Сильнее обычного занятия любовью Се Ляня смущало, когда супруг ласковым тягучими поцелуями спускался все ниже по телу. От кожи пахло цветочной водой, Хуа Чэн никак не мог насытиться этим запахом, собирая его с влажной после купания кожи. Се Лянь смущенно прикрывал глаза, пытаясь ровно устоять на дрожащих ногах, пока муж вылизывал его ребра.

В первый раз от такого Се Лянь чуть не потерял сознание, каждый раз узнавая все новое и новое в запретной ранее теме. Ему в голову не приходило, что человечество придумало столько возможностей сделать приятно телу. Он был занят самосовершенствованием и, если бы не брак, то вряд ли когда-то узнал бы, на что могут быть способны руки, язык и губы, и другие части тел.

Се Лянь еле слышно простонал, когда Хуа Чэн уложил его на постель, осторожно коснулся ног и развел их в стороны. Не в первый раз, но все также волнительно. Поцелуи сыпались на бока, живот, а затем бедра. Хуа Чэн предусмотрительно не спустился к паху, чувствуя, что для Се Ляня еще рано, пусть эрекция была сильной уже у обоих. Хуа Чэн гладил колени, а запах цветов был сильным даже здесь.

Се Лянь неуверенно опустил глаза вниз, рассматривая свое голое тело. Прежде он никогда не смотрел так часто на раздетого себя, с началом супружеской жизни это очень поменялось. Хуа Чэн боготворил его тело, будучи готовым уделить внимание каждому участку от кончиков пальцев до макушки. Обнаженность всегда казалась стыдливой и запретной, только Хуа Чэн сумел приучить, что это не так. Право наслаждаться собственным телом вернулось к Се Ляню.

Он не заметил, когда исчезли красные одежды. Хуа Чэн устроился между раздвинутых ног, непростительно близко к местам, пульсирующим от возбуждения. Се Лянь стыдился, что его тело так легко себя выдает и слушается низменных желаний.

— Гэгэ, позволишь мне спуститься и поцеловать тебя там? — Хуа Чэн специально не назвал место, давая дофантазировать это за него самостоятельно.

Получив смелый кивок, он заулыбался. Его гэгэ такой отважный, что справляется со своим стыдом и волнением, даже сам ноги раздвигает перед непревзойденным демоном. Хуа Чэн, как и сказал, наклоняется ниже, дует холодным воздухом на чувствительную кожу в паху и едва ощутимо целует. Се Лянь сразу же отзывается напуганным вздохом. Хуа Чэн гладит его бедра, успокаивая, ничего страшного нет. От прикосновений к чувствительным местам невозможно сдержать дрожь. Он закидывает бедра на плечи и держит за задницу, предотвращая любые попытки отстраниться. Се Лянь, не зная, куда деться от возбуждения, всегда ерзает.

Медленно поцелуи возвращаются к члену и яичкам. Рот у Хуа Чэна горячий, язык ловкий и этого достаточно для Се Ляня, прикрывающего лицо рукой и ослабленно всхлипывающего. Се Лянь слишком напряжен, чтоб кончить быстро. Хуа Чэн кусает тонкую кожу на сгибе бедра, не оставляя следов, лижет и собирает сладкий запах цветов.

От белой мягкой кожи невозможно отвлечься, пальцы жадно впиваются в ягодицы, пока член Се Ляня осторожно оказывается за щекой. Наследный принц почти сомневается, что Хуа Чэн не имеет опыта в этом. Ему не с чем сравнивать и любая ласка кажется одуряюще талантливой. Ноги дрожат и раздвигаются сильнее, Хуа Чэн плавно опускается губами на член в полную длину, обжигая чувствительную головку. У Се Ляня не осталось сил рыдать.

Так же медленно Хуа Чэн его освободил, целуя покрасневшую головку. Чувствуется, как бедра Се Ляня напряглись, поэтому снова пришлось покрывать поцелуями его колени и нежно нашептывать слова любви.

— Ваше Высочество, знал бы ты, что сейчас испытывает этот верующий. Я просто счастлив быть между твоих ног, — Хуа Чэн хитро сверкает глазом, демонстративно оставляя укус на колене, — не зажимайся, прошу. Тебе должно быть очень хорошо.

Се Лянь не находит силы ответить, лишь смотрит, не отводя взгляд, как Хуа Чэн снова ныряет между его бедер, к удивлению, игнорируя член. Яснее становится, только когда мокрый язык касается там, где Се Лянь никогда бы не просил себя целовать. Между ягодиц становится горячо и влажно, Се Ляню не позволяют увернуться, заставляя принимать абсолютно все, что захочет предложить ему муж. Тяжелое дыхание просто оглушает, стоны становятся громче и надрывнее. Это не сравнится с привычным проникновением, Се Ляню этого слишком много.

Он опускает руку вниз, старается потянуть Хуа Чэна за волосы, но не может от себя отодвинуть даже на миллиметр. Язык внутри творит такое, что Се Лянь весь трясется, не зная, куда деться. Пальцы крепче сжимают ягодицы, язык движется быстрее и больше, то внутри, то снаружи, то широко касаясь мышц, то точечно задевая внутри.

Перед глазами все сливается в одно яркое пятно: красные балдахин и постельное белье, серебристые отсветы бабочек, собственная белая грудь и темная макушка где-то снизу. Хуа Чэн так увлечен, словно Се Лянь его главное блюдо на сегодня.

— Сань Лан… — напугано тянет он, удостоившись лишь взгляда вверх к своему горящему лицу, — я больше… не могу.

Он срывается на всхлипы, резко вздрагивая бедрами. Языка будет мало, чтоб дойти до грани, поэтому на члене оказывается рука. Пары крепких толчков хватает, чтоб Его Высочество кончил. На этом ночь не заканчивается, пока Хуа Чэн слизывает белое семя с живота, остаются несколько минут, чтоб Се Лянь мог перевести дух.