Последнее время Андрей чувствовал себя как-то… странно. Как будто что-то тревожило его, беспокоило. Как будто ему надо было что-то понять, или, может, вспомнить… Чего-то делать, куда-то бежать…

Это чувство заставляло его всматриваться в глубину старого зеркала, в шелесте листвы слышать непонятную музыку…

Андрею снились необычные сны, яркие, многоцветные, как никогда раньше. Один раз приснилась летняя ночь, и костер, и люди, пляшущие вокруг костра — и среди них рыжая зеленоглазая девушка, совсем молоденькая, может, одних лет с Андреем. Во сне она смотрела ему прямо в глаза, смеялась, звала за собой.

Наутро он почему-то рассказал про этот сон матери. Та посмотрела с удивлением:

— Надо же, вот так и в генетическую память можно поверить! Я ведь тебе не рассказывала… Бабушка это моя, твоя, значит, прабабка. Бабушка Анка, — мать улыбнулась, — я ее не очень-то помню, ездила к ней на каникулы летом. Ее в деревне ведьмой считали. Помню, шли к ней люди… Заговаривала, привораживала и все такое.

— Правда? — переспросил Андрей с жадным интересом. Мать рассмеялась.

— О чем ты говоришь? Третье тысячелетие на дворе, какие привороты!

— Но ведь помогало, раз шли, — возразил Андрей, — раз верили!

— Так потому и помогало, что верили, — резонно ответила мать. Подумала и добавила:

— Знаешь, я вот вспоминаю ее заговоры… Попозже бы ей родиться, да не в глухой деревне. Уж не знаю, была ли она ведьмой, а поэтом точно была. И слова вроде обычные, а как-то получалось, что самую душу трогали…

Мать, наверное, тотчас забыла о том разговоре. А вот Андрей не мог забыть. Рыжая девчонка с легкомысленным именем Анка — неужели правда его прабабка? — виделась ему уже и наяву, куда-то звала, что-то пыталась объяснить…

А в самом конце декабря, в самый короткий день года, вообще такое случилось, что хоть самому в психушку сдаваться. Андрей шел себе спокойно из школы, и вдруг словно кто-то сильный и властный позвал его за собой. Потом он с трудом вспоминал, как покупал билет на электричку, как врал матери по телефону, будто у Лехи заночует, как шел, проваливаясь по колено в снег. Потом было странно и дико, а в тот момент казалось нормально, как будто так и надо. На лесной поляне он встретил каких-то незнакомых людей, пять человек, и они вместе жгли всю ночь костер, потому что иначе весь мир может замерзнуть, а наутро они напрягали все силы, помогая Солнцу подняться над горизонтом, как будто иначе самая длинная ночь никогда не закончилась бы…

Тогда, у костра, невысокая женщина в круглых очках спросила у него обычным, будничным тоном, каким спрашивают, в какой школе он учится:

— Ты выученный или прирожденный?

Он отшатнулся прочь, глядя на нее растерянно и недоуменно. Она не стала настаивать на ответе.

Потом, в электричке, она, кажется, опять хотела поговорить с ним. Он перешел в другой вагон и сделал вид, что спит. А сам думал. Анализировал.

Информацию несут не только ответы, но и вопросы.

Кто бывает или выученным, или прирожденным?

Ведьмы и колдуны, вот кто.

Но разве он колдун? Он же ничего не знает, не умеет! Значит, точно не выученный…

Прирожденный? От прабабки, что ли? Но тогда и мама была бы ведьмой, и уж точно не посмеивалась бы так — «Третье тысячелетие на дворе…»

Она, кстати, ни о чем его не спросила, даже не заметила, что куртка гарью от костра пахнет.

А если не от прабабки, то от кого? Как ещё можно получить колдовской дар?

Да и есть ли у него этот дар, или он все придумал? Но отчего тогда эта странная тоска внутри?

Теперь он жалел, что тогда, в электричке, ушел от разговора.

Потом приятель Андрея попал в больницу с аппендицитом. На второй день Андрей собрался его навестить. Мишка чувствовал себя неплохо, уже по палате ходил. Сходу стал жаловаться, что родители теперь заставят соблюдать диету — ни чипсов, ни арахиса…

— Аппендицит же не от этого! — удивился Андрей. Мишка махнул рукой:

— Да им только дай повод!

А когда Андрей уже уходил домой, у лифта он столкнулся с женщиной в белом халате, невысокой, в круглых очках. Прямо как нарочно она его ждала.

Они узнали друг друга одновременно. И пока Андрей хватал ртом воздух, не зная, что сказать, женщина уверенно взяла его за рукав и повела куда-то. К себе в кабинет. Закрыла дверь, зачем-то сняла халат, оставшись в сиреневом строгом платье, села за стол, кивнула Андрею на кресло.

— Ну, что скажешь?

Он ответил спокойно и четко, как в школе на уроке:

— У меня прабабка была ведьма. Только я всю жизнь жил спокойно и ничего не чувствовал. А началось все в августе. У нас в подъезде старик один умер… очень старый, его все Кощеем Бессмертным называли. Слухи ходили, будто он колдун. Соседи говорят — он десять дней стонал и охал, а умер в тот день, когда я из лагеря вернулся. Колдун просто так умереть не может, он должен дар кому-то передать.

Тут Андрей запнулся, перебил сам себя:

— Но я же к нему не подходил! Не то что разговаривать или за руку брать, я даже в квартиру не заходил! Что же он, скинул на меня, когда я по лестнице мимо шел? Разве такое возможно?

— Значит, возможно, — задумчиво кивнула женщина. — Значит, ему хватило сил так сделать. А ты сумел принять его дар, потому что у тебя он и свой есть, врожденный.

— И что дальше? — нетерпеливо спросил Андрей. — Что со мной теперь будет? Я что, должен колдуном стать?!

— Должен? — переспросила она. — Должен ты разве что себе самому. Если не дать дару раскрыться, развернуться… Ничего хорошего из этого не выйдет, так и будет тоска сердце точить. Многие и вовсе спиваются.

— Но я не хочу колдуном! — возмутился Андрей. Он еще и сам не решил, кем хочет быть, может, инженером-строителем или даже архитектором, но уж точно никакой мистики в своей жизни не планировал.

— Значит, и не будешь, — спокойно ответила женщина. — Дар — он разный бывает. Я вот людей лечу…

— Вы этому в институте учились, — хмуро бросил Андрей.

— Учились все одинаково, а получается по-разному, — усмехнулась женщина. — Это тоже дар. А кто-то стихи сочиняет — тоже ведь слова срифмовать каждый может, да не у каждого получится за душу тронуть. А другой цветы выращивает, и тоже вроде бы дело нехитрое…

— Я понял, — буркнул Андрей. — А откуда я узнаю?

— Думай, — она пожала плечами. — По сторонам смотри. Прислушивайся к себе — к чему тебя тянет, что тебе интересно. От чего на душе хорошо. Дар — он как костер, понимаешь? Может согреть и дорогу осветить. А если его не поддерживать, то будет только угар и дым.

— Я попробую, — кивнул он.

И еще, наверное, месяц Андрей честно следовал ее совету — смотрел по сторонам, думал и прислушивался к себе. А потом открыл альбом и стал быстрыми тонкими линиями набрасывать контуры здания, стройного, красивого, правильного.

В душе словно разгоралось светлое, ясное пламя. И рыжая девчонка, кажется, одобрительно улыбалась у него за спиной.

 Редактировать часть