Практически не слушая монотонный голос преподавателя, я смотрю в окно, наблюдая за птицами, которые перебегают с ветки на ветку. Прекрасная погода, во время которой самое то кататься на байке, но… как говорят французы «се ля ви», что в переводе означает… Господи, да любая собака знает, что это означает, ведь более банальную фразу и придумать невозможно. Постаравшись как-то отвлечься от невесёлых мыслей, я начала думать, чем же заняться после уроков, ведь домой возвращаться совсем не хочется.

— Кир, можно я у тебя до шести посижу? — всё так же не отводя взгляда от окна, тихо спросила я. Эта девчонка — единственное, что как-то держит меня на поверхности, не давая впасть в пучину депрессии. Можно сказать, она мой психолог. Психолог, который не знает и третей части того, что со мной происходит, но тем не менее спасает.

— Конечно, а что случилось? Ты же обычно на байке всё своё свободное время гоняешь, — изумилась подруга. Спорю, она сейчас смотрит на меня своими большими голубыми глазами, непонимающе хмуря бровки. Всегда умиляет это зрелище, но на этот раз я так и не повернулась, продолжая тупить в окно.

— А у меня больше нет байка, — горько усмехнулась я. Лишь произнеся эту фразу вслух, до меня окончательно дошло, что же сегодня произошло на кухне. Но я же этот байк заслужила! Всё лето работала в прошлом году, практически без выходных. Понятное дело, что и половины не смогла насобирать, но родители оценили мои усилия и добавили необходимую сумму для его приобретения. А теперь мама посчитала, что имеет право вот так просто лишить меня самой главной ценности.

— Как нет? — в полной тишине это прозвучало довольно громко, и теперь все в классе глазеют в нашу сторону: одноклассники — с любопытством, препод — со злостью.

Что ж, надо готовиться отражать нападки историка.

С усилием оторвав взгляд от окна, я повернула голову в сторону учителя. Как я и предполагала, мне довелось встретиться с полным ненавистью и злобой взглядом. Уже и не помню, что послужило причиной нашей взаимной неприязни, могу лишь сказать то, что она крепнет с каждым уроком. Нам вообще нельзя находиться в одном помещении, ибо воздух сразу накаляется.

— Роза, Кира, вам не говорили, что на уроке надо не языками чесать, а учиться? — еле сдерживая гнев, спросил Денис Степанович и сложил руки на груди, всем своим видом показывая недовольство.

— А Вам не говорили, что, прежде чем начать обучать детей предмету, нужно сначала самому его хорошенько изучить? — ехидно заметила я. Как бы ни было странно говорить такое преподавателю, я сказала чистую правду. Не раз я замечала за ним, что он плохо подготовлен к уроку, делает ошибки, да и в целом не может заинтересовать учеников. А ведь история весьма интересный предмет, если правильно его преподнести.

— Твою мать, Роза, я прошу тебя, давай хоть сегодня без скандала, — умоляюще прошептала мне Кира, накрыв мою руку своей ладонью. Мне должно быть стыдно, потому что бывает из-за моих выходок страдает и она. Но если я уже сцепилась с кем-то, то давать заднюю не вариант.

— Не переживай. Я сделаю всё, чтобы тебя этот конфликт никак не затронул, а мне самой уже терять нечего. Сегодня папа обещал мне серьёзный разговор, а ты знаешь, чем он обычно заканчивается, — глянув на неё, озорно подмигнула я.

Девчонка на мои слова ахнула. Она прекрасно знает, что со мной будет вечером. Отец снова изобьёт меня ремнём, думая, что таким образом он сможет выбить из меня всю дурь. И его не смущает, что используя этот метод уже почти два года, он не получает никакого результата.

Заметив, что Кира смотрит на меня так, словно ведёт внутреннюю борьбу, размышляя, говорить мне то, что хочет, или же лучше смолчать, я ободряюще ей улыбнулась, давая понять, что что бы она ни сказала, я не обижусь. И как только подруга на это решилась, преподаватель пришёл в себя после моей ехидной фразочки и снова приготовился нападать.

— Пошла вон из класса, — тихо, отчеканивая каждое слово, угрожающе произнёс он.

— Блять, Роза, извинись! Это не так уж сложно, — с ноткой раздражения, взволновано зашептала мне Кира.

Слышать от этой милой особы маты мне приходится чрезвычайно редко. Обычно, она себе такое позволяет только если сильно волнуется или злится. А сейчас, как я понимаю, она делает и то, и другое. Вот только я ведь всё равно сделаю по-своему. Так что бесполезно она тратит свои нервы на такого пропащего человека, как я.

— Благодарю, что Вы позволили мне уйти с этого скучного, а главное, бессмысленного урока, — язвительно заявила я, резко встав из-за стола.

Кажется, следующий миг длился целую вечность: поражённые одноклассники во все глаза смотрят на меня, подруга чуть ли не скулит от отчаяния, опустив голову на сложенные на столе руки, а учитель… учитель подскочил ко мне, да так резко, что внутри у меня всё похолодело от страха, но на лице осталось непроницаемое выражение лица.

— Ты явно не осознаёшь, с кем связалась, дрянь! — злобно прошептал мне прямо в лицо Денис Степанович. Да, почистить зубы ему бы не помешало.

— Фи, как грубо. И да, Ваше мнение ошибочно. Если бы я была дрянью, то не пререкалась бы с Вами, а пыталась соблазнить, так что не льстите себе, — глядя ему прямо в глаза, спокойно сказала я и, собрав все свои вещи, вышла из кабинета, держа спину ровно, не позволяя себе поддаться страхам и обиде.

Хех, дрянь… Меня ещё никто так не называл. Хотя, чего мне удивляться-то? Рано или поздно я должна была услышать это в свой адрес.

Сев на подоконник напротив кабинета, я достала из кармана джинсов наушники и, погрузившись в мир музыки, дожидалась звонка на перемену. Но совсем скоро из кабинета вылетела Кира, вынудив меня отказаться от прослушивания музыки, и, эмоционально размахивая руками, настолько сбивчиво начала что-то говорить, что я так ничего и не поняла.

— Да что случилось?! — не выдержала я и, спрыгнув с подоконника, зашла в кабинет.

Вот же чёрт. Два одноклассника, — Тимур и Костя — под конец урока решили помериться силой, — прямо-таки не на жизнь, а на смерть. Если не ошибаюсь, они оба ходят на бокс. Помня, что нельзя подходить и разнимать, потому что могут не заметить и ударить, я всё же решилась на этот отчаянный шаг и осторожно приблизилась к парням.

— Вам заняться нечем? — иронично поинтересовалась я, встав между ними, внутренне готовясь отхватить кулаком куда-нибудь.

На удивление, заметив меня, они сразу прекратили драться, бросая друг на друга презрительные взгляды.

— Денис Степанович, Вы учитель или кто? Почему не разняли их? Почему моя подруга находится в шоке и просит о помощи меня? — мой голос зазвенел сталью. Разве в школе такого уровня допустимо подобное отношение к своим ученикам?

— Подрались бы и успокоились, — фыркнул он, даже не удостоив меня взглядом, и продолжил заполнять журнал.

Этот ответ настолько поразил меня, что я не нашлась, что и сказать. Как он может так говорить? А если бы эти два придурка поубивали друг друга? Ведь для смерти на самом деле многого не надо, достаточно неосторожно ударить в нужное место и всё.

— А вы чего застыли? — накинулась я на парней. — Быстро в медпункт!

Тимур явно хотел возразить, но я отвернулась, давая понять, что ничего больше слушать не буду. В конце концов, это уже их дело, идти в медпункт, или продолжать заливать кровью свою одежду.

— А кто тебе дал право отпускать их с урока? — решил возмутиться преподаватель, которого я уже и за человека перестала считать, не то, что за учителя, заслуживающего уважения.

— У них носы разбиты, возможно, даже сломаны, а у Кости и губа рассечена. Им нужна помощь, а если Вас не волнуют ваши ученики, то и в школе Вам делать нечего, — уверенно заявила я, и все наперебой согласно закивали, бросая на меня взгляды, выражающие крайнюю степень уважения за то, что я бесстрашно отстаиваю себя и своих одноклассников.

А ведь внутри меня нет той уверенности, что я пытаюсь показать; мне на деле невыразимо страшно. Я ещё не до конца избавилась от маленькой хрупкой девочки, которая не в силах постоять за себя. Она ещё живёт где-то внутри меня, время от времени давая о себе знать. Как например сейчас: руки дрожат так, что их пришлось сложить под грудью, а коленки стали ватными, грозясь перестать держать меня в вертикальном положении. Но я не позволяю внутренней слабачке взять надо мной вверх, поэтому внешне я остаюсь совершенно спокойной.

— Осмелела сильно, Андреева? Идём-ка к директору, — зло выкрикнул учитель, вставая с кресла, однако, я осталась совершенно спокойной.

— Идёмте. Мне нужно много чего интересного ему рассказать, — усмехнулась я, а в следующую секунду прозвенел звонок.

Что ж, на сегодня приключения в классе истории окончены. Корнев не рискнёт повести меня к директору, прекрасно понимая, что Павел Аркадьевич — человек, любящий детей и думающий в первую очередь о том, чтобы с учениками всё было хорошо, а Денис Степанович сегодня проявил себя, как равнодушный учитель, которому плевать на всех, кроме него самого.

Обернувшись к еле живой подруге, нижняя губа которой подозрительно дрожала, я схватила её за руку и потащила в школьную уборную, дабы выяснить, чего это она нюни распускать вздумала.

— Ну? Чего рыдать надумала? — закрыв на щеколду дверь туалета, тут же спросила я. Мне известно, что она влюблена в одного из участников драки, но не реветь же из-за того, что мальчики немного кулаками помахали.

— Роза, они дрались из-за тебя. Костя… он защищал тебя. Когда ты вышла Денис Степанович сказал, что такие наглые невоспитанные девушки как ты никогда не заслужат уважения и восхищения, а Тимур поддержал его. Вот Костя и накинулся на него, говоря о том, что не у многих хватит духу отстаивать себя, как это делаешь ты, — всхлипывая, выдавила Кира.

Так, ну по-крайней мере причина драки стала известна. Но вот не вижу связи между тем, что Костя защитил меня и тем, что Кира сейчас плачет.

— Ну хорошо, защитил он меня. Это разве повод реветь? Напротив, радоваться должна, что объект твоих грёз проявил себя благородным человеком, — хмыкнула я и, притянув подругу к себе, обняла её.

— А вдруг… вдруг он… лю-ю-ю-би-ит тебя-я-я… — завелась в новом плаче она. Ох, как всё запущенно. У влюблённых девушек явно обостряется способность накручивать себя и придумывать то, что нормальные люди, то есть те, кому гормоны в голову не ударили, и вообразить не могут.

— Во-первых, это не так, и ты это хорошо знаешь. Во-вторых, возьми себе за правило не реветь из-за парней, пожалуйста. И, в-третьих, прекращай считать любовью желание трахаться.

— Но ты же любила два года назад Артёма! И вы с ним не спали, насколько мне известно. Не доказывает ли это то, что любовь есть? — сказала Кира и тут же закусила губу. Тема об этом недочеловеке — вето, и она об этом прекрасно знает.

— Не доказывает. Раньше я была такой же наивной дурой, как и ты, поэтому считала, что всё, что между нами происходит — любовь. На деле же оказалось, что любовь есть только в сказках. В жизни же есть влечение, похоть, страсть, но никак не любовь. Чем быстрее ты поймёшь это — тем меньше разочарований и боли испытаешь, — холодно ответила я и вышла из туалетной комнаты.

Да, два года назад я верила в любовь и мечтала о любимом человеке. Познакомилась с Артёмом, влюбилась и с радостью согласилась с ним встречаться. Как говорится, прыгнула в омут с головой. И не стану скрывать, я была счастлива, думала, что это на всю жизнь… доверчивая дура. Ну, а потом… потом случилось непоправимое. Мне даже вспоминать об этом не хочется, да и не это главное. Главное то, что розовые очки спали с глаз, и я осознала, что любви нет. Есть всё что угодно, но не любовь. Кира знает эту часть истории, и мы с ней договорились никогда больше о нём не упоминать. Но нет, моя дражайшая подруга решила доказать мне, что любовь есть и привела мне в пример мои же неудачные отношения. Какая молодец!

Следующий урок у нас литература. Алла Викторовна дала нам задание, а сама куда-то вышла. Быстренько написав, что требовалось, не сомневаясь в правильности ответов, так как литература мой любимый предмет, я повернулась к окну и смотрела в него до тех пор, пока экран моего телефона не засветился, давая понять, что мне пришло сообщение в Инстаграм.

«Я знаю, что ты на меня злишься… Прости, глупость сморозила. Не дуйся, я люблю тебя»

Прочитав это, я слегка улыбнулась. Что и говорить, долго злиться на Киру я не могу. Всё-таки я не доверяю никому, кроме неё, и она знает обо мне буквально всё. Ну… почти.

«Ладно, проехали» — напечатала я ответ и начала листать ленту, смотря мемчики.

Через минуту последовал ответ:

«Ты мне так и не рассказала историю про байк»

— Слишком долго писать, расскажу лучше после уроков, когда к тебе домой пойдём, — ответила я, не отрывая взгляда от экрана телефона.

— Хорошо, — согласно шепнула Кира.

***

— Ну, наконец-то этот день закончился, — протянула я, выйдя из учебного заведения, и, жадно вдыхая весенний воздух, потянулась, наслаждаясь моментом.

— О да-а-а… — согласно кивнула подруга, подставив лицо к солнцу и мило щурясь.

— Так вот… насчёт байка… — вернувшись к реальности, вздохнула я. Настроение снова опустилось на дно и хорошая погода больше не имела никакого значения. Решив, что как раз по дороге к остановке успею всё рассказать, я начала свою невесёлую историю.

Во время моей эмоциональной тирады Кира ахала и охала, не в силах произнести ни слова. На той части, где я рассказывала, почему мама приняла такое решение, подруга закусила губу, что дало мне понять, что она тоже не поддерживает мои ночные покатушки по городу.

— Потом он приказал прийти домой не позже шести. Вот так, — тяжело вздохнув, закончила я.

— Да уж… Но, может, всё обойдётся и дядя Вова не будет тебя бить? — неуверенно предположила она, желая как-то поддержать и успокоить меня, хотя мы обе знаем, что ничего не обойдётся.

— Да похер, к избиениям я уже привыкла, — усмехнулась я. На моём теле нет ни одного места, которое избежало бы встречи с ремнём отца. За столько времени у меня в каком-то смысле уже выработался иммунитет к этому.

— Но тогда почему ты так грустишь? — непонимающе захлопала ресницами Фролова.

— Из-за байка… — прошептала я, — чутьё мне подсказывает, что мама меня не просто напугала, а действительно может продать его, если я опять что-то натворю.

— Ты пойми меня правильно, но… твою маму тоже понять можно. Конечно, отобрать байк, учитывая, как сильно ты его любишь, очень жестоко, но ведь и на тебя никак иначе повлиять невозможно. Вот она и решила надавить на единственное твоё слабое место, — осторожно произнесла Кира, когда мы подошли к остановке.

— Угу… — ещё сильнее стушевалась я, но тут же взяла себя в руки, — но если она рассчитывает, что у меня опустятся руки и я начну вести себя так, как она хочет, то получит разочарование! Не дождётся… — усмехнулась я. Нужно лишь стать осторожнее и не попадаться. Это рискованно, но ведь кто не рискует, тот не пьёт шампанское, верно?

Кира ничего на это не ответила, лишь вздохнула и покачала головой, доставая из сумки деньги на проезд. Я последовала её примеру и полезла в рюкзак. Через пару минут приехал автобус, и весь оставшийся путь до её дома мы хранили полное молчание.