Темнело. Серёжа, весь промокший, вбежал в двери приюта, надеясь, что никто не заметил его опоздание. Но, к сожалению, у входа его встретила воспитательница, уже с привычными претензиями – Серёжа довольно часто приходил невовремя.

– Где тебя опять носило? А если бы с тобой что-то случилось? – гневно восклицала женщина, устало смотря на мальчика сверху вниз.

– Извините, – пролепетал Серёжа, уставившись в пол. Он спокойно выслушивал обвинения в свой адрес, стараясь не вникать в неприятные слова.

– Пороть тебя некому, – закончила тираду женщина, – ужин ты уже пропустил, иди в свою комнату и подумай над тем, как ты себя ведешь.

– Простите, – снова протянул мальчик, уходя. Завернув за угол, он встретился с тем, кто все это время стоял неподалеку, ожидая, пока рыжего наконец отпустят.

– Тебя опять по всем статьям? – с насмешкой спросил Олег, ухмыляясь. Он стоял за углом, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди.

– Не опять, а снова, – ответил Серёжа на ставшую такой родной колкость друга – Есть чё съедобное? – спросил он. Мальчик снял мокрую куртку и аккуратно закинул её на ближайшую батарею – в сырой одежде не ровен час подхватить простуду или ещё чего похуже.

– Всегда есть. И где тебя носило? – спросил Волков, протягивая рыжему хлеб с солью, украденный из-под носа поварихи. Ради друга и такой довольно ценной вещи не жалко.

– Спасибо, – пробурчал Серёжа с набитым ртом, пожирая лакомство. – Я увидел ту птицу, которую рисовал ещё, помнишь?

– Врёшь, – недоверчиво протянул Олег, недоумённо глядя на Серёжу темно-карими глазами. Не верилось, что то огромное существо, словно вышедшее со страниц книг, коими зачитывались мальчики, сидя вечерами на чердаке, могло существовать в реальности.

– Ну что, пошли? – с нетерпением спросил Олег. Не нужно было уточнять куда и зачем – друг и так прекрасно всё поймет.

Чердак, куда они так хотели попасть, представлял собой пыльное, тускло освещенное единственным окном помещение. Возле входа, представлявшего собой люк в полу, были свалены коробки с разнообразным хламом. За ними, у окна, оставалось небольшое пространство. Из-за того, что окно не закрывалось, во время частых дождей всё то, что стояло рядом с ним, заливало водой.

И чтобы избежать лишних расходов, работники приюта просто отставили коробки подальше, тем самым и освободив небольшое помещение. В центре этой своеобразной комнатки лежало пыльное одеяло, под которое мальчики прятали свои вещи от дождя: несколько книг, пару комиксов и старенькое радио, выменянное у старших ребят.

Чихнув, Серёжа поднялся по скрипучей лестнице на чердак, стараясь не уронить мятую тетрадку и несколько карандашей, прижатых к груди. Олег уже пробрался через завалы коробок и ждал друга, удобно устроившись на одеяле и тщетно пытаясь настроить радио, которое лишь поскрипывало и выдавало невнятные звуки.

– Давай я, – сказал Серёжа, забирая у Волкова коробочку. Он принялся над ней колдовать, изредка шёпотом ругаясь. И наконец, с казалось предсмертным хрипом, что-то щелкнуло, и из динамиков полился джаз, перебиваемый комментариями на незнакомом языке.

– Работает! – радостно воскликнул Олег, улыбнувшись. Он заложил руки за голову и растянулся на одеяле, слушая приятную, пусть и незнакомую музыку.

– Тише ты, – с явной гордостью ответил Серёжа, ложась рядом.

За окном шел дождь, небо постепенно темнело. Двое мальчишек лежали на подъеденном молью одеяле, тихо обсуждая школьные проблемы, стараясь своими голосами не заглушать прекрасную музыку, изредка прерываемую помехами.

С соседней крыши снялась темная тень и взмыла ввысь, направляясь в свое Гнездо, махнув, будто на прощание, своим пёстрым крылом.