Тсуна всегда знал слишком четко, что каждое действие имеет свои последствия, в особенности когда это касается пламени либо любой другой энергии.

***

Древняя, сколько себя помнит, сначала просто верила в судьбу, а позднее удостоверилась, что судьба и правда существует. Она не являлась ни доброй, ни жестокой. Она безразлична абсолютно ко всему и ко всем. Судьба — она как лавочник, которая сидит с коробкой и в которой в бумажках записаны вероятности твоего возможного будущего: какая попадется, с ним в будущее и пошагаешь.

Недавно она почувствовала, что у лавочницы судьбы открыла еще одну бумажку.

Она была уверена, что юноша будет отныне неотъемлемой частью её жизни, настолько же сильно она была уверена в своём будущем, когда её назначили Верховной Чародейкой, предводителем всех магов земли.

Тогда она чувствовала огромный груз ответственности, а также четкую уверенность, что она обязательно исполнит свой долг.

Проходили года, с каждым уходящим человеком из её жизни черная чума под именем Одиночество разрасталось. Вместе с одиночеством в её душе в сердце заселялись могильный холод и загробная тишина.

С приходом в её жизнь робкого доброго юноши, она стала понимать, что он тихо, но быстро заполнял собой её сердце, прогоняя холод и одиночество. Он заставлял её искренне улыбаться с ним, и мучительно болело её сердце от того, насколько он разбит и одинок. Она хотела утешить его, помочь ему с его горем и дать понять, что он может положиться на неё, но этому мешало несколько факторов: они чужие друг другу, знакомы меньше месяца, и… Она не знает, как нему подступиться, не знает, что сказать, что сделать, она забыла как душевно поддержать человека. Она всегда была мудрым советчиком для людей, которых она направляет в пути их жизни, но Тсуне явно нужен не мудрый старец, а близкий понимающий человек, но её оболочка Верховной чародейки оказалась настолько тверда, что её собственных сил не хватало разрушить эту оболочку. Из-за своего бессилия она хотела волком выть и держала себя из последних сил. Настолько никчемной и бесполезной она не чувствовала себя никогда.

Выйдя за угол, она немного притормозила и размеренным шагом подошла к сидящему на ступенях храма юноше. Остановившись на ступеньку выше, она, недолго глядя на то, как молодой человек крутит в руке кольцо с выгравированным на нем львом, устремила свой взор вдаль.

— Интересное кольцо.

— Да. Оно особенное. — бережно водя по пасти льва, он осторожно прикладывает его ко лбу.

— Что тебя терзает?

Её вопрос вогнал его в ступор, он едва заметно вздрогнул и, не желая отвечать на вопрос, задал ей ответный.

— Сколько уже веков существует храм?

— О. Храм существует уже не первое тысячелетие поверь. — позволила она ему перевести тему. Переведя свой взгляд на него, она безмятежно и гордо улыбнулась, заметив на лице своего собеседника удивление с благоговением.

Тсуна, услышав, что храм, который и так его с каждым новым открытием удивляет, стоит вот уже возможно две тысячи лет, а то может и пять, покрутил немного головой по сторонам, будто в первый раз здесь.

— Давайте выпьем чаю.

Невесомо коснувшись кончиком пальцев до нескольких прядей волос Тсуны, она, повернувшись, заломала руки за спину и, не оборачиваясь, пошла в сторону здания.

Заново повесив кольцо на цепочку, он встал с лестницы, последний раз бросив взгляд в горизонт, и обернулся, потопав за Древней.

***

В тусклой комнате сидел Тсуна, вперив свой тяжелый взгляд на кольцо. Глубоко вдохнув, собрал волю в метафорический кулак. Он медленно подрагивающими пальцами надел его на безымянный палец левой руки. Кольцо вспыхнуло янтарным огоньком и засветившись, из него выскочило нечто, что, приземлившись перед ним, превратилось в большого льва с пылающей гривой.

Лев непонимающе оглядел место своего появления и перевел свой взгляд на своего хозяина. Наткнувшись на отчаянный и полный горя взгляд, встревожился.

— Гррао? — как бы спрашивая, что случилось.

Тсуна, протянув дрожащие руки к нему и погрузив пальцы в его пылающую гриву, обнял. Тихо по щеке скатилась слеза, которая, попав на огненную гриву, растворилась.

— Ты единственный, кто у меня остался… — шепот в самое лохматое ухо еле выглядывающее за пламенем.

Тсуна чувствовал, как задыхается. Ему казалось, его же пламя его убивает, словно он горит изнутри, пламя лизало его кожу, в огненных тисках держало его сердце. Он все это время боялся впустить Натса, увидеть друга из кошачьего семейства. Полный растерянности взгляд, который перейдет постепенно в панику и страх, — вот чего он боялся. Вместе с ним разбитый Натс, он не хотел это видеть.

Десять минут прошло или пол часа, он не знает, ведь, потеряв счет времени, он просидел, тихо плача на Натсе. Постепенно он успокоился и его покинуло чувство огня под кожей, хоть и остался дискомфорт.

— Мы справимся. Да, Натс?

Он постарался натянуто улыбнуться обеспокоенному огромному кошаку.

— Да, мы справимся.

Хоть он так и сказал, он совершенно не был уверен.

***

Сидя в медитационной комнате, Древняя ждала как обычно Тсуну. Это их «как обычно» началось две недели назад, когда чтобы хоть как то отвлечь Тсуну они начали своеобразный сеанс бесед ни о чем. Тема всегда была разной, они могли бесконечно рассказывать и слушать друг друга. О прекрасной сакуре в Японии, а сыре в Италии, красотах Китая, о холоде Сибири, прекрасной культуре каждой страны, которую они посещали. Угадывание погоды им никогда не надоест, филосовствовать о бытие человека, об индивидуальности каждого разумного создания, о бескрайности вселенной космоса. Они буквально могли говорить о чем угодно, но только не о прошлом друг друга. Она не спрашивала о нем ничего, он не спрашивал о ней, оба не понимали, что пока на данном этапе их знакомства это невозможно.

Из раздумий её вывел осторожный стук в дверь. Она, уже зная, кто стучится, улыбается уголками губ. В груди еле заметно потеплело.

— Войдите.

Делая вид, что она занята, читает одну из книг заклинаний.

— Я пришел на чай. — неловко топчась в дверях, стоит тот, кого она ждет.

Тсуна мог поклясться, что мгновение назад на столе ничего не стояло, а сейчас там покоится миниатюрный чайник и две маленькие пиалы, ох уж эта магия. Он ожидаемо быстро привык, ведь и не такое видал.

Тсуне осталось лишь несколько шагов, когда в голове резко затихло, а следом послышался звон в ушах. Силы внезапно его покинули, еле остановив тело от падения, он делает еще шаг. С хлопком он опирается на стол, что усиливает звон в голове. Из недр его тела будто бы вспыхивает пожар, его ноги, дрожа, еле его держали, он осторожно сел на подушку, мимолетной мыслью подмечая, как кто-то держит его за плечи. Ничего не слышно, перед глазами все плывет, его прошибало пульсацией боли.

Постепенно звон стихал, в глазах все вставало на места и вроде бы он вернул контроль над телом, пожар в теле почти спал, но все так же доставляло дискомфорт тепло внутри. Последним вернулся слух, благодаря чему он смог услышать голос той, кто держал его за плечи в попытках ему помочь.

— Мистер Цунаёши.

Он осторожно похлопал её по одной руке, давая понять, что он приходит в себя.

— Давайте пойдем к мастеру Андре, он хороший лекарь, он должен узнать, что с вами не так.

Он отрицательно помотал головой, и лишь когда голова начало нещадно болеть, он пожалел об этом действии.

— Он… Ха-ах… Не сможет… Ху-ух… Ничего сделать.

В непонимании она нахмурила брови.

— Это…

Он свалился набок, но Древняя смогла его подхватить до того, как его голова повстречается с полом.

Сделав для себя какие то выводы, она провела двумя пальцами перед глазами. То, что она увидела, заставило её мелко дрожать: языки пламени вспыхивали на теле юноши, а от груди рябью шли волны энергии, что не могли высвободиться из тела Тсуны.

Она нежно опустила тело Тсуны на пол.

Она начала, спешно размахивая руками, накладывать одну руну за другой, пока не сформировался массивный магический круг. Наложив последний из них, она медленно опустила искрящийся золотыми бликами магический круг в район его груди.

Через опустившийся круг из тела виде оранжевого дыма покидал избыток пламени.

Древняя, все еще державшая заклинание, вздохнула с облегчением. Худшее позади. Но остаётся ещё одна проблема: она не может быть постоянно рядом с ним, он станет практически зависим от неё, чтобы жить, ему придется всегда и везде быть с ней. Это очень плохо.

Выйдя из раздумий и найдя альтернативу, она с виноватым взглядом посмотрела на него.

— Надеюсь, ты поймешь меня.