— Иногда я недооцениваю разрушительную силу восьми лап и двух хвостов.

      — И именно по этой причине они продолжают это делать.

      Тим фыркнул, окидывая взглядом кухонный бардак.

      — Скорее всего.

      Совместная готовка в целом не была самым уж аккуратным процессом, особенно учитывая, что Дэмиен выбирал рецепты позабористее, а Тим вообще-то был любителем, но когда к ней присоединялись Альфред с Титусом, она становилась несколько… чрезмерно хаотичной.

      Размазанное по полу тесто это только подтверждало. Отсутствие одной ветки сельдерея, которую они так и не использовали — тоже. Припорошенная мукой кухонная тумба имела вполне четкие отпечатки кошачьих лап — и, скорее всего, Альфред успел по ней потоптаться пока они готовили заварной крем и за котом не следили.

      Сельдерей, наверное, тоже на его счету был, но тут уж гадать.

      — Нам предстоит просто куча уборки, — пробормотал Дэмиен, переводя взгляд на гору грязной посуды и несчастно щурясь.

      — Я вымою посуду, а ты пол и животных? — предложил Тим, заметив это. — Боюсь, что Альфред не дастся мне, даже если я буду с ног до головы в кошачьей мяте.

      Юноша усмехнулся, следя за цепочкой полузаметных отпечатков, ведущих в гостиную, и согласно кивнул.

      — Я быстро в душ только, и вернусь, — пообещал Тим, стаскивая испачканную брызгами от теста футболку, — не очень было приятно изляпаться во время готовки, если честно.

      — Потому что миксер надо опускать в смесь выключенным, — заметил Дэмиен, впрочем, без укора — он и сам на этом однажды прогорел, — давай. Я попробую отловить Пенниуорта. Надеюсь, он не потоптался по дивану или еще где-нибудь.

      Альфред не успел — впрочем, даже если бы он где-то и пробежался, то отряхнуть муку было бы несложно, — а вот Титус щедро размазал остатки теста на своих лапах по всей кухне и гостиной, и теперь, довольный, лежал на ковре и делал вид, что он здесь совершенно ни при чем.

      С грехом пополам оттерев его лапы и загнав пса в одну из комнат, где он еще не успел наследить, чтобы не разнести беспорядок на еще большие масштабы, Дэмиен выловил кота и принялся мыть лапы и ему.

      Завидев тряпку и таз с водой, Альфред забился под диван, и вытащить его оттуда было проблематично; впрочем, там нашелся нетронутый сельдерей, который кот, видимо, посчитал за игрушку, так что это того стоило.

      — Не нужно было прыгать прямо в муку, — увещевал Дэмиен, пока Пенниуорт с несчастным выражением морды лежал у него на коленях и пытался выдернуть лапу из руки юноши, — но все равно спасибо, что не в тесто.

      Кот мстительно стегнул Дэмиена хвостом и задергал лапой активнее.

      Он в конце-концов вырвался, бодро удрав куда-то в сторону спальни, прежде чем Робин и его успел закрыть с Титусом для предотвращения ущерба; зная нрав Альфреда, в руки он не дастся весь ближайший вечер, так что юноша понадеялся на его осознанность и вернулся на кухню.

      Он как раз убрал оставшиеся овощи и кое-как вытер самое грязное пятно с пола, когда взъерошенный Тим шумно вывалился из душа и заглянул к нему.

      — Прогресс полным ходом, — весело заметил он, взглянув на выросшую еще немного гору посуды, — кажется, когда мы подумали, что на двоих одной посудомоечной машинки слишком много, мы ошиблись.

      — И не взяли в расчет свои кулинарные способности, — согласно пробормотал Дэмиен, — я уверен, что Альфред тратит в два раза меньше посуды, чем мы.

      — Он сенсей, — приглушенно фыркнул старший, отчаянно вытирая волосы, — я бы даже сказал, божество, так что нам простительно. Я оденусь и помогу, — пообещал и он, исчезая.

      Робин согласно замычал, разбирая оставшиеся специи и убирая и их, радуясь, что его животные не додумались засунуть свои любопытные носы прямо в них, и что в следующий раз, пожалуй, стоит в кухне запираться — в буквальном смысле на замок, потому что просто двери Титус открывать умел на «отлично».

      Занятый уборкой юноша и не обратил внимания на зашедшего Альфреда; кот осмотрелся и, убедившись, что о его присутствии не знают, забрался прямо на кухонный стол и с интересом следил за снующим туда-сюда Дэмиеном, пока мельтешение ему не наскучило и его внимание не привлек пустой стеклянный стакан.

      Дэмиен заметил его поздно — в тот самый момент, когда движение посуды по дереву стало слышным — и, прежде чем он понял, из-за чего этот звук происходил, он прекратился — на секунду — и закончился оглушающим брызгом стеклянного перезвона, и Дэмиен обернулся.

      Из спальни крикнул Тим, уточняя, все ли в порядке, но юноша почти не обратил на это внимания; он в ужасе смотрел на осколки стакана, быстро опознав в нем один из коллекции старшего, тот, что пару лет назад ему подарил Джейсон — с очередной шуткой про кофе на боку. Кот сидел на столе, глядя на последствия своего любопытства, прижав уши, видимо, понимая, что так делать было не нужно.

      Старая часть Дэмиена — та, что хорошо помнила отголоски воспитания в Лиге, — напряглась, готовая к неминуемому наказанию за проступок; та же, что впитала в себя воспитание отца, Грейсона и знала Тима, шептала об отсутствии его вины вообще — и о том, что бояться ему было нечего. Не смотря на это, в противоречии своих эмоций, его тело среагировало давно выученным способом: вытянулось в ожидании удара, и стиснуло челюсть, не давая говорить, и забежавший в кухню Тим застал его именно таким — напряженным, как струну, и молчаливо глядящим на осколки его кружки.

      Одной из его любимых, тех, что дарили ему друзья и семья, и тех, что он хранил на виду, как бы по-дурацки они не выглядели.

      — О, — только и произнес парень, бегло оценив масштаб случившегося, — только не говори, что это одна из кружек Джея, — попросил он; Дэмиен подумал, что он вряд ли мог сказать хоть что-то — челюсть свело так, что он не был способен просто открыть рот.

      К тому же, он чувствовал, как пропал голос; он был там — онемевший — в старой реакции тела, той, что перебороть у него не получалось до сих пор, той, где, как он помнил, что-либо говорить было бесполезно.

      Если дедушка или мать его не слушали — зачем ему была нужна речь, особенно когда при наказании за каждый звук следовало взыскание?

      В ответ на тишину, Тим перевел на юношу взгляд, мгновенно улавливая его напряжение.

      — Дэми, — позвал он тихо, обходя битое стекло и подходя к младшему, неуверенно протягивая руку к его плечу, — все в порядке?

      Разумом Дэмиен понимал, что да — не случилось ничего выходящего из ряда вон, и в их жизни происходили вещи более страшные, чем битые стаканы, он создавал ситуации, которые требовали прощения большего, чем эта; к тому же, виновником был его кот — но сердце билось с такой силой, что юноша чувствовал его ритм в своих зубах, каждой своей костью; оно перекрывало доступ к воздуху, сжимаясь от каждого вздоха Тима, инстинктивно помня, что сейчас могло последовать возмездие.

      Тим поймал его за ладонь — нежно — и встал перед ним, закрыв собой остатки разбитой кружки, заполняя собой все поле зрения.

      — Дэми, — сказал он еще тише, мягче, — дыши. Ничего страшного не случилось. Давай, — пробормотал он, ласково привлекая юношу к себе, укладывая на своей груди и мягко одной рукой обхватывая младшего за затылок, другой прижимая к себе крепче за спину.

      Парень был еще без майки, и еще чуть влажная после душа кожа отвлекла Дэмиена из водоворота оцепенения; он ощутимо вздрогнул, пытаясь разжать челюсть, но тело все еще отказывалось ему подчиняться — и Тим успокаивающе потер его по позвоночнику.

      — Все в порядке. Все в порядке, — шепотом повторил он, медленно гладя его, не отрывая от спины руки; если бы он это сделал — старший знал — юноша посчитал бы это замахом, — ты дома, здесь, со мной, в безопасности. Отдышись, — все так же тихо и мягко попросил он, — не торопись. Вместе со мной.

      Дэмиен вдохнул — рвано, — и выдохнул, стараясь попасть в ритм дыхания Тима. Парень продолжал придерживать его за голову, нежно зарывшись пальцами в корни его волос — и за этот жест юноша был благодарен; он ощущался, не смотря на свою близость к шее, удивительно заземляющим и теплым, и уютное давление чужой ладони немного расслабило стиснутую до боли челюсть.

      Он двинулся — силой заставляя свое тело скинуть неестественную неподвижность — и Тим обнял его крепче, вновь забормотав ему на ухо утешающие слова, призывая не торопиться и дышать, пока напряжение не отступит, обещая, что все было в порядке и они были дома. В окружении тепла его тела и запаха, Дэмиен осязал это лучше.

      Только когда юноша чуть обмяк на его груди, возвращая контроль над телом, Тим позволил себе немного отстраниться, заглядывая ему в глаза.

      — У нас у обоих слишком большие проблемы с чувством вины, — мягко заметил он, нежно задевая ногтями чувствительное место на затылке и посылая по телу приятные мурашки, — это просто стакан, Дэми. Ничего страшного.

      Зная, как Тим хранил безделушки от друзей и семьи, как он ценил их, Дэмиен знал — это был не просто стакан, но не сказал об этом; старший, впрочем, уловил его колебание.

      — Стоит мне попросить Джея, и он завалит нас с тобой посудой с глупыми приколами, — усмехнулся Тим. — Ты не поранился?

      Робину потребовалось время, чтобы понять, как отреагировать на этот вопрос.

      — Я?

      — Ты, — подтвердил старший, еще немного отстраняясь и бегло его оглядывая; Дэмиен почти вздрогнул от потери его тепла, силой заставляя себя стоять прямо, а не двинуться вслед за старшим — но Тим тут же вернулся, вновь устраивая ладони на его затылке и спине, и обнимая его также бережно. — Так что?

      — Нет, — пробормотал юноша, моргая. — Альфред, — начал было он, не зная, как сформулировать, но старший, кажется, его понял.

      — Даже бэт-кот не в силах отказать себе в дурных кошачьих привычках, а? — фыркнул он, оглядываясь на виновника ситуации. Уже успокоившийся Альфред продолжал сидеть на столе с таким видом, словно ничего и не произошло; впрочем, краем глаза он все равно за ними наблюдал, то ли беспокоясь за Дэмиена, то ли думая о необходимости побега. — Нам, наверное, стоит его проверить, но я сомневаюсь, что осколки до него долетели.

      Дэмиен рвано кивнул, освобождаясь от объятий Тима — он знал, что если бы он этого не сделал, парень так и держал бы его, пока юноша не отстранится сам, — и потянулся к коту.

      Альфред дался в руки на удивление легко — то ли понимая, что набедокурил, то ли чувствуя исходящее от Дэмиена беспокойство — но ранен он не был, и в его шерсти, слава богу, не было ни одного крошечного осколка, который он мог бы случайно при вылизывании проглотить — и юноша отнес его в комнату к Титусу; не хватало им повторения инцидента или ранения, если кот все-таки успеет влезть в битое стекло, прежде чем они его уберут.

      Когда юноша вернулся, Тим уже собрал все большие осколки, и чувство вины при виде их снова подкатило прямо к кадыку.

      — Кинцуги? — неуверенно предложил Дэмиен, глядя на них. Он определенно где-то видел способ сделать нечто похожее на японское искусство в домашних условиях, но если…

      Парень обернулся в его сторону, и его взгляд смягчился до такой степени, что юноша почувствовал, как у него перехватило дыхание.

      — Это просто кружка, — пробормотал он, выбрасывая осколки в мусорку и быстро споласкивая руки, вновь возвращаясь к Дэмиену и прижимая его к себе, — к тому же, ты уверен что «Заткнись и дай мне еще кофе» достойно золота? Я практически кинул ей в Джея, когда он мне ее подарил.

      — Ты хранишь подарки семьи и друзей, — возразил юноша, с благодарностью зарываясь носом в чужую шею и прикрывая глаза. Размеренное и устойчивое биение сердца прямо напротив его собственного действовало на него успокаивающе. Это — и то, что Тим снова прижал его к себе за затылок.

      — Храню, — согласился Тим, нежно вороша его волосы, — но, во-первых, несчастные случаи случаются, во-вторых, я точно знаю, что это кружка из Волмарта буквально за десять баксов, и, в-третьих — это вообще не твоя вина.

      — Но это мой кот, — пробормотал Дэмиен, вновь неосознанно сжимаясь; Тим прижался губами к его виску, согласно мыча.

      — Но ты не можешь им управлять, — заметил он. — К тому же — это просто кружка. Я не хочу, чтобы это звучало как обесценивание твоих эмоций, но она не стоит даже десятой части твоего беспокойства. Все в порядке, — снова прошептал Тим, нежно стискивая младшего крепче, вдыхая его запах и прикрывая глаза. — Я люблю тебя, и если бы ты ее разбил, это бы не изменилось.

      Теперь — когда невольная реакция его тела отступила, забрав с собой воспоминания о Лиге — Дэмиен это знал.

      — Старый инстинкт, — пробормотал он в чужую кожу; ее жар действовал на него умиротворяюще.

      Тим загудел — понимающе и сочувственно, — отстраняясь и заглядывая в усталые зеленые глаза; его мягкая, печальная улыбка заставила юношу расслабиться еще больше.

      — Я люблю тебя, — повторил он, — и очень хочу оторвать Ра’су голову.

      Младший бессильно фыркнул, упиваясь тем, что парень до сих пор не разомкнул объятий, и прикрыл глаза.

      — Надо убираться, — тихо заметил он, не желая, впрочем, выбираться из чужих рук.

      — Только когда будешь готов, — пробормотал в ответ Тим, утешающе проводя большим пальцем по затылку, и Дэмиен, наслаждаясь вызванными этим жестом мурашками, подумал, что еще пара минут бездействия никому не навредит.