Дождь всё-таки разошёлся. Несколько дней облака наливались свинцом, пока не вылились настоящим потоком. Цзысюань прислушивался к звукам за пределами покоев, словно шум дождя мог достигнуть их. Было до того тихо, что порой казалось, будто он уже попал в царство мёртвых. Он ослабил пояс на ханьфу. Полы разошлись, придавая его внешности небрежный вид. Волосы Цзысюань не трогал, но шпилька держалась крепко, не позволяя пучку ослабнуть. Даже Юхэн оставил его в покое, не появлялся со второй половины дня. Сейчас, должно быть, уже за полночь перевалило. Цзысюань не ощущал усталости. Разве сидя перед свитками устанешь? Но он чувствовал себя полностью опустошённым, а это в несколько раз хуже здоровой усталости. И дело было не только в Вэй Усяне, но и в обязанностях наследника, к которым он наконец вернулся, смог как-то заставить себя думать шире своей безнадёжной любви. Он закончил с очередным свитком. Теперь ему было что показать наставнику. Он практически рассчитал расходы гипотетического клана на гипотетический месяц. Хотя по сути не его это дело. Глава клана такими вещами не занимается лично, но он должен понимать, как это работает, если кто-то начнёт приворовывать. Никто никогда не знает, когда главе вздумается самому всё проверить, поэтому самовольничать боялись. По крайней мере, в клане Цзинь.
Дверь даже не скрипнула – слуги хорошо ухаживали за петлями. Она просто приотворилась. Не ожидая никого другого, кроме Юхэна, Цзысюань никак не отреагировал. В следующий миг он сообразил, что Юхэн не посмел бы зайти без стука, и с растущим недоумением поднял взгляд, не выпуская кисти из пальцев. Он замер, не успев рта раскрыть для вопроса. Кажется, его фантазии достигли того уровня, когда начинают воплощаться в жизнь. Он видел Вэй Усяня, осторожно закрывающего дверь за собой, чтобы она ни звука не издала. Только потом он повернулся лицом к Цзысюаню и приблизился к нему, и плюхнулся на колени напротив. Между ними столик находился – только это ненадёжное препятствие их и разделяло. И именно это препятствие удерживало Цзысюаня от очередного опрометчивого поступка. Он хотел потрогать Усяня, чтобы убедиться в его реальности или нереальности. Если бы он наткнулся на вполне ощутимую преграду, у Вэй Усяня возникли бы вопросы или – что хуже – подозрения.
- Цзысюань, - назвал его по имени реальный Усянь.
Цзысюань промолчал. Тогда Вэй Усянь сам к нему потянулся, тронул его щёку всей ладонью и задержал её там.
- Чего раскраснелся? Я подумал, что у тебя жар, - пожаловался Усянь буднично. – Что, ни словечка мне не скажешь? Так обиделся? Я что, не к Шиянь должен был пойти, а к тебе в тот день? Но ты ведь не можешь мне предложить того, что даёт она.
Городил всякую чушь вместо приветствия, словно оправдывался, из чего Цзысюань сделал вывод, что ему крайне неловко. Тогда Цзысюань отмер и шевельнулся. Он опустил взгляд к кисти и аккуратно уложил её на подставку, потом поплотнее свёл полы ханьфу. Перевязывать пояс было поздно, гость непременно поймёт, что владелец покоев стесняется показываться ему в таком виде. Хотя с чего бы Цзысюаню стесняться? Они голышом вместе в реке купались. Но после содеянного в публичном доме вряд ли Вэй Усянь доверит ему своё обнажённое тело.
- Так и будешь молчать? – спросил Усянь. – Я пришёл, потому что беспокоился, а ты даже не рад.
- С чего ты взял, что нуждаюсь в твой компании? – наконец разлепил губы Цзысюань, произнёс холодно, как и подобает знати общаться с простолюдинами.
- Господин Цзю сказал.
- Господин… А-а-а, Юхэн.
- Ты что, его фамилию забыл?
- Нет, не забыл.
Разговор не шёл. Вэй Усянь явно чувствовал некое стеснение, явно пришёл сюда не совсем по своей воле, но ведь откликнулся же. Да и Юхэн хорош: толкает наследника клана на то, чего сам бы никогда не сделал. Если у него за душой нет никакого коварного плана посадить на место главы другого наследника, то странное у него чувство ответственности. Хотя, как сказал Юхэн, его больше тревожило душевное состояние наследника, а не его обязанности. Он и сам понимал, что нельзя Цзысюаню связываться с Усянем. И никакие отношения слуги и господина тут не помогут. Вэй Усянь всегда будет искушением перед глазами.
- Так что тебе от меня надо? – Цзысюань держался достойно, как и подобает.
- Пришёл поговорить о твоём душевном состоянии.
- Я не обезумел.
- Цзысюань!
- Ты убедился, что я в своём уме. Что тебя продолжает здесь держат посреди ночи?
Что Усянь сумел пробраться через всю охрану Башни Кои, его ничуть не удивляло. Было бы странно, если бы он не смог пройти даже ворот. Вероятно, точно так же тайком Усянь и в другие дома забирался. Даже думать не хотелось, что он мог воровать. Цзысюань не верил в это. Незачем ему воровать. Усянь мог заработать и другим, более надёжным способом.
- Я у тебя останусь, - заявил Усянь совершенно неожиданное.
- Что?
- Я останусь у тебя.
- Пошёл вон! – всё-таки Цзысюань не сдержался, встал и указал на дверь.
- У меня крыша протекла прямо на кровать. Мне спать негде.
- Иди к своим друзьям.
- У тебя кровать мягче. И теплее. Не пойду, - Вэй Усянь руки на груди сцепил и демонстративно надул губы. Цели он преследовал иные, нежели заявил. Кажется, Юхэн вызвал в нём чувство совести, пытался давить на то, что Усянь виноват в перемене наследника. Да и гнать как? Если Цзысюань применит силу, получит равное противодействие. Цзысюань снова совершит глупость и, чего доброго, выдаст себя. Вот уж Вэй Усянь посмеётся над ним, глупцом, влюбившимся в простолюдина своего пола. Более того, человека распущенного и презираемого, не достойного никакого снисхождения. Совсем недавно Цзысюань так о нём и думал, и упустил момент, когда его чувства превратились в нечто совсем противоположное.
Он вышел из-за стола, дабы его жест не казался истеричным, остановился посреди покоев и указал на свою кровать, прикрытую полупрозрачным балдахином с такими же прозрачными вышитыми пионами.
Вэй Усянь остался сидеть, и бровью не повёл, наконец-то становясь серьёзным:
- Я верить не хотел, но ты и правда ведёшь себя странно.
- Я веду себя обычно. Не надо выдумывать.
- Разве прежде ты позволил бы мне просто прийти и лечь в свою кровать?
- Я делал это раньше. Или ты забыл? Разве не в этой кровати ты позволял себе засыпать, когда я приводил тебя сюда силой?
- Выходит, мы поменялись ролями, - задумался Усянь. – Теперь я ворвался к тебе силой и хочу навязать свои правила.
- Не волнуйся, свои правила ты мне не навяжешь.
- Но я займу твою кровать. Неужели ты не сочтёшь унижением прилечь со мной рядом?
Этого Цзысюань не ожидал. Об этом он не думал. Этого он не мог допустить. Он вздрогнул и промолчал. Самое бы время воспользоваться веером, чтобы хоть немного отвлечься на стороннее движение и заодно отвлечь собеседника. Он шагнул к полке и взял свой веер. Один веер. Обычно у знати были целые коллекции, но Цзысюань не считал веер такой уж необходимостью. Он заклинатель. А заклинатели редко пользовались подобными вещами.
Он развернул веер и медленно махнул им дважды перед своим лицом. А Вэй Усянь не отрываясь наблюдал за ним, потом он поднялся. У Цзысюаня сердце остановилось, он не отрываясь смотрел, как неторопливо Усянь приближается к нему. Поцеловать? Обнять? Погладить щёку? Нет, он не сделает всего этого. Снова фантазия разыгралась. Вэй Усянь тем не менее совершил нечто из ряда вон выходящее. Он обхватил руку Цзысюаня своей горячей ладонью, да так, что Цзысюань замер будто в нерешительности.
- Не надо прятаться от меня, - сказал Усянь.
Так и знал, что он видит насквозь все метания собеседника. Цзысюань ослабил пальцы. Не хотел, само получилось. Тогда Вэй Усянь легко освободил веер из его хватки и раскрыл перед своим лицом. Дважды дунуло от двух взмахов. Его волосы чуть колыхнулись. Слегка влажные от дождя волосы. Как красиво. В полутьме, с гуляющими от неровного пламени свечей света его лицо выглядело ещё привлекательнее.
- Ты пришёл поспать или требовать от меня отчёта? – Цзысюань выжал из себя весь холод, на какой был сейчас способен. Не получалось. Он чувствовал, что не получается, что Усянь живо раскроешь фальшь. Но бросить играть – значит признать поражение. А ему нельзя проигрывать. Тогда он проиграет не только себе, но и всем традициям клана. Он будет осквернён мужчиной и отбросит тень на весь клан своей непотребной любовью.
- Я пришёл поговорить с другом. Ты меня не считаешь им?
- С чего мне считать тебя другом? – атаковал Цзысюань.
- С того, что ты вёл себя как друг.
- Поэтому ты избегал меня несколько дней в ордене?
- Ну прости. Было неуютно подходить к тебе после того, что ты со мной сотворил, - Вэй Усянь взглянул на свою промежность и даже одной рукой ткнул в неё, подчёркивая бесстыдным жестом. – Было больно. Никогда бы не подумал, что ты способен на такое.
- И всё? – Цзысюань не смог удержать эмоций. Его брови сами собой полезли на лоб. – Только из-за этого?
- А тебе мало? Мне оказалось достаточно. Но я всё-таки считаю тебя своим другом, поэтому прислушался к господину Цзю. Он в самом деле за тебя очень переживает, но так и не сказал почему. Сказал, что я сам должен разобраться. А как тут разберёшься, если ты изображаешь из себя ледышку?
Эталон возмущения и будничности. Вэй Усянь был идеален. Даже мимику он подбирал идеально. Его хотелось усадить напротив, взять его руки в свои и, смотря в глаза, объяснить причину. Тогда, быть может, он сумеет оказать нужную поддержку. Но Цзысюань этого сделать не мог. Он опасался, что потом потребует ответа. А что если Вэй Усяню покажется это забавным, и он решит попробовать? Этого нельзя допустить. Цзысюаню очень хотелось, но он сдерживал себя. Не стоило Усяню приходить сегодня. Не стоило Юхэну вмешиваться. Теперь станет труднее, ибо все усилия Цзысюаня сгладить образ Усяня в мыслях пошли прахом.
Усянь ещё раз взмахнул веером и отвёл от лица, принялся разглядывать металлические рейки. Тончайшие рейки, на острие очень даже способные оставить порез. Кажется, Вэй Усянь прочёл последнюю историю этого веера, потому что протянул руку к Цзысюаню и провёл кончиками пальцев точнёхонько по уже побледневшему шраму от рейки веера.
- Ты должен беречь своё лицо, - поучительно прокомментировал он и пропустил по пальцам Ци, внося свой целебный вклад в поджившую царапину. – Твоё лицо – лицо клана. Я был слеп, раз не видел всех перспектив. Я готов посвятить себя служению ордену и клану Цзинь, но не требуй, чтобы я стал твоим слугой. Это…
- Унизительно? – додумал Цзысюань и был готов согласиться с собственным предположением.
- Для простолюдина это честь, а не унижение – служить наследнику и будущему глава. Это должно быть унизительно для тебя. Ведь ты берёшь под свою опеку распутника, игрока и пьяницу.
- Мне всё равно. Если только это тебя беспокоит…
- Я не хочу служить тебе, - заявил Вэй Усянь после всего, чего только что наговорил. – Я не хочу становиться твоей тенью. Разве господин Цзю может считаться твоим другом?
- Тогда чего ты хочешь? Стать моим фаворитом?
- Было бы неплохо, но это ведь подразумевает ещё что-то. Император содержит фавориток. Люди могут надумать всякого.
Цзысюань ужаснулся от собственного предположения. Усянь оказался более дальновидным, раз сразу усмотрел подобное непотребство.
- Хотя влиятельным господам всегда прощались игры с мальчиками, - продолжил Усянь. – Но ты ведь не рассчитываешь на самом деле сделать меня своим фаворитом, правда?
- Нет, не рассчитываю, - Цзысюань не соврал, хоть и увидел в этом некую перспективу. Он ухватился за то, за что нельзя хвататься. Он услышал, что знать может играть с мужчинами в своё удовольствие – и этого ему показалось достаточно для собственного оправдания. И тут же настигло отвержение. Это гадко. Цзысюань женится и не будет изменять супруге.
Ци Усяня растаяла под его кожей. Усянь пригладил щёку Цзысюаня ещё раз, внимательно рассматривая её.
- Ну вот, совсем другое дело.
- Вэй Усянь…
- Ну что? Только не начинай снова!
- Ложись спать, - Цзысюань больше не мог выносить этого мучения – находиться так близко к нему, на грани признания, и ничего не делать. Он на кровать кивнул. – Только раздеться не забудь.
- А поговорить?
- Мне тебя ещё и разговорами развлекать?
- Тогда ложись вместе со мной. Я хочу убедиться, что ты в хорошем расположении духа. Я уже начинаю подозревать, что господин Цзю слишком преувеличил.
- Хорошо, я лягу сразу вслед за тобой, - заверил Цзысюань. Он пытался вернуться к своей привычной манере общения, но близость с Усянем ломала все его планы. Невозможно противиться его чарам. Уже находившийся на грани разочарования, Цзысюань словно ожил, увидев его, ощутив его прикосновение, почувствовав его Ци в себе. Она словно выделялась из его собственной Ци и придавала тепла.
- Ты же не стесняешься, правда? – Вэй Усянь продолжал подозревать. Если так осторожничает, зачем с прикосновениями полез?
- Стесняться тебя? – соврал Цзысюань и наконец удалось фыркнуть в привычной манере.
- Кто знает. Ты сам не свой в последние дни. Вдруг после того, как ты меня схватил здесь… - снова тычок в причинное место. Усянь до сих пор корил его, - на тебя что-нибудь снизошло?
- Например? – Цзысюань оставил веер ему, обошёл его и наконец отважно взялся за пояс своего ханьфу, развязал его.
- Вдруг теперь ты возьмёшь в привычку шпионить за мной и постоянно вытаскивать из постели цветочных дев, раз такой смелый стал.
- Разумеется, - подтвердил Цзысюань. – Поэтому прекращай.
- Но ты не можешь мне запретить.
- Ты пришёл с разговором о служении. Почему так скоро сдаёшь назад?
- Я сказал, что не хочу служить тебе. Лучше уж быть фаворитом, - Вэй Усянь явно не знал, какой эффект произвёл своими словами. Он без задней мысли стащил верхние одеяния с плеч, не успел вытащить руки из рукавов, как Цзысюань настиг его и навалился грудью на его грудь. Несколько быстрых шагов в направлении стены завершились успешной ловушкой для Вэй Усяня. Спиной он упирался в стену, руки у него были наполовину обездвижены одеяниями, которые он не успел снять до конца, а спереди напирал Цзысюань.
- Хочешь стать моим фаворитом? – с язвительной усмешкой уточнил Цзысюань. Сам не знал, на что способен в этот миг. Он ощутил власть над гостем и был готов нарушить все обещания, данные самому себе. Вэй Усянь дышал ему в лицо, в ту самую щёку, с которой поделился своей Ци, и в губы. Цзысюань вдыхал воздух, врывавшийся из его груди, и наслаждался им.
- Ну хватит, - попытался Усянь отмахнуться, однако в одной руке он всё ещё удерживал веер, вторую перехватил Цзысюань, а в локтях они оставались скованы одеждой.
- Цзысюань! – рявкнул Усянь, явно занервничав.
Только тогда Цзысюань отступил и развернулся к нему спиной. Тогда он распустил полы своего шёлкового ханьфу и так же неторопливо спустил его с плеч.
- Я не понимаю, какого положения ты хочешь добиться, - не глядя на собеседника, произнёс он. – Ты не хочешь становиться слугой, ты не хочешь быть фаворитом. Не думаешь же ты, что я позволю тебе стать старейшиной в моём клане? Тогда клан Цзинь точно разорится.
- Ты видишь всё в искажённом свете. Как насчёт дружеских отношений? – озвучил Усянь, казалось бы, очевидное.
Цзысюань резко к нему развернулся, уже в нижней одежде. Он ожидал, что Усянь окажется во всём своём облачении, но он уже занял стойку для одежды Цзысюаня, а сам торчал в одних нижних штанах. Хоть бы торс не оголял. Искушение было велико. Раз прикоснувшись к интимной части его тела. Цзысюань хотел потрогать их все. Не так, как было тогда, во гневе. Он хотел так, как делают это любовники, которых он застал ночью после тренировки. Он хорошо помнил, как парочка ласкала друг друга. И даже в самый страстный момент мужчина не забывал гладить свою возлюбленную.
- Но друзья не выманивают деньги друг у друга, - напомнил Цзысюань.
- А ты не будешь больше давать мне денег? – кажется, это заявление Вэй Усяня несказанно удивило. – Ты же мне обещал! И сказал, что ничего не будешь требовать взамен!
- Как легко ты хватаешься за лёгкую наживу.
- С чего бы искать сложную наживу, если деньги сами плывут ко мне в руки?
- Тогда как же нам назвать наши отношения? – поставил точку в дискуссии Цзысюань.
- Я не знаю, - сдался Усянь. В самом деле уступил, не пытался доказать какие-то сомнительные ценности.
- Партнёр для тренировок для наследника, - озвучил только что зародившуюся мысль Цзысюань. Очень своевременную и блестящую мысль. – При этом ты можешь есть в этом доме и спать здесь.
- В твоих покоях?
Этого Цзысюань уже не вынесет.
- Я говорю об этом доме. Почему тебе обязательно надо всё извратить?
- И какая же помощь нужна наследнику в тренировках? – поинтересовался Вэй Усянь деталями. Неужели воспринял серьёзно?
- Ты сам видел, наверняка сделал выводы. Так как думаешь: есть чему наследнику поучиться у тебя?
- Найдётся, - заверил Усянь и подошёл поближе, руки протянул. Опасно. Слишком опасно, но Цзысюань с места не сдвинулся. Усянь дружески обхватил предплечья Цзысюаня. Сложенные вместе рейки веера больно нажимали на кожу. Если бы Усянь знал истину, он не оставался бы настолько спокойным. Он бы перестал доверять Цзысюаню. Он бы начал опасаться и сделал бы очень правильно. Но он не видел границ, когда следовало остановиться. Значит, надо эти границы ему показать.
- Вэй Усянь, как ты смеешь так фамильярно обращаться с наследником великого клана?
- А так можно? – Вэй Усянь сделал назло, он вообще обнял Цзысюаня и ткнулся носом в его плечо. Всё тело пронзило дрожью. Цзысюань чуть не застонал, еле успел сдержать постыдный и разоблачающий звук. Он голову запрокинул, пытаясь выйти с достоинством из столь щекотливой ситуации. На сопротивление не осталось ни сил, ни воли.
- Это тебе за то, что прижал меня к стене и пытался соблазнить,- ему в плечо выдал Усянь. – Учти, что соблазнить меня не так сложно. Ты и сам знаешь.
Соблазнить… Если бы Цзысюань мог его соблазнить. Если бы он имел на это право.
Он развернулся на месте, легко вырываясь из объятий и двигаясь к стойке, чтобы уместить там и свою одежду. Он не оборачивался, чувствовал, что лицо полыхает, и в промежности стало слишком тесно. Туда и смотреть было страшно, а Усянь точно не оставит сей досадный факт без насмешки. Безвыходная ситуация.
Вэй Усянь не стал его преследовать. Вместо этого скрипнула кровать, когда он улёгся на неё, а потом повозился. Видимо, и на ночной горшок ему не было нужно. Зато у Цзысюаня появилась прекрасная отговорка, чтобы справиться с возбуждением.
- Мне надо выйти, - сообщил он, снова берясь за ханьфу.
- Ты куда? – встрепенулся Усянь и сел – это Цзысюань увидел, когда полуобернулся к нему.
- За моё душевное состояние не переживай.
- Но ты…
- Сказал же, что вернусь!
- Как раз этого ты не говорил, - сбавил обороты Усянь. – А если я усну до того, как ты вернёшься?
- А тебе так важно засыпать со мной вместе?
- Вообще-то нет. Но поговорить ещё хотелось бы.
- Нам не о чем говорить, - отрезал Цзысюань.
- Как не о чем? – изобразил удивление Усянь. – А о технике боя, которую завтра я хочу с тобой попробовать?
Цзысюань подавил желание накрыть лицо рукой и снова повернулся к Усяню спиной, завязывая пояс. Его не волновали предстоящие тренировки. Это только предлог, чтобы привязать Усяня к себе. Всё как и советовал Юхэн. Ему на самом деле стало немного легче, когда он нашёл гармонию с этим развратником. Юхэн оказался прав и в том, что разлука и полный отказ от любви только добавят печали в жизнь Цзысюаня. Отвыкать надо постепенно. Порой и супруги перестают испытывать друг к другу страсть. Так же случится и с Цзысюанем, надо только подождать.
- Подвеска Семи Ветров… - заговорил Цзысюань совершенно о другом, приглушённо. – Ты отдал её той женщине?
- Какая подвеска?
- Та, что я отдал тебе первой. Она была дорога мне. И мне будет неприятно узнать, что сейчас она является утехой для женщины, которая спит со всеми, кто ей платит.
- Не смей оскорблять Шиянь.
- И не собирался. Но это ведь правда.
- Ты хочешь, чтобы я вернул тебе эту подвеску? Она правда тебе так дорога? Память о ком-то близком?
- Нет.
- Тогда чем она тебе так дорога?
Тем, что Цзысюань первой подарил её Усяню. Этого он вслух тоже не скажет.
- Хватит вопросов, - отрезал он. – Отдал – значит отдал. Мужчина обязан переживать все неприятные моменты, какие ему уготованы судьбой. Моё сердце не дрогнет, даже если я увижу эту женщину посреди людной улицы с подвеской Семи Ветров на самом видном месте.
Вэй Усянь ничего не сказал, хотя Цзысюань подождал, удерживая дверь, но так ни разу больше не обернулся. Ему предстояло подготовиться к событию куда более важному в своей жизни – ночь в одной кровати с возлюбленным, к которому нельзя прикасаться. Цзысюань ещё не был искушён в любовных отношениях, поэтому был уверен что справится. Только бы Усянь снова не затеял сомнительных игр, в итоге которых признание вырвется из уст Цзысюаня.
Он закрыл за собой дверь и остановился у стены, развернувшись к ней спиной и откинувшись на неё. Он голову затылком к стене прижал и веки опустил. Вэй Усянь был прямо там, за дверью, полуголый, в его постели. И он явно не был против любовных ласк, от кого бы они ни исходили. Мерзкий развратник, от которого внутри всё начинало то трепетать, то сжиматься в тугой клубок. И этот клубок душил Цзысюаня. С ним ничего нельзя было поделать. Не видя Усяня, снова становилось тяжелее. Вэй Усянь как отрада для глаз. Значит, надо всего лишь постоянно держать его возле себя.
Придя к выводам, Цзысюань наконец отлепился от стены и пошёл по освещённому коридору, слушая шум дождя на улице. Сегодня он был совершенно выбит из колеи. Он совершил столько глупостей, что не сможет исправить их все. Он уже тонул в них. И ему совершенно не хотелось злиться на Вэй Усяня. Какая из тактик была верной, он не знал. Время покажет.
Вэй Ин наконец-то дождался, пока Цзысюань заснёт. Даже когда он не вертелся, стараясь делать это незаметно, Вэй Ин чувствовал, что не спит. Что-то так сильно глодало Цзысюаня, что он и сон потерял, а такое может вызвать агрессию в самом добром человеке. Благо, заклинатели могут обходиться без сна дольше обычных людей, иначе он уже бы сорвался.
Вэй Ин сел в кровати, не отводя от него глаз. Цзысюань выглядел во сне как ребёнок, без своей напыщенности, без сверкающих одеяний и привычной точки киновари на лбу. Вэй Ин даже руку к его лбу протянул и коснулся этого места кончиком среднего пальца. Слегка, чтобы не разбудить беспокойного соседа.
Кажется, шутка про фаворита зашла слишком далеко. В какой-то момент Вэй Ину даже показалось, что Цзысюань всерьёз это говорит. Всерьёз намерен что-то сделать. И взгляд у него был серьёзный. Да и вообще он вёл себя так, словно бросается из крайности в крайность. Господин Цзю не ошибся: Цзинь Цзысюань и правда нуждался в помощи. Тьма ли повлияла на него в туманном лесу, или собственные переживания по поводу, что не он самый сильный адепт из своего выпуска – Вэй Ин не знал. Причина не так важна. Важно, как Цзысюань с ней уживётся. Он вроде не походил на злодея, способного втихаря убить, лишь бы устранить конкуренцию.
- Вот ты какой, если узнать тебя поближе, - едва слышно произнёс Вэй Ин.
У Цзысюаня больше антуража было, чем действительно характера. Вэй Ин прежде думал, что он очень холодный и крайне неотзывчивый человек. Адепты, вернувшись с обучения в Гусу Лань, рассказывали, что там таковой водится – сноб снобом, ледышка, глухая к чужим словам. Вот бы подразнить этого ледышку – Вэй Ин посмотрел бы, как долго он смог бы сохранять своё спокойствие. Но что было, то было. Вэй Ин не ездил на обучение в Гусу, а значит и жалеть не о чем. Он прекрасно обошёлся обучением в Ланьлин.
Цзысюань был человеком больше обычным, чем холодным. И вся его холодность заключалась в том самом антураже. Вряд ли со своим двоюродным братом он общался так же, как с адептами в ордене. Раньше и Вэй Ину не перепадало его мягкости, а теперь она как будто вся была направлена на него. Даже с прежними привычками и тягой задрать нос Цзысюань уже не казался расфуфыренным гордым павлином. Хотя подразнить его ещё как приятно, поэтому Вэй Ин решил оставить за собой право время от времени называть его так.
Просто лежать и рассматривать соседа становилось скучно. Вэй Ин воспользовался всем своим мастерством, чтобы незаметно выбраться из-под одеяла и влезть в свою одежду. Смену для наследника ещё не принесли. Интересно, когда слуги это делают? Не сам же Цзысюань рано утром выглядывает за дверь с требованием. Вэй Ин меч прихватил. Если уж обучать наследника, то надо потренироваться в роли наставника. Вэй Ин никогда никого не обучал искусству ни фехтования, ни заклинателя. Единственная наука, в которой он преуспел – обучение азартным играм и распитию вина. Он хорошо помнил, как смеялся над Гоном Санлю за то, что тот опьянел с трёх чаш вина. Тогда Вэй Ин стал для него учителем и уже спустя полгода праздновал торжественный выпуск новоявленного алкоголика. Славные были времена. И веселились они славно. Всё стало сложнее, когда орден начал активно посылать адептов на практические задания. А потом и вовсе Цзысюань Вэй Ина заметил. Не повезло. Но лучше уж он, чем какие-нибудь старейшины, которые скорее накажут непослушного заклинателя, чем попытаются его перевоспитать.
Вэй Ин перевоспитываться не хотел. Понимал, что придётся, и всячески оттягивал этот момент.
Меч он взял Цзысюаня. Дорогой меч, крепкий. Такого на всю жизнь хватит, а потом дети и внуки будут «донашивать», хотя бы пока учатся. Вэй Ин остановился перед задним выходом, через который и попал сюда тайком. Неважная охрана у Башни Кои. Впрочем, вряд ли глава и старейшины думали, что убийца мог забраться в дом тёмной ночью. Заклинатель чует убийцу подсознательно. А будучи заклинателем, Вэй Ин и мимо обычных стражников прошмыгнул незаметно.
Дождь ещё шёл, хотя и куда слабее. Мокнуть совершенно не хотелось, однако возвращаться было поздно. Кем Вэй Ин будет, если испугается дождичка? Он отважно шагнул из-под навеса, тут же разбрызгивая воду ногой. Сапог в лужу угодил и моментально промок. Тем более думать о тепле и уюте покоев поздно.
Он не знал, где именно находится тренировочная площадка семьи Цзинь, но верил, что она должна быть. Не сразу же Цзысюань пошёл на обучение. Вэй Ин впервые увидел его уже с кое-какими навыками. Уже тогда Цзысюань неплохо владел мечом для своего возраста, мог даже некоторые печати использовать, хотя ядро он ещё не сформировал. Вэй Ин быстро отыскал маленькую арену. Наверняка тут и внутренние бои между молодыми проходили в узком семейном кругу, чтобы не показывать широкой публике осечки наследника и его ближайших родственников.
Вэй Ин сделал несколько выпадов, не переставая думать о Цзысюане, хотел изучить его, чтобы найти правильный подход. Цзысюань не был незнакомцем, каковым казался прежде. Вэй Ин успел изучить его движения на тренировках, но не обращал на свои знания никакого внимания. Подсознательно он изучал каждого – и это давало ему преимущество в поединках. Именно этим преимуществом Вэй Ин постоянно пользовался, тоже неосознанно, чтобы не затягивать бой или сдавать его незаметно. Сейчас он видел перед собой только Цзысюаня и никого больше. Он сделал выпад, а воображаемый Цзысюань его отбил. Он попытался обойти его в коротком пируэте и наподдать сзади, но мысленный Цзысюань успел уклониться и в последний момент парировать удар кончиком своего клинка. Вэй Ин даже почти ощутил, как лезвия с металлическим лязгом высекают друг из друга снопы искр. Следующий выпад был обманным и перерастал в серию коротких, но настоящих ударов. Завершалась серия двумя резкими ударами меча с разных сторон. Пожалуй, в этой серии Цзысюань мог бы пропустить удар здесь и здесь, и ещё, возможно, здесь. Вэй Ин задумался, потёр подбородок и повторил серию, но уже медленнее.
Постороннего он ощутил задолго до того, как он появился перед глазами. Вэй Ин повторял серию второй раз и уже обдумывал, как Цзысюань может отвести удар, но вместо Цзысюаня перед ним встал Юхэн и проделал всё то, что должен был сделать его господин. Он тоже хорошо изучил технику своего хозяина, поэтому просто копировал его. Скопированный стиль боя – тоже не очень хорошо. Но Юхэн копировал не движения, а только стиль. В итоге Вэй Ин выявил, где самое слабое место противника. Если бы он сражался с Юхэном, он бы не обнаружил той бреши, но сейчас он видел перед собой Цзысюаня.
- Благодарю, - Вэй Ин первым отступил на шаг, поклонился, сложив руки в жесте. – Господин Цзю быстро понял, какие именно цели я преследую.
- Сегодня ночью я встретил молодого господина, и он поведал мне о твоей новой задаче. Я подумал, что ты пытаешься выбрать правильный подход.
- Вы совершенно правы, - подтвердил Вэй Ин. – Боюсь, наставник из меня не слишком хороший.
- Насколько я знаю, ты и не должен становиться наставником. Партнёр для сражения просто сражается. Чувствуешь разницу?
- Чувствую, - не вполне уверенно подтвердил Вэй Ин.
- Молодой господин умеет учиться на своих ошибках, тебе незачем так сильно стараться.
- Если я не буду стараться, он быстро побьёт меня, - парировал Вэй Ин, - а мне это невыгодно.
- Хочешь, чтобы молодой господин обеспечивал тебя?
- Очень хочу. Но это ведь невозможно.
- Почему?
- Вы снова пытаетесь навязать мне должность его слуги? Но я всё ещё против.
- Я не это имел в виду, – Юхэн выглядел мудрым, несмотря на хлещущий дождь. У него точно так же слиплись волосы, точно так же блестело от влаги лицо. Точно так же уныло он опустил руку с мечом вниз.
- Я не совсем понимаю, - сознался Вэй Ин.
- Чтобы оставаться партнёром для молодого господина, тебе придётся и свои навыки совершенствовать, выдумывать новые, импровизировать. Молодой господин не станет топтаться на месте.
- Использовав меня до конца, он меня просто вышвырнет за ненадобностью? – предположил Вэй Ин без задней мысли. Тем более, он так и думал и ничуть не обижался.
- Это сложный вопрос.
- Почему? – на этот раз потребовал объяснений Вэй Ин.
- Вряд ли молодой господин захочет избавиться от тебя. Ты просто очень плохо его понимаешь. Но если ты не сможешь расти сам, он снова упрётся в тупик.
- Мне казалось, для знати нет ничего проще, чем выгнать негодного слугу за ворота.
- Как я и сказал, - Юхэн головой покачал, - ты очень плохо знаешь молодого господина. Ты мог наблюдать за ним во время обучения. Ты можешь сделать некоторые выводы из вашего более тесного общения, но ты совершенно не понимаешь, что творится у него на сердце.
- Что же мешает ему открыть своё сердце? Или он настолько сильно мне не доверяет?
- Тема доверия очень болезненна для него. Кое в чём он не сознался бы самому близком другу.
- А вы знаете все его тайны? – заинтересовался Вэй Ин.
- Я знаю достаточно, но это не значит, что я буду тебе что-то рассказывать. Хочешь получше узнать своего боевого партнёра? Узнай его сам.
- С чего бы мне задаваться столь сомнительной целью? Каждый человек сам в состоянии открыться настолько, насколько ему нужно. А мы с Цзинь Цзысюанем не так близки, чтобы делить одну миску супа на двоих или донашивать носки друг друга.
Юхэн промолчал. Он вообще вёл себя очень странно в последнее время. Состояние господина передалось и ему. Вэй Ина не слишком заботили проблемы их обоих, но в Цзысюане он всё-таки видел товарища. Да и деньги не бывают лишними.
- Сразимся ещё? – предложил Юхэн.
- Если дождь вам не помеха.
- Для заклинателя дождь такая смехотворная помеха, как одинокий комарик возле уха.
Хорошее сравнение. Но порой и комарик способен довести до молчаливой ярости. Вэй Ин поднял клинок и обрушил на противника новый шквал ударов, однако не спонтанный, а рассчитанный на Цзысюаня. Юхэн снова видел его намерения и скопировал стиль господина. В итоге Вэй Ин понял, как должен поступить. Просто сражаться – что может быть проще? Не доводить смертельные удары до конца, даже если Цзысюань со стопроцентной вероятностью их перехватит. Также стоило включить побольше обманных манёвров, чтобы научить Цзысюаня распознавать и грязные хитрости, а то и применять их на практике. Не всегда его противники будут благородными. Кто-то ради победы готов нож в спину воткнуть. Вэй Ин так увлёкся, что не сразу заметил, как Юхэн закончил поединок. Вэй Ин не поверил в его отступление и напал снова, но натолкнулся на его клинок. Они остановились – и по его глазам Вэй Ин понял, что достаточно.
- Я правильно понял свою задачу? – спросил Вэй Ин, зная, что услышит.
- Вполне, - подтвердил Юхэн. – Пожалуй, я могу доверить тебе молодого господина.
- Пожалуйста, не стоит мне его доверять. Забота о нём – ваша задача.
- Как скажешь, - Юхэн завёл меч за спину, поднял остриём вверх и зашагал прочь. Вэй Ин не стал останавливать его. Не его это категория людей, чтобы проявлять фамильярность и требовать ответов. Если Юхэн захочет что-то сказать, он сделает это сам, как сделал сегодня. Но, кажется, Вэй Ина он не считал отребьем.
Когда Вэй Ин вернулся в покои, насквозь промокший, свежая одежда Цзысюаня уже висела на стойке. А ему очень хотелось увидеть этот момент замены. Вэй Ин даже подошёл к стойке, расправил полу тёмно-серого в темноте ханьфу и понял, что Цзысюань не спит.
Они друг на друга посмотрели. Вэй Ин не собирался отчитываться, а Цзысюань не стал спрашивать. Он просто сидел в кровати со спущенным до пояса одеялом и смотрел на Вэй Ина. Это был тяжёлый взгляд, как будто Вэй Ин нанёс ему смертельную обиду.
Вэй Ин так же молча скинул с себя всё, вплоть до нижних штанов и без стеснения перехватил штаны товарища, поспешно натянул их на себя, пока наблюдатель не очнулся и не воспротивился. Цзысюань не протестовал. Он продолжал молчать, из чего оставалось сделать заключение, что он не сердился, а скорее беспокоился.
- Ну тут я. Никуда не ушёл. Вот. Видишь? – наугад отозвался на его молчание Вэй Ин. – Не спалось просто. И меч твой я не испортил.
Меч он оставил на стойке для мечей. Раз такое дело, то и свой бы надо принести. И вообще, меч приёмного отца не слишком подходил Вэй Ину. Он хотел свой собственный меч. С его доходом он мог позволить себе это очень нескоро. А работа у Цзысюаня вполне способствовала приближению мечты.
- Хорошо, - Цзысюань отвернулся от него, голову опустил, да так низко, что его волосы свернулись колечками на одеяле. Стало даже немного тревожно, сразу вспомнились неуместные шутки про фаворитов и отношение к ним господ. Не каждый господин мечтал затащить фаворита в кровать, но у Вэй Ина, искушённого в постельных отношениях, иной мысли не возникало. Да и не так уж это и страшно, с мужчиной. И пусть лучше Цзысюань лепить фаворита из Вэй Ина, а не из Шиянь, хотя бы ради мести. Цзысюань терпеть не мог эту женщину, хотя был с ней совершенно незнаком, и мог выкупить её только ради того, чтобы она не досталась Вэй Ину. У Вэй Ина ни на миг не возникло сомнений, кого именно она выберет, если они оба предложат ей замужество. В этом Цзю Юхэн был всецело прав: Шиянь – женщина больше расчётливая, от того кажущаяся недоступной и величественной. О такой женщине можно только мечтать. А фавориты и всякая мелкая месть – это так, мелочи, не заслуживающие внимания.
С этими мыслями Вэй Ин забрался под одеяло и вспомнил о мокрых волосах, только когда Цзысюань издал недовольный шипящий звук.
- Ну дай поспать. Высохнет твоя подушка, - буркнул Вэй Ин, и правда намереваясь воспользоваться кроватью по назначению. Прежде чем его голова коснулась подушки, Цзысюань под неё ладонь подсунул, как будто это спасло бы подушку от сырости. С волос уже накапать успело. Да и ладонь у Цзысюаня была не безразмерная, на всю голову не натягивалась.
- Да, так удобно, - желая его смутить, потёрся головой о его ладонь Вэй Ин. Если Цзысюань и смутился, то не спешил вытаскивать свою руку, повозился немного и улёгся за спиной Вэй Ина. Как же приятно чувствовать тепло от чьего-то тела за спиной. Вэй Ин успел позабыть, как уютно было с приёмным отцом, когда он точно так же подкладывал под его голову руку и обнимал второй. С этой мыслью Вэй Ин и провалился в спокойный сон обычного человека, а не чуткого заклинателя.
Утро началось с того, что Вэй Усянь ушёл. Это было совершенно нормально, ибо особых условий они не обсуждали, но Цзысюань не думал, что так скоро лишится отрады глаз своих.
- Глаза бы мои его не видели, - выдохнул он, выходя под открытое небо. Дождь шёл всю ночь, прекратился только к утру, с крыш всё ещё капало. От прохлады Цзысюань слегка поёжился. Наверное, Усяню пришлось пробежаться по ещё более свежему воздуху, а то и промокнуть до нитки повторно. Цзысюань начал думать о его удобствах. Как он ни старался убедить себя, что это занятие бесполезное, и хуже Усяню не будет, если о нём вообще все перестанут думать, однако переубедить себя уже стало невозможно. Цзысюань успел почувствовать, что привязал его к себе. И непокорность сбежавшего пленника его только раздражала.
Юхэн вообще на глаза не показывался. Что у него на уме, Цзысюаню было неведомо, и от того становилось тревожнее. Надо бы вызвать его на откровенности и следить за ходом его мыслей. Он врать не станет. Большее, что он попытается сделать – это уклониться от ответа, потому что точно так же, как Цзысюань, не знал, что делать дальше.
Учебные помещения уже жили активной жизнью. Младшие адепты, кучкой высыпав из-за одной двери прямо перед Цзысюанем, вероятно, не сразу сообразили, кого видят, но всё равно все как один поспешно выразили уважение и приветствие в один голос. Цзысюань только кивнул, ни слова не обронив. У него была другая цель. Он хотел отыскать Вэй Усяня и проследить, чтобы он снова не вкинул какого-нибудь номера. Постоянно держать его перед глазами не удалось бы самому опытному заклинателю, если не заковать его в цепи. Уже не первый раз мысль о цепях показалась не такой плохой.
До своей учебной комнаты он дошёл быстро и задержался, ибо услышал его голос. Тот самый голос, который принадлежал вчера ночью только Цзысюаню.
- Усянь, - Шу Чаншэн первым попался на глаза. Но он не обратил ровно никакого внимания на подоспевшего наследника. Право дело – всего-то будущий глава ордена. Цзысюань издал еле слышный смешок и затворил за собой дверь.
- Чего? – Вэй Усянь тоже не заметил вошедшего. Комната представляла собой чуть ли не бедлам. Бумага лежала криво, что-то валялось на полу – Цзысюань даже не присматривался. Свитки на столе наставника раскатились, один из них замер на самом краешке. И все суетились, вызывая тревогу.
- Пойдёшь со мной? – Чаншэн прямо на столик к Усяню присел, тыча перед собой свитком.
- Что за задание? – Усянь заинтересовался, перехватил записи.
У Цзысюаня сердце ёкнуло. Он не знал, что Усяню уже разрешили практику. И он был против предложения Чаншэна. Однако эти двое так увлеклись разговором, что вовсе не заметили ни притихших адептов, которые наконец-то заметили наследника, ни самого наследника, возвысившегося над ними обоими. Цзысюань понимал, что раз задания уже начали раздавать, то скоро и его очередь. И он упускать случая не хотел.
- Цзысюань! – окликнул его Цзысюнь.
Оба собеседника подняли головы, но проигнорировать оклик друга Цзысюань не мог, поэтому мимо прошёл, а эта парочка снова уткнулась носами в свиток, кажется, даже ещё ниже, вообще в нём почти спряталась. Раздражало. Шу Чаншэн принял весьма неудобную позу: спина, должно быть, болела нещадно. Он вскоре и сам избрал положение более удобное, спустился на пол.
- Наставник Яндун сказал, что на задания отправляются по трое, - принялся объяснять Цзысюнь, демонстрируя свиток в руке. – Тебя не было, вот я и решил провозгласить себя лидером группы…
Он замолчал, а Цзысюань этого даже не заметил. Он продолжал наблюдать за Усянем и Чаншэном, явно уже беседующими не о задании, ибо подхихикивали внутрь свитка.
- Где наставник? – наконец опомнился Цзысюань. – Почему он так рано ушёл? Занятия даже ещё не начались.
- Что-то случилось. Пришёл младший адепт, и он как безумный выскочил, - объяснил Цзысюнь. – Цзысюань, с тобой всё хорошо? Выглядишь очень бледным. Ты плохо спал? – его рука на щеке, очень напоминающая другое прикосновение. Цзысюань отчётливо видел различия, поэтому отклонил голову, избавляясь от пальцев двоюродного брата.
- Дождёмся наставника, - уклонился он, осознавая, что всё важное прослушал.
- Ты посмотри. Это же равнина Полумесяца, - Цзысюнь свиток развернул и ткнул пальцем в обозначение. – Здесь лютых мертвецов видели. Говорят, они лезут и лезут, начали регулярно нападать на людей. Странно, да? Если всё так плохо, почему они раньше в орден не обратились?
- Боци! – Вэй Усянь вынырнул из свитка Чаншэна, руку вверх поднял и помахал ей, привлекая внимание Ду Боци. Насколько помнил Цзысюань, Усянь со всеми успел сработаться. Он и с Цзысюнем выступал, правда, только раз, ибо чаще всего Цзысюнь приклеивался к Цзысюаню.
Боци откликнулся. Он был без свитка, явно рассчитывая, что его кто-нибудь возьмёт. Медлить больше нельзя.
- Цзысюань, что скажешь? – Цзысюнь снова его принялся теребить. – Кого третьим возьмём?
Цзысюань не ответил. Его голова была занята совершенно другими мыслями. Он сердился из-за беспечности Усяня и уже поверил, что его просто бросили. Зачем вчера тайком Усянь пробрался в Башню Кои? Зачем он завёл этот разговор? Зачем он согласился стать боевым партнёром в спаррингах? Сейчас он словно обо всём этом забыл. Обо всём том, что было крайне важно для Цзысюаня.
Цзысюань оставил недоумевающего Цзысюня, который ещё раз вслед позвал его по имени, и опередил Боци, сам остановился перед столиком Усяня, стараясь выглядеть величественно. Ему казалось, все его старания идут насмарку, но он продолжал и продолжал повторять заученные действия каждый день. Наверное, только привычки спасали его сейчас.
- Шу Чаншэн, - произнёс он с прохладцей и руку протянул, - дай взглянуть.
Чаншэн ничем не выдал удивления. Может быть, и удивлён не был. Он кивнул и протянул свиток, а Цзысюань развернул его, чтобы изучить. Только он не учёл своего неуравновешенного состояния. Иероглифы никак не желали складываться в предложения, оставались лишь разрозненные слова и сочетания, из которых невозможно было понять, в чём заключалось задание. Цзысюань нашёл наилучший выход из ситуации. Он позволил свитку свернуться и спросил с ноткой надменности:
- Разве наставники не сами должны определить составы команд?
- Да чего ты вечно цепляешься? – Вэй Усянь тоже сердился. Он приподнялся и ловко выхватил свиток из его руки. – Чаншэн первым предложил Боци.
- Я не против молодого господина, - живо уступил Чаншэн. Какой понятливый.
- Не стоит, - Цзысюань развернулся и двинулся к своему столу. Настроение катилось под откос. Сильно же въелся в мысли этот развратник с широкой улыбкой. Он и сейчас улыбался. Прямо сейчас, чудом опередив Цзысюаня и плюхнувшись на колени перед его столом, вскинув голову вверх.
- Ну ты чего? Обиделся, что ли? – со своей безупречной улыбкой спросил Вэй Усянь.
- Это моё место, - вместо ответа напомнил Цзысюань.
Усянь подвинулся, но остался за столом, руки на нём сложил и продолжал смотреть, как Цзысюань садится, расправляет рукава у ханьфу, готовит чернила, проверяет мягкость ворса на кисти. Вэй Усянь мог только оправдываться. Он был прав, потому что Чаншэн первым его позвал в команду. Вместе они отлично справлялись с любым заданием. В этой идеальной команде не было места Цзинь Цзысюаню. Ему суждено выступать с Цзысюнем, который начинал навязываться.
Вэй Усянь не остановился на достигнутом. Он перехватил кисть из пальцев Цзысюаня, ничуть не стесняясь касания, обмакнул её в чернила и провёл извилистую черту по чистому листку бумаги. Он рисовал. Цзысюань не знал, что он умеет рисовать, и смотрел как завороженный. Рисунок из-под его руки выходил незамысловатый, но умелый. Изящные очертания птицы среди поля лотосов. Почему именно лотосы? Неужели он все эти годы скучал по своему родному краю? Цзысюань даже не знал его родителей. Он знал то, чего знали все: Вэй Усяня привёз из Пристани Лотоса в Ланьлин старый заклинатель и обучил всему, чему успел обучить, но не всему, чему хотел.
Птица на листе бумаги словно запела, а Цзысюань продолжал наблюдать за нехитрыми плавными движениями Усяня. Наконец, когда рисунок был готов, Усянь утратил к нему интерес, вовсе от себя отодвинул. Зато Цзысюань его перехватил, аккуратно берясь за самые краешки, чтобы не смазать чернил.
- Птица – это ты, - объяснил Усянь.
- Я? – удивление всё-таки настигло Цзысюаня. – А лотосы? Неужели ты?
- Ты, потому что ты слишком далёк от нас, обычных адептов.
- Это намёк, чтобы я держался подальше и не лез в вашу команду?
- Вечно ты всё извращаешь, - упрекнул его Усянь. – Мне просто хотелось чего-нибудь нарисовать. Я не виноват, что птица ассоциировалась с тобой. Или мне следовало нарисовать павлина?
- Птица, что нюхает цветочки, - усмехнулся Цзысюань. – Отодвинься, место занимаешь.
Вэй Усянь выпрямился, вовсе руки со стола убрал, но остался на месте. Он задумчиво пожевал нижнюю губу и снова потянулся за листком:
- Если тебе не нравится…
- Хватит, - остановил его Цзысюань. Не хватало ещё обкладываться рисунками. Ему хотелось сохранить рисунок Усяня. Ему хотелось сохранить их все и спрятать в тайной шкатулке, чтобы никто не знал о них, а если бы случайно увидел, восхитился бы изящными чертами, но никак не смыслом, который вкладывал в них Цзысюань. Но у него был всего один рисунок Усяня. Пока –один.
- Хочешь рисовать людей – рисуй людей, а не птиц и зверей, - ткнул ему под нос рисунком Цзысюань.
- Не нравится – так и скажи. Чего сразу поучать? – Усянь попытался перехватить своё творение, а Цзысюань, предвидя это, спрятал его за спину.
- У тебя с недавних пор другие обязанности, если ты забыл, - напомнил Цзысюань. – А вместо того, чтобы подумать над ними, ты собираешь в команду кого угодно, кроме того, кому обязан. Деньги просто так в карман не падают, Усянь, запомни это.
- А если я очень вежливо попрошу? – Усянь стал податливым и мягким. – Возможно, существует хотя бы один крошечный способ, лазейка, через которую мой карман всё-таки наполнится?
- Вэй Усянь! – слишком громко и возмущённо получилось. Поздно идти на попятный. Цзысюань почти швырнул его рисунок посреди стола и пришлёпнул его ладонью. Наверняка останется отпечаток. Лишь бы не смазать. Цзысюань сделал жест второй рукой, словно отмахивался, и надавил только для посторонних. – Придерживайся, пожалуйста, положенного тебе места.
- О, это того, что оговорено условиями? Я понял, - Вэй Усянь бессовестно развернулся лицом к столу наставника и чуть сдвинулся вбок, вплотную к Цзысюаню, коснулся его бока своим. Потом он повернулся. – Что не так? Разве моё место не рядом с моим партнёром по тренировкам?
- По тренировкам. А как насчёт заданий?
- Задание заданию рознь. Когда наставник создаёт команды, у нас нет выбора. Но сейчас Чаншэн подошёл первым.
- И всё- таки ты не понимаешь своих обязанностей, - Цзысюань состроил выражение высокомерия и хорошо это осознавал. – Ты должен не только сражаться со мной на тренировках, но и наблюдать за мной, исправлять мои ошибки. Или ты не хочешь, чтобы наследник развивался? Тогда очень легко будет смеяться над ним. Так ты думаешь?
- В таком случае, оплата повысится. Ночью речь шла только о партнёре в спаррингах. И желательно авансом.
- О, то есть, я недостаточно уже дал тебе?
- Опять ты мелочишься? Всё, что ты мне давал, было до того, как я услышал предложение. Значит и причина была другая. А своей оплаты за работу я точно не упущу.
- Если ты получал такие деньги без причины, какое же ты ожидаешь увидеть вознаграждение за работу? – Цзысюань вовсе позабыл и о своём плохом настроении, и о Цзысюне, и о Чаншэне, и даже о том, что за ними, с большой вероятностью, наблюдают, хоть и не решаются подходить ближе и прислушиваться.
- Обезоруживающий вопрос, - вздохнул Вэй Усянь. – Я рассчитывал на щедрое вознаграждение. Но раз вопрос поставлен так, то, пожалуй, оставлю решение за тобой.
- Неужели совесть проснулась?
- Совесть в наше время иметь невыгодно, - умным тоном провозгласил Усянь.
- Наследнику не нужен бессовестный партнёр, - парировал Цзысюань.
- Ладно, твои условия, – уступил Усянь, хотя прежде ни о каких условиях речи вообще не шло. Это было так неожиданно, что Цзысюань помедлил с ответом.
- Каковы мои обязанности, если я хочу получать достойное вознаграждение? – поторопил его Усянь.
Он не понимал, что ему достаточно всего лишь находиться рядом и время от времени просто клянчить деньги. Цзысюань мог бы так и сказать, будь они чуть более близки. Если бы Усянь поверил в искренность дружбы с Цзысюанем, он получил бы вдвое больше, чем рассчитывал. Но пока его можно удержать лишь деньгами, поэтому стоило немного поскупиться. Тогда Усяню не хватит на раздольную жизнь – и он будет возвращаться за добавкой. Надо всего лишь привязать его к себе, хотя бы и с помощью денег. Цзысюань готов был сделать это и без договора о партнёрстве в спаррингах. Более того, но уже начал делать это, периодически одаривая этого неугомонного развратника. У него даже улыбка казалась развратной. Именно с этой улыбкой он смотрел на свою ветреную девку. От подобного сравнения стало неуютно. Чтобы изгнать это сиюминутное чувство, Цзысюань спихнул руки Усяня со стола, который уже вовсю хозяйничал здесь, и указал на его собственный стол:
- Твоё место там.
- Какой же ты твердолобый. Вчера ты вовсе таким не казался. Вчера я даже был немного смущён.
- Ты? – вскинул брови Цзысюань. – Укажи мне хоть одну причину, способную вызвать твоё смущение – и я выложу золотые горы.
- Тебе действительно так важно это узнать? – Усянь подтянулся к нему, наклонился чуть вперёд и снизу вверх заглянул в лицо собеседника.
- Перестанешь ты или нет?
- Я хочу с тобой поладить, а ты вечно отмахиваешься. Лучше бы ты презрительно фыркал, как раньше. По крайней мере, было бы не так сложно отстать от тебя, - Усянь отодвинулся, руки на груди сложил и насупился.
Правда отступился? Цзысюань ещё мгновенье с интересом ждал его реакции и, не дождавшись, вернулся к письменным принадлежностям. Не стоило ярко демонстрировать, насколько он расположен к Усяню. Хотя поздно уже притворяться – все видели продолжительный разговор на пониженных тонах. С этим уже ничего не поделать, но дружеские отношения можно списать на совместное задание в туманном лесу, где Усянь был ранен. Более того, успел распространиться слух, что Усянь спас наследника. Но это явно постарались его товарищи, потому что Цзысюань не помнил особого момента спасения. Они оба спасали друг друга. Да и отчёты никто не станет показывать адептам. Или, что тоже вероятно, постарался сам Усянь, желая приписать себе немного героической славы. Взгляд украдкой на него, уже уставшего обижаться и занявшегося бумагами и кистью. Нет, этот вариант отпадает. Вэй Усянь, наоборот, стремился остаться непризнанным. Человек, что лишён амбиций, никак не мог устроить Цзысюаня. Раньше бы не устроил. Но амбиции Усяня состояли в другом. И бороться с ними – сплошная мука.