Ши Цинсюань исчез.

Его не было нигде: в Небесной столице уже давно не слышно разговоров о нем; среди оскалов демонов не мелькала до боли знакомая улыбка; даже среди людей больше не звучал его звонкий смех. Чёрный демон обошел всё, заглянул в каждый уголок бескрайнего мира, мелькал незаметной тенью в толпе, вглядываясь в лицо каждого встречного. На его глазах безлюдная местность сменялась оживленным демоническим городом, но он так и не нашел ни следа бывшего бога. 

Хэ Сюань сам не до конца понимал, зачем продолжает поиски, ведь их пути давно разошлись: его, демона Чёрных вод, без единого шанса на будущее, и бывшего бога, которому было суждено прожить свой оставшийся век, пусть не в достатке, но с чистой совестью. Вот только демон готов был перевернуть все три мира, лишь бы найти бывшего Повелителя Ветров. Не может ведь кто-то, вот так просто, в одночасье, исчезнуть без следа. Хоть кто-то да должен был заметить. Должен знать, где тот находится. 

С этими мыслями он незаметно проскальзывал по рыночной улице Призрачного города. Демоны со всех сторон громко кричали, зазывали в свои лавки, как и в любой из дней. Различные ароматы яств смешивались вместе с неутихающим гулом. А длинная растянувшаяся тень укрыла собой всё вокруг и растворилась так же быстро, как и появилась. Демоны и опомниться не успели, как не осталось ни одной съедобной крошки на блюдах. Чем сильнее демон Чёрных вод пытался придумать решение своей проблемы, тем больше он поглощал пищи, которую незаметно подхватывал в руки с ближайших прилавков.

Хэ Сюань прошел уже несколько кругов по городу, но так и не нашел, кого искал. Идея обратиться за помощью к Хуа Чэну была изначально провальной. В Призрачном городе его давно не видели. На духовную сеть он также не отзывался. Впрочем, чего ожидал демон Хэ? Двух непревзойденных сложно было назвать друзьями. Собиратель цветов и так достаточно помог демону Чёрных вод в свое время. Хоть последний и отдал свой долг сполна, — пусть на это и потребовались долгие столетия ожиданий и поисков в Небесных чертогах, — но просить о новой услуге было сродни тому, чтобы вырыть самому себе могилу, добровольно лечь и собственноручно закопать себя в ней. Становиться должником еще лет на четыреста не хотелось, поэтому Хэ Сюань почти избавился от затеи связаться с Хуа Чэном, как вдруг его посетила ещё одна мысль: «Может тот, его второй друг, знает?»

Ши Цинсюань всегда хорошо отзывался о наследном принце, и в последнее время часто наведывался в храм Водных Каштанов. Маленький огонек надежды теплился где-то в глубине души демона, что Его Высочество знает, где сейчас находится бывший бог. 

К вечеру наследный принц только вышел из храма с корзинкой в руках, как перед ним выросла высокая черная фигура. Се Лянь прищурился от слепящего солнца и всмотрелся в болезненно бледное лицо. Он ожидал появления в своем монастыре кого угодно, но только не демона Чёрных вод. 

— Ши Цинсюань пропал? — растерянно переспросил Се Лянь, едва не выронив корзину с фруктами из рук. Юноша, что вышел следом из храма, ловко подхватил выпавший мандарин. 

— Да, — сухо ответил демон Чёрных Вод. — Его... нет.

Демон Хэ покосился в сторону мандарина. Хуа Чэн ловко перебросил фрукт в другую руку и положил обратно в корзину. Хозяин Чёрных Вод сам не до конца понял, почему этот ничем не примечательный предмет в чужих руках вдруг привлек его внимание.

«Что тебе здесь нужно?» — отнюдь не дружелюбно раздалось по сети духовного общения.

На безжизненном лице демона не отразилось ни тени эмоций. Кто бы сомневался, что его встретят здесь так холодно. Игнорируя вопрос, он выжидающе смотрел на наследного принца, с единственной оставшейся в нем надеждой. Ведь если не он, значит, никто в мире не даст желанного ответа.

Се Лянь не мог подобрать нужных слов, которые хотел услышать Чёрный демон. Нервно сжимая корзинку в руках, наследный принц молчал, иногда посматривая то на Хэ Сюаня, то на Хуа Чэна, что стоял рядом с ним. Молчание длилось так долго, что Чёрный демон едва не потерял самообладания. Он мрачно смотрел в сторону Се Ляня, до хруста сжимая кулаки под рукавами. К чему это молчание, когда дорога каждая минута? Это он — уже мёртвый демон, а Се Лянь — бессмертный бог, но Ши Цинсюань… Он ведь человек. Хрупкий бывший бог, чья жизнь — лишь пылинка в песках времени. Холодок от этих мыслей пробирал до самых кончиков темнеющих пальцев. 

— Я… я не знаю, — наконец сказал Се Лянь. — Сань Лан, а может...?

Хуа Чэн покачал отрицательно головой и грозно посмотрел в сторону демона. Он не произнес вслух ничего, однако до Хэ Сюаня донеслось: «Может, он не хочет тебя видеть? Или умер. Забудь уже о нём.»

***

Князь демонов, что столетиями жил тихой, никому не известной жизнью, впал в ярость. Ярость и настоящее безумное отчаяние. Ему хотелось сжечь, нет, затопить чёрными водами каждый уголок этого мира, поднять каждого изголодавшегося демона в своих владениях, встряхнуть каждую душу, лишь бы найти… Найти что?

Он никогда не умел говорить прямо. Слова всё время комом застревали в горле. Мысли перемешивались, спутывались в огромный клубок, затягивая с головой в пучину ненависти и жажды мести. Этот несносный... невинный бывший бог всегда вносил в его душу ещё больше смятения. Каждое его внезапное появление, каждая беспечная улыбка переворачивали всё внутри, но теперь их фальшивая дружба, тайные встречи и бесконечные разговоры остались в прошлом.

Светлый образ постепенно начинал тонуть в отголосках воспоминаний, и с каждым днем безрезультатных поисков его очертания размывались всё сильнее. Жадно пытаясь ухватиться за последние частички памяти, демон Чёрных вод пришел в единственное место в мире, куда больше не заходила ни одна живая душа.

— Я разрушил все твои храмы! — громко произнес тот, переступив порог храма. — Разрушил каждую статую в них! 

В полуразрушенном месте было пусто. И тихо. Слишком тихо. Хэ Сюань и не заметил, как за последние десятилетия привык к веселому переливчатому смеху, торопливому голосу, что проносился, словно ураган, и оставлял после себя теплый летний бриз. Чёрный демон любил тишину. Раньше. Но теперь эта тишина стала его вечным спутником и она неприятно оглушала.

— Как ты мог исчезнуть? Кто тебе позволил? — срывался на крик Хэ Сюань.

Эхо безжалостно отражалось от потрескавшихся стен. Где-то с потолка посыпалась пыль. Впервые, ему захотелось выплеснуть всё то, что накопилось в душе. Он кричал, пытаясь перекричать громко звенящую тишину, но она звучала громче.

— Я говорил... я запретил тебе умирать! — Чёрный демон медленно подошел к статуе и, остановившись напротив, заглянул ей в лицо. 

И вот он стоит в этом богом забытом храме перед, возможно, последней уцелевшей статуей Повелительницы Ветров. Повелитель Вод, что был рядом с ней, уже давно безжалостно разбит, уничтожен в пыль. Забыт… 

— Ты ведь обещал, помнишь? Ты единственный на этих треклятых Небесах всегда держал слово. Единственный. Никого не обманывал, не предавал, не подставлял... не притворялся кем-то другим.

Демон Чёрных вод на мгновение опустил глаза, о чем-то задумавшись в одно мгновение изменил свой облик на женский и снова посмотрел в лицо бывшему богу.

— Так лучше? Тебе же всегда это нравилось! — воскликнул тот. — «Давай спустимся в мир людей и примем женский облик, Мин-сюн» — так ты говорил? 

В его голосе промелькнули нотки холода, а губы невольно дрогнули. 

— Или мне принести вина? Так я принес.

С этими словами он достал из рукава несколько бутылочек и резко поставил на столик подле статуи, отчего вишневое вино немного расплескалось, оставив мелкие багровые лужицы, в которых, подрагивая, отражалось потемневшее лицо Чёрного демона. 

— И только не говори мне, что не слышишь. Хотя, ты же никогда не слышишь! Я ведь говорил, что мы не друзья. Мы просто не могли ими стать! Но ты не слушал. Не слышал меня. Никогда. Как ты мог стать мне другом, когда твой старший брат лишил меня всего?! Как я мог стать для тебя другом, когда собирался лишить тебя всего?..

Демон Чёрных вод прикрыл лицо рукой, а затем отвернулся. Столько лет он притворялся, скрывался под чужими личинами, подавлял любые эмоции, надеясь, что однажды, в день его мести, он отплатит сполна и наконец-то обретет долгожданный покой. Отчего же сейчас так тяжело на душе? Где тот обещанный покой, на который он променял, так и не ставшую реальностью, их дружбу?

По привычке заведя руки за спину, демон стал расхаживать по храму. Он нервно всматривался в каждый угол, стараясь ни думать, ни поддаваться гневу. В храме было темно, но это не мешало демону отчётливо видеть все вокруг. Он привык жить во тьме. В той беспощадно обволакивающей тьме, куда с трудом проникал лучик света.

Ему на глаза попалась картина. Одна из четырех прекрасных картин, где молодой господин проливает вино. Слегка потрепанная временем, с поблекшими красками, но всё так же прекрасная. Мысли в голове Хэ Сюаня тут же закрутились бурным вихрем. 

— Это все Ши Уду, — наконец, выдал вслух демон Чёрных вод. — Это все его вина! Не поменяй он наши судьбы, ничего бы этого не было. Ты бы...

Он запнулся. Если бы Повелитель Вод не поменял их судьбы, то что тогда? Все то, что пережил в прошлом Хэ Сюань, пришлось бы пережить другому. Только тот, другой Сюань, не вернулся бы демоном в мир. Его бы вообще больше не было. Прямо, как сейчас.

От этой мысли Чёрный демон протяжно зарычал и схватил одну из бутылочек с вином, резко отшвырнув в сторону. Раздался резкий звон, и весь храм наполнился терпким вишневым ароматом вина. Полотно со стены слетело на пол. Опомнившись, Чёрный демон поспешил, чтобы поднять упавший холст. Прекрасная из картин, где молодой господин проливает вино, теперь сама утонула в вине. Демон молча смотрел на вымокший кусок пергамента в руках. Даже не измени Ши Уду судьбу Хэ Сюаня, не поменяй их с Цинсюанем местами... Заслуживал ли такой чёрной судьбы тот юноша, что смотрел на демона своими светлыми невинными глазами с утраченного полотна? 

— Нет... — тихо ответил самому себе Черновод.

Нет. Ни один из них не заслуживал такой судьбы.

Тонкие пальцы сжались. Бумага в них окончательно распалась на кусочки.

— Нет, — еще тише повторил он.

Казалось, что сейчас он и сам рассыплется на кусочки, как эта картина. Так должно было случиться. Он отомстил, но ничего не почувствовал, кроме пожирающего изнутри голода и, появившейся на смену сжигающей ненависти, вечной тоски. Невыносимой тоски, что заставляла его рушить всё на своем пути. Неужели, Собиратель цветов под кровавым дождем ощущал то же самое? Эта мысль сама собой возникла в голове Чёрного демона, отчего тот замер. Нелепое сравнение отчего-то сейчас казалась чем-то логичным. Как бы не было горестно это признавать, но единственным, что продолжало держать на этом свете Хэ Сюаня, был и продолжал оставаться пропавший бывший бог.

— Все равно найду. Найду тебя. Из-под земли достану, слышишь? — крикнул он в лицо статуе. Новая навязчивая мысль закрутилась в его голове, вновь заполнила его изнутри, как уже случалось раньше. Но теперь это было не желание мести. Нет. Починить то, что сломал. Исправить то, что разрушил. И на этот раз ему не нужна ничья помощь в этом мире. Он справится сам.

***

Демон Черных вод никогда в жизни не писал картин. Одно дело чертить печать сжатия тысячи ли. Совершенно другое — изящно повторить картину, уловить неточный расплывчатый образ. И он пытался. Множество раз, повторяя одни и те же движения кистью раз за разом.

Починить картину. Найти Ши Цинсюаня. Исправить то, что сотворил.

Раз за разом эти слова проносились в его голове. Он шептал их вслух, после каждого проводя кистью по полотну. 

Пол старого храма был устлан полотнами неудавшихся картин. Чёрный демон писал каждую ночь при тусклом освещении свечи. И шаг за шагом он приближался к тому, чего жаждало его давно остановившееся сердце. 

Последний штрих. Он сжал в руке кисть. Получилось. С пергамента на него смотрели яркие невинные и словно живые глаза, такие знакомые и ставшие родными за последние годы черты лица, каштановые непослушные волосы, спадающие на плечи. И чарка вина в руке.

Пальцами демон Хэ провел по свежей краске, и вот молодой господин на полотне снова пролил вино.

Снаружи послышался легкий стук шагов, словно ветер легко постукивал по камням. Дверь храма легонько приоткрылась, и солнечный свет ловко проник в темное пространство, освещая на полу одинокую темную фигуру. Хэ Сюань сидел, замерев над картиной. Сердце безжалостно сжалось в груди.

— Хэ-сюн?