— Кейске, — нараспев, окликнули Баджи.

Он замедлил шаг, а после, поняв кто его позвал, вовсе остановился. Обернуться так и не решился. На глаза опускаются ладони. Этот холод рук, не с чем не перепутать, — Угадай кто?

— Тора, — только и смог выдавить из себя Баджи.

— Угадал, — все так же растягивая гласные, говорит Казутора. Руки с глаз Баджи стягивает, но повернуться лицом к Ханемии не может, — Ты скучал по мне?

Тора обнимает со спины и укладывает голову на плечо Кейске, словно кот ластится к нему. Баджи на вопрос не отвечает, лишь шумно втягивает воздух.

— Когда тебя выпустили? — все так же игнорируя вопрос Ханемии, спрашивает Баджи.

— Сегодня утром, — обиженно, надув губы, отвечает Тора, — Ты не рад меня видеть?

Баджи продолжает молчать. Это начинает раздражать Ханемию. Он силком разворачивает Кейске к себе.

— Ты не рад меня видеть? — смотря в глаза, повторяет Казутора. Баджи в ответ мотает головой, — Тогда почему ты не навещал меня? — холодным тоном, продолжает допрашивать Тора.

Кейске очень сложно поверить, что перед ним стоит Казутора. Так же сложно, подобрать слова, объяснится перед ним.

Волосы Казторы заметно отрасли. Детская припухлость пропала с лица, что придало ему более изящные черты. Ханемия, заметив, что его разглядывают, чуть скосил голову вбок. До слуха донёсся еле заметный звон серёжки. Колокольчик в ухе — неизменный атрибут Казуторы.

— Я писал тебе письма, — пытаясь оправдать себя, произносит Баджи.

— Да, знаю, я сохранил каждое, — вспомнив содержание писем, улыбается Казутора. Обида на Баджи мгновенно испарилась.

Письма. Это то, что хоть как-то помогло скоротать срок в детской колонии. Жить от письма до письма и знать, что тебя ждут. Ждут? Действительно ли ждут?

Не сказать, что Баджи рад, что его выпустили. Сомнения мелькают в голове Торы и вот он, спустя минуту молчания, задаёт волнующий вопрос:

— Ты ведь все ещё любишь меня? — Сердце начинает колотиться, страшно услышать отрицательный ответ.

Баджи ласково проводит рукой по щеке Торы, гладит большим пальцем губы, а после целует их. Ещё. И ещё. И ещё.

Усыпав Тору невесомыми поцелуями, с нежностью произносит:

— Люблю.