Вэй Усянь не сошлись во мнениях…
- Не сошлись во мнениях – это слабо сказано. Тут дело в другом! – возмутился Вэй Ин. – Почему я должен выслушивать всякие оскорбления просто потому, что лицом не вышел?
- Вэй Усянь! – осадил его наставник. – Кто просил тебя говорить?
- Но я ничего не сделал!
- Ты будешь наказан, если сейчас же не обдумаешь своё неуважительное поведение, - пригрозил Фэнцзи.
Вэй Ин замолчал. Угроза выглядела более чем устрашающей. Если наставник Цзинь чего-то обещал, то непременно это выполнял. Стоило и правда остудить свой пыл. А успокоиться Вэй Ину стоило некоторого труда, ибо он привык действовать быстро и от души. Он даже не извинился, просто отвесил очередной поклон и сделал шаг назад.
Цзысюань торжествовал. Недолго победная улыбка будет играть на его губах. Вэй Ин в самом деле намеревался выбить из него всю спесь. Он этого заслуживал. А Вэй Ин ещё старался как-то подстроиться под него и скрыть свои похождения. Цзысюань только подстёгивал Вэй Ина следовать своим прежним принципам и не стыдиться того, что он делает. Ничего постыдного в любви к вину и женщинам нет. Большинство мужчин это любит. Вэй Ин мужчина. А вот насчёт Цзысюаня он бы усомнился, если бы не видел его голым. Слишком сдержан и совсем не интересуется естественными вещами. Его и с женщиной никто никогда не видел. А публичный дом для него – прибежище презренного разврата и вообще не должен существовать в мире.
- Что за детские выходки? – пожурил обоих сразу наставник. Вэй Ин и правда устыдился, а Цзысюань никак не отреагировал. Он наследник, ему можно не считаться даже со старшими. Всё равно рано или поздно они все будут служить ему.
- Цзысюнь, объясни, что здесь случилось, - повторил вопрос наставник.
- Между молодым господином и Вэй Усянем разгорелся спор, - повторил Цзысюнь почти дословно. – Итогом стал вызов на официальный бой.
- Это правда? – наставник смотрел грозно. Кажется, давление воздействовало только на Вэй Ина и Цзысюня. Цзысюань, судя по всему, вообще не придал значения происходящему и мечтал поскорее уйти, но ещё соблюдал правила приличия.
- Чистая правда, - наконец соизволил он обратить чуть больше внимания на наставника. – Вы сами слышали. Прошу разрешить бой.
Фэнцзи помолчал немного. Наверное, он надеялся на мирное разрешение конфликта, но адепты иногда решают свои разногласия на арене, равно как и заклинатели. Это было прописано правилами. И для подобных боёв выстраивались строгие рамки, так как сражение между товарищами подразумевало бой тренировочный, а не насмерть.
- Да будет так, - наставник ещё раз грозно глянул на всех троих и протиснулся между Вэй Ином и Цзысюанем. Им обоим пришлось отступить в разные стороны подальше друг от друга. Вэй Ин искоса скользнул по своему будущему сопернику взглядом, пообещав все мучения настоящего боя, и пошёл следом за наставником. Однако он успел заметить, с какой силой Цзысюань стискивает кулаки. Он еле сдерживался. Что там творилось в его голове, представить страшно, но источником его всплеска послужила явная ненависть, что просто-таки бурлила в его презрительном взгляде. На пустом месте, от чего действительно становилось не по себе. Завершил он свою внутреннюю битву, которая наверняка посерьёзнее предстоящей получилась, сдавленным звуком, будто он уже проходил все мучения, которым только мог подвергаться человек. От этого звука и у Вэй Ина что-то внутри сдавило, но он не остановился. Этот звук лишь подтверждал правдивость слов Юхэна. Цзысюаня что-то сильно мучило, и он не справлялся. Может, поэтому он и вспылил? Может, грубость и злость для него – защитная реакция? А Вэй Ин ещё и к ссоре его подтолкнул. Хотя кто тут кого подтолкнул, непонятно. В любом случае, нехорошо получилось, но жалеть поздно. Если Вэй Ин откажется от поединка, одобренного представителем ордена и старейшиной клана Цзинь, не видать ему будущего в Ланьлин. Неодобрительные взгляды он легко стерпит, но презрение способно пустить всю его жизнь под откос. Всеми презираемому человеку не найти достойной работы. Правда, поединок адептов – не такое важное событие и не несёт в себе настолько глубинного смысла, но отказ даже от него мог доставить кучу неприятностей. Даже позорный проигрыш не будет иметь столь громкого резонанса.
Вэй Ин больше не смотрел на своего соперника и не посмотрит, кроме как случайно, скользящим взглядом, на протяжении всего сегодняшнего дня вплоть до того момента, как они выйдут на арену. Он обиделся и был намерен придерживаться этой позиции.