Нормально поспать мне всё же не удалось. Когда я засыпала меня мучили кошмары, а когда просыпалась в холодном поту — синие глаза. Эта ночь — самая долгая в моей жизни, и я буквально молила небеса, чтобы поскорее наступило утро.

Когда же за окном начал угадываться рассвет, я бесшумно, чтобы не потревожить сон Киры, встала с кровати и вышла из комнаты, решив, что лучше я раньше сделаю водные манипуляции, чем бесцельно буду пялиться в потолок, подыхая от тоски. В квартире настолько тихо, что мне кажется, каждый шаг, проделываемый мной, слышен в каждом закутке.

Наконец-то добравшись до ванной комнаты, я с наслаждением потянулась и скинула с себя одежду, намереваясь принять освежающий душ, дабы перестать чувствовать себя заторможенным зомби. Практически бессонная ночь даёт о себе знать: мысли тормозят, в следствии чего торможу и я сама. Поэтому я удивилась, почувствовав, как по телу стекает прохладная вода, в упор не помня, как залезла в ванную и включила воду. Сладко зевнув, я тряхнула головой, пытаясь отогнать сонливость, и вылила немного геля для душа на мочалку, после чего начала легонько водить ею по телу, всякий раз морщась от боли, когда попадала на более свежие раны.

Закончив мыться, я выключила воду и вылезла из ванной. Обмотавшись полотенцем, я подошла к умывальнику и посмотрела на своё лицо. Как я и думала, синяки под глазами стали более явными, а в мешках можно перевозить картошку, не иначе. Взяв ватный диск, я намочила его тёплой водой и начала обтирать кожу лица. Почему моя процедура умывания выглядит именно так? Всё просто: из-за бровей и ресниц. Особенно нежелательно, чтобы вода попадала на ресницы.

Наконец-то покинув ванную комнату, я прошла на кухню и поставила чайник, чувствуя, что прохладный душ недостаточно привёл меня в чувства, и мне требуется ещё лошадиная доза кофеина. Встав на цыпочки, я достала с верхней полки кофе и сахар. Вообще не понимаю людей, которые пьют кофе без сахара и молока. Он же в таком случае дико противный и горький на вкус. Пожалуй, это единственное, что я позволяю себе из сладкого.

Заварив себе большую чашку бодрящего напитка, я залезла с ногами на стул и, втыкая в одну точку, начала делать небольшие осторожные глотки, дабы не обжечь себе язык и горло. Мысли вяло атакуют мою голову, явно пребывая в том же сонном состоянии, что и я сама. Взглянув на настенные часы, я невесело ухмыльнулась. Сколько я получается поспала за сегодняшнюю ночь? Два часа? Три? Но больше всего меня интересует, чем мне заниматься оставшиеся три часа до будильника?

Мысли как-то резко изменили свой ход, не дав мне даже до конца осознать это. На кой-чёрт Руслан вообще сюда вернулся? Ну, вот кто, устроив свою жизнь в Америке, вернулся бы в эту дыру? И почему я снова о нём думаю? Как много вопросов, и как мало ответов. Но сейчас мне так лень об этом рассуждать, что я просто продолжаю пить кофе, смотря в никуда. Когда же я с удивлением обнаружила, что пить, собственно, больше нечего, я сразу решила, что обязательно напишу огромный отзыв на сайте Nescafe о бесполезности их продукции, ибо обещанной рекламой бодрости я так и не почувствовала, но сделаю это как-нибудь потом. В конце концов, это же не к спеху. Вывести производителей кофе на чистую воду я всегда успею.

Не спеша покинув кухню, я вернулась в спальню, передвигаясь максимально бесшумно, чтобы не разбудить мирно спящую Киру. Она же не виновата, что её подруга немного тронулась умом и страдает теперь от бессонницы. Сев за письменный стол, я подключила к макбуку наушники и, найдя на Ютубе какую-то бессмысленную комедию, бездумно залипла в экран, решив хоть как-то скоротать время.

***

— Роза, Ро-о-за-а, — будто сквозь вату услышала я чей-то встревоженный голос. Хм… что-то так захотелось сладкой ваты…

Это неосознанное желание тут же заставило меня очнуться, и я резко села, едва не свалившись со стула. Я что, уснула? И какая к чёрту сладкая вата? Одна мысль о подобной пище вызвала у меня тошноту.

— С тобой всё в порядке? Я проснулась, а ты сидишь, уронив голову на стол. Я почему-то подумала, что тебе плохо и испугалась, — осматривая меня, произнесла Кира, действительно беспокоясь о моём самочувствии.

— Всё офигенно, просто кофе был такой бодрящий, а комедия такой интересной, что я уснула, — недовольно пробурчала я и встала из-за стола, чувствуя как затекла моя спина от долгого пребывания в неправильном положении. Потянувшись, я краем глаза заметила, что постель уже застелена, а подруга переодета в свою обычную одежду.

— Который час? — спросила я и, не дожидаясь ответа, глянула в нижний правый угол экрана ноутбука, который оповестил меня о том, что начало первого урока будет через полчаса.

Я-то совершенно спокойно отношусь к опозданиям, но я не могу сказать того же об отличнице-подруге. И что-то она больно спокойная как для опаздывающей. Неужели я плохо влияю на неё и под моим влиянием она начинает забивать на учёбу? Господи, в таком случае я просто чудовище.

— Не смотри на меня так, Роза, мне становится страшно, — невинно улыбнулась Кира. — Собирайся скорее, через пять минут за нами заедет Руслан.

Ага! Так вот, в чём подвох!

Меня вмиг начали одолевать противоречивые чувства. С одной стороны, я испытала облегчение от того, что мой негативный во всех отношениях пример никак не влияет на подругу, из чего напрашивается вывод, что и я не чудовище. Но с другой стороны, и это несомненно уменьшает преимущества первой стороны, мне придётся провести некоторое время в не очень желанном для меня обществе.

— Умеешь ты обрадовать, — тихо выдохнула я, открывая шкаф, чтобы наспех выудить из него тёмно-серые леггинсы и в тон им мужскую толстовку. Мой шкаф вообще больше походит на шкаф мальчика, чем девочки, но мне как-то всё равно. Мужская одежда позволяет хоть как-то скрывать округлости и выпуклости, которые могут привлечь ненужное внимание.

Признаюсь честно, я тянула время до последнего, то медленно одеваясь, то медленно собирая волосы в пучок. Только когда Кира закричала, что из-за меня мы опоздаем, я поплелась к входной двери обуваться, не забывая при этом театрально вздыхать, демонстрируя нежелание идти куда-либо.

— Давай-давай, учение — свет, а неученье — тьма, — хмыкнула подруга и стоило мне обуться, как сразу же подтолкнула меня к выходу. Судя по всему, мои вздохи она восприняла за нежелание учиться, хотя это вовсе не является причиной. Школу я, конечно, не особо люблю, но из-за неё я бы такое представление не стала устраивать.

Но то, что Кира не догадывается о том, что моё поведение напрямую зависит от того, что её братец ждёт нас, чтобы отвезти в школу, очень даже хорошо. Не будет лишних вопросов и попыток узнать, в чём же дело, потому что я бы и не смогла внятно объяснить причину, ибо сама не знаю, что внутри меня заставляет держаться от него подальше. Как жаль только, что если я в открытую постараюсь улизнуть и пойти в школу пешком — оба всё поймут. А зачем давать Руслану лишний повод думать, что я к нему каким-то образом неравнодушна? И не важно, что это неравнодушие никак не касается бабочек в животе и прочей сопливой херни. Но он-то наверняка подумает именно об этом.

Погрузившись в собственные мысли, я не заметила, как мы спустились и вышли из подъезда. И я тут же закатила глаза. Интересно, Руслан своей улыбкой пытается осветить всю нашу скромную улицу, считая, что солнце не справляется со своей задачей, или как? Как вообще с утра пораньше можно быть таким радостным? Кошмар какой-то, он в Америке походу ещё и психически больным стал.

А может это ты психически больной стала?

Недовольно дёрнув головой, пытаясь отогнать противный внутренний голос, который только и делает, что мешает мне спокойно жить, я подошла к чёрному Мерседесу, возле которого и стоит Руслан, демонстрируя свою белоснежную улыбку.

— Жизнерадостность тебе не к лицу, — ехидно заметила я и залезла на заднее сиденье прямо за водительским креслом, чтобы поменьше видеть его лицо.

— Кто-то встал не с той ноги? — усмехнулся парень, спросив это не то у меня, не то у Киры, которую как раз чмокнул в щёку.

— Я-то встала с той ноги, а ты случайно, не под градусом, что такой довольный? А то если да, я лучше пройдусь пешком, ибо не хочется убиться в столь раннем возрасте, — не осталась в долгу я и отвернулась к окну, ожидая, когда у этих родственничков закончатся телячьи нежности и мы сможем наконец-то тронуться с места.

— По-моему, ты прекрасно знаешь, что я ни за что бы не позволил себе каким-то образом рисковать вашей жизнью, — уже довольно серьёзно ответил Руслан. Кажется, я таки сумела подпортить ему настроение. Ну хоть не будет бесить, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Откуда мне знать? За четыре года человек способен измениться в корне, — хмыкнула я, смотря на спешащих на работу пешеходов, не замечающих ничего вокруг. Всё-таки не завидую взрослым: столько ответственности и головной боли.

— Да, я заметил, — хмыкнул парень, явно с намёком на меня. Он что, совсем охренел? Раздражение волной прокатило по всему моему естеству и появилось острое желание впиться зубами этому говнюку в шею, причиняя максимально возможную боль.

Моё фырканье поставило точку в этом разговоре. Я могла бы, конечно, продолжить выяснять отношения и даже разругаться, ведь в этом я мастер, но не захотела. Отсутствие полноценного сна всё-таки сказывается на эмоциональном состоянии, заставляя быть немного спокойнее и менее энергичной.

Кажется, я слегка задремала, потому что не заметила, как перед глазами всплыло трёхэтажное здание элитной школы Левобережного района Москвы. Я никогда не сосредотачивалась на том, что мои родители способны позволить мне намного больше, чем родители большинства детей, и не считала себя какой-то особенной. Собственно, как и Кира. В этом мы с ней очень похожи: главное в человеке далеко не счёт на его банковской карте, а само нутро. Сегодня ты на коне, а завтра бизнес, высокая должность идут прахом, и тогда остаётся лишь сама сущность человека, и если эта сущность прогнила насквозь — он никому не будет нужен. В нашем же с Кирой случае, мы никоим образом не заслуживаем называться богатыми людьми, так как мы сами ещё ничего не добились и всё, что у нас есть — это заслуга родителей. Да, как бы мерзко я ни вела себя по отношению к ним, я прекрасно это осознаю.

— Ну что, девчонки, хорошего вам дня. Постарайтесь не подорвать школу, — улыбнулся Руслан, глянув почему-то на меня.

— Спасибо за идею. Именно этим и займусь сегодня, — ухмыльнулась я и вылезла из машины.

— Она так шутит, — услышала я успокаивающий голос Киры, прежде чем захлопнуть дверь автомобиля.

— Эй, можно как-то поаккуратнее? Машинка-то новая, — опустив окно, хмыкнул парень и, осмотрев меня с ног до головы, улыбнулся и эффектно надел солнцезащитные очки. Выпендрёжник. — Ты всё-таки похорошела, как бы не пыталась это скрыть, — добавил он, прежде чем тронуться с места.

Я аж задохнулась от возмущения. Да как он вообще смеет оценивать меня?

— Зато ты каким был придурком, таким и остался! — злобно крикнула вдогонку я и показала фак, уверенная, что он смотрит в зеркало заднего вида.

— Роза, пойдём уже! Урок через две минуты начнётся, — возмутилась подруга и, схватив меня за руку, потащила к крыльцу школы. За что я люблю Киру, так это за то, что она никогда не лезет в наши с её братом разборки. Правда, раньше они выглядели немного иначе: он шутил надо мной, а я краснела, бледнела и не могла толком ничего ответить. Но теперь всё изменилось и я могу за себя постоять.

Первым уроком стоит физика, о чём я благополучно забыла до напоминания Киры. Простонав, я начала менее охотно плестись вслед за подругой, чувствуя, что сегодня снова буду сидеть в кабинете директора, потому что физичка специально выведет меня из себя. Физику я никогда не любила, но стервозная сука педагогичка заставляет её не просто не любить, а ненавидеть всей душой.

— Успокойся, Роза, всё будет нормально, — поняв причину моих стонов умирающего тюленчика, улыбнулась она, продолжая тащить меня по ступенькам на второй этаж, где расположен кабинет физики. — Если ты, конечно, хоть раз в жизни придержишь свой язык, — хмыкнув, добавила она.

— О нет, придержать язык? Это не в моих силах, попроси что-нибудь попроще, — с притворным ужасом ответила я, и мы обе рассмеялись.

— Ты неисправима, — не переставая улыбаться, покачала головой Кира и толкнула дверь класса.

Задумавшись над её словами и размышляя, действительно ли я неисправима, я не сразу заметила, что пятнадцать пар глаз безотрывно наблюдают за нами. Я метнула свирепый взгляд на одноклассников, и они неохотно отвернулись. Кажется, тот факт, что нас с Кирой подвёз Руслан вызвал волну ажиотажа в нашем 11-Б. Видимо никто в нём не узнал её брата.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, я оглянулась, и тут же столкнулась с серыми глазами Кости. Нахмурившись, я дёрнула головой, мол, спрашивая, что ему нужно. Вот только не дай Бог он решит учудить что-то такое, из-за чего Кира опять накрутит себя и будет плакать. К тому же, она явно ещё не отошла от вчерашнего представления с его участием.

— Мне нужно с тобой поговорить, — одними губами произнёс парень и вышел из класса. Нет, ну как это называется?

Кинув взгляд на рядом сидящую девушку, я заметила, что она наблюдает за нашим безмолвным общением и глаза её наполняются слезами. Господи, неужели я тоже была такой ранимой влюблённой дурочкой, которая способна расплакаться из-за малейшего подозрения, что объект обожания обращает внимание на другую? Кстати, а где учительница? Урок ведь уже идёт минут пять. Хотя, это же отлично, надеюсь, она заболела и вообще не придёт. Да, знаю, нельзя такого желать другим людям, но у меня есть оправдание: Виктория Александровна не человек, а монстр в юбке. У меня ощущение, что она питается энергией других людей, тем самым продлевая себе жизнь.

— Я сейчас вернусь. Не реви раньше времени, ты же не знаешь, почему он зовёт меня на разговор, — ободряюще сжав ладонь Киры, я встала из-за парты и покинула класс.

В коридоре я увидела сидящего на подоконнике Волкова.

— Ну? Что хотел? — равнодушно поинтересовалась я и, сложив руки под грудью, облокотилась пятой точкой на подоконник на котором он сидит.

— Кто подвозил вас сегодня в школу? — не смотря на меня, спросил Костя, а в его голосе я явно почувствовала напряжение. Неужели Кира не зря беспокоилась? Не может быть…

— А зачем тебе эта информация? Я как бы не обязана перед тобой отчитываться, — холодно ответила я.

— Это твой парень или Киры? — настойчиво продолжил он. Кажется, он не отстанет, пока не узнает интересующую его информацию.

— Не мой, и не её, — не спеша рассказывать ему всё, я пытаюсь понять причину возникшего любопытства с его стороны. — Почему тебя это так интересует?

— Я… короче, я люблю Киру, — выдохнул Костя и вскинул на меня глаза, в которых плескается такая безнадёжность, что я аж растерялась.

Откровенно говоря, я вначале даже не вникла в смысл его слов. Лишь спустя пару минут до меня дошло, что он сказал. И тут меня начали разрывать противоречивые чувства: с одной стороны, я испытала облегчение, что ему интересна не я, а Фролова-младшая, из чего можно сделать вывод, что её чувства взаимны, а с другой — я боюсь, что Костя может оказаться таким же подонком, что и Артём. Хоть совершенно и не похоже, что он способен на это. Но разве по Артёму можно было сказать, что он ублюдок, которых ещё поискать надо?

— Если ты ей причинишь боль, то я тебя убью. И ты знаешь, что я не шучу, — угрожающе произнесла я, сразу давая ему понять, чтобы он не смел переступать границы дозволенного.

— Да какая разница, если мы всё равно не сможем быть вместе. Она не простит мне того, что я не отвечал ей взаимностью, — покачал головой парень, явно убеждённый в своих словах.

— А не думаешь, что лучше самому у неё спросить об этом, вместо того, чтобы придумывать всякий бред и свято верить в него? — усмехнулась я, не веря в то, что подстрекаю какого-то чувака поговорить с моей лучшей подругой и стать её парнем. Но я вижу, как он ей нравится и как ей хочется быть с ним, и я просто не смею этому мешать. В конце концов, у неё своя судьба и она не обязана быть такой как я — циничной сукой.

— Я боюсь… — признался Костя, тут же отвлекая меня от своих мыслей. А этот парень удивляет меня всё больше.

Ни один представитель сильного пола не признаётся в своих слабостях, а если делает это, значит очень доверяет. Костя искренне верит, что я — тот человек, который сможет помочь ему, поэтому я не нашла в себе силы, чтобы отказать.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала я, собираясь вернуться в класс, но тут появился монстр в юбке, о котором я упоминала раньше.

— Андреева, Волков, вам не кажется, что в первую очередь вы должны думать о грядущих экзаменах, а не о том, как бы потискаться в коридоре во время урока, — противно произнесла учительница, заставив меня скривиться, словно я съела лимон целиком.

— Сами как-нибудь разберёмся, о чём думать в первую очередь, — фыркнула я тихо, но так, чтобы она услышала, и направилась к двери кабинета.

— Как ты со мной разговариваешь? — визгливо вопросила она.

— Как заслужили, так и разговариваю, — равнодушно бросила я и зашла в класс.

— После урока пойдём к директору, — ещё больше повысив свой и так визгливый тон, потребовала Виктория Александровна.

— Как скажете, — пожала я плечами. Посещать кабинет Павла Аркадьевича стало для меня уже привычным, да и моё появление уже совсем его не удивляет. Мы даже иногда пьём чаёк разговаривая по душам, но это, конечно, если я накосячила не так уж сильно.

— Слушай, Роз, а всё-таки, что за парень вас подвозил? — быстро спросил Костя, прежде чем пройти за свою парту.

— Брат Киры вернулся из Америки, — ответила я и села за парту к подруге, которая от желания поскорее всё узнать, нетерпеливо ёрзает на стуле.