Ночь сменила утро. Солнце, выглядывая из-за горизонта, прогоняло ночную прохладу. В храме рядом с комнатами верховной чародейки есть одна комната, в которую на время уложили их незванного гостя.

Тсуна медленно открыл мутные глаза и рассфокусированным взглядом пялился в каменный и пыльный потолок некоторое время. Он пытался осмыслить и вспомнить события до его отключки.

Медленно с воспоминаниями на него накатывала истерика. Он хотел плакать, рыдать на что хватит голос, но из его горла не вышло ни звука. Глаза расплывались из-за собирающейся влаги в глазах. Он несколько раз глубоко вздохнул, и из его горла все-таки смог вырваться всхлип. Он закрыл лицо двумя руками и слабо крикнул.

Он чувствовал комок в горле, боль в виске и колющую боль по всему телу, но эта боль и не сравнится с той болью, которая разрывала его сердце, травила его душу.

В одночасье он потерял всех близких ему людей, нет, даже не за час, а за полчаса. Но он потерял не только семью, друзей, но и вселенную, в которой жил.

Верный Хаято, отчужденный, но надежный Кёя, веселый Такеши, скользкий Мукуро, громкий старший брат, тихая Хромэ и плаксивый Ламбо, его верные друзья и хранители. Реборн, что любил над ним поглумиться, глупый отец, легковерная нежная мама. Вария, Джессо, Шимон, Каваллоне, Аркобалено. Все. Все умерли вместе с их вселенной, растворились в никуда, исчезли.

А он лишь один не смог исчезнуть вместе с ними.

Тихие всхлипы Тсуны превратились в громкие надрывные рыдания.

***

В это время верховная находилась в тренировочных площадках. Здесь тренируют не магию, а физическую силу и ведение боя. И как же без кунг-фу.

Казалось, она очень внимательно следит за спарингующими, но лишь она знала, что в это время она никак не могла выбросить из головы своего гостя. Женщина думала о многом, например о том, откуда он, его раны и не опасен ли он. Она раздумывала, не обернётся ли её помощь против неё самой же, и парень все-таки будет представлять угрозу земле и храму мистических искусств.

Устав безрезультатно размышлять, ни к чему не приходя, она решила посмотреть, как там раненный.

— Мастер Цзи Ху! — Ей не пришлось слишком громко его окликать, стоящий поодаль старик, как только услышал, как его зовут, резво для своих немолодых лет подошел к Верховной. Поклонившись, он поднял голову с немым вопросом.

— Мне нужно отойти ненадолго. — не дожидаясь ответа, она развернулась одним круговым взмахом, создав портал, вошла в него, оставив за собой золотые искры от захлопнувшегося портала.

Портал она создала не прямо в комнату, в которой лежал гость, а рядом с дверью. Рука, которая тянулась к ручке двери, осталась висеть в воздухе. Верховная подняла взгляд с ручки и прислушалась. Звук, что исходил изнутри, был плачем. Определив, что это за звуки, она таки дотянулась до ручки двери и отворила ее.

Картина, представшая перед ней, заставила её обомлеть. В постели юноши происходил настоящий огненный вихрь. Пламя, что своим прекрасным цветом напоминало янтарь и золото, вихрем окутывало надрывно плачущего. Оно разрасталось, становилось интенсивней с каждой секундой, жар его расплавил все, что вообще возможно сплавить. И в центре всего этого ада, сидя на коленях, закрыв руками глаза, сидел парень. Второе, что заставило её удивиться — одежда, в которую его переодели: с ней ничего не случилось, она сидела на нем целёхонькая.

Усилившаяся жара привела её в себя. Давно ей не приходилось так быстро думать. Так ничего и не придумав насчет того, как остановить весь этот ад до того, как он перебросится на другие комнаты и здания, она взяла себя в руки.

— Успокойтесь! — крикнув, что есть мочи, она наколдовала магический шар, не позволяющий пламени выйти за её пределы.

К её облегчению, юноша, вздрогнув, поднял взгляд на неё.

— Успокойтесь и уберите это пламя, пока вы все здесь не сожгли.

Он растерянно со слезами на глазах посмотрел на неё, после обратил внимание на последствия своей истерики. Он изумленно озирался на всё ещё бушующее пламя, но после осознания того, что все это сотворил он, изумление сменилось паникой и страхом.

— П-простите, я не знаю как… Оно никогда не выходило из-под контроля. Я не знаю. Но. Но даже в мои эмоциональные скачки оно никогда не выходило из-под контроля. — из-за паники у него не получалось связно говорить. И, пытаясь объясниться, он забыл сделать то, что у него попросили.

— Я понимаю. Но можете уже остановить это? — её уже немного начала забавлять эта ситуация. Она не могла не признать, что в смятении этот юноша очень обаятельный и милый, она даже немного поумерила свое смятение и злость. Он похож на кролика под прицелом стрелы, можно даже представить обвисшие от паники и вины два уха. Она еле сдержала чуть не вырвавшийся смешок и приложила колоссальное количество силы, чтобы её улыбка не была слишком неестественной.

— О п-простите, простите. Сейчас я её уберу.

После его слов пламя начало медленно оседать у его ног, пока не исчезло полностью. После того, как он убрал пламя, можно было более четко увидеть последствия. Место, в котором он стоял, образовался неглубокий кратер от растаявшей силы.

Не зная, что сказать и что делать и вообще куда руки деть, стоял Тсуна. Если еще раз попросит прощения, он будет выглядеть еще более глупо, чем уже себя показал.

— Давайте поговорим в более подходящем и более целом помещении. — она не могла упустить ни единой возможности его беззлобно подколоть.

— Ах да, да… И еще раз простите.

— Ничего, в первый раз простительно (и надеюсь в последний).

***

— Присаживайтесь. — указала на подушку возле низенького столика.

— Спасибо. — все еще чувствуя себя неудобно, он маленькими неуклюжими шагами подошел и сел на указанное ему место.

Сев на другую подушку перед другим столиком, она приступила к расспросу.

— Звать меня можете Древняя. А сейчас вы можете представиться?

— О, да. Меня зовут Савада Тсунаёши, но предпочитаю, чтобы ко мне обращались Тсуна. — он подарил ей робкую улыбку, которая вызвала в ней новую волну умиления, но не показывая этого, она продолжила свой то ли допрос то ли… Ладно, просто знакомство, невинная моська её собеседника не располагает на допрос.

— А если не секрет, то почему Древняя?

На этот простоватый вопрос она решила лишь улыбнуться.

— Кто вы? Каким образом здесь? Зачем? И ранее вы говорили, что до этого ваша сила никогда не выходила сама по себе.

— Ну насчет того кто я, я уже представлялся, но если вы про то, какой я национальности, то я метис, наполовину японец и наполовину итальянец (хоть и в меньшей степени) и мне двадцать пять.

Его возраст её удивил, а выглядит не старше двадцати.

— А насчет силы, да, она никогда сама по себе не выходила, даже когда я сильно злился она не вела себя так, даже когда я бывал в ярости. — он задумчиво посмотрел на свою руку.

— И-и-и, как я здесь оказался… — глаза Тсуны начали мутнеть от собравшейся влаги и болезненных воспоминаний. В глазах проступили нотки отчаянья и океан боли.

Видя, как Тсуна ушел в себя, Верховная осторожно подошла к нему, положила левую руку ему на плечо и стала ждать.

Он не заставил себя долго ждать.

— Их… Больше нет. Они все… Теперь я один.

Когда Тсуна немного успокоился, они решили на время оставить эту тему. Древняя разрешила ему остаться до тех пор, пока он не поправится, а дальше будут решать уже после.

Его поселили в новую комнату, в которой помимо него был еще один человек. Хоть он и мог ходить кое-как, но все же предпочтительнее было все же недельку другую не слишком перенапрягаться.

Древняя была с ним удивительно терпелива. Иногда, сидя с ним, беседовала часами, чтобы отвлечь и помочь принять новую реальность. Но, честно сказать, помогало мало.

Чтобы хоть как-то и самому попытаться отвлечься от пережитой потери, он пытался понять, что не так с его пламенем. И Тсуна заметил в своём пламени кое-что странное. Пламя как будто больше ничего не сдерживает и его ничего не поглощает. До этого он этого не замечал и, лишь попав сюда, понял, что в прошлом его пламя чем то поглощалась. И этот мир не сдерживает его пламя даже после того, как печать на пламени спала с него, даже тогда он не чувствовал такую свободу. Он чувствовал себя слишком свободным. Из-за чего ему сложно контролировать пламя, он заново, сидя, медитируя в кровати, учился контролю. Было ощущение, будто он всю жизнь жил с какой-то тяжестью, которая приземляла его, а потом эту тяжесть убрали, и ему не за что было держаться чтобы не улететь, непривычно, неудобно. Он никогда не мог представить, что слишком большое количество свободы может заставлять чувствовать по телу холодок и в несколько раз усиливать его чувство одиночества. А Древняя неосознанно смотрела так сочуственно и понимающе, будто ей знакомо то, что чувствует он. И в такие моменты он видел и в её глубине глаз одиночество, но в отличие от него, похоже, она его давно приняла.

***

Он осмотрелся в храме, который находился у подножия горы. И лишь потом понял, что все это время Верховная говорила с ним на японском, иногда в такт ему переходя в итальянский. Он пришел к выводу, что он находиться в Китае, потому что здесь многие были китайцами и все говорили на Китайском, да, гениальное наблюдение, благо он знает китайский — спасибо Фонгу (и немножко Реборну).

Но а если серьезно, то он находился в Тибете.

Когда смог нормально ходить, он вышел помочь в готовке, уборке. Ему понадобились все его знания о китайской кухне чтобы не ударить лицом в грязь.

Самыми большими открытиями, которые сильно его шокировали, было то, что он попал в восемнадцатый век и что в этом храме учат магии. Второе принесло намного больше шока. Естественно, путешествие во времени для него не такое уж открытие, хоть его ситуацию и нельзя назвать путешествием во времени. Насколько бы сумасшедшей и наполненной хаосом не был его мир, в нем все равно не было магии. Ах да, мистические искусства (простите, назвать кроме как магией для него это сложно). Лишь потом он подумал, что это ожидаемо, это другой мир, другая мультивселенная.

Но даже все это не смогло вывести из него его боль и ощущение пустоты. Он периодически уходил в себя и любая вещь, движение могли напомнить ему, что он все потерял. В такие моменты люди в храме лишь понимающе поглядывали на него.

Через полторы недели его нахождения там случилось то, чего не ожидал ни он, ни Древняя.

Переизбыток пламени привел к тому, что она начала вредить его телу.