Реальность обращалась фракталами, химерными изваяниями из материи, струящейся по призрачным коридорам: сворачивающейся, скручивающейся, искрящейся, но неизменно приводящей к тени, что смотрела из пустоты безразличными ледяными глазами. Тени, чей образ заложен глубоко, под самой подкоркой, мерещась в каждом неразличимом углу[17]. 

Исаак Кэмпбелл — один из управляющих коммерческого готэмского банка, редкий ублюдок, бабник и зарвавшийся махинатор — вынырнул из жуткого сна с черной, неотрывно взирающей на него тварью и прерывисто глотнул свежий воздух, поднимаясь с постели — приснится же такое! — а затем, запоздало переводя взгляд на комод напротив кровати, застыл. Что бы не рисовал воспаленный кошмарами мозг, черный человек был реальным, и в почти кромешном мраке — тусклый уличный свет едва добивал сквозь приоткрытые жалюзи — опасно блестели стеклянные проёмы в маске противогаза на его коротко остриженной голове.

Фриц сидел на корточках на комоде меж торшером и семейной фотографией в рамке, долговязый и тонкий, как паук, прокручивая нож с паракордовой рукоятью меж пальцев. За дверным проёмом виднелись ноги одного из телохранителей Исаака, под которым уже натекла на светлый ковёр чёрная кровавая лужа.

Мужчина покрылся ледяной испариной. Он всё понял, благо, слухами полнились готэмские улицы — кто бы не пришёл по его душу, отморозка в газовой маске невозможно было спутать с кем-то другим. 

— Вы же убийца в противогазе? — выставив руки вперед в миролюбивом жесте, начал мужчина заплетающимся голосом, чуть подавшись вперед. Он взволнованно ловил ртом воздух. — Я заплачу любую цену, перекуплю вас. Сколько хотите? Миллион? Два? Вам совершенно не нужно меня убивать, я сейчас же подпишу чек и моя служба безопасности сделает вид, что этого инцедента никогда не было. 

— У тебя больше нет службы безопасности, — киллер проигнорировал предложение. Он знал, что Исаак не заплатит, кинет, как и партнёров, его заказавших. К тому же Фриц не перекупался. — Сейф, — кратко продолжил он, указав на Исаака остриём ножа. Маска обезображивала голос киллера, и своим образом он вправду умел навести жути на жертв.

— Ладно-ладно, — мужчина, всё еще выставляя руки вперед, встал с кровати, попытался пройти в гостиную по направлению к кабинету, не сводя с наёмника взгляда, но в последний момент рванул в сторону выхода. Его догнал клинок Фрица, пронзивший икру почти насквозь, и сбил с ног. 

— Открой сейф, — повторился киллер, опасно замахнувшись новым клинком. 

Исаак дополз до трупа охранника и, выхватив пистолет, попытался дрожащими руками выстрелить во Фрица, но вместо выстрела послышался холостой треск — юноша благоразумно опустошил магазины. У Исаака не было и шанса, разве что выброситься в окно. 

— Я отрежу вам палец за пальцем, пока не подберу нужный. Начну с левого мизинца. 

Преимущественно все сейфы с замком по коду и отпечатку открывались большим или указательным пальцем правой руки, и наёмник недвусмысленно намекнул, что оставит Исаака вообще без пальцев. Мужчина хромая, попытался вытащить из икры нож, но Фриц ударил по рукояти мыском кроссовка, и дернувшееся лезвие раскроило слой мышц, обнажая кость. Исаак завыл. Упорный. А Фрицу нравились упорные люди, что не боялись рисковать и цепляться за жизнь. 

Мужчина долго полз до сейфа в стене и дрожащими руками, опираясь на камин под ним, открыл, введя код и подтвердив отпечатком большого пальца правой руки — угроза и вправду сработала. 

— Документы, — мужчина, очень долго решаясь, достал три папки — всё содержимое сейфа — и протянул Фрицу, косясь на массивную каменную статуэтку в форме грифона на столе. Видимо, думал оглушить Фрица, как только отдаст дело. — Клади на стол, — мужчина, морщась, положил папку на стол, обдумывая, как же ему не выпустить из квартиры наёмника. Круг вариантов сужался, пока не исчез. 

Фриц шагнул назад, замахнулся и запустил нож с особой ожесточённостью прямо в лоб мужчины — туда, где по преданиям должен находиться третий глаз. Было в этом что-то извращенно-философское: посмертно Исаак прозрел на собственную глупость — в конце концов, проворачивая махинации с суммами не простых вкладчиков, а таких же предприимчивых партнёров свыше семи нулей, стоило нанять охрану понадёжней.

Наёмник подошёл к трупу, поднял его за руки, усадив на стул, и отсек ему голову, закрывая ту в опустевшем сейфе. Кровь постепенно вытекла через металлическую дверцу на камин и оттуда засочилась на пол. Заказчик не просил о фальсификации и сокрытии убийства, развязав Фрицу руки.

А руки у юноши слишком сильно чесались. 

Настроение или некое его подобие у Фрица было прескверным и ощущалось как навязчивое желание умножать вокруг себя разрушение — если у киллера и возникали сильные эмоции, то только гнев и первобытная ярость.

Всё началось спустя несколько дней после помощи Кобблпоту. 

Некоторые клиенты, особенно ценящие конфиденциальность, посылали вместо себя переговорщиков — распространенная практика, подкрепленная рисками с обеих сторон. Когда наёмнику в руки вложили фотографию Селины Кайл, он окинул оценивающим взглядом троих мужчин, стоящих рядом с глянцевым шевроле, припаркованным в заброшенном доке у Готэм-ривер, — месте их встречи — и понял, что прямо сейчас, сразу после отказа его попытаются убить. Под костюмами у переговорщиков проступало точно по одному огнестрелу, плечи стоящих напротив бурились, едва заметно, и руки готовились к действию. 

— Кошка? Не мой профиль, — отстраненно, как бы невзначай ответил Фриц, бросая фотографию на пол.

Опережая послов, что переключили внимание на снимок, падающий на бетон, киллер ринулся вперед, зигзагами раскроил двум глотки и прикрылся одним из оседающих трупов, схватив одной рукой за шиворот, от пуль запоздало схватившегося за глок и выстрелившего во Фрица третьего, затем метнув свободной рукой нож ему в шею. Подобным техникам ближнего боя юношу научил тоже Тодд, и несколько секунд на запоздалую оценку ситуации противником Фриц каждый раз обращал против него же, прямо как Пингвин, что разыгрывал карту несерьезного отношения к себе.

Фриц всегда отключал в схватке мозг и отдавался инстинктам. Мысли, стрелять или нет, прицеливаться или выждать — именно они постоянно подводили жертв наёмника, — и, чтобы убить, не задумываясь, пресекая в корне любую возможность договориться, Фриц очищал разум от лишнего и давал телу опередить логику.

Закончив, киллер вытер вытащенный из шеи нож о штанину одного из трупов, брезгливо скривившись и вернув в петлю на поясе. Телефон, выпавший из кармана покойника, зазвонил, и киллер поднял его, отвечая на вызов. Без покровительства со стороны мафии риски погибнуть даже в простых переговорах возрастали десятикратно. 

— Да. 

— Мы не договорились, — из-за модулятора голоса было невозможно идентифицировать звонившего. 

— Дети — не мой профиль, — спокойно ответил Фриц. — Сделки не будет. Заберите мусор. 

На том конце отключились. Вдалеке послышался рёв моторов и шум покрышек по мелкому гравию — сюда уже направлялся кортеж, кажется, из двух, нет, трех авто — подкрепление. Фриц проверил обоймы в лежащих на полу огнестрелах и зашел за шевроле, став на колено и держа в одной руке глок, а в другой короткоствольный пистолет-пулемет. Запах вытекающей крови, смешивающейся с сырым бетоном, неприятно бил в нос. 

Когда кортеж въехал в ангар, звучно скрипя тормозными колодками, Фриц, высунувшись из-за багажника, пустил по машинам очередь из пистолета-пулемета, а глок разрядил чуть позже по целящимся в него, сменив огневую точку и прячась от пуль за открытыми дверями шевроле. Посланные за ним мусорщики пытались вяло отстреливаться, но киллер уложил две трети, а еще треть ползала по полу с простреленными руками и ногами. 

Телефон около трупа, что оставил киллер, снова зазвонил.

— Вам мало? — спокойно спросил Фриц, отбрасывая использованное оружие в сторону. В трубке шипела тишина, но на том конце еще не отключились. — Я убью каждого, кто сунется ко мне снова. Захотите работать по моим правилам — всё сделаю в лучшем виде, — продолжил Фриц. Всё-таки убийца в противогазе был клиентоориентированным, пусть его заказчики зачастую оказывались не самых чистых правил. Послышались гудки сброшенного вызова — на том конце телефона сделали нужные выводы. 

Киллер знал, что больше за ним не приедут и, быть может, предложат нормальный контракт, забыв об этом инциденте, если понадобится профи. К счастью, он проходил подобное, а потому уже не боялся — не было смысла прятаться, как крыса, дрожа, что за ним пошлют бесконечное количество наёмников ведь если и пошлют, то он перебьет их снова. И всё же Фриц искренне недоумевал, почему к нему настолько уничижительно отнеслись с двойной попыткой убийства и заказом, откровенно провоцирующим на конфликт. 

Фриц вышел из ангара, переступая через трупы. В этот раз трофеи он не забирал — после переезда и вскрытого жилья киллер уже подумывал о том, чтобы от них избавиться или хранить в другом месте, — и скверное чувство внутри закручивалось узлом, не прекращаясь больше суток и постепенно усиливаясь. Одного так и не отпустившего юношу предчувствия, с которым приходилось вставать каждое утро, было слишком много, а в комбинации с возрастающей яростью и жаждой крови Фриц понемногу сходил с ума.

Одно дело потрошить диллеров, и другое, когда заказывают тринадцатилетнюю Селину Кайл. Фриц не имел никакого четкого отношения к воровке, но он никогда не переступал принципов — детей до шестнадцати не убивал, сколько бы за это не предложили. О нерушимых принципах убийцы в противогазе знал каждый, кто с ним связывался, и заказ на Кошку стал сродни брошенной перчатке. 

Устроив показательную казнь, убийца в противогазе напомнил городу, что с его репутацией всё же стоило считаться. Он мог быть аскетом, отказываться от материальных благ, власти, отношений и чего угодно на свете, но его гордость, весьма извращенная, не давала без ответа оставить подобный выпад. Отпуская врагов, киллер не наживал друзей — только подставлялся под пулю, и именно поэтому кунай оказался в ладони Кобблпота — пока что в качестве предупреждения. Фриц обозначал миру границы, за которые не стоит заходить. 

Стащив одно из колец банкира, киллер отмыл в ванной клинки и просто ушёл из коттеджа через главный вход на улицу, сняв в коридоре перед выходом противогаз. Хотя одевался Фриц скромно, он выбирал качественные вещи, и не выглядел на фоне элитных домов каким-то оборванцем. Если не слишком в него всматриваться, могло показаться, что это местный сынишка-подросток. 

Сунув в зубы сигарету и, подпалив, Фриц побрёл вдоль ухоженных улиц, рассуждая, стоит ли предупредить Кошку, но осёкся — та и сама наверняка знала причину, по которой за ней пытаются подослать одного из самых кровожадных киллеров. Но позже он обязательно бы сообщил Селине о своём акте добродетели — если та, конечно, смогла выжить. 

Убийство Исаака не принесло никакой разрядки, а ванная не смыла мерзостного чувства и, когда Фриц поднёс включённый триммер к платине волос, рука, словно ему не подчиняясь, поставила машинку обратно на полку, так и не тронув отрастающий ежик. 

— Для кого я вообще это, блять, делаю? — обратился Фриц к своему отражению по-русски. — Нахуя?

Кажется, он слишком много почувствовал за раз. Бесспорно, это были изуродованные, покалеченные, болезненные, но эмоции — девочка смогла достучаться до него из бункера или он сам открыл двери? — что-то шло всё сильнее не так. Громко заявив о себе миру — сначала в открытую скосив людей заказчика, затем сунув голову ублюдка в сейф, кроваво и показательно — Фриц перешёл незримую черту. 

А, быть может, он прошёл её очень, слишком давно, но осознание догнало его с запозданием. 

Даже если бы полицейские узнали его стиль по бразде от ножа во лбу, всё равно ничего не смогли бы доказать — подобными клинками пользовался не только убийца в противогазе, и Филиппа или оружейные компании-гиганты выпускали их массово, — а шлюхи Джимми подтвердили бы алиби киллера. На всяческих сомнительного рода оргиях Фрица всегда формально видело больше десятка свидетелей, а в обычные дни — по две-три проститутки, клянущиеся, что юноша самый преданный гость, развратник и просто ненасытный самец. У Фрица не было причин не доверять Джимми, а тот, пусть и был мелким сутенером, регулярно и на постоянной основе выручал наёмника взамен на почти бесплатное сотрудничество. Самого Джимми за хороший поток зелени и порядки на территории покрывала Фиш Муни, копы же глубоко не копали на сутенера взамен на помощь со стороны владелицы клуба. Их всех связывала круговая порука. 

Главное, чтобы дело Исаака не поручили Гордону.

Фриц еще не знал, что Джеймс патрулировал застенки недавно открывшегося по указке мэра полузаброшенного Аркхэма — в проект по сносу кварталов внесли изменения, — с позором пониженный в должности, а всё потому, что не справился с киллерами, пришедшими уже по душу заказчика Кошки после того, как нашёлся и облажался новый исполнитель, упустив её в готэмских подворотнях. Позже, выйдя на след маньяка, убивающего электрошоком — Грубера, старого друга Марони, что хотел поджарить электроразрядами дона за отправку сначала в Блэкгейт, затем перевод в Аркхэм — он бы восстановился в прежней должности. 

Череда случайностей начинала пересекаться, чтобы столкнуться в единой точке и коллапсировать. 

Сунув грязные вещи в машинку, Фриц сел на тумбу над ней, подкурив. Тощий, с глубокими синяками под глазами и гематомами вперемешку со шрамами на теле, в широкой майке и трусах-боксерах на еще влажное тело и с сигаретой в зубах Фриц походил на бездомного подростка, потрёпанного жизнью в американской глубинке, стирающего единственные пожитки в общественной прачечной. Все же дитя улиц даже в неплохой квартире, с ровной осанкой и умением подать себя, оставалось внутри беспризорником. Им Фриц был до Готэма, им Фриц оставался в Готэме — и в такие моменты след от столь тяжелого существования проступал на его беспристрастном лице. 

Телефон, лежащий на тумбе рядом, завибрировал. 

— Бумаги у меня, — кратко отчитался Фриц заказчику. 

— Рудвуд бульвар, 7. Магда. 

Звонивший отключился. 

Магдой звали управляющую обыкновенного ист-эндского кафе, где подобные Фрицу или мафиози по обе стороны баррикад устраивали сделки. Фриц отвез бы туда бумаги, потом проведал Джимми с девочками и потряс ему пару гавнюков в качестве платы за алиби — юноше нравилась полная определенность и предсказуемость в жизни. От Фиш тоже долгое время не было вестей — женщина явно занималась чем-то более важным, наконец оставив киллера в покое. Он видел несколько раз её со странной светловолосой девушкой, кажется, Лайзой, отобранной по итогам кастинга, но никогда не слышал, о чем они столь увлеченно общаются. 

Ложась спать, Фриц даже не представлял, что его ждёт, ведь его звериное предчувствие никогда не врало. 

С утра газеты пестрили заголовками о кровавом убийстве Исаака — расправляясь с ним, юноша был несколько не в себе, а потому не осознавал, что копы серьезно возьмутся за расследование кончины Кэмпбелла. Потому Фриц сменил приоритеты, первым делом направившись к сутенёру. Джимми — светловолосый красавчик в неизменной выцветшей коричневой кожаной куртке — сразу смекнул, что к чему, увеличив сложность бартера, и Фрицу полагалось стрясти с пяти мудаков вместо трех долг на протяжении недели. 

На Редвуд бульвар, 7 находилось доживающее век пустое кафе-клоповник — при входе в нос ударило пылью, старой кожей и дешевым алкоголем. 

— Магда, — вышла из кухни, направляясь к гостю, крупная южанка, смерившая юношу пренебрежительным взглядом. 

— Как и договаривались, — Фриц передал ей папки, и женщина положила на облезлую барную стойку конверт, запустив по столешнице ловким движением в сторону Фрица. Юноша открыл конверт и окинул взглядом перетянутую пачку купюр с указанным номиналом — ох уж эти банкиры. Как в случае с Исааком, когда был риск переноса убийства или сложностей, Фриц брал частичную предоплату, а остаток по завершению сделки. 

— Не хотите выпить? — спросила она со столь неприятным выражением лица, что, согласись юноша, точно подсыпала бы в горячий ароматный капучино щепотку стрихнина[18]. 

— Нет.

— Тогда убирайтесь, — женщина странно улыбнулась и ушла на кухню. 

Такие, как Магда, часто оказывались посредниками, и, чем неприметней было заведение, тем более сомнительные дела творились и обсуждались. Наверное, именно за счет подобной помощи их умирающие заведения, но вместе с тем дело всей жизни, часто принадлежащее уже покойным родителям, оставались на плаву. 

Фриц, не прощаясь, вышел, пряча конверт в потайной внутренний карман куртки — ему вообще нравились вещи с большим количеством функциональных карманов — и закурил. Он направился в сторону дома одного из должников Джимми, удачно оказавшегося в нескольких кварталах отсюда, по дороге заметив краем глаза знакомое авто, вскоре притормозившее рядом с ним. 

— Фриц, — Освальд опустил нижнее стекло на заднем сидении, высунув голову и окликнув юношу. — Подбросить? 

Кого угодно, но Кобблпота встретить киллер не ожидал и от предложения несколько опешил. На самом деле Фриц был голоден и думал о перекусе, чтобы не так сильно тошнило от окружающих и ждущих его нечистот. 

— Если подождешь десять минут, — Фриц хотел отказаться, но решил пойти на сомнительный компромисс — в его представлении, просить подождать, пока он всё-таки припугнёт должника, было откровенной наглостью, и Пингвин бы точно отказался, оставив его в покое. Однако хитрец улыбнулся, соглашаясь. 

— Хоть все полчаса. Мне не жаль времени для доброго друга. 

Фриц, поёжившись от обвинений в доброте и в дружбе, ушел. Вернувшись через восемь минут, он сел в машину на освобожденное и нагретое Кобблпотом место, просунув руку с новой сигаретой в окно — в конце концов, дымить в салоне было невежливо. 

— Следил за мной? — наконец спросил он Пингвина. 

— Не поверите, сэр Фриц, но вы вышли от Магды, когда я проезжал мимо. Подумал, что нам по пути.

Кобблпот знал Магду, что неудивительно, но он опять следил, и это раздражало Фрица. 

— У вас тут кровь, — нерешительно указал Освальд на кожу за ухом юноши, и тот брезгливо вытер кровавый след перчаткой, чуть размазав багрянец по светлым волосам. — Итак, куда вас отвезти? — всё так же доброжелательно продолжил Освальд.

Со стороны он казался беззаботным, но по правде у Кобблпота дела шли скверно. Он схватил Лайзу — ту самую куклу Муни — за пёрышки, и имел прекрасный козырь против Фиш перед Фальконе, но облажался с повышением налога на рыбаков, которым покровительствовал Марони. Его выбило из колеи поучение от дона в виде двух суток в камере за спесь, и теперь Освальду стоило срочно улучшить отношения с доном. Потому он направился в ресторан, где планировалась встреча Марони с криминальной семьёй, и все его мысли были заняты грядущей хитросплетенной ложью. Впрочем, завидев Фрица, что шел с глубокими синяками под глазами и весьма тревожным видом, он не смог не остановиться. 

Пингвин был слишком эмпатичен — эта черта помогала ему понимать и мотивы людей, и их слабости с точками контроля, — чтобы проигнорировать киллера, хотя и сам не понимал, почему так вцепился в него даже после того, как достиг желаемого. Они уже сотрудничали, и убийца в противогазе делал работу хорошо в ста процентах случаев, потому Освальду больше не нужно было показывать Фрицу некие новые перспективы сотрудничества или уговаривать не разрывать контракт. Происходящее с ним было чем-то совершенно начинающему мафиози непонятным и незнакомым. 

— Кофе и рыбный бургер, — кратко сообщил Фриц, выдыхая дым в окно. — Хочу пообедать.

— Бургер не обещаю, но есть одно место. Мы как раз туда и направляемся. 

Гейб — увалень-водитель, что уже видел Фрица в день убийства Тимофея — весьма странно поглядывал на босса и его гостя через салонное зеркало. Фриц, выше на ладонь и изящней чуть сгорбленного и хромоногого Освальда, странным образом хорошо смотрелся рядом с ним. Их полная полярность и в складе мышления, и во внешности, лишь подчеркивала природу истинного дуализма, сходства в абсолютной разности. А после того, как Пингвин поцеловал зарезанного им же Фрэнки, и теперь вился вокруг этого парня, в голове весьма консервативного Гейба зарождались подозрительные мысли. 

Ресторан Бомонд — любимое место сбора Марони с партнёрами, где теперь Освальд работал менеджером — кипел жизнью. Фриц сел за барную стойку, поставив одну ногу, согнутую в колене, на перекладину, а другую на пол, вытянув носочек, и словил на себе застывший взгляд Освальда — его гибкость подметила не только Муни, — запоздало попросившего сотрудников обслужить гостя, подав кофе с фирменным рыбным блюдом. Кобблпот неловко извинился, что не может уделить внимание, и, откланявшись, присоединился ко встрече с главой преступного синдиката. Впрочем, Фрицу было не до него — юноше хотелось поесть в одиночестве, а после покалечить еще четырёх должников. 

Вокруг стоял шум, звучный мужской хохот, пахло кубинскими сигарами, хорошими стейками и виски. Фриц пил кофе, отвернувшись спиной к семье Марони, и старался не вслушиваться, о чем они говорят, хотя Сальватор так громко по кругу рассказывая одну и ту же историю, добавляя бесполезную деталь за деталью, что его было невозможно пропустить мимо ушей. Следом за кофе из кухни вынесли лососевый стейк с овощами, поставив перед Фрицем, и юноша, не снимая перчаток, взял в руки приборы, аккуратно отрезав кусочек, и сунул в рот, медленно разжевав. На его лице ничего не шелохнулось, но он отрезал еще и еще, пока не доел, вытирая тонкие губы салфеткой — в его представлении это было вкусно, не как бургер, но сопоставимо. 

Кобблпот, вполуха слушая Марони, продолжал рассуждать о том, как получше выслужиться перед мафиози, чтобы тот не учуял подвоха, но внутри него, как и у Фрица, начала скрестись тревога. Только вот наёмника она не покидала с самого их знакомства и вскоре он бы наконец понял, почему. 

Тем временем Грубер, сбежавший из Аркхэма, уже направлялся к Бомонду в микроавтобусе оптовой сети электроники Ирвина с полным арсеналом электробомб и других опасных самодельных электрических орудий, Фиш Муни воплощала план по устранению Фальконе с помощью похищенной Лайзы, к которой тот успел привязаться, а дон звонил Освальду, нервно поддакивающему идиотским шуткам Марони про вырванные зубы. 

Коллапс неуловимо уже наступал им всем на пятки.

— Приходи ко мне, ты мне нужен, — услышал Кобблпот в трубке взволнованный голос Фальконе. 

— Уже еду. Что случилось? 

— Кто-то похитил Лайзу. Приезжай быстрее.

Злой оскал перекосил губы Освальда, когда Кармайн положил трубку. 

— Фиш, хитрая дьяволица, это твоих рук дело, — прошипел он. — Теперь ты моя.

Оставалось только тайно улизнуть от пылкого Марони. 

— …Моя мать заболела, — жалобно оправдывался он перед доном, что уже знал про особые отношения Освальда с матерью. 

— Ну, мать — это святое. Иди. 

Освальд захромал в сторону выхода и Фриц, оставив недоеденной спаржевую фасоль и недопитой половину чашки кофе, вытер рот салфеткой, следом тоже готовясь к выходу — ему не хотелось долго светиться перед доном. Рассмотри Марони в нём убийцу в противогазе, задавал бы слишком много вопросов. Впрочем, мужчина его вообще не знал, как и Освальда в самом начале знакомства — из-за второго места в мафии круг знакомств Сальваторе был крайне ограничен его территорией. 

Берясь за дверную ручку на выходе из Бомонта, Пингвин не предполагал, что электроразряд от подключенных к ней контактов отбросит его на добрые несколько метров. Фриц подскочил, хватаясь за ножи, следом за ним поднялись дон с партнерами, и началась суматоха. Освальд не шевелился, а охранник с улицы, держа в руках электрическую бомбу, дошел до стола Марони и замертво рухнул, кидая ту сидящим мафиози прямо под ноги. 

— Эй, Пингвин, парень, ты чего? — голос дона звучал почти обеспокоено, а ужаленный электроразрядом Кобблпот всё еще не шевелился. 

— Что происходит? — переглянулись партнеры. 

Воздух сильно запах озоном и наполнился электрическим треском, и Фриц, что стоял прямо за мужчинами, попытался отскочить в сторону, но слишком поздно. 

Он, напичканный металлом от груди до щиколоток, стал громоотводом. 

— Ложись!

Электрическая бомба взорвалась, и перед глазами у Фрица все пошло кругами. Кажется, его припечатало лицом к стене, и в себя Фриц пришёл на каталке скорой рядом с Кобблпотом. Он не помнил, как его вынес Гейб следом за своим боссом, всё тело мелко подрагивало и накатывала дикая тошнота. Наёмник услышал сквозь мутную пленку голоса Марони и — неожиданно — комиссара Гордона.

— Не знаю, что случилось, будто бесшумная бомба.

— Вы знаете, кто это сделал, так? — спросил Гордон, уже раскопавший его связь с бывшим партнером, которого мафиози усадил за решетку в борьбе за власть. Марони изображал незнание, а Джим закипал.

— Он хочет отомстить, и неважно, сколько людей пострадает. Женщины, дети…

— Эй, это не моя вина. 

— Помогите мне поступить правильно, дон Марони. Я помещу вас под полицейскую охрану. 

— Полицейскую охрану? Чтобы я стал приманкой? 

— Мы поймаем преступника, а вы избавитесь от ходячей проблемы. Это выгодно нам обоим. 

И до Фрица начало доходить, что он в полном дерьме — сейчас его повезут в участок, приняв за человека Марони, а он не может и пошевелиться. Киллер дернулся, пытаясь встать, но всё, на что его хватило — вцепиться в руку Кобблпота, лежащую всего в двадцати сантиметрах. От прикосновения Освальд зашевелился и резко подскочил. 

— Извините, мне нужно срочно идти. У меня срочное дело. С доном Фальконе, — бесцветным голосом, явно контуженный, пробормотал Пингвин, а затем грохнулся обратно. Фриц вяло посмотрел на парня, пытаясь одернуть ладонь, но так и не смог разжать пальцев и отключился, снова проснувшись снова от голоса Гордона, доносящегося из бестелесной пустоты.

Юноша не ощущал конечностей, только обжигающий холод — вероятно, дремлющий в нём все эти годы. 

— Так, располагайтесь.

Кобблпота кинули на стол, Фрица усадили на свободное кресло внутри старинного здания главного управления полиции. К счастью, Джиму вообще не было дело до наёмника, но Марони, подозрительно поглядывая на спящего Пингвина, наконец заметил и Фрица. 

— А ты еще кто? — обратился он к нему, заметив признаки пробуждения, и юноша поднял голову, безразлично смотря мужчине в глаза. Его настолько сильно потрепало о стену, что заметить в нём убийцу в противогазе не представлялось возможным. 

— Я обедал… — вяло ответил он, губы дрожали, рот с трудом произносил слова. 

— Просто обедал? — с недоверчивым смешком переспросил дон и покосился на Гейба, вспоминая, что тот тащил вместе с Пингвином и юношу. 

Гейб кивнул.

— Он с нами. Знакомый Освальда. Гражданский. 

— Знакомый, значит, — вторил ему Марони, но быстро переключился на копов с Фрица, запуская шарманку искрометного юмора. Фриц, уронивший голову на грудь, выглядел еще более жалко, чем Пингвин, а, значит, не опасно — что взять с такого задохлика? Когда наёмник снова пришёл в себя, Освальд на столе оправдывался перед Сальваторе за невзначай брошенную фразу про Фальконе, плакался про мать, а затем по всему участку — сплошной металлической клетке — снова прошли разряды.

— Blyat’, — проругался по-русски Фриц, не понимая, что сменил язык — после удара током мозг и правда работал странно. — Tvoyu mat’, — и Кобблпот был единственным, кто услышал русскую речь перед тем, как всех в помещении, кроме Гордона, предусмотрительно надевшего резиновые галоши, вновь подбило электроразрядами. 

Когда всё по-настоящему закончилось, Фриц очнулся в машине Кобблпота. Того порядком потрепало, на лице краснели ссадины. Наёмник спохватился, оглядываясь — на улице за боковым стеклом проступала глубокая ночь. 

— Где мы? — растерянным шепотом спросил он. 

— Помните, я говорил, что вам стоит соскочить с Муни? — неожиданно серьезно спросил Освальд. — Вот прямо сейчас мы едем это делать. 

— Куда едем? — подпирая падающую голову, переспросил Фриц. 

— К дону Фальконе. 

Пообедал, сука. Грёбаный Пингвин с его грёбаными играми втянул его в грёбаное дерьмо.

Фриц, что больше не мог контролировать зреющую в нём ярость, схватил Кобблпота за грудки, хорошо встряхнув, и хотел что-то прокричать в лицо, а затем резко отключился, рухнув прямо на него, не разжимая хвата на пиджаке. Освальд осторожно разогнул цепкие пальцы Фрица и взял его за плечи, пытаясь с себя снять и отпихнуть, но Фриц постоянно кренился в его сторону, в итоге настойчиво уронив голову на плечо Освальда. Тот подавил неестественный импульс обнять Фрица за проступающие под курткой костлявые плечи, ощутив, как юношу бьёт озноб. 

Когда Фриц стал приходить в себя, то уже сам убрал голову, потирая отлежанный висок — к счастью, он ничего не помнил. 

На одной силе воли он смог пройти расстояние от машины до особняка Фальконе, а от входа по лестнице к кабинету, где в кресле в раздумьях восседал глава готэмской мафии. Виктор Зсазс — личный клинок Кармайна — преградил им дорогу, в упор разглядывая Освальда, а затем Фрица. Они с Фрицем виделись впервые, и сразу ощутили взаимное отторжение — между ними прослеживалось сходство из-за причесок, тёмной одежды и устрашающего взгляда, но в приближении Фриц выглядел более долговязым, угловатым и лишенным садистического запала. 

— Пусти его, — Виктор Зсазс пропустил только Освальда, севшего в кресло напротив дона, а Фриц остался в дверях, хватаясь за косяк, чтобы не упасть. — Рад видеть тебя, старый друг, — обратился к гостю дон.

— Простите, что добирался так долго. У меня был такой день. Не буду даже рассказывать. Но я здесь.

— Ты был прав, — с тоской ответил Фальконе и печально покачал головой. — Это Фиш. Она похитила Лайзу. 

— Сэр, позвольте мне, я должен рассказать о том, что узнал. И это вам не понравится.

— Говори.

— Лайзу к вам привела Фиш, — привстал Кобблпот, чуть выдвигаясь вперед. — Это её шпионка. Всё было подстроено с самого начала. Она нашла девушку, похожую на вашу маму и натаскала её… — Кобблпота прервала болезненная пощечина. 

— Нет.

— Понимаю, мне жаль, — губы Освальда дрогнули от боли и обиды — крепкий удар в ответ на правду казался ему незаслуженным. Но Кармайн не мог оставить шестерку без наказания за оскорбление его Лайзы. 

— Докажи.

— Как? — взмолился Освальд. — Я не могу, я просто знаю. 

— Ты ошибся. 

— Разве я ошибался раньше? — по губам Освальда потекла кровавая струйка. 

Зазвонил телефон. Когда Фальконе договорил, Фриц шагнул в комнату. 

— Дон Фальконе, — Виктор ринулся вперед, но Кармайн остановил его жестом. 

— А ты, наверное, Фриц? Убийца в противогазе? 

Виктор более тщательно всмотрелся в юношу, что встал между Фальконе и Освальдом, с трудом сохраняя осанку — сейчас совершенно ничего в нём не выдавало неуловимого киллера. 

— Я могу доказать, дон Фальконе, — Фриц с трудом выговорил настолько длинный конструкт. — Я видел Лайзу у госпожи Муни несколько раз. Скажу больше. Она проводила кастинг, где отбирала девушек. 

— Спасибо, Фриц. Хватит, — мрачно ответил Фальконе, а Освальд полными благодарности глазами посмотрел на наёмника — он до последнего не ожидал, что Фриц вступится. 

Хватило бы и простого присутствия, но Фриц открыто встал на сторону Пингвина, привыкшего противостоять всему миру, что никогда не был добр или щедр к нему, готовый стерпеть столько пощечин, сколько понадобится для достижения цели. Никто не желал разделять с ним этой ноши, и Освальд не понимал, почему же незаинтересованный Фриц так поступил и во имя какой выгоды вступился, ощущая вставший в горле ком. 

Юноша, не в силах найти точку опоры, рухнул, и каким-то чудом Пингвин при своей физической неподготовленности и хромоте успел его подхватить — малое, что мог сделать для него, своего нового, настоящего друга. Фриц оказался совсем легким, почти невесомым вопреки росту и статным плечам, и безвольно повис у Освальда руках. 

— Yuliya, — услышал Пингвин шепот на русском у уха, но так и не понял смысла.

— Что с ним? — пространственно спросил Фальконе. 

— Электричество, сэр. Я говорил, что это слишком трудный день. 

Когда спектакль с передачей Лайзы дону Фальконе закончился, Виктор Зсасз с его помощницами скрутили Муни и Бутча, а Пингвин радовался первой победе прямо в лицо Фиш, полумёртвый Фриц спал в машине, уткнувшись головой в холодное, запотевшее от его дыхания стекло.

Гейб с Кобблпотом довезли его до бургерной неподалеку от дома, разбудив, откуда Фриц, подождав, пока машина скроется из виду — чтобы Пингвин точно не проследил — направился в сторону парадного. Фриц не помнил, как вообще дополз до квартиры, с трудом переступил растяжку на пороге, закрыл за собой замки и, даже не раздеваясь и не разуваясь, упал на матрас и заснул. 

Он бы точно поразмыслил, зачем Пингвин его во все это втянул, и зачем он сам открыто стал на его сторону, но сейчас плотно поджаренное тело хотело покоя.

Фрицу досталось троекратно больше, чем присутствующим, из-за арсенала ножей на нём. 

После такого не выживали, но юный наёмник этого не знал. 

Он оседлал чёртову молнию.