Оставаться призраком куда проще. Тогда твой образ постепенно окутывается романтическим флером и становится лишь ярче, а не тускнеет под действием суровой реальности

***

— Эй, у меня к тебе вопрос. Ты ведь часто смотришь фильмы ужасов? – Не то чтобы Эду было действительно интересно, но его сосед по комнате вроде как собрался модно пофотографироваться в какой-нибудь заброшенной московской квартирке. С утра, блять, пораньше. Хер его знает, зачем ему это. Арсения лучше даже не пытаться понять или отговорить от чего-то, потому что если какая-то идея ужалила его за жопу, он не успокоится, пока не сделает.

— Думаю, да. А что?

— Сделай мне одолжение: если кто-то скажет, что в доме водятся призраки, не надо ходить туда. Как тебе это в голову вообще пришло? А если в этой квартире ебаный притон?

— Волнуешься, Скря?

— Да нахуй надо. Главное шо бы там не было маньяков, хотя, с другой стороны, тебя, может, наконец выебет кто-то, а, Арс?

Эд хрипло смеется и открывает холодильник, надеясь найти там пару бутылок пива, но находит разве что питьевой йогурт Арса. Ёбаный зожный модник.

— Слушай, купи мне пива, – просит Эд, когда Арс с рюкзаком уже стоит в прихожей.

— Сам себе купи, — бросает, выходя из квартиры Попов, оставляя Эда одного.

Выграновский только закатывает глаза и думает, что вот когда он съедет от Арса, в его холодильнике точно всегда будет пиво.

                                    ***

К выбору места Арсений подошел со всей не присущей ему ответственностью. Взял у знакомого пару отмычек, перед этим проконсультировавшись с ним о том, как этими штуковинами вообще нужно пользоваться, выбрал здание, в котором действительно больше не живут люди, и, естественно, позаботился о том, чтобы из окон открывался неплохой вид. По крайней мере, ему так подумалось, когда он искал все на Google Maps. Это было действительно проявлением невиданной ответственности.

Он добирался на метро около сорока минут до нужного места, потом прокатился несколько остановок на автобусе, а дальше шел пешком. По пути Попов успел пожалеть о том, что решил фотографироваться сам, а не позвал профессионала который помимо хороших снимков наверняка предоставил бы ему свою машину. Но так было бы не интересно, верно? Верно. Но это, конечно, не мешает Арсу ворчать про себя по пути. Но все же оно того стоило.

Есть что-то волшебное в старых московских районах, усыпанных пятиэтажками. Старые детские площадки, потерявшие свою яркость, слезающая с фасадов здания краска, подъезды, стены которых исписаны оскорблениями или признаниями и разрисованы членами. Во всем этом было что-то родное, отдаленно напоминающее поездки к бабушке в детстве.

Арсений поднимается на пятый этаж и сразу находит нужную ему дверь. На стене рядом с ней изображен старый, но очень красивый рисунок. Ни коммунальщики, ни соседи видимо не решились убрать это подъездное искусство. Краска слезала, но хорошо было видно очертания птиц и домов, нарисованных на темно-синей старой стене. Художник, который, видимо, жил в нужной Арсению квартире, нарисовал улицу: красивую, теплую, светлую. Будто не из этого мира.

Арс останавливается и делает снимок на камеру одиннадцатого айфона, осматривает результат и довольно улыбается. Раньше он бы побрезговал ходить с дорогущим телефоном по старому обоссанному подъезду, но сейчас все это создает какую-то особую атмосферу. Может, таким образом он хочет вернуться в прошлое, а может, и правда делает все это исключительно ради прикольных фотографий, чтобы потом выложить их в Instagram с хештегами типа «#впередвпрошлое», «#непростозассанныйподъезд», «#мояноваяквартира», «#настенахнетолькочлены» или что-то более дебильное, за что Эд будет его стебать примерно неделю. Арс к такому привык, но с нетерпением ждет того момента, когда он съедет из его квартиры. Сделав еще пару снимков на самой лестничной площадке, Арсений наконец заходит в квартиру, используя отмычки. Квартира располагается на солнечной стороне, поэтому в ней не очень темно. Вряд ли Арс стал бы идти на импровизированную фотосессию без фотографа туда, где нет света.

Со стен местами слезли нежно-зеленые обои, и, если приглядеться, можно увидеть, что они когда-то были в цветочек. Потрескавшийся потолок, порванный местами линолеум, паутина в углах, сломанная и треснувшая ванная и ржавая плита на кухне. Это, конечно, не было чем-то супер эстетичным, но Арсений был доволен. Особенно когда зашел в одну из двух комнат.

Старый, наполненный книгами шкаф, куча выцветшей бумаги на полу, какие-то обрывки из тетрадей и мольберт в самом центре комнаты. Осмотрев все внимательнее, Арсений находит старую палитру, то, что когда-то было красками и кучу поломанных карандашей. Здесь и правда жил художник. От этой мысли становится тепло, потому что одно дело быть в обычной старой квартире и совсем другое – быть в квартире, в которой когда-то творили, вдохновлялись, в которой создавалось что-то прекрасное, новое, необычное, в месте, внутри которого есть частичка искусства.

Арс рассматривает валяющиеся на полу обрывки и листы и замечает на них наброски и карандашные рисунки. Многие пожелтели и подпортились, но разглядеть изображения было возможно. Как и выведенное красивым, но немного небрежным почерком: «А.Ш». Видимо, инициалы художника. Арсений еще долго рассматривает и изучает комнату, заглядывает в книжный шкаф и даже пытается найти какое-нибудь подобие дневника. Многие творческие люди ведь его ведут, да?

Вторая комната оказалась спальней. На стенах старые картины, слой пыли на подоконнике и тумбочках, но, к большому удивлению, кровать была как новая. Ни прогнившего матраса с торчащими пружинами, ни грязи, и даже казалось, будто ее недавно заправили. Эта комната, несмотря на пыль, была самой чистой, как если бы кто-то подметал тут полы пару раз в неделю, как если бы в ней кто-то жил. Но Арсений не стал заострять на этом внимание. В углу, напротив кровати, стояло что-то, накрытое тканью. Арсений не мог не посмотреть. Он медленно подошел и сдернул белую ткань. Под ней был холст с изображением мужчины по пояс. Зеленые глаза, русые волосы, красивые губы и немного большие уши. Возможно, большинство людей не назвало бы его красавчиком, но Арс... Арс назвал бы. Интересно, как его звали, что он любил, кроме искусства, была ли у него семья?

Скорее всего, хозяин квартиры не был известным художником, потому что иначе из его квартиры, наверняка бы сделали музей.

В комнате почему-то стало прохладнее, и Арсений обнимает себя руками, зябко ежась. Может, где-то открыто окно? Попов решает не разбираться с этим и достает из рюкзака небольшой складной штатив: он ведь фотографироваться пришел, так?

Арсений благодарит мир за существование таймера на камере телефона и за вот такие небольшие штативы, которые в сложенном состоянии легко помещаются в рюкзак. Он любил фотографироваться. Вообще везде и в любую погоду. Эд говорит, что ему с такой страстью и любовью к позированию нужно было стать моделью, а не работать актером в маленьком театре, в который почти никто не ходит. Эд вообще любитель раздавать Арсу советы. Он имеет на это право, потому что он его лучший друг, но временами это все-таки раздражает. Может, когда-нибудь он действительно найдет себе фотографа и станет моделью, но сейчас Арс к этому не стремится. Он фотографируется для себя. Ну, может, еще и потому, что надеется, что, выкладывая красивые фотографии в социальные сети, обязательно привлечет какого-нибудь парня.

Не то чтобы Арсению срочно нужны серьезные отношения — просто иногда бывает одиноко. Хочется тепла, уюта, секса, в конце концов. В последний раз, когда он ходил с кем-то на свидание, он сильно перенервничал и начал рассказывать стремные анекдоты. Два гея в бассейне, дед с бабкой и все такое.

В общем, ему просто не везло.

Хер знает, в чем там проблема, Арсу в любом случае не до этого. Рано или поздно он точно не будет один. Может, он попробует после переезда Эда. А может, нет. Одиночество стало привычным состоянием, и Арс уж точно сможет его потерпеть еще какое-то время. К тому же, у него все еще есть Эд. Он может казаться людям агрессивным, но это не так. Он отличный человек и друг. Арс его очень ценит. Хоть он и стебет его за гейско-модельные наклонности.

Фотографировался Арсений во всей квартире, но больше всего снимков было сделано в художественной «мастерской» бывшего жильца. В этой комнате хотелось остаться минимум на пару часов, рассмотреть все рисунки, законченные и нет, полистать книги. Чем дольше Арсений находился здесь, тем больше, так ему казалось, он узнавал художника.

Арсению хотелось сделать видимость жизни в этой забытой квартире, поэтому на кухне он делал вид, что «готовит» на заброшенной старой кухне, валяется на кровати, курит, смеется. Он снимал себя так, будто он тут живет. Дома он еще повозится с фотошопом, чтобы воплотить задумку до конца, но потраченного времени ему однозначно не будет жалко.

Уходить Арс не торопился, решив сначала просмотреть получившиеся снимки. Он садится на кровать и открывает галерею. Вот он в прихожей, вот на кухне стоит у открытой форточки и курит, вот делает вид, что что-то готовит у плиты, а вот рядом с ним на кухне кто-то сидит на табуретке...

Арсений рассматривает эту фотографию очень долго. У него не может быть галлюцинаций. Рядом с ним действительно сидел достаточно высокий и стройный молодой человек. Внутри будто все холодеет. Арсений удаляет фото, но находит этого же человека на других снимках.

Какого хрена? Арс шумно выдыхает и прикрывает на секунду глаза, пытаясь себя успокоить и найти этому всему логическое объяснение. У него не получается. Если бы тут кто-то был, он бы это слышал, он бы это заметил, но квартира абсолютно пустая. Так почему на фотографиях есть кто-то еще?..

Он пытается разглядеть все лучше и понимает, что этот парень очень похож на того, что он видел на полотне в углу спальни. Значит это… призрак хозяина квартиры? Настоящий призрак? В это очень трудно поверить, и Арсу становится страшно. Если это настоящий призрак, то он убьет его? Или, может, он хороший и, наоборот, ничего не сделает?

Паника хватает его за горло, медленно сжимая. Страшно и жутко. А еще холодно. Снова. Арс удаляет снимки, но те отказываются покидать память его телефона.

— Какого хрена? — Арс откладывает телефон в сторону, а потом холод становится сильнее и он чувствует, как чья-то рука ложится к нему на плечо. Подняв взгляд, он видит того самого парня со снимков.

— Поболтаем? — призрак улыбается.

Через секунду Арсений уже его не видит.

                              ***

Антон не то чтобы любил гостей. Он не любил, когда кто-то приходил и хозяйничал в его квартире. Пускай никто и не знал, что она его. Он ненавидел, когда кто-то трогал его вещи. Он ненавидел подростков, которые редко, но как-то приходили сюда и проводили ночь тут, чтобы попытать удачу и вызвать призрака. Антон их, естественно, обламывал и не показывался. Не хотелось бы потакать каким-то малолеткам, которым не хватает адреналина. Они просто хотели испугаться, просто потратить время вот на это, а не на то, что может быть действительно важно, когда ты жив. Они никогда не интересовались тем, кто тут живет. Лишь из-за комнат с мольбертом все делали вывод о том, что это был художник. М-да, браво, блять.

Антон и сегодня не обращал на гостя никакого внимания, если бы этот парень не стоял и не рассматривал его рисунки так долго, если б не листал книги. Он хотел узнать — так Антону показалось. Ну, и еще он был красивым. Очень красивым. Его хотелось нарисовать, и хотя Антон как-то научился делать это будучи призраком, он давно не брал карандаш в руки. Его хотелось нарисовать, хотя он и казался Антону полным идиотом. Ну кто, блять, будет идти и фоткаться в старой квартире? Хотя, может, он и не придурок.

С ним хотелось поговорить, обнять его и просто провести с ним время, будто Антон живой человек, но чем дольше он на него смотрел, тем больше ему хотелось не только поговорить. Его хотелось всего. Хотелось рассмотреть его поближе, потрогать, поцеловать. Хотелось, чтобы им обоим было хорошо.

У Антона не было цели испугать, но, видимо, он забыл, что люди в принципе боятся призраков, какими б они и их намерения ни были.

Антон решил заговорить с гостем, когда понял, что тот не собирается пока уходить. Он даже показался ему, чтобы было не так стремно, но тот закричал и испугался, и Антону пришлось вновь стать «невидимкой».

— Эй, я не сделаю тебе ничего плохого. — Антон садится рядом и кладет руку на чужое колено, но парень снова дергается. — Скажи хотя бы, как тебя зовут, и, чел, успокойся, я очень не хочу тебя как-либо обездвиживать, наша связь должна быть по обоюдному согласию.

— Т-ты призрак? — Голос у незнакомца становится выше, и Антон даже думает о том, что он совсем как у девчонки.

— Ты, очевидно, не тупой, но давай не будем заострять на этом внимание. — Призрак успокаивающе гладит чужое колено.

Парня немного трясло, и если сначала Антону было его жалко, то сейчас это уже раздражало.

— Так, слушай, я не буду тебя убивать, но если ты, красавчик, не успокоишься и не скажешь мне, как тебя зовут — он чуть сжал его колено, — то мы можем обойтись вообще без разговоров.

— Меня зовут Арсений.

Было видно, что он еще боялся, но с этим Антон вряд ли мог что-то сделать. Многие шутят про призраков, пугают ими детей, прикалываются с друзьями, и с этим ничего не сделать. Призраки ассоциируются у людей либо с Каспером, либо с сериалом «Сверхъестественное». Ничего из этого Антону не нравилось.

— Арс, я не сделаю тебе больно и не сделаю ничего, чего бы ты не захотел сам, ладно?

— Сейчас я хочу домой.

На это Шастун лишь улыбается, а потом медленно целует Арсения в шею, руку запуская под ткань джинсов через дырки на коленях (Антон никогда не поймет моды на рваные шмотки, но сейчас это все очень кстати).

— Ты сможешь остановить меня в любой момент, и я отстану.

Его голос парализует и не дает здраво мыслить, а от прикосновений мурашки по коже от холода, но Арс не может сказать, что это неприятно. Ему страшно, сердце бьется в грудной клетке как бешеное, а от осознания, что его целует призрак, в голове что-то ломается. В это не хочется верить, но это чертовски приятно ощущать.

Ему страшно: то ли от того, что его трогает мертвец, то ли от неизвестности, того, что будет дальше, потому что Антона Арс не видит. Арсению страшно, но еще ему приятно, и это пугает. Он боится Антона, но отдается в его холодные, мертвецки холодные руки. Он боится Антона, но почему-то верит, что тот не хочет ему навредить.

Антон медленно и аккуратно раздевает парня, проводит руками по его груди и животу, целует, ведёт языком вверх по шее к мочке, несильно прикусывая ее. Арсению явно нравится, и он явно не против, так что Антон воспользуется невидимостью и доставит этому парню удовольствие. Он чувствует, что тому ещё немного страшно, но это возбуждает сильнее. Антон улыбается и аккуратно укладывает Арсения на кровать.

— Ты что, какой-то призрак-маньяк?— Арс чуть пятится назад, забираясь повыше на постель, и осторожно смотрит по сторонам.

— Расслабься, Арс, — шепот в самое ухо, — расслабься и просто получай удовольствие.

Антон нависает над практически беспомощным Арсением и целует в шею, несильно кусает, а потом, наконец, перестав быть аккуратным, оставляет багровый засос. Антон не помнит, как давно он целовался, тем более не помнит когда занимался с кем-то сексом. Не то чтобы Антон был действительно каким-то злым духом-маньяком, трахающим людей (к тому же, он все же призрак и трахать людей он не мог. Иначе такая жизнь была б для него просто раем). Антону просто сегодня захотелось попробовать, потому что Арсений невероятно красивый. Арсений аккуратный, немного манерный, и у него на лбу чуть ли не написано «гей». А еще Арсений был не против. Будь он против, он бы сейчас не стонал под ним так сладко. Его тело буквально просит больше прикосновений, и Антон просто не может отказать.

Он целует и кусает нежную кожу, пальцами ласкает чужие соски, несильно крутит между большим и указательным пальцами, а затем накрывает покрасневшую горошину губами. Тело под ним дрожит от возбуждения и все еще не отступившего до конца страха. Осознавать, что этот парнишка под ним полностью в его власти… если честно, Антон ничего лучше никогда не чувствовал. Арс такой красивый, податливый, желанный и напуганный. И он может с ним делать все что угодно.

Власть — сильнейший наркотик, и у Антона голова идет кругом. Это пугает, и на секунду Шастун думает о том, что он действительно не сможет себя контролировать и навредит парню, который ни в чем не виноват, но очередной стон Арсения выбивает эти мысли из его головы.

Длинными пальцами призрак обхватывает член парня и ухмыляется, когда Арс снова стонет и выгибается под ним, шумно дышит и сжимает простынь в руках. На секунду Антон думает, что Арсений наверняка цеплялся бы руками за его плечи, если бы видел. Он двигает рукой по чужому члену, иногда размазывая по головке смазку большим пальцем. Одновременно с этим Шаст целует тело под ним, спускаясь все ниже и ниже. Через какое-то время он убирает руку с чужого члена и просто смотрит на Арса. Парень шумно дышит и явно ждет, когда Антон продолжит, но Шастун не очень торопится. Он рассматривает Арсения очень внимательно, будто хочет запомнить каждый изгиб его тела, каждую родинку, запомнить каждую эмоцию на его лице.

— Пожалуйста, — это звучит так умоляюще, что Антон просто не может оставлять Арсения без прикосновений.

Еще пару раз Антон проводит рукой по его члену, а потом берет головку в рот, посасывая, дразня уздечку языком и наблюдая за реакцией Арсения. То, как открываются его губы в немом стоне, то, как он жмурится от удовольствия, как сглатывает слюну и как дергается при этом его кадык, как вздымается его грудь и как сильно он сжимает в руках простынь, стоит Антону взять в рот больше. Иногда Антон совершенно неожиданно отстранялся и начинал целовать внутренние стороны бедер, раздвигая ноги Арсения шире. Тот все еще вздрагивал, когда Антон внезапно начинал гладить его тело руками, но Антон все равно уже не собирался останавливаться, к тому же это было б нечестно по отношению к самому Арсению, которому явно, как любому нормальному человеку, хотелось кончить.

Шастун оставлял засос на его теле, но не с целью присвоить Арсения себе, а скорее с целью оставить воспоминания. Хотелось знать, что Арс не забудет о том, что случилось, и не засомневается в том, что это было на самом деле.

Когда Арс подходит к краю, Антон быстро отстраняется и какое-то время не трогает его, пока тот не заскулит и не попросит прикоснуться к нему. Только после этого Антон резко переворачивает Арса на живот, заставляя его уткнуться в подушку и приподнять задницу. Он сжимает ягодицы в руках, на секунду думает о том, что Арс наверняка ходит в качалку, раз они такие упругие, а потом раздвигает их в сторону и проводит языком между ними. Приглушенный подушкой протяжный стон дает Антону понять, что он все делает правильно, так что он продолжает ласкать чужой вход языком, толкается внутрь, лаская стенки и то и дело сжимая руки на ягодицах. Одной рукой Шаст зарывается в темные волосы парня и дергает на себя, заставляя его оторваться от подушки, чтобы отчетливее слышать стоны. Язык устает, и Антон отстраняется, наклоняется над Арсом и несильно кусает его шею, рукой обхватывая член и начиная быстро дрочить, но потом снова отстраняется и меняет положение парня, переворачивая на спину, потому что хочет видеть его лицо в момент оргазма.

Перевернув его, Антон снова обхватывает его член рукой и доводит до разрядки, запоминая каждую морщинку на его лице в момент высшего наслаждения. После оргазма Арсений шумно дышит, а вскоре проваливается в неглубокий сон. Призрак улыбается, стирает сперму с его живота и с трудом одевает, думая, что произошедшее — самое странное, что случалось с ним за время всего его существования. Антон думает о том, что если бы он был человеком, то обязательно бы трахнул его. Но призраки не могут возбуждаться физически. Антон кидает взгляд на спящего Арсения и тихо смеется, направляясь в мастерскую, впервые за многие годы желая что-то нарисовать.

                                ***

— Ты серьезно, Арс? Тебе отсосал призрак? — Эд смеется и делает еще один глоток из бутылки с пивом. — Слушай, а это считается некрофилией?

Арсений жалеет о том, что рассказал Эду, и у него нет сил доказывать ему, что он не попал в какой-то притон, поэтому просто закатывает глаза и идет в свою спальню. В комнате Арсений рассматривает фотографии, с которых каким-то образом пропал призрак, а из рюкзака достает сложенный в четыре раза листок А4, на котором карандашом был нарисован портрет Арсения. Снизу была подпись художника, а на обратной стороне черной ручкой написано: «Надеюсь снова тебя увидеть» и подпись: «Антон».реальности