Далеко за полночь, небо уж покрылось мерцающими россыпями звёзд, средь которых ярко пылала пара братьев-лун — Сильмар и Галлар. Небольшой городок, скорее даже большая деревушка, давно погрузился в сон под их светом, казалось бы. Ветер тихо шелестел травами и цветами и лишь редкие ночные птицы тревожили эту тишь.

Вокруг синел тёмный густой лес, уже успевший покрыться свежей весенней зеленью, вновь оживая после промозглой слякотной зимы. Влажные от прошедшего лёгкого дождя мхи и свежая хвоя на самых кончиках веток наполняла лёгкие чудными мягкими запахами, дополняя ранние цветы и ароматы древесных соков.

Лишь в поместьице у реки горел свет и шумела небольшая разношёрстная компания. Люди, высокие исфы с блестящими рогами и длинными хвостами, приземистые и пушистые мурзы-зверолюды — всех понемногу. Видно, здесь проходил аукцион. Возможно, владелец поместья решил распродать ненужные вещи и всякий запылившийся антиквариат, возможно — продаёт то, что купил в столице, кто знает. В любом случае товары были очень приятны глазу, жадному до красивых мелочей — безделушки, красивые украшения, фигурки, расшитые узорами одеяла, платки, старые украшения и многое другое. Даже несколько трофейных ножей. Хм… пережитки прошлого… Подобные кровавые трофеи сейчас боле никому не нужны.

Ужасно долгая, даже по меркам исфа, жизнь позолила на своём веку повидать времена, когда эти ножи ещё были в ходу. Их обычно дарили вместе с молодым человеком. Так сказать, к столу. Однако, людская плоть уже давно не то, что подают в пищу. Ныне это вне закона.

Аукцион уж подходил к концу. Многие уже разошлись и разъехались по домам, вдоволь пресытив себя новыми приобретениями и созерцанием картин и лишь некоторые остались, дожидаясь последних лотов, среди которых ещё могло попасться что-нибудь стоящее и интересное. Возможно… А может и нет.

Нашёлся среди оставшихся и один примечательный исф. Был он уже явно в летах, прожив не одну сотню лет, может и намного-намного больше. Об этом красноречиво рассказывали посыпанные пепельной сединой прямые волосы, стриженные в короткое каре и хвост с густой ухоженной кисточкой на конце, самым лучшим описанием которому было бы «соль с перцем». Небольшие морщинки уже успели залечь в уголках усталых глаз и губ.

Две пары привычных для исфов рогов уже не так молодо блестели, помутнев и чуть выцветя за годы. Даже взгляд статного не по летам, под восемь футов ростом, мужчины был пропитан усталостью, пресыщенностью жизнью и какой-то странной жутью. Левый светно-серый глаз привычно для исфа поблёскивал в тени зала, но вот правый необычно чернел, светясь белым зрачком с тонким кольцом вокруг. Прохладный и немного отрешённый взгляд был направлен на парочку мраморных статуэток в виде кошек и горстку старых колец в коробочке, стоящих на столике перед Адольфом. Именно так и величали этого гостя, часто прозябающего часами на подобных аукционах, в лавках, на рынках и прочих ярмарках. Любил он старые вещи, очень любил. Столько историй и судеб…

Мужчина явно уже получил, что хотел от этого вечера, задумчиво попивая хозяйское вино из тонкого фужера и раздумывал, стоит ли тратить время на другие товары. Мало ли, у помещика завалялись какие-то старые сказки, хрустальный графин или наборчик столового серебра… Уходить в темноту прохладной весенней ночи очень уж не хотелось. Тихо и пусто… Снова накатят дурные мысли о былом, а экипажей в такой глуши сложно сыскать. В них-то явно уютнее и приятнее, чем скакать до самого утра на коне сквозь ветер и неприятно тёмный в это время лес. Но, всегда наступает время, когда следует уйти, как бы не хотелось обратного.

Исф поднялся, на прощание сдержанно кивнув хозяину дома, и взяв с высокого стула у столика длинное, потёртое пальто. Воздух звёздной ночи и впрямь обжёг прохладой отвыкшие от того лёгкие. Путь к дому не был особо близок, благо, конь, ожидающий у ворот, позволял сократить его. Пешком, пожалуй, ушёл бы день.

Высокий пегий Аврелий уже давно ждал своего хозяина, размеренно пощипывая сладкую молодую траву у дороги, изредка взмахивая длинным расчёсанным хвостом да тряся большой головой. Его единстенный старенький товарищ. Мало кто горел желанием вести дружбу со странным торгашом-отшельником. Да может это и к лучшему. Не умел исф общаться.

Конь был действительно громадным. Пожалуй, ростом с самого Адольфа. Такие уж у них лошади, изящные гордецы и статные высокие силачи, все в своих рогатых хозяев. Пожалуй, самые красивые и ценные кони среди всех трёх народов, пожалуй. Но не всем дано совладать с их характером.

Исф огляделся, приметив что-то необычное. Неподалёку уже порядочное количество времени ошивалась какая-то странная парочка. Сложно было разобрать в темноте ночи, кто это был. Как на зло, фонарей у ворот не было.

Какой-то высокий, чуть сутулый мужчина курил чуть поодаль. Рядом с ним стояла дрожащая от холода ночи, а может и ещё от чего, фигурка в старой ночной рубашке. Попрошайки, наверное. А может, куртизанка с сутенёром. Забавляться сейчас желания не было, так что мужчина поспешил скорее скинуть покупки в сумку, уж было готовясь сесть в седло.

Тот из незнакомцев, что был повыше сразу обратил внимание на усталого исфа, скользнув к тому из тени и начав что-то невнятно объяснять тому. Речь была заплетающаяся, проскакивали излишне весёлые нотки и смешки, незнакомы мужчина часто повторялся и сбивался. Незнакомец явно был под кайфом бог знает от чего. Пф, чего только не увидишь там, где некому следить за порядком. Увы, дальние деревни не столь культурны, как того можно было пожелать.

Среди бормотания Дольф хорошо разобрал лишь «пару-тройку сотен» и «не хватает купить кое-что». Пф, сразу ясно, что это за «кое-что». Явно это была не еда, или что-то жизненно важное, но кто знает, на что может быть готов человек в поисках дозы. Исф слишком устал для разговоров, да и деньжата при нём были. Не приведи боги этот незнакомец решит отобрать их силой.

Ада бы не назвал себя бедным, но и богатым тоже, хоть и был чертовски обеспеченным для своей отшельнической жизни. Продать всё его барахло, и можно было бы стать богаче самого торгового Союза Звезды Востока, пожалуй. Но Ада этого не хотел. Берёг имущество на крайний случай. Да и накопительство внесло свою лепту…

Адольф пригляделся, щуря в ночной темноте усталые глаза, что постепенно привыкали к тени. Высокий худощавый человек с белёсой кожей неспешно подходил ближе. Худощавый, осунувшийся, со светлыми, отстриженными по плечи, волосами. Тёмные глаза казались в ночи чёрными, худощавые угловатые пальцы дрожали, как в припадке, перебирая какой-то потёртый мешочек.

Исф не успел ничего сообразить, когда незнакомый человек хрипло рассмеялся, резво выхватив из рук рогача сумку с накупленными безделицами и парой десятков монет, и тут же поспешил сбежать от крупного ошарашенного рогача, крикнув на последок «Наслаждайся подарком, старик! Делай что хочешь, если он не подохнет сегодня».

И правда, перед Адольфом осталась та самая фигурка в ночной рубашке. Странный «подарок»… Неужто кто-то снова начал промышлять торговлей людьми? Ужасно, до чего скатываются человеческие выродки, когда за ними не смотрят. Продали, да ещё и таким странным способом… С этим бедолагой всё и впрямь так плохо?..

Делать было нечего. Не оставлять же юношу чёрт знает где, да ещё и посреди ночи. Мало ли что могло случиться. Конечно, если с ним уже не случилось всё самое худшее… Исф решил забрать незнакомца домой, а утром уж вместе решить, как лучше поступить. Может даже получится проводить его до дома, кто знает. Вдруг действительно удастся тому помочь.

Мужчина накинул на плечи молодого человека своё длинное пальто, неуклюже повисшее на хрупком тельце. Да, размерчик, конечно, совсем не тот, однако грело оно не хуже. Всё же даже сейчас, когда до лета уж было рукой подать, ночи всё ещё были далеко не жаркими.

Адольф взобрался на коня и следом поднял за собой, видимо, юношу, усадив его перед собой, и покрепче приобняв. Тот был на удивление худым даже для его положения. Вроде бы это было совсем нездорово для человека. Для рогача тонкая, даже худощавая, фигура была нормой, а вот люди часто могли похвастать крупной или даже пухлой фигурой. Но стоило подумать об этом потом. Не хватало ещё, чтобы мальчонка сейчас простудился. Дольфу и так хлопот по дому хватало, пожалуй, уход за этим мальчишкой в случае чего отберёт последние силы. Ада одёрнул вожжи, направляя коня в сторону своего дома.

***

В этот раз путь домой казался куда более долгим, чем обычно. Множество мыслей роились в рогатой голове Адольфа. Уже почти рассвело, когда мужчина остановил коня у старого двухэтажного домика на опушке леса. Синий потёртый лесничий домик, переустроенный под лавочку безделиц, с жилыми комнатами и кухонькой наверху. Однако, почти все комнаты были забиты старым хламом и пылью.

Поодаль виднелся небольшой торговый город, понемногу начинающий просыпаться. Первые корабли приходили в порт, первые лавки открывались, улицы начинали пестреть яркими наряддами и разными господами. Мужчина слишком уж любил Яркие города, как исфы называли те места, где стеклись самые разные крови, пестрели вокруг полукровки, исфы, люди, звери — кто угодно. Был в этом какой-то уютный шарм…

Исф снял с коня сбрую, отпустив того пастись на полянке заднего дворика, за оградкой, и, взяв юношу на руки, вошёл в дом, сразу же поднимаясь на просторный светлый чердак. Свободных комнат, кроме этой не было. Крошечная библиотека, кухня да заваленная до самого потолка кладовка не особо подходили для отдыха, чего уж говорить о сувенирной лавке с антиквариатом и кучей мелкого никому не нужного хлама на первом этаже.

Комната же исфа представляла из себя приятное на вид помещение со старыми синевато-серыми обоями в полоску. Стены были прямые, высота крыши позволяла, а вот потолок был немного покатым. Прямо напротив широкой лестницы со второго этажа лежал мягкий узорчатый ковёр, купленный у каравана пустынных торговцев когда-то очень давно. За ним стояла большая широкая кровать, что занимала чуть ли не половину всей комнаты. По размеру самого исфа. Кровать, с немного слежавшейся периной, укрывали мягкие пледы, а на них — яркие узорчатые подушки и пара аккуратно сложенных в углу одеял, и простыней. Стол, стул, масляные, керосиновые и свечные лампы, книги и книжные полки — и это тут было вместе с большым количеством мелкого хлама вроде записей, сухоцветов, красивых камней, россыпей колец и бус, только-только начатых оберегов. Исф как раз хотел их доделать когда-нибудь. Хм… Может, на следующий неделе…

На стене же, у кровати, как и на стене напротив, было по одному круглому и довольно большому чердачному окошку, обвешанному со всех сторон рисунками растений и всё теми же оберегами от сглаза и кошмаров. Не то чтобы Адольф был суеверным, вовсе нет. Просто, хм… они смотрелись красиво и радовали глаз немолодого господина. То окно, что было у кровати, выходило на аккуратный садик за домом и маленькое пастбище со стойлом для коня, на лес за ним и поросший мхом развалившийся вагончик, крытый истлевшей парусиной. Другое же окошко выходило на старую дорогу и город вдалеке, но добрую половину вида закрывала пышная раскидистая яблонька, уже начавшая цвести.

Адольф уложил юношу, как уже точно стало понятно, на кровать, осторожно укрыв одним из пёстрых узорчатых пледов. Тот уж заснул по пути. Видно, совсем выбился из сил… Оказалось, что тот был в одной лишь ночной рубашке, даже без панталон. Разврат какой… Однако, не Адольфу о том судить. В свои века он повидал достаточно нагих юнош в куда более стыдной обстановке. Один мальчишка не станет чем-то особым.

Состояние молодого человека на первый взгляд было мягко говоря… плачевное. Пара синяков на шее, какие-то странные укусы, царапины и много чего ещё, что мужчина не мог описать. Шрамы, похожие на ожоги, однако, такие, будто бы их наносили разогретым докрасна шилом. Вроде бы даже ранки от сигар пестрели на худощавых бёдрах. Довольно необычно. Большего Ада пока что не видел, и не мог точно судить о состоянии мальца. Он не горел желанием раздевать человека без его разрешения, хоть тот и крепко спал. Право же, сочтут за извращенца, в малых деревнях доверия к исфам совсем нет. Стоило немного подождать, пока незнакомец не очнётся.

Так и решив, исф сел на плетёное кресло-качалку у окошка под яблоней, бегло осматривая паренька. А выглядел он в лучшие свои годы явно не дурно. Уж точно когда-то был во вкусе Адольфа, пожалуй. Светлая кожа, скорее всего приятно розоватая, но сейчас — болезненно белёсая. Чуток согревшись, щёки юноши налились еле заметным румянцем. Утончённые черты лица, тонкие светлые брови, розовые губы, красивые, длинные ресницы и немного спутавшиеся волосы с лёгкими кудрями, тоже длинные, приятного каштанового цвета. А на переносице и щеках пестрел карамельными брызгами десяток-другой веснушек. Может и на плечах тоже найдутся, кто знает.

Мужчина невольно улыбнулся, подумав о том, как мил был человек раньше. Он был… Похож на одного безрогого… Очень важного когда-то давно сердцу Адольфа, что уж очерствело со временем и огрубело, запылившись в одиночестве. Однако, тот человек давно сгинул. Нечего думать о былом, ушедшего боле не вернуть.

Однако, пожалуй, юноша даже немного напоминал девушку, если глядеть бегло… Эх, не удивительно, что ему так не посчастливилось, как бы ни было грустно. Хоть торговлю людьми и человеческой плотью запретили ещё пару тысяч лет назад, находились подонки вроде того торчка, как-то выискивающие лазейки в законе. А может, подобным закон и не писан. Люди никогда не хвастали порядочностью.

Адольф фыркнул, невольно оскалив не пар белых клыков. С каких это пор он так относится к людям?.. Весь в брата, ужасно. Даже и вспоминать о нём было тошно. Вульгарный импульсивный властолюбец. Ох вот оно, опять ужасно глубоко задумался… Пора бы завязывать сидеть дома дни напролёт и копаться в мыслях, денег от этого не прибавляется.

Хотя, возможно всё с этим человеком совсем и не так, как надумал себе исф. Утром он намеревался всё выяснить, если выйдет, конечно. Всё же, он только потратит время на пустые мысли сейчас. Это не так уж полезно, проще поспать. Здоровье и так разыгралось, сердце вновь совершенно не даёт покоя. Дрянное…

В любом случае Ада слишком устал. От дороги, болей в сердце и ломоты из-за смены погоды, многодневной привычной бессонницы и навалившейся работы в купе с мальчишкой — чрезвычайно много дел. Ох, не совсем на эту судьбу он надеялся, когда покинул свой ознаменованный путь, пускай и на время, однако… Он не жаловался. Да, тяжело, но он сам хотел жизни простолюдина.

Сам того не заметив, Адольф крепко уснул прямо на кресле, откинувшись на плетёную поскрипывающую спинку. Утро… Всё утром…