После того, что Чара попыталась устроить, будучи не совсем мертвой, она просто обязана была попасть в ад. Созданный специально для плохих детей, которые играют на нервах других людей, чтобы устроить геноцид. Ей в целом было наплевать на это, но вот из-за допущенных ошибок хотелось взорваться фейерверком тьмы. Окатить все живое этим фонтаном и смотреть, как они умирают в муках. От напоминания, что свою возможность устроить это, она профукала, становилось тошно.

Она недооценила Фриск. Свою вроде бы послушную марионетку. Теперь внутри плясало ощущение, что девчонкой управляет какая-то гораздо более мощная сила, чем просто решимость. Но это не отменяло ее просчетов.

Грызя себя, Чара не сразу осознала, где находится. Ее окружала темнота, и, судя по всему, никто не торопился щелкать выключателем. Это место ощущалось как то, в котором она пребывала все то время, пока в Подземелье не попала Фриск. Однако тогда все больше напоминало сон, теперь же она чувствовала свое тело, которое, наверное, уже сгнило, видела пространство глазами. Хотя как она могла видеть объем в полнейшей темноте? Хуже всего, что Чара кипела от злобы, но здесь не было абсолютно ничего, что могло бы принять ее удар. Ни стен, ни даже вшивых камней. Пинать пустоту было бы не продуктивно. Не в силах излить куда-то концентрированную ненависть, Чара сгорала изнутри. Она закричала в пустоту:

— Какой провал!

Смех зазвучал словно по всем слоям ее души. Немного механический, но не пустой. В нем звучало глухое и поблекшее, быть может, отчаяние. Кажется, сама пустота отозвалась:

— Ч̢̥̝̱т̨͙̫͖̟о͚̩̘͢ͅ т̨͍͓̲͔̤ы̖̬͢ з̢͕̟н̨̥͈͍͍̩а̨̖̰̙̯е̢̭̘̳̤ͅш̘̫̰̣͢ь̨̬̟ о̡͔͉̯͔ͅ п̢̟̪р̡̟̩о̡̜̖̤̰̘в̟̘̩͢а̢̠̟̤̫л̡̞͍͖͙е̧͓͉,̧͇̱ р̡͇̲̤е̧͓̞б̢͙̜е̡̯̘̗ͅн̢̟̜о̧̮̝к̨̜̙͖?̧̤͈͚̳̣

Чара на миг оступилась в своих эмоциях. Слова звучали не как произнесенные человеком или монстром, услышанные ушами. Эти слова будто пожирали пространство вокруг. Но, не найдя ничего лучше, чем оскорбиться обращением, она процедила:

— Я старше, чем кажусь.

Пустота ей не ответила. Не послышался ли ей этот рваный голос и смех? «Ребенок»! В мыслях пронеслись все ее последние решения и манипуляции. Разве ребенок на такое способен? Чара вспомнила, ради чего она все проворачивала: уничтожение мира, ага. А почему? Поддалась эмоциям. Впервые за долгое-долгое время ее уколола зависть. А разрыв с душой — шрам, который так и не затянулся — заставил голос разума и холодный расчет рухнуть в пропасть. Может, поэтому не вышло?

— В҉̡̜͇͊̂̋͠ͅо̴̡͎͒̍̈́̕т҉̢̜҇̌͆̚ в҉̧̥̐̾̕и̸̛̩̜̓͗͢д̸̧̛̥̍̚и̶̛͙͚̍̃̽͜ш̶̨̞͓̋̕ь҉̡̛̟̭̤̋͋̂,̶̧̟͂͞ — хмыкнула пустота. — Р̛̈́̈́е͊̿͠б҇̐̔̏̅е̏̄̾͠н̛̾̀̾о̐̀̿͒̑͞к͋̌͊̿͞.̒̽̕ Т̎͊̍̃̚͡в̐̿͡о̏̈̿̕й҇̀̊̂ п̐͊̈͊̊͡р́͗͞о̛́̆̏̆͆в̈̄͑͠а̉̓͡л̔̽͂̌̕ —̛̂͛̽̅͛ в͆̌̊͠с̑͐̚͡е̛̉̽̿г҇͌̓о͆̈̀͂͞ л͆͗̏͡и҇̓̒̽ш̉̑̌̚͡ь҇̀̓ п̎͑͐͡о҇̐́͊͑̑р̀͋͠у́̆͐̔͠ш̅̉̊̽̚͠е̉͋́̕н̀͂̆͑͝н̔͗͒͠ы͊̽͞й̏̀̆͐̕ в̄̊̄̄͐͠о҇̅͒̾͆л͑́̃͆̕н͂͗͐͠а́̔̕м̽̈̃͠и̋́͌͞ п̊̈́̆͝е͋̏̈́͊͒͠с̓͑͑͠о̔̔̀͞ч̍̅̓͞н̿̄̌̆͡ӹ̛̆͐͐͗й̒͆̎̉͆̕ з͐̌̊̀̿͡а҇̓̆̿м̅̽̕̚о͆̌̐͝к͐̈́̀̕.҇͗̔

— Зато твой провал, — съязвила Чара, — по масштабу — провал так провал!

Сначала она увидела его улыбку. Рваную, как и голос. Затем лицо, больше похожее на маску с трещинами. Возможно, было что-то в ее взгляде, отчего из его пустых глазниц повеяло холодом.

— Д̴͖̜̮̆͜͞а̴̞̰͐̀͢͞ и̶͕̲̗͒͢͡ т̸͙͋̊͂͢͞ы̵̤̓́͢͡ н҈͚̯̗҇͋͢е̷̧̭̞̍̿͠ к҉̡̮̤̿͝р̸͇̮̜͗̓͜͞ӓ̶͓͌̃͜͞ͅс҉̢̰͍͆̾̊̕а̸̧̛̗͓̝͑̿в̷̘͋͋͢͠и҉̛̥̱͗̈́̔͜ц̷̨̬҇̃̂а҈̨̞̘͛̂̅͡!̵̛̭̯͕͌̽̅͜ — механическим тоном бросил он.

Чара различала его фигуру, окутанную тенью, как и пространство вокруг — по объему. И контуры собеседника плыли и собирались, как клякса, в человеческий силуэт.

— Ты кто такой? — спросила она в лоб. Чару всегда бесили разговоры с незнакомцами, поэтому она как можно быстрее представлялась во время беседы. Но этот мистер Пустота и так знал, кто она. Или хорошо притворялся.

— Д҉̶а̷в҈н̵҈о̷ я̴ н̶е̵҉ з̶̵а҉г҉л̴я̴д̸̵ы̷̸в̷̴а҈л̴̵ в̸҈ м̴̴и̸̴р̵,҈̸ — улыбка стала шире и безобразней, — д̵̧̛͕̖̰̄̐̄е҉̖̭͊͜͠т̷̡̲̜̱҇̉̎е̴̨̦͍͎̓̉̕й̸̤̩̘͋̕͢ т̸̧̜̜̉́̕а̴̡̛̠͎̎̓̚м̵̡̜͒͡ у҉̧̲҇́́ж̴̢̛̝̜̐е҉̨̛̮̰̭͌̿ и҉̳̏͢͠с҉̡͍͕̙̓̆̔͡т҈̧̛̯̗̥̽̃̿о̵̢͖̂͋͡ͅр̸̧̜̔͝и̷̢̲̜́͌͠и̸͖͍͙͐͢͝ н҉̨̮̯͈́̅͞е̵̣̗̽̎͜͡ у҉̡̖̬͍͋͡ч̴̧̟̯̭͛̃͞а҉͙҇̇̋͢т҉̡͍͍̌̋͗͞?̸̢̪͔͊̾̔͠

Что-то в этой насмешке показалось неестественным. Как будто этот парень догадывался, что ни одна душа, которая могла бы сюда попасть, не назвала бы его по имени.

— Ты знаешь меня, — хмыкнула она. — Ты заглядывал в мир. И не раз. Ты мертв?

Чару волновал этот вопрос. Если он жив, его можно убить, причинить боль. А это отличный способ выпустить пар. Чара так считала. Чара считала, что так считает.

— В̷̢̩̩̈̀͂̕ ќ̴̧̭̮͑̿͠а҉̡̞̱҇̔̇к̸̡̭̿͛̾͡о̴̢̛̯̟̂̚м҉̟̓͜͝-҈̛͇̮̫̃͢т̸̨̛̣̾о҉̰҇̌͜ с̸̫͇́̐͗͢͞м̶̱͈͌̄̕͜ы҉̡̜̜̝͆͠с̸̨̛͌̍͐ͅл̷̫̂̎̃͜͝ё̷̡̪̦͐͞,҉̪̳͆͗̃͜͠ — гримаса на лице-маске изменилась, но улыбка по-прежнему обнажала пустоту под маской. — С̵к̸а̶̶ж҈̴е̷м̶ т̴а̸к҉̶,̶ ч̷̵а̵̶с̶т̵ь̵ м҉̶е̶н̴̸я҉̶ е҈щ҈̷е̴̷ ж҈҈и̷̷в̴̷а̴.҈ Н̷҉о̷̵ о̵н̷а҉̶ с̴҉л̴̴и̷̶ш̶к̴о̸м̴ м̵҈а̷л҈̵а̶ и̸ н̵е̵҉ т̸҉я̸̶н҈̵е̶т̴̴ н̷҉а̶̸ п̷̶о̶л҉н̷о̴ц̴̷е̶н̵н̸у҉ю̸ ж҈̶и҈̴з̴н҉̸ь̸.̶̸

— Часть?

— Т̢͈̞̬̘̪ы̧̭̜ п̯̰͍̪͙͢р̡͎̞̳̙̟а̢̳̝̘͉̞в̨̙͉͎а̨̙͉:̢̜̣̮͎ͅ м͓̞̙͜о̦̝̣͜й̨̯͇ п̧̞͎̪̫̠р̨͕̖о̡͉͚ͅв͕̣̩͜а̡͔̥̲̞л̡͕̩̪̬ —̢̪͚̮̘ в̢̖̱͖̝с̢̬̠̞̩̬е̡̭̗̠̣м̧͈̖̭ п̨̪͕͓р̧̬̟о̡͇͙͖в̢͈͚̝ͅа͕̙͢л̢̱̞̭̮ͅа̭̫̮͢м̧̣̮̘̳ п̪̪͜р̢̟̱͉̥о̲̱͖͓̠͜в̧͉̰̗͉а̧̘͔̞ͅл̧͉̟.̨̰͙ И̨̦̥ п̱͉͜р̢̬̟͍е̧͈̮ж̥̱̯͢д̤͎͔͚͢е̡̱͔̙,̨͍̟ͅ ч̠̯̙͜е̧̬͉м̢̬̞̝͎̙ э̨̰̩̥͖̥т̡͔̣а͉͕͈̳̠͜ г̡͍̤͙̮е̦̣͕̮̦͢н͍̫͓͜и̢̟̙̰͍а̲̘͢л̧̘̭͉̥ь̖̝͈͢н͎͉̫̣̩͜а͉̫̫͜я̙̯͚̗͢ м̖̞̫̖͜ы̡̗̜̠͍͖с͍͖͕̟͜л̡̜̟̭̥̖ь̧̬͕̭ п̨̦̯̭̜̭р̮̘̬̗̰͢и̡̠̘̞͉д̧͉̩̳̙е̨̭͉͚͙̦т̧̪͈͚ в̘̱̟͜ͅ т̢̭̟̰̗̯в̧͇̘о̠̣͖͢ю̨̣̫ г̨͙̥̙͈͓о̡̲̯͖̣ͅл̡̰͖̳̙о̡͇̜̜в̠̫̙̙͜к͔͈͢у̡͎̮͔̦:̧̫̜̤ͅ н̡͚̦̝̯͕е̧̝͈͚ͅт̧͖̱,̨̘̯̠̙͖ т͙͕͜ͅы̢͓ͅ н̨̬̥͉̬ͅе̨̘̯̣̟̯ м̨͇̖о͙͈͙͜ж̭͚̥͚̱͢е̨̦̰͕͓ͅш̡̘̱͚ь̨̬̗͕̭͉ м̡̮̯̳̘ͅе̢͓̗н̢̱̤̜ͅя̬̜̗͎͢ у̡̞͔̜̫̳б̢̞̫̙̮̬и͍͓͉̭͜т̨͙̳̮͇ь̢͓̰.̢̥̞̳ Т̢̞͉̙̟ы̨̰̗̭̰ м̖͇̟̞͢ͅе̧̪̲̣р̢̰̙̪т̨͉̰в͓̝̫͉͜а͕̮͔͚͢.̖̜̦͜ Ц̱͖͢е̞̫̘̰͇͜л͚̤̖͚͍͜и̡̥͓̝к̨͎̩͇о̨̮͉м̧͓͚̱ и̤̯͢ п̨̠͈о̳̭̝͔̖͜л̢̲̱̣н̝͇͎͜о͚̭͢с̨̮̜̤̪т̘͇̫͢ь̢̖̪ю̢̪̩͓ͅ.̡̞̲̠̗ А͕͉̦͕͜ з̢̜̪д̢͍̠̝̲̩е̡̱̭̲͚с̢̭̩̜ͅь̢̯̙̮ͅ т̫̩̟̠͜ы̢̤̝͕͙ͅ н̢̠̳̮а̝͙͜х͕̭͢ͅо̳̘͢д̡̮͈̝и̡̗̭̦̘͎ш̢͙͎ͅь̩̮͜с̢̗̩̮͎̮я͖͈̟͢,̢͇̰͙͕ п̞͍͢о̨̲̣̜т͍̯͢о̡̤͎̱м̠͚̬̣͈͢у̯͉̫͖͜ ч̢͖̳ͅт̧̮̤͇о̨̳̖̱ т̨̯̠͚̜в̡̥̫͓̣͚о̨̝͔̘я̮̝̰̯̙͢ д̩̣̬͜у̧̦̦͚̗ш̢͚͍̜а̠͇̙̯͢ͅ н̨̠̟͙е̢̱̘͓п̪̱͜р̢͕̩̬̠и̢͈̜к͙̟̫͜а̣̣̜̥͢я̢͙̬̭̭̲н͕͇͎͢н̡̗̭̙̯а̢̘̲͈̫ͅя̧̟̟ и̢͓̰ р̢̪̟̲͔͖е͎̮̰̙͢ͅш̨͍̲̣̟и̧̮̮̜̙т̡͚͙͍̭͔е̢͇̞л̢̣̩͕͙ь̧̞̟н̧͇͓͔а͈͎̭̰͙͢я̢̩̫̫̩̩,̢̭̮ п̢̭͇͚о̧̫̠̯л͚̜͚̥̪͢н̡͈̖а̢͖͉ͅя̧̘͔͓͍ͅ д̢͉̱͍̩у̡̟̣͍̖р̜͖͜о̨̘͙̩̤̯с̲̘͢т̨͚̭̤̮͇и̢̟̟ м̨̖͚̬̱ͅе̨̞̙ч̢̲̝͈̦̖е̢̩̩͇̟͙т̡̗̣͚̤с̡͈͓͇я̡̗͕͈ͅͅ г̡̥̞̖̖д̧͎̖̳е̘͓͈͢-͎͙͜т̢͓̟̥̙о̱͓͉͈͢ͅ т̧̠͓ͅа͖̩̤̜͖͜м̳̬̠͜.̧͚̜̰̣͎

— Я почти воскресла! — обиженно вскинулась Чара.

— Ч̨̤̗̳т̡̱͇̗о̢̥͓̳б̣̣̳͜ы̧̫̙̯̠ ч͉͈̟͢т̡͙͓͚о̢͉̖?̡͇̭̙͖͙ С̦̮̞̙͢т̢͚̭͇а̧̫͇͈̥н͙̟̱͙͎͢ц̨̥̪̱̙ͅе̦̘͉͕͢в̤͎͜а̡̠͕̳т̮̬͚͕͢ь̘̦͎̝͜ н̯̤̱͈͙͢а̙̫͜ͅ п̜̣̖͜е̡̯͕̬п̥̖͢е̪̪͎̝͢л͚̯̝͜и̢̗̤щ̥̗̬̪͈͜е̨̦͎̙͚ м͙͖͖̱͢и̱͕̲͢р̨̦̞̥̭ͅа̨̗͖̭̰?̧͔͔̖̝̯ Д̡͖̙̟̜о̧̪̦͖̮̜с̰̳͢т̧̤͕͇̘̞о̨̤̱̲̝͕й͖̪̫̳͜н̡̣͈̤̰а̢̮͚̫̣я̢̘̯̤ п̢̪̟̗̜р̧̬̫и̢͉͕ч̯̣̯̬͜и̢̠̪н̨̬̟̤̦̘а̡̟͎̲̪̱,̝̩͜ ч̨̟̯̜̦̣т̢̤͕̰̦͈о̞̥̣͜б̧̗̪̱ы̨̯͉̘͎ ж̨̩͇͙и̫͈͕̬͢т̠̠̱̪͜ь̧̫̪̘̙.̢̦̤͚͔

Сарказм, сквозивший даже в его холодном голосе, заставил Чару вспыхнуть от гнева, который только начал утихать. Тогда ей это действительно казалось достойной идеей. Сейчас она вспоминала, как умерла совсем не ради этого.

— Я умерла, чтобы разрушить барьер! Чтобы монстры увидели Поверхность!

Существо отвернулось от нее. Сама темнота шумно вздохнула:

— Д̸̧͙̩҇̓е̸̢͉͍̳̓͡т̸̟̝͑͑͛͜͠ͅи҈̢̬̃̂͞ т̸͙̝҇̋͢а҉̧̦̥̐͠к̶̢̛̰͚̟͑и̶̙̮̜͒̅͢͞е҈̧͓̲̓͊̽͠ н̴̡͍͑̐͠а҈̨̬̪̆́̽͝и̵̡̛͉̱̳̐̓̇в҉̡͇̦̀͞н҉̛̩̍̄̃͜ы҈̢̛͍̰͈͛̓̑е҈̡͓͗̒̀͞…҉̡̪̱͉̔͡

Чара сжала кулаки. Она ненавидела, когда ее недооценивают. Люди всегда так делали, сколько она себя помнит. Потому что она ребенок! О да, ее можно не слушать, на нее можно прикрикнуть, чтобы заткнулась. Вот поэтому ей не было жаль тех шести придурков, которые должны были умереть.

— Д̶҉а̸ н҉е̶ ж̴д̵е̷̴т̴ н̴и̴҉ч̸̷е҈̵г҈̵о̷̵ х̵о̵р̵о̴ш̴҈е̸г̴о̴̵ м̴҉о̵̵н҉с҉т̶̵р̵о̷҈в҉҈ н̶а҉ П҉̴о̷в̴е̷р̴̸х̷̸н̷̵о҈с̷т̴и̷.̴ П̴̷о҉̷к҈̴а̴̸,̴ в̴о̶̴ в̶҈с҈я̷к҈о̴҉м̴ с̷л̴҈у҉ч҈̵а̶̴е̵҈,҉̶ — пробормотал собеседник шелестящим голосом. — Н̝̘͢о͙͙͢ т̧̩̦̖̲е̢̞̩̭̭б̧͙̜̰̩я̡̗̰̘̩̳ э̡͕̤̭т̢͉̭о̲͜ͅ н̦͙͢е̧̳̜̝̬ и̧̘̤͍̞н̞̥͍̟͜т̤͍̘̙͖͜е̧̜̳̥̬р̰͓͉͢е̧͍̘̮̩̞с͉̘͢у̨̜̫̳͕е̡̮͕̯͎̣т͉̪̠̤̲͜ т̱͈̖̜̰͢е͇̮͈͍̣͜п̗̲̮̖͜е̨̯̫̘̣̗р̨̮̰ь̧̜͍͉̮,͕̫̬͢ в̢̫̙̥̦̰е̲͇͔͜р̬̥͚͓̞͜н̙̠̬͈̳͢о̨̯̜?̢̗͔ͅ

Она молчала, не желая идти на поводу. Но тишина выматывала. В полнейшей темноте она подкрадывалась, заливалась скользкой смолой в ушные раковины. А вот ее собеседника тишина, похоже, не волновала.

— Почему? — он не отозвался, лишь рваная улыбка маски стала шире. — Почему меня это не должно интересовать? — повысила голос Чара. Когда ее игнорировали, это тоже бесило

— Т̏̊́͑̿͝а̑̉͆̏͡к̔͆̀͛͋͝ т̂̀͞е͌̋͐̅́͠б̛̆̏я̏̽̿̑̕ ж̒̔̂̕ѐ̔̕ т̂͐̅̍́͝ѐ̛̏̈́п̐̈͞е̊̾́͝р̀̿̇̃͞ь̐̀̀̍̌͡ и̎̀̀̀̍̕н͛̌͞т̛̾̏̄̊̑е҇̄̆͒р͛̎̈́̕е҇͛̃с̍̀̒͋͞у̛̂̓̋̀е҇̅̓͐͆̍т̇͋͝ т̀̀͠о̑͊̃͠л҇̒̈͗̄ь̽́̑̎̚͠к҇̈́̑о̑̀͒͑̇̕ п͒̾̈̈͠о҇̅̍̔г̒͗̀͐̕о̛͂̈́͗л̊̐̉͠о͗͐͋̉̚͞в͊́̍͝н̛̂̇о̓̋͗́̚͠е̂̏͡ у̐̌̕н̛̽̚и҇̈͊̅̋̄ч́̔͗̓͝т҇̄̋о̛̄͋ӝ̌̕е̃̈̕н͋͒̿̊̃̕и̎͑̉̓͗̕я҇̏̄̍́̑,̛̏͋͑ — небрежно обронил он.

— Я… — кулаки разжались, — увлеклась. Возможно, это и правда была не лучшая идея.

— И̸̧̟̩̉̕ ч̵̢͚̤҇̔̄̚е̸̢̳̫̾͞г̵̧͚̐̓̎͠о̸̢̙̬͈͆̑̄͡ т̶͈̯͔͛͒̉̕͜ы҉͖͋̕̚͢ х̴̨̳͊̓͝о̵̧͎̳͗͝ч҈̡̦͙͖͑͡ѐ̸̨̯̭͑͠ш҉̡̮̜͕́̀̕ь̵̧͔̗̮̃̀̚͠ т҉̢̦̯͖̐̓̆̕е̴̢̛̳́п̸͕́̾̌͢͝е҈̣͚̖҇̓͢р̶̧̮͎҇̿͆ь̵̧̙̪̊̐̕?҈̡̛̦͓͒̚ — прошелестел его невесомый голос.

Чара замерла. Она все еще стояла, выпрямившись, то ли за спиной, то ли сбоку от странного существа, и почему-то казалось, что ответ сейчас очень важен.

Чего она хочет? В душе еще пузырился гнев на вырвавшуюся из ее рук марионетку. Дешевая подделка. Она нарисовала в воображении несколькими мазками деталей не так давно желанную картинку: Фриск разжигает в себе все самое темное и мерзкое, уничтожает дорогое и важное, отдает ей, Чаре, голосу в голове, душу. А дальше? Вперед на уничтожение мира? И она станет счастливой? Чара вспомнила то время, когда она ребенком играла в прятки с Азриэлем. С тех пор много воды утекло.

— Я бы хотела стать счастливой, — вырвалось у нее. Неожиданно. Даже для самой себя.

В темноте разлетелся смех таинственного жителя пустоты. Кулаки снова сжались, и она выкрикнула: — Что смешного?

— С҈̡͇͍̋̊̀͝ч̵̧̥̖͙̋͡а̸̤̅̀͗͢͞с҈̡͓͐͊̾͡т̷͔̓̇̕͢ь̴̘̗͕̉̒͜͞е҈͖̙͕̉͢͝ э̶̡͎͎͙̂͂̋͝ф҈̯̰̗̋̕͜ё̴̤̗͙̐͢͡м҈̧̭̏̓͝е̴̢̘̂̿̈́͠р̷̨͎̜͎͑̌̍͞н҉̡͓̪͍̐́͐͠о̴̢͎̦͑͛͠,̶̢͎͕͉̅͡ р҉̩̱̽̈́͜͠е̶̛͉̘̭̋͜б҈̨̭͈̾͆͆͝е̸̬͗̍͢͞н̴̢̤͚͐͡о̶̡̯̯҇̑̍к̷̭̪̄͜͞,̵̡̚͞ͅ — называя ее так, он опять нарывался. — Я̔̂͝ б͋͑͐͝ы̛͊͐͐̀̀ д̀̓̊̽͠а̓͗͑͂̑͡ж̄͌̒͡ӗ̃̅́͞ с̈̄͑͝к̓͑̽̅͝а̉̐͋͛͞з͗́͡а̓̉͊̕л͐̓̑͡:̓̚͞ т̿̑̽͆͋͡ӹ̐̔͞ х̈́̅́̕о͊͌̅̈́̽͡ч͋͆͊̚̚͞е̄̈́̅͝ш̈͆͠ь͌̽͒̃͡ с҇̉͌́л͐͒͌̽̕и͗̐͗̂͡ш̀́̓͞к҇̆͂̔̄͛о̌̀͆͑͞м̐̊͞ м̊͒̆͊͡н́̂̈́̉̊͡о̛̾́г҇̇̌̌̾о̛̓̓͑г̍̐͡о̄̆̓͑̒͝.̉̒͝ З҇͒̑̀̍́а̇̌̒͆̎͠п̌͊͝р҇̑̓о̐̀̏͛͠с͗́̔̉̂͡ы͆͛͒̈͡ п͌́̀͝о̛͆̾͋́͗ ӱ́̇̊́̏͠н҇̽̍̔̎и̐͊́͐͝ч̿̅͗͂̕т̍̃̕о̛͌̍̾ж́̚͝е҇̒̀̔̀̓н̛̈́͋и҇͑̍̔͒̀ю͊͑̎̂̃͡ м̍͂͂͠и̛̋͋̓р̔͋͠а҇̓͐̐ и҇́̀̒̾̄ т̈̏͂͠о͊͊͊͞ з͂̈͠в͆͛͒͌͡у̛̂͊̅̾ч͗̐̾̑͡а̾̄͡л̑̐̄̄̽̕ѝ̾́͞ р́̒͡е҇̅̒а̿̀͋̓͂͝л҇̊̊и̅͋͛̕с͆̏̆͗͊͠т̊̉̽̎̚͡ӥ́̃̀̉͝ч҇̄͑́н͑́̄̓͛͠е̌̿̕е̾͋͝.҇͐̉̑̉̒

Он язвил. Но Чара неожиданно не обратила внимания. Глубоко-глубоко в душе она всегда осознавала, что не счастлива. Когда жила с людьми, ощущала давление. Когда с монстрами — всеобщее несчастье и давку. Когда умерла, не нашла покоя, и в попытках обрести власть, на самом-то деле искала счастья.

— Ну, для начала, мне нужно выйти отсюда, — она с тщательно скрываемой надеждой посмотрела на собеседника. С его стороны раздались какие-то помехи, смутно напоминающие смех.

— Е̵̢͞с̶̧҇л̵҇͜и҈͢͞ б̵҇͢ы̶̨̕ я̴̧̛ з҉̢͠н҉̨̛а҈͢͠л̵̢̛,̵͜͡ к̴̢̛а̵̡͠к̸̡҇,҉̢̛ н̶̧̛е̷̨͡ т҉͢͠о҈̨͞р҉̨͞ч̵̕͢а҉̢̕л̶̨͝ б̸̢͡ы̸̧҇ т̵̧҇у̸̨҇т҉̢͡ ц̸̧̕е̸̧͞л̵̡̕у̷̢҇ю̷͜͝ в̵̨͝е҉̢͠ч̶̧͠н̷͢͠о҈̢̕с̴̡͠т҈̡҇ь҉̧҇.̴҇͢

Справедливо.

— Погоди-ка, — вдруг насторожились Чара. — Если счастье эфемерно, то чего же ты сам хочешь?

— Э̥͉͖̫̱͂͒͊͊͌͂̓̇̔̐̍т͎̱͍̣͓̙͈̐͌͑̀̂̋̇̒о̳̩̳͉͍̏̒̓͂͋ п̙̦͇̰̏̅͑̓р͈̞̣͇̣̰̩̉̈͐̀͒̈͊͗̋ͅо̯͇͈͖͕̲̘̫͓̿͌̎͋̓̓̒̏̓͐̚с̞̗̣̖͔̫̭̳͕̒̇̎̌̐̂́̃т̰̩̤̫͇̫̣̯̑̎̇̎͛̀̈̓̓̒̂͆о̞̫͈͈͎͉̥̣̙͕̘̊̓̃̊̿̚:̤̯͈͔͇̙̗͎̗̲̜̙̉́̾͋ х̣̗̤͔͙̩͓͕̥̮̓͌͌̀ͅо̗̙͈̬̫̱͍͈̦̪̝̯̏̿͋̀͗͆ч̝͔̩̱͕̠̮̖͎͑̈̐̌̉̒̅͐̎у̙̫̥͔̎̍̂̎̀̇̂ у͎̗̦̮̒̑́́̂̚м̗̗̤͈̭̠̋̅͂̈͛̋̋̐е̱͍̪̥͍͚̱̣̫̫́̄͐͋̒̍̐̂̍̓̄р̬̜̯͈͕͓̤̱̰͎̭̅̽̌̾̚е͉̗̫͕̔͐͂̈̌̂т̦̪̭̠̰̲̙̣̭̩̮̇̓̆̽ь͕̪̫͕͔̿̈̇̐̾̀͊͌̅̚.̳͍̖̖͈͈̝̜̙̠̦̏̈́͐̊̄̚

Ей показалось, что она ослышалась. И тишина, повисшая теперь, стальным прессом давила на плечи так, что позвоночник вот-вот скрошится в пыль. Ей вспомнилась собственная смерть: головокружение, тошнота, расплывающиеся картинка. И ускользающая душа, которую нельзя почувствовать в полной мере, нельзя понять. Это как кашель, который душит горло, но не проходит. Остается только давиться им. Можно сказать, Чара давилась до тех пор, пока не оказалась здесь.

— Но разве умерев, ты не окажешься снова здесь?

— Т̶̡͇͐͠ы̸̢̛̭̑͑̏ п̵̣̰̓͋̆͜͝л̴̟̲͈҇̎̅͢о̸̨̰̜͑̋͠х҉̧̝͑̾͊͡о̵̧͕͎͌͞ м̸̡̭͖̈͗͝е̷̧҇̉̆̉ͅн̷̡͙҇́͌͐я҉̛͙̈͢ с̷͙̫̮̑͐͜͠л҉̡̪͉͎҇̏у҉̨̲̬҇̋ш҈͍̞̂̇̓͜͝а̴̢̪̙̅͠л̸̨̭̊͞а҈̛͙̒̒̋͢,̵͚̠̽͜͠ — лекторским тоном осадил он. Чара вскинула голову, по привычке обожгла собеседника злым взглядом.

Его фигура стала ярче, четче. Силуэт перестал расплываться. Но лицо осталось все той же белой маской с черными кляксами глаз и улыбки.

— С̷̨̝͈̟̗̗͍̮̯̐͐́͐͗̈̇̓̕м̸̡̩̖̤͚͔҇̃̆̽̓̂̓̓е̷̧̫͇̪̮̜̬̲͊͋̄͊͛̈̊͋͝р̵̢̩̰̪̠̙͚́̈̈̃͝т҉̡͔̤̞̣͔̳̭̊̑̎͌͞ь҉̡̘̝̜̍̓̍̆͒̓̓̕…҉̖͉͖̠͚̖̠͑̽̈͛͌̾͋̕͢ — мечтательно прошептал он. Ласковый шелест окутал Чару, словно одеяло. — У̸с҉п̷о҉̴к҉̵о̷̴е̶̶н҉и̶̷е̴…̷ Я̸̶ т҈̴а̴к̶҈ д҉̷а̸в̷н̸о̶̶ м̶е҉̴ч̵т̶̶а̸ю̸ л҉̶и̸̸ш̶̵ь̵̶ о̸̵б̸҈ э̷̷т҈о̸҉м̸.҉̵

— Но… Почему? Почему не о воскрешении?

— В̴̷р҈е̸м̴̷я̷ з̷д̶е҈с̷ь҉҉ т̸е҈ч̸҈е̶̶т̶ м҉҈е҉̷д̵̵л҈҉е҉҉н҈̷н҈̵о̷̴.̶ Я̶ н̴̸а̵б̸л҉ю̶д̴̶а̴л̶̸,҉҈ к̴҈а̵̸к҈̸ м҉о҈̵е̸̸ и̸м҈҈я҉ п̷̷о̷г҈̴р̶у̵҈ж̶҉а̷л̸̸о҉̸с̵ь̶̷ в̵ н̵е̷̷б̴̷ы̴҈т̵и̸̷е̵̸.҈ Я̶҉ у̶с̴̴п҈е҉̸л҉ п҈р̴̷о҉к̷̷л҉я̷̶с҉̸т̷̵ь҈̵ с҈е̶̷б̵я҈̶ з҈а̷̷ к̸҉а̶̶ж̸̴д̸҈у̶̵ю̶ о̷̵ш̶и̵҉б̷к̵у̷,̶̴ п҉҈р̷е̷̵д̷̸с̶̶т̴а̵в̵и̵҈т̸̷ь̵,̵҉ к̸а̵̴к̶̸ в̸с̶е̷ м̷҈о̵̶г̴л҉о̸ б҈ы̶ б̷҉ы̶҉т̶̸ь̷̸,҈̶ с̸҉о҈т̴̷н̶̵и̴ в̴а̸р̸и̷̵а̸̵н̷̵т̷̴о̴̷в̷̵…̵ Я̷̷ у҈̴с҈п҉̵е̴̷л҈҉ п̷р̷о̸̷с҈̴т̸̷и҈̴т̶҈ь̷̵ с̷̶е҈҈б̵я̵҈ з̴̴а҉҉ в̴҉с̶е̸,̶̷ н̴о҈ э̸̴т҉̵о̵ н̵̴е̵҉ п̸҉о҈҉м̷о̴̷г̸̷л҉о҈.̴̴ М҉̵о̷̵я̵ д̶̵у̷ш̶҉а҉҉ в̷с҉̴е̸ е҈щ̶е̷̴ м̶̴е̵̶ч҈̶е̸т̴̵с̵я̵ в̸ э҉т̵о̴м҉ п̶р̷̷о̵к̵̷л̷̵я҉т̸о҈м̷ н̴и҈г̶҈д̸е҉!҉̶

— Ты сказал, что «наблюдал»… Как часто ты это делаешь?

Темноту разорвал шумный вздох.

— С̶̨̥̥̯̳̄̋̓̅̂̇́̀͠ͅе҈̧̩̠̀̽̌͝й̴̡̛̜͖͓̦͖͖͗͒͗͆ч̸̨̯͈̘̫̥̜̬̀͑̕а̷̧̗͚̩̟̞͎͉̏̾̅̒̕ͅс̸̩̞̪̖̮̈́̉̂͌̕͜.̴̡͈̘̫̋́̓͂͆̕ Е̴̧͍͚̌͛̓̌͐͝ж̴̡͇̲̥̰̋͊̅̀̌̀̉̒͡е̷̧̳̟̭͎̫͙҇̏̋с̵̛̣̮̘̫̙̠̦̠̅́͢ё̷̦̰̲̞̣̮̩́̐̌̔̚͢͡ͅк̶̩̲̩͇͕͕̙̲̀̔̈̆͜͠у̵̨̦̰́͌͌̌́̎̿̕н̶̧̙̲̠͚͓͖̾̅͂͑̍̎̕д҉̢̱̪̀̄͠н̶̬̣͚́̃̀̃͌͜͞о̵̢̰̱҇̿̈̓̒.̴̧͇̦̠̠͗̍̋͋͝ П̶̨̛̦̠̤͉̖͇̀͋̅̑̀о҈͙͙̠̭̝̓͂̉̂̅̈́̒͢͞ͅс̶̢̣̭̗͔̊̾̈͂͐͊͋̚͞т̶̢͍̟̬͓͕̙̓͌̓̃͝о҉̧͓̦̘̱̀̇͠я̴̳͖̫͑̊̅̓͐̾̄̕͜ͅн̴̨̛̦̩̪̀̀͒̀̊́̈́̏н̴̳͎̬͖͓͈̘̖҇̀͌̽͢о̵̧̱̣͍͈̝̆̓͆̑͂̎̕̚.҉̢̙̲̱͙͉̮̐̂̎́͊̕ͅ В̷͍̲̥͔̊̀̑͋́͢͡с̷̧̫̞̪̬̐̓̂̀̌͠е̷͕̣̥̮̙̞̱̫҇͒̿̒͜г̷̡̫̦̜͙̫̟̗̮̔̐͡д҈̢̟̦͚͌̒̌̈́́̓̎̅͞а̵̬͍̤҇̔̋͢.̸̜̱̗͈͔͔̘͛͒͊̏͜͠

— И он жалуется на скуку! — фыркнула Чара. — А можешь научить меня?

— Э҈т҉о̷̶ н҉̶е҈҈ и̶н̷т҉е̷҈р̴̵е̷҈с̶̸н̴о̸ и̷ н̸҈е̵ в̴е̶с̸е̵҈л̷о̸̷,̶̶ — снова вздох. — И̶҈ э҈̴т̵̴о҉ н҉̸е̴ у̶҉м̵̶е̷н̶҉и҉е҉.̶ Я̸ н҈҈е҉ ч҉у̸в҉̷с҉̶т҉̶в҈̸у̶ю̵̸ и̷҈ н̷е̵̸ о̷̶щ҈у̸҈щ̵̷а̸ю̶.̴ Э̴т̴о҉҈…̶̶ — он запнулся, подбирая слова. — З̷н̸̴а̵҉н̷и҈е҈̸.̸ К҉о̵҈т̸҉о̵р҈о̶е̸ с҈у̶щ҈е҈̸с̸т̸̶в҈̴у҉̵е̵̵т̷̵ н҈а҈̷ т̵҉о҈м̴ ж̶҉е̴ у̸̶р̶҈о̵̷в̵н̴е̶̶,̷ ч̶҈т̴о҉ и̶̴ т҉а̸ м̸о̵я̶ ч҈̷а҉̴с҉̷т̸ь҉,҉ е̵̶щ̸̴е҉ ж҉҉и̷в҉а̶я̸̸.̴̶

— И ты бы хотел, чтобы она умерла? Стать целым?

Он согласно качнулся. А Чара задумалась, каково ощущать себя одновременно живым и мертвым в разных местах, на разных уровнях реальности.

— Тебе больно? — что-то все-таки дрогнуло внутри у нее, ребенка, который так давно не испытывал сочувствия и сопереживания.

— Д҈а̴,̷ н̸о҈ э̷т̶о̸ н̴е̷ т̶а̴ б̴о҉л̶ь̸,҈ к̸о̴т̴о̵р̵у̸ю̸ т҈ы̶ з̴н̶а̴е̸ш̸ь̶,҈ — его рваная улыбка стала шире. — Т̵ы̵ д̸у̴м҉а̵е̵ш̸ь҈,̷ ч҈т҉о̴ з̴н̵а̴е̵ш҈ь̵ в̸с̶е̴ г̴р҉а҉н҈и҉ б̴о̵л̸и҉.̵ Н̴о҈ э҈т̵о̴ н̸е̴ т̸а̵к҉.̵

Услышав в который раз в его голосе снисхождение, Чара отбросила жалость. Этот «взрослый» житель темноты специально издевался над ней.

— Так я застряла здесь, в бесконечной пустоте, с тобой навсегда?

Смех и снисхождение. Бесит.

— Н̸у̷,̸ а҉ я̵ р̴а̴д̶,̸ ч҉т̸о҉ т̴ы̸ н̶е҈ р̴а̶с̸т҉в҉о̸р̴и̷л҈а̸с̷ь̵ в҈ п̵у̴с̴т̶о̵т҉е҈.҉

— Наконец появился объект для издевательств?

Пустота в лице ее собеседника не колыхнулась.

— С̷к̵о̵р̷е̶е҈,҈ я҈ н̷а҉д̵е̵ю̵с̸ь҉,҈ ч̴т̴о̵ м҈ы̴ п҈о҉м̸о̶ж҈е҈м҉ д̷р̴у̷г҈ д̷р̴у̵г̷у̶.̶

Чара на это криво улыбнулась. Ну да, он даже не знает, как свалить отсюда! И чем, интересно, ему может помочь она, то ли дух, то ли призрак, то ли голая решимость, без тела, без души…

— С̷̨̟͔̲̽̂͞м̸̛̫̝́̄̇̅͜е̶̨̛͖͖͈͑͑е҈̨̛͎̮̙͐̉͑̏̚ш̸̡̯̙̲̦͍̇̑̂̕ь̷̗̗͍̐̈́́͢͝с̶̡̞͈͕̔̈͛͠я҉̙̝̩́̎͊̓̕͜?̵̠̱̏͊͢͡ — хрипло хмыкнул он. — Ч̷҈т̶̵о̷ ж̵҈,̴̷ м̴о̶г̴̷у̴̵ п҉҉о̶̴н̸̴я̷̴т̷ь̸҈ т̸в̵о҉̸й҉ с̴к̶е̵҉п҈т̷̴и̴ц҈̸и҈з̷҉м̵̸.̷҈ Н̶̸о̸҈ п̸о̶̶з̶в̷҈о҉҈л̸҉ь̴̵ о҈б҉ъ̷̸я̷с̷̴н҈и̶҈т̶̴ь҈̷:̷̶ т҉ы҈ о̵̶ч̴е̸н҈̵ь̵̸ с̴и̶̶л̴ь҉҉н̷ы̷̴й̵҈ ч̷̸е̴̵л̵҉о̵̵в̸̴е̴҈к̵҉.̴ П̶̶о̸̷с҈л҉е̵д҉н̵̴и̶̸й҉ р̷а̶҈з̶̸ с̷ю̶̶д̷а҈ п̵о̸п̷̶а҈̶д̴҉а̷л̵҈и҉ т̶а҉҈к҉и̸̸е̵…̸҈ Д҉а̴й̶҉-̵̷к̷а̶̵ п̷̸р҉̴и̶п̴о҉м̴̴н̶и̴҉т̸ь̵̴,҉̸ — его улыбка стала еще более рваной и потекшей, хотя, казалось бы, куда больше. Он сделал вид, что задумался. — Н҈̟̲̤̪̤̖͒̎͒̈̒̎̑ͅи҈̗͉̫͚̖͎̤͋́͊̓̅̀к҉̙̳͇̬̞͖̗̝͉̤̤̄̔̎̈́́͐̽̾̐́о̸̮̘̬̜͖̆̇̑͆̽̂́̈́̚г̴̖̳̟̮̜͎͉̲͔͑̃̉̀͐ͅд̷̙͕̝̯̰͓̝͆̂̐̍̍̒̇͊̊́̐͋а̶̠̤͖̰̓̀́̑̂̓̂̀̌̚.̶̲͙̫͍̯̳͓͕͎̜̀́̎̃̄̇̈̐̾

— Хочешь меня использовать, — хмыкнула Чара. — Ну, попробуй. Многие пытались, но…

— …̢̮̥͚͉̮н̨̟̟̙̖е̡͎͇̬̠̖м̡̫̫̩̮̜н̢̲̥̲̱о̜̜̟͓͜г͙͉̙͢и̧͚͍͔͚͖е̡͖͇̝̩̖ в̤̪̳͎̜͜ы̨͈͓̪̫̖ж̢͙͉̣̭̗и̢̘̪̱̥̫в͉͚̳͜а̡̮͕̙̤ͅл̢͙̟ͅи̨̖̘̤,̧͈̰̪̖͕ — скучающе закончил он. — Р̶е̷б̵е̸н҈о̶к̶,҈ д҈а̴в҉а̵й̵ п̸е̶р̶е҉й̸д̴е҉м̶ к̸ с̶у̸т̷и̶.҈ Т҉е̵б̶е̸ н̸е̴ч̶е҉г̷о̸ т҉е̷р̷я̴т̷ь҈,̴ д̷е̷л̴а̵т҈ь̴ т̵о̸ж̵е̷ н̷е̸ч҉е҉г҉о̷.҉ И҉ с҈к҉у҉ч̷а̴т̴ь҉ в̷ м҉о҉е҉й̴ к̶о҈м̷п҈а̵н҈и҉и̵ т̸е̷б̵е҉ п̵р̵е̵д̸с̷т҈о҉и̴т̷ о̵-̷о̶-҉о҉ч̵е̴н̴ь҈ д̵о҈л̸г̷о҈,҈ — его голос, то ли шелестом, то ли испорченным динамиком уже пульсировал под кожей головы.

— Я бесполезна, — пожала Чара плечами. Эту фразу она ненавидела, однако пришлось посмотреть правде в лицо. — Я не могу вернуться, мое тело давно сгнило. Моя душа непонятно где, ты сам сказал.

— У҉ т҈е҈б̸я҉ б̴у̸д̵е̶т̶ п̴о̸д̶о҈б̷и̸е̷ т̶е̸л҉а҈,̵ е̵г̶о҈…̶ — он словно задумался на миг, дырки на месте глаз поплыли, — п̶р̵о̶е̵к҈ц̵и̸я̸ н̷а҈ н҉е̸к̶о҉т̵о̶р̸ы̶й҈ с̶л҈о̶й̴ р̵е̸а҈л̶ь̶н̷о҉с̷т̵и̵.̶ Т҈о̴т̵ ж̶е̴,̶ н̷а҉ к̵о̶т҈о̷р̷о҈м̵ с̶е̸й̵ч̸а҈с̴ м҉о̸я̸ ж̷и̴в̶а҈я̶ ч̸а҉с̸т҈ь̸.̴ С̸о̴ с̴в҉о҉е̶й҈ д̸у̵ш̴о̸й̸ р̴а̴з̶б̵е̸р҈е̵ш̵ь҈с҈я̸ п̶о̷з҉ж̷е҈.̶ О҉н҉а̵ у̷ т̷е̸б҈я̶ д̷ю̵ж̸е҈ с̶а̴м̶о̸с҉т̴о̶я҉т҈е̸л̶ь̷н̶а҈я҈.̷

— «Разберешься позже», — передразнила Чара. — А что я с этого буду иметь? Тебя я, предположим, убью. А что будет со мной? Останусь с «подобием тела»?

Язвительность так и сочилась в ее голосе, но мистера Пустоту это, конечно же, не смутило.

— Е҉с̵л҈и҉ у҉с̵т̶а҈н҉о̵в̵и̵т̴ь̵ т̷е̶с҈н̶ы̴й̷ к̸о҈н̷т̷а̵к҈т̵ с̴о̷ с҉в̶о̵е҉й̵ д҉у̸ш҉о̷й҉,̴ т̵е̴л̷о̸ п̴е҉р̸е҈с̶т҈а̸н̷е҉т̷ б҈ы̸т҈ь̴ п̴р̶о̴с̶т̷о̴ п̵р̷о̷е̷к̸ц҈и̸е̸й̵.҈ П̵о̶с҉т҉е̴п҉е̸н̶н̸о̶ т̶ы̵ с҈т̸а̸н̸е̶ш̸ь̶ п̴о̵л̸н̷о̸с҈т̸ь̴ю̷ р҈е̸а҈л̵ь̴н̷о̶й̴,̵ — он усмехнулся. — Е̶с̸л̴и̶,̸ к҉о̷н҈е҈ч̵н҉о҉,҈ н̸е̵ п̸е̴р̸е҈д̶у̵м̷а̸е̷ш̸ь̵.҉

— Звучит, как сказочка для деток младше меня, — хмыкнула она. — Мол, ты сделай, чего я хочу, а там разберешься.

— М҉о̵ж̴е҈ш̶ь̷ п̷о҈с҉и҉д̷е҈т҈ь̶ т҈у̴т̶ е̴щ҈е̶ б̴е̷с҉к̷о҉н̵е̴ч̷н̶о̶с̸т҉ь҈ в̵р̶е҈м҉е̸н̴и̶,̵ — его лицо-маска поплыло и собеседник словно растворился во тьме.

— Эй? Ты еще здесь?

Пустота молчала.

А Чара неожиданно для себя поняла, что такую же тактику планировала использовать, чтобы заставить Фриск отдать свою душу. От этого открытия стало так мерзко, что ее бы стошнило. Да только нечем и некуда. Вот, оказывается, какого это: сидеть в полном нигде в безвыходном положении и ждать еще одного «заманчивого» предложения. Отвратительно.

По своей натуре, Чара могла ждать целую вечность, но ждать чего-то, конкретного исполнения плана, наблюдать, как хищник. Такого она о себе была мнения.

Но сидеть без дела, когда в перспективе — только лохотрон от мистера «Убейте меня, пожалуйста», это же просто сущий кошмар. Понятия времени не существовало. И Чара даже не могла сказать, пять минут прошло или часов.

— Давай уже, выходи, — она попыталась гневно окликнуть своего соседа, но вышло как-то жалобно. Он не отозвался, и Чара не стала больше унижаться. От скуки она представила, как все обернулось бы, не будь Фриск такой упрямой. Они вместе бы дошли до конца, вместе разрушили бы мир монстров. Но двинулись ли бы они дальше? К людям. И вообще, что их ждало бы на пути? И в конце его… Воображение Чары рисовало мрачные картины, в которых находилось немного удовлетворения. Она вдруг как никогда ясно осознала, какая все это ерунда. Какая глупость. Это странное ощущение скуки вперемешку с тошнотой от самой себя захватило, расползаясь от желудка до горла. И вслед за этим, все существо захватило апатия.

Чара сидела, обхватив руками холодные колени, и смотрела в никуда. Это место давило на нее, ледяным киселем тушило ее гнев. А без гнева и ненависти Чара уже давно не представляла из себя ничего. Можно было бы сказать, что осознание этого убивало, если Чара не была уже мертвой.

— Н͍͕̦͓̭̙̮̠̳̰̫̔̎̓̅у̲͖̞̯͔̒͊̐̇̄̂̂̃̌̉ к̮̙̞̲̫̘̠͇̙͛͋̾̎̃̎̽̋а̖̜̝̟͗̉̿͊̿̋̉к̪̭̮̲͂͑̅̆̃͑?͚͙͎̜͍͓̘̤̲̖̬͎̏̀̾͂̓͂̾ — прошелестел ее эфемерный сосед. — У̷̡̱̞̲͓̭͍̬͐͌̊͞с̴̡̲̫̲̞̣̜͆̒̅͗̚͡п̴̡̦̩̖͖̊̆͑̑̿͡о̸̡̪̞̦̬҇̀̈́к҉̢͔̲͚̋͊̂̽̕ӧ̷̞͖̫̤͊̍̌̌̐̕̚͢и̵̡̬͚̞̥͇͇͍̃̊͗̇̊̔͆͡ͅл̸̡̛̞̞̰̙͓̫͕̬͌̏̍͛͆̀̅а̷̨͚̱̜̄͂̈́͆̋̕с̴̧̛̤̈́̑̂̀̋̈́̐͑ͅь̶̨̩̝̭͙̜̒͛͂͒́́̈͡ͅ?҉̡͕͓̝̩̭҇͒͌́̔

Чара наедине с собой действительно успокоилась, но, едва услышала чужой голос, снова взвилась. Лишь нежелание снова мучить себя мыслями о своей ничтожности в одиночестве заставило Чару придержать эмоции.

— Я подумала, — с иронией отозвалась она, — что не прочь прикончить тебя.

Мистер Пустота хмыкнул своей искореженной маской.

Чувствовать снег холодным, ощущать воздух в легких, давить ступнями в землю — быть живой Чара не привыкла, и сейчас она застряла где-то посередине. Снег холодный, но не хрустящий. Легкие расширялись, принимая кислород, но словно механически: ей даже не обязательно было вдыхать. Вес тела казался непозволительно маленьким.

«Подобие тела», ну да.

Она пару раз подняла ноги, сгибая их в коленях, чтобы привыкнуть к новому агрегатному состоянию. Не живая, не мертвая. Жидкая, пожалуй.

«Б҈у̷д̴ь҈ о̸с̴т̷о̴р̷о҈ж̵н̶а҈,̵ — вспомнились ей слова заказчика на собственное убийство, которые он бросил, когда чернота вокруг начала светлеть, — т̶ы҈ о҉к҈а̶ж҈е҈ш̷ь̴с̴я҈ в̷ с̷т̷о̶р҈о̷н̴е̷ о̸т̷ в҉р̵е҉м҈е̴н̴и̴». Чара ехидно спросила тогда, как ей искать его самую живучую часть. Что ж, вариантов оказалось предостаточно. Дом, в котором он никогда не жил, лаборатория, и, в крайнем случае, «где-то в Ядре».

Обширная территория для поисков. Насколько Чара помнила, дом, про который мистер Пустота ей наплел, принадлежал парочке скелетов. Интересно, что их связывает с ним. Девочка неестественно зашагала по центральной площади города, пытаясь загребать ногами снег. Не выходило. Снег отбрасывался, словно под порывом ветра, но не давался. Словно эхо, до нее донесся высокий голос высокого скелета:

— …̸м҈е̵с̸т̸о҈,̸ в̴ к̵о̴т̶о̷р̵о̶м҈ я҉ л̸ю̷б̸л̷ю̶ п҉р̷о̷в҉о̶д̵и҉т̸ь̵ м̴н̶о̸г̶о҈ в̷р̵е̵м̵е̶н̸и̴…̷

Мимо Чары промчались двое: тот самый скелет и человеческая девочка, при взгляде на которую, кулаки Чары сжались. Засосало под ложечкой, да так, что захотелось почувствовать шершавую рукоять в ладони.

— «Т̬̳͕̰͜ы̨̜̬̯͍̭ з̩͈͢д̡̘͉̥͚ͅе̡̣͓с̢̩̲ь̧̮̦̟̝ н̭̥̟͢е̨̘̱̬ з̧̞̤а͖̱̣͚̤͢ э͕̣͇̱͙͜т̱͓̥̳͜и͓̗̝͉͜м̢͓͔̣̬̱!͚͚̫͓̜͜»

— Я в курсе! — огрызнулась она.

То ли голос мистического заказчика действительно научился проникать в ее сознание, что крайне мерзко, но маловероятно, то ли Чара начала воплощать свою рациональную сторону в этом персонаже.

Ни окрика, ни ее саму, двое, увлеченные друг другом, не заметили. Не удивительно. Происходящее не было настоящим для Чары. Ее настоящее там, где Барьер уже давно разрушен, а ее саму Фриск выкинула из своей головы, как мусор.

Раз ее выкинуло недалеко от этого мерзкого дома, имеет смысл сначала проверить его. Украшенный вечными гирляндами, он все так же стоял на краю Сноудина с тех пор, как его построили. Чара обошла дом вокруг и толкнула неприметную дверь. Та легко поддалась, но отворилась так странно, словно раздвоившись.

Но вместо обычной лаборатории, которая должна была там быть, Чару ждал полупрозрачный темный водоворот. Его воронка располагалась у дальней стены, и там, Чара видела, выступало что-то черное, дрожащее и как будто отдающее в пространство нити мутной силы.

К̷̗̠̥̤̙̲̖͙͈̙̞͉͚̲̬̳̞̤̰̝̪͍͗̅͛̌̈́̆̊̆͗͊͊̔̾̅͂̊̈́̅͒̃͋͛̔̽у̵̱̞̖̞̱̫̰̘̣͙̬̖͌͒̀̌̆͋͌̽͌̆͐̂̚с̶̝̝̝̥̰̦͈̫̪̞̳͚̜̗̲̱̖̮͇̎͑̈́͌̈̈́͐̋͒͋̂̿̐̈́̿̚̚о҈̮͍̰̠̠̳͉̜̳̤̗̫̭̑̑̽̐͒̿͒̓͒̈́͂͆̏̔̋̚ͅч̶̝͔̩̗̯̱͉͈͎̩̯̗̪̟͖̮̣̦́̊̾̈́̽͌͆̀͂̈͐̒̀̾̊е҈̳̪̬̭̮̩̝̮͈͇̘̱̠͈̣̫̳̬̪͔̀̏̍̓̀̒́̇͂̄̿̔͛̋ͅк̸̭̙͉̣̯̘͇͇̣̬͇͎̪̫̩̤̪̎̏͆͐͋̿̀̈́̇̍̆́̌͐͗̾̚ д̶̥͕̟̣̝̗͕͔͚̣̭͍̍͒̏͊̽̾̄̓̎͒̾̋͊̀̉̽̋̉͛́̌̋̚у҉̳̳͎̮̗͈͙͇͍͇̬͍̠͖͔͉̭̬̱̖̪̦̏̆̍̍̄̌̎̌̀͒̔̍̌̆̀͛ш̷̦̱̘͈̦̪̱̜̥̭̫̖͙̥̦̃̋͒̀͛̈́̾̑͋̿̿̊̒ͅͅи̷̯̱̮̜̪̲̥̙̳̗̜̯̩̩͔̬̱̽͗͌͌̔̈͌͒̒̐͊͑͆̓̄́̒͐̓͌͒̑̈̑ͅ.̷͈̠͉̟̮̜͉̱̲̭̘̗͍͙̒̀̏̓͒͊̀̈́̐̏̈͌̋̂̓̑̃̚

Он расползался пятном по реальности, в которой существовала Чара, и казался лишним.

— «М̡̟̞ͅе͉͎̤̩̘͢р̢̩̖з̢̝̖̙к̧͓͚о̤̮̤̰̫͢,̡̱͍̳ д̗̯͢а̢̱̮̩̟̲?̝̣͢ В̨͇̞̫̦о̧̣͙̩т̢̤̞̦̰ ч̧̭͔е̟̯̝̬͜м̧̠̩ я͔̭͙͈̰͜ с̢͙̪̰͙͍т̢̲̥̝̦̰а̧̜̫̜л̧͖̗̤͈ͅ…͍͔͢»

Ноги сами понесли в комнату. Закралась мысль, а как бы выглядела ее собственная душа после всего. Едва ли лучше.

Протянув руку, Чара вдруг поняла, что этот кусочек когда-то сильной души совсем хрупкий. Только дотронуться и чуть сжать — задача будет выполнена.

— Ты точно этого хочешь? — спросила она у мистера Пустоты.

— Н̴̨͍̮̙҇̀́е̵͇̦̽̔͋̐̅̑͜͝ м҉͍̳͍̱̓̀̏͗̑̂͐͜͠е̸̧͎̥͕̟̜͙̯̩҇̾̈д҈̡̰̟͉͈͍͊̓͂͒͊̾͠л̵̜̦̯̳͍̤̗̖̀̊̈̏̈͢͝и̵͓̤̘̩͎̙͚͂̑͆͢͞.҈̧̛͖̠͍̲̖̖͚̈́̅͗̏̿

В сомнениях Чара все же попыталась коснуться, но рука ушла в воронку по локоть. От неожиданности Чара сжала кулак и тряхнула кистью. В ту же секунду водоворот осыпался стеклянными осколками, которые у ее ног растеклись неровными черными пятнами. Медленно они начали бледнеть и через пару секунд совсем испарились.

— Эй? Ты все еще здесь?

Никто не отозвался.

Пустота и тишина.

Снова.

Ощущалось как потеря. Лишение важного и нужного. Что звучало как абсолютный бред. Чаре не было никакого дела до неизвестного существа в темноте. Умер и умер. Какая разница вообще.

— Надеюсь, хотя бы теперь ты доволен, — пробормотала Чара и выскользнула на улицу.

С другой стороны дома звучал живой смех. Сначала укололо привычной злостью, но затем… Чара вспомнила, что когда-то тоже умела смеяться, и ощутила себя чужой. Она восстановит связь со своей душой, и тогда… Разве что-то в ней самой изменится?

В этот момент Чара ощутила давно забытое чувство. Как будто тянут за веревку, привязанную одним концом к шее, а другим — к зеркалу. И Чара послушно отправилась в ту сторону, куда ее влекло. Картинки вокруг размазались, краски смешались, и Чара почувствовала себя в эпицентре торнадо. Вокруг — обжигающий поток, который, если принять его, вновь станет бушевать внутри нее. Она станет реальнее, получит свое тело обратно, если будет достаточно решительна.

Но решительна ли она?

Вернуться в мир, где она уже ощутила себя лишней. Куда не стал возвращаться загадочный обитатель темноты. Он предпочел умереть. Он верил, что там найдет успокоение. Вероятно, умерев, нельзя почувствовать себя лишней?

Время сдаться или начать сначала? Ей пригодится решительность, чтобы определиться.

Вздохнув, Чара приняла решение.

Д͇̩̣̤̰̩͕̖͕̞̭͈̌͆̎̏̂͐̍̓̃̎о̙̳̙̮̱̒̀̉̔̏͐̎̎̓̀б͓̰͔̘̖͈͙̖̫̲̾͋͊͊̓͑̉̿̿р̲̲͙͖̪͐̏͂́̌о̗̱͎̰̲̰͈̭̑̑͗̋̾̓̀ п͖̘̝̣̯̝͔̜̓̋̒̽̈́̉̍̇̇̈́̃̀о̜̪̝͔̪̫̤̤̦̖̖̠͂͛̀̂́͛̚ж̟̲͈͉̜̥̞̬̯͙̊̋͑͊̓̈̓̓̃͂̌ͅͅа͖͇̥͉͙̠̐̒͋̐л͖̞͇̫̰͎̤̣̯̥̔͗̎̀̾̍͌̐͊̑̋о͚̜͙͔͚͌͂̓͊̏̅в̞̯̙̥̠͈͂̿̆̓̓͛̇̽а̱̲͈̪̱̱͍̙͔͍͛̏̿̿̔ͅт̣̘̣̣̥̩̱͙̪̜̽̆͆̆̀̏ь̖̘͚̮̞̙͖͕̟̟͗͑͊͗̈́͐͒̅͑̅̈̚.̫̰̟̬͈͎̦͓̥͙͕͑͒̓̄́̍͛̽͗ͅ