Казалось, самое худшее на день уже выпало и благополучно, пусть и болезненно, прошло. Казалось, оставалось только лечь спать, набираться сил перед суровыми тренировками. Казалось, что, при должном усердии, со всем можно было справиться, подойдя к вопросу с тактической, а не только силовой стороны. Казалось…

К несуразной рабочей одежде, вывешенной сушиться во двор, Савада отнёсся спокойно. В тихую ярость он пришёл, увидев пьяного мужчину, развалившегося посреди гостиной среди бутылок саке и пива. Но не это вывело из себя.

— Ешь, а то потом плохо будет.

Сидя на полу неподалёку, обнимая сзади, Мукуро удерживал захмелевшего Фууту, пытаясь скормить ему фрукты. Рядом шатался не менее пьяный Лабмо.

— От волшебной воды всё так кружится-кружится, — бормотал малыш, шлёпнувшись на попу.

— Твой отец — «лучший» пример для подражания, так не думаешь?

— Папа Тсуны-ни — лучший! — тихо хихикнул Фуута, пытаясь дотянуться до открытой бутылки.

Савада отпнул её в сторону, благо пустая была. Сам подошёл к пьяному вдрызг Йемитсу, глядя строго, со злостью сжимая кулаки. Он хотел с силой пнуть его, желательно сломав пару рёбер. Хотел высказать всё и о детях, и о наживке. Сдерживало лишь то, что в таком состоянии ничего вразумительного мужчина не сказал бы. Да и Нана расстроилась бы.

«Нана, конечно, странная женщина, но должно же в нём быть что-то хорошее, за что она его так сильно полюбила».

— Что-то мне подсказывает, что ты зол на него не из-за споенных детей.

— Тсуна-ни, твоя спина! — ужаснулся Фуута, не видя обработанной раны, только лишь рваную дыру и окровавленную одежду.

— Всё уже в порядке. Только вот, боюсь, придётся новую форму покупать: такую дыру не заштопаешь. — Савада подкинул Мукуро половинное кольцо Тумана. Кольцо Грозы попридержал у себя. — Грядёт нечто большое и неприятное. Если есть способ улучшить свои навыки, стоит им воспользоваться. У нас максимум осталось на тренировки десять дней.

— От этого кольца мало толку, — попытался опробовать его Мукуро.

— Потому что это только половина. Раздобудем вторую — и этому кольцу не будет цены. Кольца Вонголы — сильнейшие. Собственно, потому за ними и ведётся охота. Завтра меня ждёт Ад, так что я пойду к себе. Готовиться физически и ментально.

* * *

— Тсуна! — без стука ворвался в комнату сына Йемитсу. Мукуро недовольно сел в кровати, вместе с соседом по комнате посмотрел на часы. В четыре часа утра даже солнце ещё ленилось вставать. — Ты не хочешь поймать завтрак?!

«Он хочет увести меня из дома и поговорить наедине?»

— Хочешь, я под ним разверзну адские врата?

— Да, будь так добр.

Иллюзия Мукуро как никогда была сильна. В комнате стало невыносимо жарко, а пол обратился в пылающую бездну. Даже Саваде было бы тяжело устоять. Однако Йемитсу лишь слегка пошатнулся и ухмыльнулся, тут же набрасываясь на сына, крепко, болезненно обнимая и кулаком сверля макушку.

— Как в детстве, пол — это лава!

Савада не сразу оправился от шока, начав сопротивляться лишь тогда, когда мозг осознал боль. Мукуро тоже был не менее удивлён. На его лице так и читалось: «Не понял».

«Чего я растерялся? Он бы не смог стать во главе CEDEF, если бы совсем ничего из себя не представлял».

— Но ты уверен, что стоит так просто использовать иллюзии подобного масштаба на всех подряд?

— Ты не все подряд. — Саваде, наконец, удалось вырваться из захвата и грубо выпнуть Йемитсу на «остывший» пол. — Я знаю кто ты. Девятый всё рассказал.

— Девятый? — настало время мужчины удивляться. — Вот ведь плут, — счастливо улыбнулся, — мне он ничего не сказал! Так он, значит, тоже в курсе? — большим пальцем Йемитсу показал на Мукуро.

— Насчёт тебя — нет. У меня не было причин говорить о тебе.

— Хотел забыть как страшный сон? — предположил Мукуро.

— Что-то вроде того, — признался Савада, говоря уже Йемитсу: — Мукуро один из моих хранителей. Полагаю, ты должен быть осведомлён.

— Хранитель Тумана, Рокудо Мукуро. Спасибо, что не убил моего сына! — чрезмерно радостно поблагодарил Йемитсу, пожимая руку слегка ошарашенному иллюзионисту.

— Эм, пожалуйста.

— Он меня вовсе не убить собирался, — почесал уставшую голову Савада. Макушка всё ещё болела. — Забудь, — не стал он ничего объяснять, столкнувшись с удивлённым взглядом. Но подробности Йемитсу знал без того, просто дурака валял.

— Так идём на рыбалку?

— Ты хочешь поговорить о ситуации?

— Нет, хочу просто порыбачить с сыном. Я тебя два года не видел. Я скучал, Тсуна, — звучало непривычно тепло, по-отечески.

— Тогда ничем помочь не могу.

Савада не мог принять чувства Йемитсу. Он был чужим. Савада был чужим, не мог играть роль того мальчика, чья душа исчезла бесследно. Хотелось верить до последнего, что где-то там оставалась крупица, что мальчик лишь крепко заснул в глубинах подсознания.

— Мне не интересная рыбалка, — говорил он начистоту. — Мне нужны ответы.

— Что же, тогда давай совместим. Хотя бы проведу время с тобой вместе.

* * *

За прошлую жизнь Савада успел многому научиться. Сложным знаниям и простейшим. Как убивать и как выживать в городе, полном смрада и обмана. Но ни разу в жизни, ни в той, ни в этой, он не был на рыбалке. Даже не интересовался, будучи увлечённым художником, тратившим всё своё свободное время на картины, а в прошлом — на оттачивание навыков убийства. До сих пор он мог из простейших ингредиентов создать яд или снотворное. Не так умеючи, как Бьянки, но травил он в прошлом изящнее и скрытнее, да и навык стал учить больше для защиты, после найдя применение для избавления от противника. Пробовал как-то смешать яд с пламенем, но вышло боком.

— Нет-нет, Тсуна, наживка же так соскользнёт с крючка раньше, чем её приметит рыба. Дай покажу.

Потрепав сына по голове, Йемитсу забрал у него удочку, показывая и как держать удобнее, и что делать надо. Чувствовать отцовскую любовь, пусть и чужую, было непривычно. И грустно. О своём отце Савада не мог сказать ничего хорошего. Не мог вспомнить, когда бы он действительно заботился о семье или проявлял чувства. Какое-то время Савада был уверен, что настоящему Тсуне тоже с отцом не повезло, ведь в последний раз он появлялся ненадолго. Пришёл внезапно, внеся хаос в размеренную жизнь, затем исчез и пропадал годами. Сейчас же чувствовал, как сильно он любил свою семью. И пусть дурачился он почём зря, Савада начал убеждаться, что так он пытался защитить сердце от всей тьмы, что приходилось видеть, будучи членом мафиозной семьи. Видеть сверху то, что проходило мимо многих. Заглядывать в темнейшие уголки. Оставаться собой помогала маска раздражающего дуралея. И всё же…

— Почему ты послал Базиля, зная, кто его противник? Неужели не было никого старше и опытнее? Даже несмотря на режим гиперпредсмертной воли он не может быть твоим сильнейшим подчинённым.

— Как раз таки из-за пламени он один из сильнейших. Я лично тренировал его, потому был уверен, что он выживет. И я приказал ему отдать кольца, если ситуация станет критичной. Одно не учёл — его чувство долга. Оно оказалось сильнее, не позволяя вовремя увидеть, что его загнали в угол.

— Да нет, пока он не встретил нас, у него ещё был шанс скрыться, — хорошенько подумав, признал Савада.

В спокойной обстановке, видя не наигранную сторону Йемитсу, он стал понимать понемногу, что, возможно, был не прав. Чувствовалось, что не хотел мужчина сыну такой судьбы. Всеми силами он старался уберечь его от любого влияния мира мафии, пока не осталось выбора. Ни у него, ни у сына. Пришлось. И решение это далось ему не менее тяжело, чем направление на задание Базиля. Йемитсу скрывал чувства превосходно, но Савада был достаточно чуток, чтобы уловить в его душе сожаление, когда речь заходила о Базиле и мафии. Если бы Савада не пытался понять, не искал ему оправдания, не заметил бы вовсе.

— Клюёт! Подсекай!

Йемитсу быстро переместился за спину, удерживая маленькие руки своими большими, руководя ими, чтобы добыча не посмела и подумать о том, чтобы сорваться. Рыба попалась сильная, Йемитсу позволял ощутить её отчаянную борьбу, не ослабляя при этом хватку. От внезапности и волнения Саваду охватил жар. Сердце бешено забилось. Волнение от битвы без риска для жизни способно было вскружить голову, пробуждая интерес. Йемитсу без резких движений, следя за движениями поплавка и лески, быстро и уверенно подтягивал к себе, пока, наконец, не вытащил из воды активно дёргающуюся рыбу.

— Да ты никак форель поймал! — хлопнул по спине ладонью, восторгаясь. Савада улыбался, как никогда в жизни. — Что и следовало ожидать от моего сына!

Вдруг стало грустно. Сын. И отец. Счастливое совместное времяпрепровождение. То, чего у Савады никогда не было в прошлом. То, чего он не мог принять в настоящем, потому что эти отношения принадлежали не ему. И признаться не мог, боялся разбить сердца двух замечательных родителей.

— Не волнуйся, я защищу тебя и твоих друзей, — по-отцовски обнял его Йемитсу, ободряя. — Даже если мне придётся пойти наперекор всем законам и устоям этого мира, даже если ваше спасение будет означать отречение от крови Вонголы и изгнание, я не позволю вам пострадать. Ты всегда будешь самым дорогим для меня человеком, моим сыном.

«Но я не твой сын», — стало ещё больнее.

— Почему бы вам с Наной не завести ещё детей? — вырвалось само собой.

— Ты хочешь братика или сестрёнку?! А-а, это так мило! Я обязан рассказать об этом Нане!

— Но если ты опять будешь спаивать детей, ты не детей в свободное время делать будешь, а в больнице отлёживаться! — внезапно вспомнилось.

* * *

Гордый отец семейства, едва успев снять грязные сапоги, с порога закричал:

— Нана, Тсуна сказал, что хочет братика!

— Ох, Тсу-кун уже такой взрослый! — улыбнулась Нана, выглядывая из кухни с половником в руке.

Весело и шумно Йемитсу отправился мешаться на кухню, прихватив ведро со свежим уловом, бурно обсуждая возможного ребёнка. Савада облегчённо выдохнул. Оставалось принять душ, и можно было отправляться на тренировку. В горы.

— Ты ведь не собираешься спихнуть свои обязанности на будущего ребёнка? — на всякий случай поинтересовался Реборн.

— Нет, конечно. Лишь хочу, чтобы они могли воспитать собственного ребёнка, а не его замену.

«Это облегчит мою совесть».

— А если этот ребёнок сам захочет на твоё место? Мало ли взыграет жажда власти.

— Не взыграет. Я тоже буду участвовать в воспитании. И, полагаю, Йемитсу предпочтёт не посвящать в подробности нашей работы своего второго ребёнка, дав шанс на обычную счастливую жизнь.

— Верю, — Реборн охотно согласился. — Ты готов? — щёлкнул он затвором.

— Да. — Савада натянул рукавицы. — Стреляй.

* * *

Шестой раз подряд Савада оказался в ледяной воде озера у подножья горы. На первый взгляд приказ Реборна казался безрассудным. Да и на второй и третий тоже, если уж на то пошло. Взобраться голыми руками на вершину утёса. Ещё и в перчатках, которые по истечению времени превращались в варежки. Тело ломило нещадно, сил ни на что не осталось.

— Реборн, нужен перерыв, иначе я сломаюсь раньше, чем закончу тренировку.

— Да, знаю.

И словно игнорируя слова ученика, выстрелил вновь. Однако Савада не ринулся неистово к горе, как предыдущие разы. Он начал растяжку, чтобы уменьшить боль в мышцах, а затем мгновенно провалился в глубокий сон: с тренировками предсмертной воли отдых тоже должен был соответствующим. Вот только у всего были свои последствия.

— Хм, уже десять пуль? Плохо дело, — нахмурился Реборн. — Жаль, что я раньше в тебя почти не стрелял. Теперь это замедлит нашу тренировку.

Савада спал эффективно, но недолго. И он бы с удовольствием поспал бы ещё, если бы не назойливый гомон могильных голосов. Сложно было расслышать, о чём они вели речь. Обрывками фраз доносилось: «Я не смог…», «Я поддался искушению…», «Меня предали…», «Я не сдержал обещания…», «Я убил…». Даже открыв глаза, лениво проснувшись и оглядевшись, Савада не сразу понял, что весь этот шум исходил от него. От чёрных черепов, образовавшихся по всему его телу.

— Это черепная болезнь. Она неизлечима, — говорил мрачный Реборн, одиноко сидя на валуне. — Ты скоро умрёшь, Тсуна.

— Однако, судя по тому, что ты всё ещё имеешь смелость шутить, ты знаешь, что с этим делать.

— Шамал должен тренировать Гокудеру в этих же горах.

— Специалист по невразумительным болезням.

— Иди и найди его.

Всадив очередную пулю для ускорения, Реборн отправил Саваду на поводу у пылающей интуиции в короткий поход во имя спасения своей жизни. Очень короткий. Со скоростью, обретаемой в режиме предсмертной воли, добраться до места удалось в считанные минуты. Дополнительная пуля ускорила развитие болезни, но вышедший из режима Савада позабыл о ней в тот же миг, как увидел окровавленное и обожжённое тело Хаято, отброшенное взрывом. От рывка вперёд Саваду удержал Шамал.

— Оставь его.

— Что? Разве ты не должен его тренировать? Что это за тренировка такая?! Он же умрёт раньше, чем прибудет Вария! — искренне негодовал Савада, всерьёз опасаясь за жизнь Хаято, благо тот был ещё жив, хотя еле стоял на ногах. Видно было, что пытался он защититься пламенем, попутно стараясь излечиться, но толком ещё способностями не овладел.

— Меня это не волнует. Он не видит самого главного. Пока этого не поймёт, мне плевать, умрёт он или нет. — Почесав в ухе, Шамал прислушался и поморщился. — Что за болтовня? — присмотревшись к случайному пациенту, которого при обычных обстоятельствах лечить не стал бы, но лишний шум мог выдать его местоположение, а он не хотел, чтобы Хаято его видел. — Раздражает! — кинул он, попутно натравляя москита с ангельской болезнью в противовес черепной.

Савада не успел удивиться, так как отвлёк очередной взрыв. В израненном и измождённом состоянии Хаято никак не мог спастись. Савада готов был упасть на колени в бессилии, боялся подойти и увидеть труп. С замиранием сердца ждал он, когда рассеется дым.

«Йемитсу? — удивился. — Защитишь меня и моих друзей, значит? Я думал, что ты имел в виду Варию», — благодарно улыбнулся Савада. От сердца отлегло.

Когда Йемитсу ушёл, подбежал к задумавшемуся Хаято.

— Как ты? Встать сможешь?

— Д-десятый? — Хаято слишком резко вынырнул из своих мыслей. — Стыд-то какой! Вы увидели меня в таком жалком состоянии! — засмущался парень, вновь полный энергии. Савада остудил его пыл резкой пощёчиной.

— Больше никогда так не делай!

— Простите, — повесил нос постыдно, понимая, за что получил. Он заставил Десятого переживать. И переживать сильно.

— Ты слишком безрассуден, — склонил уже голову Савада. — Послушай, Хаято-кун, — взялся он за плечи провинившегося, — эти тренировки нужны нам не для того, чтобы научиться убивать. И, тем более, они не должны убить нас ещё до нападения. Их основная задача — сделать нас достаточно сильными, чтобы выжить! От победы не будет толку, если кто-то из нас умрёт.

— Я понял, Десятый. Обещаю, что больше не заставлю вас волноваться!

— Если понял, — вышел из укрытия Шамал, — позаботься о своих ранах: я не лечу парней. А если продолжишь действовать опрометчиво, я лично заберу жизнь, которую ты так не ценишь.

Убедившись, что связь между Шамалом и Хаято наладилась, что жизни самопровозглашённой Правой Руки ничего не угрожает, Савада вернулся к тренировке. Упорно двигался к вершине, не желая прерываться даже на еду, притом что Реборн успел поесть несколько раз: времени не было. Ему был нужен гипер-режим. Взамен утерянной способности к иллюзиям, ему оставалось только тренировать силу, реакцию и интуицию.

Глубоко за полночь Савада добился своей цели. Настолько измождённый, что готов был прямо там свалиться под кустом и залечь спать, невзирая на холод, если бы Реборн не выстрелил, давая установку:

— Домой и в кровать.

* * *

Савада проснулся к обеду. Прошлый день был долгим и тяжёлым, потому Реборн благоразумно позволил восстановить силы. Уловив запах домашней еды, Савада понял, насколько же он проголодался.

— В следующий раз не отказывайся от еды, — отпивая чай, укорил Реборн, хотя сам позволил Саваде быть безрассудным. Уважил его упрямство, давшее свои плоды. — Сейчас тебе особенно нужна энергия. Без неё толку от тренировок не будет.

— Знаю. Мне было важно наискорейше завершить первый этап и перейти к следующему, — Савада неохотно оторвался от еды, чтобы ответить. — К слову, мне показалось, или Мукуро не ночевал дома?

— Похоже, он вернулся в Кокуё. У него особенная тренировка. Всё-таки он хранитель Тумана. Физическая сила тоже важна, но в первую очередь ему необходимо развивать свой дар иллюзиониста. Полагаю, ты знаешь о нём лучше меня.

— Да, верно. Когда я закончу со вторым этапом, мы можем вновь сразиться, чтобы проверить, насколько возросли наши силы, — улыбнулся Савада.

Ему нравилось общаться с Мукуро в обыденной обстановке. Некоторые пристрастия иллюзиониста ему до жути не нравились, но в целом чувствовал себя умиротворённо в его компании. Словно нашёл что-то важное, недостающую часть. Очень хотелось изменить Мукуро. Хотелось увидеть, как он, будучи таким похожим на прошлого Саваду, пойдёт другим путём и обретёт счастье.

До горы на этот раз шли пешком, чтобы обед успел утрястись. Однако у подножья Реборн снова выстрелил, намереваясь закрепить результат и убедиться, что достижение вершины не было случайностью: отчаяние могло усилить эффект предсмертного желания.

— Впечатляет, что вы дошли до второго этапа, Савада-доно! — встретил на вершине Базиль.

— Неплохо выглядишь.

— Благодарствую! Мне известно, что Гокудера-доно позаботился о моих ранах, пока меня везли в больницу. Там уже мне помогли восстановиться Ромарио-доно и медицина мастера.

— Рад, что тебе уже настолько лучше. Как понимаю, — спросил Савада у Реборна, продолжая смотреть на Базиля, — следующий этап — битва?

— Да, — ответил тот. — Ты должен победить Базиля. Что до контроля режима предсмертной воли, он намного сильнее тебя. Ты редко позволял себя убить, потому остался далеко позади, — наигранно надул губки младенец.

— Но разве контроля пламени недостаточно?

— Вот и проверишь.

Пока Реборн и Савада разговаривали, Базиль что-то съел, и на лбу вспыхнуло голубое пламя.

— Что ты только что сделал? — заинтересовался Савада. Его очень интересовал альтернативный способ перехода в режим. Не только потому, что не нравилось, когда в него стреляли.

— Пилюли предсмертной воли. Мастер сделал их для меня. Одна для обычной предсмертной воли, две — для гипер.

— Можешь отсыпать?

— Но они слабее пуль, — попытался возразить Базиль. В борьбе против Варии требовалась вся мощь.

— Неважно. Если по какой-то причине Реборна не будет поблизости, мне подойдёт любой вариант.

— Да, вы правы. Никогда не будет лишним перестраховаться.

Базиль передал полный стеклянный флакончик, начатый оставив себе. Улыбнувшись, Савада положил его к вещам, прихваченных Реборном: в трусах особо не спрячешь, да и будь в них тайный кармашек, был высок риск разбить. Пусть это была всего лишь тренировка, она ничем не должна была уступать реальному бою, чтобы от неё был толк. Надеть штаны всё же собирался, но Реборн остановил. Пулей в лоб. К удивлению Савады, обычной пулей предсмертного желания. Теперь у него была только одна цель — победить. Все остальные вопросы и размышления сгорели в неистовом пламени.

Контролировать себя в режиме предсмертной воли? Не представлялось возможным. Неконтролируемые атаки легко блокировались и проходили мимо. Для Базиля такой Савады был не противником, несмотря на все свои навыки. Он умело защищал все свои критичные точки, в которые метил противник. Не атаковал вовсе не потому, что не было возможности — в конце концов режим предсмертной воли предполагал только одну цель, которую Савада сконцентрировал на атаке, а не защите, — Базиль изучал. Следил внимательно за каждым движением, за полыхающим пламенем. Делал выводы, как наставник.

— Вы используете слишком много предсмертной воли, — подловив момент, поймал он руку противника за запястье, — Савада-доно. Предсмертная воля нужна вам лишь на краткий миг.

Ударом локтя в живот Базиль отправил Саваду в полёт к ближайшей скале, единственному, что могло его остановить в тот момент. За пять минут там появилось немало вмятин от подросткового тела. Однако боль, стоило пламени погаснуть, была не такой сильной, какой мог представить себе Савада.

«Результат первого этапа? Неважно, сейчас нужно сконцентрироваться».

— Реборн!!! — Вновь прилетела в голову пуля. — Продержаться в режиме предсмертной воли как можно дольше! — дал себе установку.

— Э? — удивился Базиль. — Нет, так не пойдёт, Савада-доно! Вы должны сражаться, а не просто медитировать!

Реборну пришлось воспользоваться специальным молотком, чтобы насильно вывести Саваду из режима, выбив пулю.

— Не жульничай.

— Будто я специально, — почесал затылок Савада. — Разве не проще будет тренировать контроль в гипер-режиме? Я не могу ничего усвоить в режиме предсмертной воли. Он даже мысли поглощает.

— Вы неправы, Савада-доно. Вам просто не хватает опыта. При желании, в состоянии предсмертной воли можно изменять одну цель на другую несчётное количество раз. И это только кажется сложным. Взять под контроль гиперпредсмертную волю, не разумев телом простую, много тяжелее. Пожалуйста, продолжим.

«Полагаю, интуиция без опыта бесполезна. Сложно найти что-либо, когда не знаешь, чего искать».

Савада был уверен поначалу, что тренировки на первых этапах предназначались исключительно для тренировки тела, чтобы последствия вхождения в гипер-режим не были столь болезненными и продолжительными. Но хорошенько подумав, всего пару секунд пока в режиме предсмертной воли дали понять, что он был не прав. В гипер-режиме Савада неосознанно полагался больше на интуицию, нежели собственные навыки, потому иначе взять под контроль испускаемое пламя было бы почти так же невозможно, как управлять своими действиями в режиме предсмертной воли. Потому найти точку нуля было так сложно, потому даже близко подобраться к технике Девятого не удалось: когда Савада пытался сам контролировать пламя, подавить его до нужной отметки, уровень безудержно колебался, вызывая ещё большую нагрузку на тело. Попробуй Савада ещё раз постичь ту технику без должной подготовки, рисковал перегрузить сердце до полной остановки.

За целый день тренировки Саваде удалось задеть Базиля всего три раза, отчего тот посчитал, что настало время стать серьёзным, переступая постепенно из защиты в наступление. Эффективно защищаться, акцентируя предсмертную волю на атаке, всё ещё не удавалось. К закату ближе Саваде удалось блокировать несколько атак. Казалось, он вот-вот сумеет одолеть Базиля, контратакуя, но невовремя погасло пламя, из-за чего Савада получил прямой удар, отправивший его спать раньше ужина.

— Кто-то сегодня опять нормально не поест, — поправляя шляпу, прокомментировал Реборн.

Но и на следующий день Савада был близок, однако не достиг цели.

* * *

Дрожащие руки с трудом удерживали палочки. Савада не хотел есть, он хотел спать. Люто. Но не поесть было бы преступлением, ибо одним сном сыт не будешь. Нужна была энергия. Много энергии. Не умываясь, Савада добрёл до кровати и без сил свалился в чём было.

— Если будешь так себя загонять, не доживёшь до возвращения Варии, — прозвучал знакомый голос из центра пустой комнаты. Савада был настолько измождён, что проглядел простенькую иллюзию. — Ты уж постарайся поберечь это тело, на случай если я не оставлю планов сделать его своим.

— А, Мукуро, — не было сил и желания спорить или отшучиваться. — Давно здесь?

— Вернулся немногим раньше тебя. Думал присоединиться завтра к твоей тренировке, но, как вижу, если там ещё и я буду, то…

— Послезавтра, — перебил Савада, переворачиваясь на спину. — Послезавтра я буду готов приступить к третьему этапу. Потому что если нет, чёрта с два я смогу защитить всех.

— Меня прямо так и вдохновляет твой оптимизм, — тихо усмехнулся Мукуро.

Савада улыбнулся в ответ, но уже ничего не ответил, проваливаясь в давно желанный сон. Чтобы с новыми силами вступить в бой с Базилем. Чтобы сразить его в десятиминутной битве, научившись переключаться на защиту на короткий промежуток времени. И мыслить почти трезво, пусть и не успевая за телом. Он осознавал себя, его разум больше не был непроглядно затуманен. Он видел, помнил, анализировал. Подгадывал момент, когда стоило сменить приоритеты. Не всегда успевал вовремя. Однако этого хватило, чтобы подловить Базиля, ошарашить болезненным ударом, а затем повалить наземь, усевшись на грудь и удерживая его руки, перекрестив на шее.

Оба пламени погасли. Савада встал и подал руку довольному Базилю.

— Я в вашем распоряжении, Савада-доно. Вы впечатлили меня.

— Теперь мы, наконец, можем приступить к третьему этапу тренировки.

— Наконец-то! — обрадовался Савада.

С того момента, как он впервые вошёл в режим гиперпредсмертной воли, не мог отделаться от навязчивого интереса к предоставленным возможностям. Он мечтал освоить технику Девятого, но не выдавалось возможности: не было столько выходных, чтобы позволить себе после использования гипер-режима достаточно дней отдохнуть. И не было жёсткой необходимости, чтобы так беспощадно тренироваться, потому не торопился. В этот раз он не планировал концентрироваться на точке нуля, собираясь посвятить оставшееся время атакующим навыками, готовясь столкнуться с профессиональными убийцами. Теми, кого было не жалко. Теми, кто предал семью и готов был быть вычеркнутым из списка живых. Реборн вновь уловил его мысль, потому нахмурился.

Но что-то не давало покоя.

«Восемь лет… Почему меня это так насторожило?»

— Реборн, восемь лет назад… — осторожно начал Савада, словно уже понял ответ, но не осознал до конца, не захотел, — кто получил контроль над Варией?

— Тебе это имя всё равно ничего не даст, — отвернулся младенец, мрачнея.

— Реборн, ответь!

— Не желаю, — сказал прямо. Ему важно было, чтобы Савада сконцентрировался на тренировке, а не на тяжёлых размышлениях. — Но, думаю, тебе не помешает иметь в виду, что в Варии есть очень молодые представители. Например, шестнадцатилетний принц-Потрошитель. И он не единственный такой. Так что ты правильно задумался, что надо бы освоить ту технику, — сделал он акцент на одном из будущих этапов. Всё напряжение разом ушло, когда у Реборна заурчало в животе. — А пока вернёмся домой, маман расстроится, если мы опять опоздаем к ужину. Да и тебе надо хорошенько отдохнуть. Считай это бонусом за успешное завершение второго этапа.

«Ну да, конечно, только в этом и причина».

— Но… — попытался возразить Савада.

— Не забивай себе голову.

«Поздно. Уже забил».

— Не переживайте, Савада-доно, у нас достаточно времени на тренировки.

«Тренировки-то ладно, но если это правда сын Девятого из "Колыбели", что же тогда происходит на самом деле? Что случилось с Девятым? Он в итоге пал от руки своего сына?»

Полдороги Савада пытался выпытать у Реборна правду о личности лидера Варии, убеждая, что думать будет гораздо больше, если не получит ответа.

— Просто скажи, это сын Девятого? — Реборн замер, не оборачиваясь. — Тот, что в «Колыбели»?

— И что ты будешь делать, если твоя догадка верна?

— Стараться усерднее! Потому что тогда техника Девятого будет моей единственной надеждой. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь мою проблему. Дело вовсе не в том, как Девятый им дорожит. Я не его чувства щажу.

— Знаю. — Поправив шляпу, Реборн продолжил путь. — К слову, Прорыв точки нуля техника Первого, а не Девятого. Немногим последующим боссам удалось её освоить.

Вопрос был временно закрыт. Оставшуюся часть пути провели в праздной беседе. В основном Базиль восхвалял мастера. Он ничуть не злился, что его сделали приманкой, почёл за честь. И утверждал, что у него действительно предусмотрен был план бегства, но сбежать он мог только один, потому ситуация изменилась, когда Базиль встретил Саваду. Так и проговорили до самого дома.

— С возвращением! — встретил, улыбаясь, обувающийся Йемитсу на пороге.

— Я дома, — привычно ответил Савада. — Что-то случилось? — сходу спросил. Поздновато было для обычной прогулки. Да и Нана редко забывала купить достаточное количество продуктов, чтобы послать в магазин.

— Мой сынок! Такой внимательный! — разобравшись с обувью, Йемитсу поспешил крепко, едва ли не до хруста костей, обнять Саваду. Отпустив, быстро посерьёзнел. — Незваные гости явились раньше, чем ожидалось.

— Вот тебе и своевременный ужин, — выдохнул Савада. С тех пор, как Реборн появился в его жизни, ничего больше не было просто. Даже поесть выходило с трудом.

— Я не ожидал, что фальшивки так быстро раскроют. Полагаю, это из-за интуиции Занзаса. Я проверю безопасность хранителей и расскажу им о ситуации. Поможешь мне, Базиль?

— Так точно! Я буду сопровождать вас, мастер!

— Первая группа врагов — грозовое подразделение Леви-А-Тана. Они пришли вернуть половинное кольцо Грозы. Возможно, оно к лучшему, что ты ещё не отдал его законному владельцу.

— Значит, пока кольцо у меня, я — цель. Тогда мне нужно увести их подальше от дома. Постараюсь заманить их в безлюдную область парка. — Савада развернулся и собирался перейти на бег, но что-то щёлкнуло в мозгу. — Они всё ещё считаются за членов семьи… — буквально на секунду замолк, — или я могу действовать на своё усмотрение?

— Будет лучше обойтись без жертв: я всё ещё жду ответа от Девятого.

— Понял.

«Если потом окажется, что они враги и подлежат уничтожению, будет печально, что не удалось сразу избавиться хотя бы от одного отряда».