– Стив? – сиплый голос разрывает тишину.

Он влезает в комнату Харрингтона через окно. Бледный, трясущийся. Но абсолютно живой. Только не слишком здоровый. Это становится ясно, когда колени подкашиваются и встречаются с полом.

– Мансон, – удивления в голосе Стива нет. Он ещё не осознал. Не успел удивиться. Не поверил до конца в то, что видит.

Даже когда руки обхватывают плечи Эдди, чтобы тот не упал окончательно, Стив едва ли верит в происходящее. За окном клубы дыма поднимаются из расщелин в земле. В клубах раскаты красных молний. А в воздухе плавают полупрозрачные то ли споры, то ли семена, то ли ещё что, появившиеся из провалов в Изнанку. От такого окружения крыша поехать может не хило. Тем более на фоне горя.

– Я не знал, куда мне пойти, – хрипит Эдди. – Мне казалось, все будут слишком напуганы.

Стив все никак не может найтись, что сказать. Эдди под руками ощущается настоящим, хоть и очень холодным и каким-то болезненно хрупким. Харрингтон невольно притягивает его поближе, когда он начинает сползать на пол. Пальцы касаются голой кожи, попадая в дыры разорванной кофты. Стив проводит под кофтой ладонью, хмурясь. Дастин говорил. Рассказывал, что с Эдди сделали летучие твари. Состояние одежды рассказ Дастина подтверждает. А вот то, что кожа под рукой абсолютно ровная, без травм, ранений или, хотя бы, только образовавшихся шрамов, все опровергает. Стив отстраняет Эдди от себя. Недоверие захлёстывает его первым, когда, наконец, сходит шок. Мансон замечает изменения и морщится.

– Харрингтон, – просит Эдди громким шёпотом. – Выслушай меня, прежде чем паниковать.

А Стив паниковать и не собирается. За недоверием следует удивление с примесью радости. И будто второе дыхание открывается, Харрингтон делает глубокий вдох и открывает рот.

– Что ты здесь делаешь? – Стив осматривает Эдди с головы до ног, ладони крепко впиваются в плечи. – Мы думали, ты погиб.

Разум уверенно уничтожает любое сомнение внутри. Он сейчас заодно с чувствами. Верить в реальность происходящего хочется до безумия, и Стив верит. Просто не может он не верить.

– Я тоже так думал, – отвечает Эдди. Он смотрит Стиву только в глаза, будто и сам боится, что все это окажется дурным сном. – Я помню, как говорил с Дастином. Помню боль.

Мансон морщится и касается груди так, будто боль все ещё здесь, все ещё разрывает кожу и внутренние органы, не прекращая ни на секунду. Болезненный выдох щекочет лицо Стива, он только тогда понимает, насколько близко друг к другу они находятся. Снова. С Эдди как будто никогда иначе и не было. Разве что тогда, когда Харрингтон ушёл, попросив не геройствовать. Стив поднимается с пола, утягивая Эдди за собой. Мансон на ногах еле стоит, покачивается, на Харрингтона наваливается и вцепляется в руку чуть не до хруста костей. И как только в окно сумел залезть в таком состоянии?

На кровати Эдди замирает как-то странно. Настороженно. Взгляд бегает от окна к двери, от собственных колен к Стиву. И снова, и снова по кругу. Стив, неожиданно для себя, останавливает этот бег, поймав лицо Эдди в ладони.

– Ты в порядке? – вопрос такой глупый. На него обычно и отвечают такой же глупой ложью.

Но Эдди качает головой, насколько позволяют руки Стива.

– Может, хочешь принять душ и переодеться? – спрашивает Стив, надеясь, что повседневные дела успокоят Эдди.

– Только переодеться, – отвечает Мансон, а Стив открывает в себе умение читать по губам, потому что голос у Эдди пропадает на первой же букве первого слова.

– Хорошо, – кивает Стив, отпуская Эдди. – Сейчас что-нибудь найду.

Он двигается медленно и осторожно. Истерика повисла в воздухе. Они оба ощущают её, оба могут свалиться в неё, стоит только неосторожно двинуться. Стив оборачивается с одеждой, но чуть не роняет её на пол. Эдди снял с себя обрывки своих вещей, и теперь Стив видит, что ошибся на счёт травм. Шрамов от укусов, как и самих укусов, видно не было, но буквально все тело было покрыто кровоподтёками разных размеров, форм и оттенков. Харрингтон возвращается к кровати и останавливается перед сидящим на ней Эдди. Тот неуверенно тянет руку за футболкой, но остаётся проигнорирован.

– Говорил же, не геройствовать, – вздыхает Стив, касаясь огромного синяка на рёбрах.

Эдди шумно сглатывает, привлекая внимание Стива к своему лицу.

– Я не хотел убегать, – отвечает Эдди. – Это же помогло? Моя смерть не была напрасной?

Эдди ухмыляется криво, от этого ещё менее смешно. Стиву становится страшно, что все это на самом деле страшный сон, а Эдди сейчас начнёт разлагаться на его кровати, обвиняя в том, что его смерть была напрасной.

– Ты не умер, – бесцветно говорит Стив, еле собравшись с силами, чтобы ответить. – Ты здесь сидишь.

Харрингтон садится рядом и хватает Эдди за руку, не очень понимая, что делает.

– Мы проиграли, Мансон. Твоя смерть была напрасной. Была бы, – слова душат изнутри, пытаясь выбраться наружу. За окном сверкает алым Изнанка, вытекающая в реальный мир. Макс в коме. Стив дрожит. – Мы проиграли.

Эдди сжимает его руку в своей ладони. Получается до смешного слабо. Стив сжимает в ответ. И не замечает, как Эдди слегка морщится, но терпит.

– Значит хорошо, что я выжил, – говорит Мансон и лбом упирается в плечо Стива. – Больше не буду геройствовать, раз это не помогает.

Харрингтон замирает. Эдди действительно любитель влезать в личное пространство Стива, но никогда ещё он не делал это так сильно. Подумать об этом не даёт то, что Эдди буквально чуть не падает на кровать, соскальзывая по плечу.

– Ложись, – торопливо говорит Стив и роняет Эдди на кровать, накрывая подрагивающее непонятно от чего тело. – Тебе нужно к врачу. И нужно всем рассказать. Особенно, Дастину. Он так винит себя.

– Нет, – неожиданно громко говорит Эдди. – Нет, никому… никакого врача…

Мансон все ещё за руку Стива цепляется и тянет на себя. Харрингтон замечает безумный взгляд и вздрагивает, пытаясь выдернуть руку из ставшей очень сильной хватки.

– Нет, Стив, пожалуйста, – безумие в глазах Эдди сменяется мольбой. И испугом. Харрингтон задней мыслью пытается вспомнить называл ли его Эдди так серьёзно по имени. Кажется, когда залезал в окно. И никогда больше. – Это все как-то странно. Мне страшно. Я не хочу никому говорить. Не надо.

– Что странно, – спрашивает Стив, переставая вырываться.

– Что я жив, – отвечает Эдди так, будто это абсолютно понятно. – На мне живого места не осталось. Я захлёбывался кровью. А потом просто пришёл в себя где-то в кустах. Так близко к твоему дому, будто специально сюда шёл.

– Почему сюда? – удивляется Харрингтон. Думать о захлёбывающемся кровью Эдди больно. Противно. – Я не номер один, когда нужно что-то понять. Не номер один, когда нужно кого-то спасти.

Мансон взгляд отводит и руку отпускает, словно слова Стива его задели. Харрингтон тянется и берет ладонь Эдди в свою руку сам.

– Можешь не отвечать, но тогда обратимся за помощью, – говорит Стив. – Если не в больницу, то хотя бы Нэнси стоит позвонить.

– Это шантаж, Харрингтон? – спрашивает Эдди и становится похожим на самого себя. Даже улыбается, поворачиваясь к Стиву лицом.

– Если это сработает, – хмыкает Стив. Эдди качает головой. – Тогда просто поспи.

Харрингтон накрывает Мансона по самый нос одеялом. Разберутся. Они разберутся, когда Эдди проснётся, когда ему станет легче. Эдди вроде собирается возразить, собирается отказаться, но засыпает, как только прикрывает глаза.

Стив тяжело вздыхает. Рука сама тянется убрать волосы с лица Эдди. Волосы действительно оказываются такими мягкими, какими выглядят. Стив замирает, как вор, приглядываясь, не проснулся ли. Не проснулся, спит, как убитый. От этой мысли накатывает какое-то совершенно обезоруживающее счастье. Как убитый, но живой. Стив снова проводит пальцами по волосам, а после и вовсе пропускает пряди сквозь них, как в лёгком трансе. Харрингтон закатывает глаза, раздражаясь от самого себя, и немного из-за Робин. Легко спорить с ней, когда девушка говорит, что слишком уж Стив переживает, что они не могут найти Эдди в лесу. Или тогда, когда Эдди считается погибшим, когда себе дороже в чем-то таком признаваться. А вот сейчас проще всего признать, что она права.

– Как ты понял, что тебе нравится Эдди? – неожиданно спрашивает Робин, пока сам Эдди отвлекается на Нэнси.

Они застряли в Изнанке и не могут выбраться, но выяснять отношения они все не перестают.

– Мне нравится Эдди? – переспрашивает Стив, выражая крайнее удивление всем своим видом.

– Оу, – неловко тянет Робин. – Так ты не понял. Тогда прости, что лезу в чувства. Тебе бы самому в них для начала разобраться, а потом уже со мной говорить…

Она тараторит как всегда, когда волнуется. Ещё и шаг ускоряет нервно, рискуя запнуться за тянущиеся по земле корнепобеги. Стив останавливает её, придерживая за плечо. Раны на животе неприятно потягивает.

– Подожди, – просит Харрингтон. – Мне нравится Эдди? Мне не нравится Эдди!

Робин смотрит на него, несколько раз молча моргает, а потом кивает.

– Конечно, – кивает она снова. – Конечно, не нравится.

И сразу же трогается с места, чтобы догнать, остановившихся в ожидании их друзей.

– Он мне не нравится! – слишком громко кричит Стив. Так, что и Эдди, должно быть, слышит.

Точно слышит, потому что в следующий раз, когда они оказываются наедине, Мансон смотрит как-то странно и притягивает колени к груди, сидя на полу прямо напротив Стива.

– Так я тебе не нравлюсь, Харрингтон? – нервно спрашивает Эдди. – И чем это я тебе не угодил?

Стив отворачивается. На ехидную улыбочку Мансона смотреть неприятно, она выглядит не натурально, как-то вымучено. Будто Эдди хочет скрыть настоящие чувства.

– Кто тебе это сказал? – спрашивает Харрингтон, все же поворачиваясь обратно, чуть с вызовом глядя прямо в глаза напротив.

– Я слышал, – говорит Эдди.

– Ты не знаешь, что ты слышал, – резко обрывает Стив, поднимаясь на ноги. Хоть они и не знают, что делать дальше, рассиживаться кажется неправильным.

– Объясни, – бесстрастно предъявляет Эдди, глядя снизу вверх холодным взглядом.

И этот взгляд аж колется. Стив только сейчас осознает, какие у Эдди обычно тёплые глаза. И как они обычно тянут Стива проверить, кто из них сможет подобраться ближе. С этими глазами не хочется сближаться.

– Нечего тут объяснять, – говорит Стив, испугавшись собственных мыслей.

Он делает несколько шагов назад и выходит за дверь. Робин провожает его странным взглядом.

– Мне жаль, – шепчет девушка в плечо Стива, которого как-то странно потряхивает.

Он едва смог продержаться до тех пор, пока остальные не уйдут, чтобы дать волю этому чувству. Харрингтон сжимает ладони в кулаки, но руки все равно дрожат. Робин обнимает крепко, плечо намокает от её слёз.

– Мне так жаль, Стив, – шепчет она, догадавшаяся обо все намного раньше самого Стива, до которого только сейчас стало доходить.

Доходит не то, что он что-то чувствует, а то, что чувствовать больше не к кому. Харрингтон себя обрывает и грубо отталкивает Робин. Злые слёзы затуманивают зрение, у девушки глаза красные. Она утирает нос рукавом, смотрит так противно понимающе, что Стиву хочется её ударить. Обозвать, прогнать, обидеть, причинить боль. Но и это Робин встретит этим отвратительным пониманием, от которого слезы из глаз всё-таки стекают по щекам. Стив резко смахивает их одним движением руки.

– Не о чем тут жалеть, – говорит Стив. Злость в голосе хорошо скрывает остальные эмоции. – Не придумывай. Фриком больше, фриком меньше.

Робин только вздыхает и качает головой.

– Иди домой, Стив, – шепчет она. – Иди домой.

И сама уходит, ничего больше не сказав. Больше она эту тему не поднимает, видимо не уверенная в том, как для Стива будет лучше. А Стив ходит, дышит, ест и просто существует так, будто находится в большом пузыре. Солнце не греет, дождь не ощущается, ветер не морозит, острая еда не жжёт язык. Боли нет. Ничего нет.

Слезы капают на одеяло, которым укрыт Эдди. Боль возвращается. Стив ощущает, как затекла шея от того, как он непонятно сколько, сидит, склонившись над Эдди.

– Харрингтон, ты плачешь? – хрипит Эдди, который, оказывается, проснулся некоторое время назад и теперь смотрит на Стива удивлённо.

– Нет, – срывающимся от слёз голосом говорит Стив.

Эдди садится на кровати, заставляя Харрингтона чуть выпрямиться. Теперь он выглядит скорее обеспокоенно, чем удивлённо. Мансон осторожно стирает слезу со щеки Стива, а потом резко руку отдёргивает и чуть отсаживается. Стив вздрагивает вместе с ним.

– Что? – хмурится Стив.

– Ты горячий, – отвечает Эдди задумчиво.

– Эм, спасибо? – неуверенно благодарит Стив.

– Нет, – качает головой Эдди. – Нет, ты горячий.

В этот раз по голосу понятно, что это вовсе не комплимент. Стив касается лба Эдди и снова отмечает низкую температуру.

– Ты холодный. Подожди секунду.

Харрингтон поднимается с кровати и уходит в ванную, где должна быть аптечка, в которой есть градусник. Что делать после измерения температуры Стив не знает, но зато хоть что-то сделать он может. Когда Стив возвращается, Эдди ковыряет в одеяле небольшую дырочку, которой раньше не было. Стив не обращает на это внимания. Ему не до этого. Эдди стал как будто ещё холоднее с того момента, как Стив отошел. Градусник ставится в полнейшей тишине. В ней же они ждут.

– Этого быть не может, – Харрингтон конечно не гений, но кое-что он знает. Например то, какой должна быть температура у человека.

Эдди заглядывает через плечо и выдаёт только тихий вздох. Кажется, он тоже располагает знаниями о нормальной температуре тела.

– Я схожу с ума? – Стив встряхивает градусник, хотя необходимости в этом нет, и ставит его себе.

Они ждут снова в полной тишине.

– Тридцать шесть и семь. Не такой уж я и горячий. И градусник работает, – говорит Стив, посмотрев на шкалу. – Ты правда очень холодный.

– Говорю же, со мной что-то не так, – Эдди отворачивается всем телом, заворачиваясь в одеяло, хотя замерзшим не выглядит. – Я бы доверял Дастину во всяких умных штучках. Как и в том, что он не бросил бы меня там, если бы не был уверен, что я умер.

– Хочешь сказать, что ты умер? – Стив наклоняется вперед, пытаясь заглянуть Эдди в лицо, но терпит в этом неудачу. – Что у меня галлюцинации или типа того?

Стив встает и делает несколько шагов к окну, а затем резко разворачивается к двери и почти доходит до нее, чтобы вернуться обратно.

– Не мельтеши, – просит Эдди страдальческим голосом.

– Нет, по твоему получается, что я сошел с ума. Реально, наконец-то, после всего этого дерьма, что мы год за годом переживали, – продолжает Стив. – После всех чёртовых смертей, твоя наконец меня добила. Это так выходит?

Эдди смотрит на Стива и слегка качает головой. Стив садится на пол недалеко от кровати.

– Столько лет, – шепчет Стив. – Было по большей части легко идти дальше, игнорируя то, сколько людей погибло. Стараешься об этом не думать. Думаешь, спас больше. Думаешь, хорошо, что жив остался.

Харрингтон запускает пальцы в волосы и чуть оттягивает, пытаясь успокоиться. Но плотину прорвало, мысли лезут наружу. Молчание Эдди только помогает говорить.

– Сначала некогда скорбеть, потом не можешь. Не можешь. И не хочешь. Не позволяешь себе. Иначе, все, понимаешь? – Стив снова смотрит на Мансона, который застыл на месте, не отводя взгляд.

– Понимаю, – говорит Эдди. – Этим я и занимался все то время в лодочном сарае. Старался не думать о Крисси.

– Она тебе нравилась? – спрашивает Стив. Просто вырывается.

– Ты придурок, Харрингтон, – усмехается Эдди. – Ты придурок.

Стив хмыкает и ложится назад, на пол. Эдди заваливается на бок на кровати. И смеётся тихо. Стив подхватывает, а потом они оба уже громко смеются, немного истерично. Но становится легче.

– Так ты умер или нет? – спрашивает Стив после минуты молчания.

– Не знаю. Кажется, да. Но и нет, – отвечает Эдди. – Потрогай.

Стив приподнимается на локтях и видит, как Эдди кладет руку себе на грудь. Дыхание замирает.

– Бьётся? – шепотом спрашивает Стив.

– Потрогай, – говорит Эдди и поворачивается на бок. По лицу ничего не понятно.

Стив подползает к кровати на коленях и сразу кладет голову туда, где должно быть сердце. Эдди снова ложится на спину, чтобы было удобнее.

– Нет, – шепчет Стив, судорожно выдыхая. – Не бьётся. Совсем нет.

– Тише, – бормочет Эдди, укладывая руку Стиву на голову, чуть поглаживая. – Слушай внимательней.

Стив кивает, прижатый к чужой груди, и вслушивается. Очень тихо и очень медленно сердце бьётся. Скорость едва ли можно назвать жизнеспособной.

– Это невозможно, – говорит Стив снова. – Этого не может быть.

– А Изнанка может быть? – спокойно спрашивает Эдди. – Поэтому мне нельзя к врачу, Стив.

Харрингтон поднимается, упираясь ладонями в край кровати. Смотрит в лицо ещё внимательней, чем до этого. Ищет признаки смерти, признаки обмана, ловушки.

– Может это Векна хочет забрать меня, – Стив быстро качает головой. – Правда, часов не было, а ты ничего страшного не делаешь.

– Может просто поверишь мне, Стив, – просит Эдди совсем тихо. – И, возможно, кое-что страшное я сделаю.

– Что?.. – спрашивает Стив, но Мансон вдруг оказывается так близко к его лицу, что слова кончаются. Стив чуть не задыхается.

– Знаешь, у меня было время подумать над тем, что я слышал, – улыбается Эдди. – И я кое-что надумал.

Стив только с трудом сглатывает накопившуюся во рту слюну.

– Особенно, когда ты тут слезы надо мной лил, Харрингтон, – самодовольно заканчивает Мансон.

– Сейчас не время, тебе не кажется, – спрашивает Стив, пытаясь отстраниться. Но Эдди его ловит за плечо и тянет обратно.

– Времени никогда не будет. Я, возможно, уже мертв. А весь этот мир может сгореть в течение часа. Нам есть куда торопиться, – голос звучит мягко, а глаза такие теплые.

Стив подскакивает, сбрасывая руку.

– Сейчас ты мне точно разонравишься, – с нотками паники говорит он.

– О, так всё-таки я тебе нравлюсь, – смеётся Эдди. – Расслабься, Харрингтон, я ничего такого не имею ввиду.

– Я имею, – восклицает Стив возмущенно.

И тут же закрывает рот рукой, будто слова сами выскочили изо рта.

– Я имею в виду, – Стив возвращается к кровати и падает на неё, лицом прямо в колени Мансона. Голос звучит приглушённо. – Я рад, что ты жив. Или не жив, но рядом. Просто не уходи. Никуда не уходи.

– Конечно, – мягко соглашается Эдди. – Я никуда не собирался, честно.

Куча всего остаётся недосказанным. Стив прячет лицо, Эдди поглаживает его по голове, иногда касаясь шеи под волосами. Харрингтон каждый раз покрывается мурашками. Кожа у Эдди холодеет будто с каждой секундой. Стив подползает выше и ложится буквально сверху, забивая на всё.

– Необязательно разбираться со всем прямо сейчас, правда? – шепчет Стив. – Достаточно того, что мы уже знаем, да? Мне пока достаточно.

– Достаточно, – соглашается Эдди, закрывая глаза.

Стив выдыхает, успокаиваясь.