– Минхо?

Старший вздыхает, как он это часто делает, когда Джисон разговаривает, вместо того чтобы работать. Его рука лежит на колене парня под одеялом, на случай если родители Джисона снова решат зайти. Время от времени, будь то для мотивации или потому что он наслаждался дискомфортом младшего, Джисон не уверен, ладонь Минхо равнодушно накрывала его промежность. Каждый раз Джисон поскуливал. Каждый раз Минхо демонстративно игнорировал это.

– В чем дело, Джисон? Я думал, ты хорош в этой теме.

– Я хорош! – выпаливает Джисон, а затем краснеет от собственного рвения. – Нет, т-то есть…

– Давай уже, Сон-и, – мычит Минхо. – выкладывай, – Он накрывает его промежность снова, и в этот раз делает это с явной жестокостью.

Джисон тихо скулит, но сдерживает себя, чтобы заговорить:

– Можно в этот раз я коснусь тебя? – выдает он так быстро, что задумывается, разборчиво ли это было. – Только если, ну, – он застенчиво смотрит вниз на листы с заданиями. – если ты хочешь этого.

Минхо не отвечает, но слегка напрягается, а Джисон занимает себя последним заданием на листе. Рука Минхо все еще на его колене, так что он не слишком отвращается своей просьбе. Может старшему просто не нужно, чтобы его касались, так, как это нужно Джисону. Он должен признать, ему никогда не хватало прозорливости взглянуть на него, когда они сидели вот так в его комнате, будучи слишком озабоченным руками Минхо на нем и его красивыми губами, когда тот говорил ему, что делать. Если Минхо и желал этого, Джисон был слишком отвлечен, чтобы заметить. В следующий раз он решает посмотреть. Он не очень хочет признаваться самому себе, как сильно он жаждет оказать на него хоть какое-то влияние.

Джисон завершает задание и передает лист Минхо трясущимися руками. Он наблюдает, как Минхо просматривает решение, слабая улыбка оттягивает уголки его губ.

– Все правильно, Джисон-и, – хвалит он, взлохмачивая волосы младшего таким унизительным образом, что Джисону не должно это нравится, но ему нравится это слишком сильно. Он льнет к прикосновению, вздыхая, когда другая рука Минхо начинает поглаживать его. Когда Джисон заставляет свои глаза открыться, встречаясь со взглядом Минхо, потому что знает, что тот хочет от него это, Минхо воркует. – Хороший мальчик, – медово-сладко и приторно говорит он и снова воркует, когда Джисон тихо поскуливает. – Что ты там хотел, Сон-и?

На мгновенье Джисон совсем забыл. Он заставляет себя вернуться к мысли, вспоминая, о чем наконец-то попросил Минхо. Старший тоже определенно помнит, но Джисон знает, что по какой-то причине тому всегда нравится заставлять его повторять. Он поддается ему (как если бы он когда-то мог поступить иначе):

– Хочу прикоснуться к тебе, – говорит Джисон, его лицо пылает. Ему приходится успокаивать себя мыслями, что результат стоит того.

– О? – говорит Минхо, приподняв бровь, показывая Джисону, что пройдет еще какое-то время, прежде чем он будет вознагражден. – Где ты хочешь коснуться меня, милый? Здесь? – спрашивает он, поднимая дрожащую руку Джисона, чтобы обхватить ею свое милое личико. Хоть это и не то, что имел в виду Джисон, и они оба это знают, Джисон все равно упивается этим неожиданным подарком. Скульптурные черты лица Минхо ощущаются приятно под его пальцами, тонкая костная структура каким-то образом одновременно и хрупкая, и крепкая. Его лицо теплое, как скрытый показатель того, что, возможно, Джисон может немного повлиять на него. Парень борется с желанием завопить.

– Нет, я хочу коснуться твоего- Я, эм, тоже хочу сделать тебе приятное…

– Ты абсолютно очарователен, малыш, – говорит Минхо, и каким-то образом в то же время ему удается звучать жалостливо по отношению к Джисону. – Но только малыши, которые говорят, чего хотят, получают это, Джисон.

– Я… – пытается сказать парень, но слова застревают в горле. Еще раз, как там Минхо называл пенис Джисона? Он назвал его как-то вульгарно в первый раз, когда он коснулся его кожа к коже, а Джисон попытался забыть это, как если бы это сделало его лучше. Проходит мгновенье, и он вспоминает, его губы слегка раскрываются в молчаливом вздохе, когда он чувствует, как краснеет еще сильнее. Он не уверен, что может сказать это вслух. Но затем он смотрит на Минхо, и видит, как тот в ожидании наблюдает за ним. Джисон знает, что Минхо даст ему то, чего он хочет, если он будет играть по правилам, и как бы плохо это ни было, он хочет его безумно. – Можно мне, пожалуйста, коснуться т-твоего, эм, – он приостанавливается, голос становится тише, но все еще слышен. – Минхо, можно мне, пожалуйста, коснуться твоего члена, пожалуйста?

Каким-то образом, Джисону более неловко от дополнительного «пожалуйста», которое он не собирался прибавлять в конце. Хотя Минхо выглядит удовлетворенным, хоть что-то. Джисон любит, когда Минхо доволен им.

– Молодец, – хвалит он, еще раз поглаживая там, где Джисон напряжен в штанах, прежде чем убрать руку. Джисон слегка хнычет от потери прикосновений Минхо, но ничего не говорит, боясь, что это лишит его шанса прикоснуться к старшему. С широко раскрытыми глазами, Джисон видит, как Минхо ведет рукой, чтобы надавить на собственную промежность, жалея, что одеяло загораживает вид, особенно когда Минхо тихо шипит. Что ж, похоже Джисон хотя бы немного, но влияет на него. – Чего ты ждешь, Джисон-и? – спрашивает Минхо, так расчетливо склонив голову, что это заставляет Джисона почувствовать себя до прекрасного маленьким. – Уже не хочешь?

– Я могу… Я могу просто?..

– Давай же, милый, – поддерживает Минхо, убирая руку, чтобы дать Джисону полный доступ. Вместо этого, старший находит его ногу и обнадеживающе сжимает ее. Это делает Джисона только еще более нуждающимся. Он робко тянет руку, чтобы прикоснуться в ответ. Из-за одеяла, все еще покрывающего их на случай, если кто-то ворвется, он немного возится, прежде чем его ладонь опускается на сильное бедро. Минхо до сумасшествия мускулистый, Джисон помнит, как его мать между делом упоминала, что его репетитор – танцор в колледже. Младший старается не думать об этом сейчас, иначе он кончит даже без рук Минхо.

– Что теперь? – спрашивает он, ища помощи в незнакомой ситуации. Джисон боится зайти слишком далеко, боится, что Минхо не понравится, боится, что все закончится даже не начавшись. Да, у его опыта с Минхо есть срок годности, но он хочет взять у своего украденного лета все возможное. После этого он будет в колледже сам по себе. Джисон задумывается, будет ли в его Христианском колледже кто-нибудь, похожий на Минхо. Может быть. В конце концов, семья Минхо такая же религиозная, как и его собственная. Возможно, это даже колледж сделал Минхо… таким.

– Ты хотел прикоснуться ко мне, так?

– Да! – Джисон звучит чрезмерно нетерпеливо, настолько, что это заставляет Минхо испустить смешок. Младший краснеет, но взгляд не отводит.

– Тогда прикоснись.

– Везде, где захочу?

– Да, малыш, – обнадеживает Минхо, и когда Джисон продолжает колебаться, он кладет свою руку поверх его, двигая ее выше по своему бедру и останавливаясь прямо перед промежностью. Здесь Минхо убирает свою руку. Это должно быть решением Джисона, намекает он. – Давай, Сон-и. Везде, где хочешь.

– Х-хорошо, – голос Джисона колеблется между решимостью и волнением. Он очень, очень хочет этого. Вероятно, его должно волновать то, как сильно он этого желает, но его жажда слишком велика, чтобы переживать. Он двигает пальцы выше и…

Минхо тоже возбужден. Его неоправданно узкие джинсы туго натянуты, он тверд под мягким прикосновением кончиков пальцев Джисона. Он проводит рукой по молнии джинсов, широко распахивая глаза, когда Минхо закусывает своими красивыми зубками нижнюю губу. Минхо тоже хочет этого, осознание надвигается подобно шторму, закручиваясь вокруг Джисона и затуманивая его чувства. Что-то электрическое танцует на его коже, и он вздрагивает, когда добирается до верха застежки, туда, где пуговица отделяет его от еще одного грешного слоя. Одно дело позволять Минхо делать с ним всякое, и Джисон хотел бы сожалеть об этом (в нем нет ни капли сожаления), но… Это?

Минхо – это все, чего Джисону не следует желать, но при этом он – искушение, которому Джисон жаждет поддаться.

– Можно, Минхо? – спрашивает он, имя старшего на губах, словно молитва. – …Пожалуйста?

– Ты такой милый малыш, Джисон-и, – воркует Минхо, накрывая ладонью щеку Джисона. Кольца на пальцах Минхо холодят раскрасневшуюся кожу парня, и тот тихо и плаксиво вздыхает. – Трогай меня, как хочешь, сладкий. Я скажу тебе, если нужно будет остановиться, хорошо?

Сознание Джисона обрабатывает услышанное, и он снова вздрагивает, когда принимает решение перестать сдерживать себя от того, чего он хочет, потому что он действительно хочет Минхо. Он не видит происходящего под одеялом, поэтому немного возится, прежде чем расстегнуть пуговицу и легко потянуть за молнию. В отличие от хлопковых трусов Джисона, белье Минхо шелковистое на ощупь. Оно ощущается дорогим и подходящим для кого-то вроде него. Джисон мешкает, когда его рука движется к резинке.

Трогай меня, как хочешь, сладкий. Я скажу тебе, если нужно будет остановиться, хорошо?

Преодолевая сомнения при воспоминании об утешении, дрожащая рука Джисона скользит под край ткани, двигаясь по мягкой коже нижней части живота Минхо. Он ожидает столкнуться со спутанными волосами, мимо которых он прошел, чтобы коснуться себя прошлой ночью, но этого не происходит. Вместо этого он чувствует под кончиками пальцев гладкую кожу с намеком на щетину, но не более того. Глаза Джисона расширяются, и Минхо может с точностью сказать почему. Джисон даже не задумывался о том, чтобы брить что-то, кроме светлых волос над верхней губой, но теперь его мысли только этим и заняты.

– Тебе нравится, Сон-и? – кажется, Минхо это забавляет.

– Я, д-да, я просто… Вау, – Джисону сложно говорить, и, похоже, это становится чем-то обыденным в компании Ли Минхо. – Я не знал, что люди делают это.

– Не все люди, милый, – дыхание Минхо стало немного тяжелее. Его взгляд скользит к одеялу, туда, где рука Джисона остановилась прямо над… – Но мне нравится, везде, – слова звучат, как намек на то, что Джисон должен почувствовать его сильнее, всего его. С широко раскрытыми глазами, пойманный в ловушку взгляда Минхо, Джисон медленно двигает руку ниже, ощущая горячую кожу. Глаза Минхо темнеют, радужная оболочка почти затмевается. Он выглядит потусторонним, ужасающе прекрасным. Джисон чувствует себя добычей, даже когда оборачивает свою ладонь вокруг него.

Минхо больше, чем Джисон. Ему не нужно видеть, чтобы понять это, потому что он стал гораздо ближе знаком с самим собой, и поэтому он знает, как ощущается его член в собственной руке. Ему тяжелее сомкнуть пальцы вокруг Минхо, так что Джисон может сказать, что он явно толще, и когда он движется по стволу, он чувствует, что тот еще и немного длиннее. Разница не большая, но она есть. Достаточно заметная, чтобы у Джисона появилось странное желание сравнить их несмотря на то, что он знает, что окажется немного мельче. Но это не смущает его – он думает, что это вполне логично, вспоминая, как ощущается его тело, когда Минхо смотрит на него с легкой жалостью во взгляде.

Джисон невероятно ценит терпеливость Минхо, будучи взволнованным своей неопытностью, старший только издает мягкие звуки, пока он исследует. Он как минимум знает, что нравится ему самому, поэтому он пробует это на Минхо, получая в целом хорошие результаты: больше нежных звуков, иногда немного более громкие, когда Джисон особенно хорошо справляется, хотя Минхо заглушает их, прикусывая губу. Младший проводит большим пальцев по головке, сквозь скопившуюся там влагу, и распределяет ее по всей длине, чтобы облегчить скольжение ладони по коже. Похоже, это было верным решением, потому что Минхо стонет, немного запрокидывая голову назад.

– Все в порядке? – проверяет Джисон, нуждаясь в подтверждении.

Нижняя губа Минхо насыщается цветом, когда он выпускает ее из хватки зубов, слегка припухшая и привлекательная.

– Ты хорошо справляешься, Сон-и, – заверяет Минхо, и Джисон радостно улыбается. – Двигайся немного быстрее, и ты сделаешь мне еще приятнее, ладно?

Джисон послушно ускоряется, и Минхо испускает на выдохе хороший мальчик, прежде чем накрыть свой рот рукой, как он это делал с младшим. Эта параллель кружит Джисону голову, наводя воспоминания о том, как ему было хорошо, когда Минхо пришлось накрыть его рот. Если из-за него Минхо чувствует себя также, то… Вау. Гордость переполняет его, и он продолжает быстро двигать рукой, проводя большим пальцем по месту рядом с головкой и вырывая из Минхо стон. Старший напрягается, и Джисон смотрит на него, сопротивляясь желанию съежиться под его пристальным взглядом.

– Мне остановиться? – спрашивает парень, хотя на самом деле не похоже, что Минхо этого хотел.

– Не- А хотя, подожди. Одну секунду, убери руку, – отвечает Минхо, ухмыляясь несмотря на свое взъерошенное и задыхающееся состояние, когда замечает коробку салфеток рядом с кроватью Джисона, которой не было в последний раз, когда он приходил к нему домой. Младший притворился, что кашляет, когда его мать спросила, зачем он их туда поставил, и проверила температуру, потому что он сильно покраснел. Минхо достал несколько штук и молча передал их Джисону – намерение было очевидно. В то время как не было никаких проблем, чтобы замарать белье младшего, Минхо не хотел мириться с липкостью в штанах по пути домой. Похоже, он подумал о чем-то еще, и Джисон резко втянул воздух, когда он схватил его свободную руку и накрыл ею свой рот, губы Минхо прижимались к его ладони.

Продолжай, взглядом сказал Минхо, и Джисон почувствовал легкий кивок. Минхо мычит, когда рука Джисона снова проникает в его белье. Младший набирает темп и дрожит, ощущая стоны на своей коже. Минхо прекрасен, когда кончает, и он ощущается прекрасным тоже, вздрагивая в правой руке Джисона, когда изливается в салфетку, стоны вибрируют на его левой ладони. Джисон, наверное, выглядит ужасно, когда кончает – он определенно чувствует себя так, но Минхо великолепен, произведение искусства, к которому, Джисон не может поверить, было разрешено прикоснуться. Его рот слегка раскрывается в удивлении, когда Минхо возвращает фокус своему взгляду, возвращаясь из эйфории.

– Я все сделал правильно? – проверяет Джисон.

Минхо отпускает левую руку Джисона, и она безвольно падает тому на колени. Даже несмотря на то, что он тот, кто все еще тверд, Джисон чувствует себя более выжатым, чем Минхо выглядит.

– Да, Сон-и, – отвечает Минхо, розовый оттенок его щек – самое красивое, что Джисон когда-либо видел. – Ты сделал все, как надо, милый. Такой хороший мальчик для меня, да?

Джисон мягко хнычет на это, и Минхо, умилившись, издает в ответ оу-у, ероша его волосы. Следуя указаниям старшего, Джисон выкидывает салфетку, пока тот застегивает джинсы. Забытая собственная проблема Джисона болезненно дергается в штанах.

– Минхо? – говорит он, боясь спрашивать напрямую несмотря на то, что он только что сделал. – Ты можешь снова сделать так, чтобы оно ушло, пожалуйста?

– Что насчет того, чтобы я показал тебе кое-что новое, милый? – предлагает Минхо, и Джисон так охотно кивает, что его шея слегка побаливает. Минхо смеется на это, смеется, и бедное сознание Джисона скачет между умилением и болезненным возбуждением, которое так быстро разгоняется, что вызывает головокружение. Минхо отодвигается от него и берет подушку, на которой он лежал, пока Джисон удовлетворял его. Сбитый с толку, Джисон тем не менее берет ее, когда тот передает ему ее.

– Что я должен делать с ней?.. – озадаченно спрашивает он. Джисон не уверен, чего ожидать от Минхо, когда тот упомянул «что-то новое», но он совершенно точно не ожидал получить подушку. Он смотрит вниз на ее, пытаясь найти смысл в наволочке с самолетами, но ничего не придумывает.

– Такой милый, – говорит Минхо, и хоть это и не ответ, Джисон не требует его. Требовать что-то от Минхо не лучший вариант. Вместо этого, он сосредотачивает свои усилия на том, чтобы выглядеть милее, надеясь, что Минхо смилостивится над ним. – В этот раз, ты воспользуешься ей вместо моей руки, – поясняет он, хотя это только еще сильнее сбивает Джисона с толку.

– Что?.. – замолкает он, моргая в замешательстве. – Как?

К счастью, похоже, что Минхо нравится объяснять ему все. Он встает, и внезапная разница в росте заставляет Джисона почувствовать себя еще мельче.

– Положи ее на центр кровати и встань на колени перед ней, – инструктирует он. Джисон сразу же следует его указаниям, одеяло спадает с его ног. Он все еще в замешательстве, но, несмотря ни на что, доверяет Минхо. – Хороший мальчик, – хвалит старший. – Я буду слушать шаги, – обещает он, видя, как Джисон нервно посматривает на дверь, и поднимает упавшее одеяло, накидывая его на плечи парня, чтобы прикрыть его.

– Что теперь? – спрашивает Джисон, его голос не мог звучать еще более нуждающимся, даже если бы он попытался, каждое слово выходит как скулеж.

– Возьмись за подушку двумя руками, – Джисон выполняет. – Сядь немного ближе, да, вот так, хороший мальчик. А теперь наклонись на нее, – и снова, Джисон выполняет. Он чувствует себя немного странного, особенно когда его промежность соприкасается с подушкой, но он все еще не понимает, почему он получает это вместо мягкого прикосновения Минхо. – Двигай бедрами вперед, милый, – говорит ему Минхо, забавляясь абсолютным замешательством Джисона.

Джисон, покорный как никогда, должным образом двигает бедрами вперед и невольно проводит промежностью по подушке.

– Ох! – вздыхает он в стоне и осознании, и Минхо пододвигается ближе, чтобы накрыть его рот рукой, как он это делает каждый раз. Как и всегда, удушающий контакт делает Джисона еще более нуждающимся, он тяжело дышит в ладонь Минхо.

– Теперь понимаешь? – спрашивает Минхо, улыбка оттягивает края его прекрасных губ, в тоне звучат упоительные оттенки снисхождения. Джисон не может говорить, поэтому он кивает. – Тогда трахни эту подушку, малыш, – приказывает он несколько нетерпеливо. – Я хочу снова увидеть, каким вымученным ты станешь для меня, Сон-и, – воркует он. – Сможешь сделать это для меня?

Джисон жаждет быть хорошим для него и еще раз кивает, тяжело выдыхая в ладонь Минхо, когда снова наклоняет бедра вперед. Он уже близок к разрядке от доведения Минхо до оргазма, что было самым горячим моментов в его почти-девятнадцатилетней жизни, и происходящее кажется ему невероятным. Он никогда бы не додумался заняться таким, хотя он полагает, что это заявление можно было бы приурочить ко всему, что Минхо преподносил в его жизнь, и Джисон определенно собирался заняться этим еще раз. Может быть, сегодня ночью, когда все уснут и его мысли вернутся к этому моменту, к Минхо с рукой поверх его рта, говорящему ему подрочить о подушку. Джисон чувствует это дрожащее отчаяние, которое всегда накрывает его, когда он близок, и он начинает бездумно втрахиваться в мягкость ткани, нежного трения о которую все еще слишком много, когда он так возбужден. Когда бедра Джисона начинают дрожать, он останавливается, чтобы посмотреть вверх на Минхо, безмолвно спрашивая разрешения.

– Кончи для меня, Джисон-и, – отвечает Минхо на не озвученный вопрос. Он улыбается на полное подчинение Джисона и тот, продолжая быть послушным, вбивается в подушку один раз, второй…, и он кончает в свои штаны с заглушенным стоном, безнадежно втираясь вниз, чтобы продлить ощущения, под звук нежной похвалы Минхо.

– Минхо, – простанывает Джисон, как только его рот освобожден, и не говорит ничего более, тяжело дыша, его голова все еще кружится, а мысли затуманены.

– Ты очарователен, – задумчиво отвечает Минхо. – Знаешь, может, однажды я позволю тебе трахнуть меня, если ты заслужишь этого.

Джисон склоняет голову в недоумении. Его член болезненно дергается в штанах, хотя он не до конца понимает, что имеет в виду Минхо.

– Как?

Как это вообще возможно? Куда бы он его вставил?

– Это урок для другого занятия, малыш, – отказывает ему Минхо, даже когда Джисон надувает губки. Внизу гремят тарелки и звенят столовые приборы. – Приведи себя в порядок, – говорит он, проверяя свою собственную одежду, на случай если ему самому нужно что-нибудь подправить. Ничего не обнаружив, он подходит к двери. – Я отвлеку их на пару минут. Судя по звукам, время обеда.

И Джисон покорно меняет свое нижнее белье под отголоски Минхо внизу, который очаровывал его родителей какими-то шутками. По иронии судьбы, его родители обожали Минхо. Джисон сомневается, что они бы продолжили, если бы узнали, чему конкретно он учит их сына.