— Хитоши Шинсо? — выйдя на улицу из общежития, Хитоши увидел машину, а рядом с ней ждущего Про-героя. Хитоши не Мидория, поэтому он даже понятия не имеет, кто это такой. Машина черная, костюм официальный, удостоверение в руках мужчины о том, что этот человек — профессионал.

— Да, это я, — отозвался он, оглядев с ног до головы этого человека. Лысый мужчина с черными густыми бровями. Глаза ярко-голубые, ростом выше Шинсо на сантиметров 30-40. Пугающий, но почему-то Хитоши решил, что есть в нем что-то доброе, где-то в его душе. Будто за суровой внешностью скрывается ранимое и щедрое сердце хорошего человека. Но Шинсо не до этого сейчас.

— Садись в машину, — без лишних слов сказал он, садясь за водительское сиденье. Выбрав заднее сиденье вместо переднего, Хитоши выглянул в окно, осмотрев улицу. Пустой двор общежития провожал его в, кажется, далекую дорогу.

«Слишком пусто сегодня здесь. Я как всегда долго собирался и уезжаю последним, » — мысленно усмехнувшись, Шинсо вдохнул полные легкие воздуха, стараясь расслабиться и полностью забыть об учебе и тренировках. «Хотя, мне ведь сказали быть готовым примерно в это время, » — откинув подальше все вопросы из головы, Хитоши перестал напрягать шею, полностью обмякнув на сиденье. Странно, что даже в тесной машине, где даже лечь нельзя, ему удобно. Академия выматывает, поэтому любое сидячее или лежачее положение вполне комфортное для сна.

Монотонно назвав адрес своего дома, Шинсо прикрыл глаза. Тяжелые веки он был не в силах поднять, поэтому смирился с тем, что ближайший час «придется» поспать, хотя в душе ликовал.

— Разбудите, пожалуйста, когда доедем, — сказав это, он просто предупредил, что во время поездки с ним лучше не разговаривать, ведь он не ответит. Сейчас он выспится, а когда откроет глаза, увидит родной дом, маму и папу.

— Просыпайся, — где-то вдали послышался знакомый голос водителя, такой надменный и с усмешкой, что по спине пробежали мурашки, а в груди завязался прочный узел страха и волнения. Что-то на подкорке сознания начинало говорить, что так быть не должно, хотя Хитоши еще даже не открыл глаза ото сна и не успел ничего понять и услышать, кроме слов мужчины.

— Не думал, что все пойдет по плану, — другой грубый и прокуренный голос становился все ближе и ближе, тяжелые шаги Шинсо ощутил через пол, на котором лежал. Деревянные, сухие половицы скрипели под чужими ногами, Хитоши уловил ужасный запах пыли и гнили, из-за чего в носу защипало.

Распахнув свинцовые веки, Шинсо ничего не увидел, зато явно понял и теперь уже ощутил повязку на глазах, которая не позволяла увидеть даже капельку света, ведь ткань была крайне плотной и непросвечивающей.

— Что происходит? — зная, что в помещении он не один, Хитоши выкрикнул, не в силах скрыть страх в голосе.

— О, так ты решил проснуться все-таки, спящая красавица? — ласково, но настолько мерзко, что начинало тошнить, проговорил мужчина, склоняясь ближе к Шинсо, лежащему на полу. Он лежал на боку, его ноги были согнуты и связаны плотной веревкой, что сильно натирала кожу. С руками та же история — заведенные за спину, они были привязаны друг к другу так, что запястья покраснели, и ощущалась ноющая и саднящая боль от грубой бечевки.

— Не скалься ты так, — в открытую смеясь, другой мужчина начал щелкать зажигалкой, чтобы зажечь сигарету.

— Кто вы? — запах табака ударил в нос Шинсо, заставляя давиться воздухом, когда у уха послышался голос.

— Я смотрю, ты у нас нежный? — рука мгновенно легла на шею, поглаживая ее и чуть-чуть сжимая на пробу. — Так не нравится запах? — хватка становилась сильнее. Грубые и огромные пальцы с мозолями на подушечках сдавливали шею Хитоши под звуки смеющегося где-то в дали мужчины.

— Да, что вы собираетесь делать? — выдавил из себя Шинсо, ожидая ответа любого из этих двоих.

— А я смотрю ты еще и смелый, — сконцентрировавшись, Хитоши направил все свои силы на активацию причуды. Ужасная слабость в теле и разуме сильно препятствовала, но Шинсо слишком долго тренировался не для того, чтобы сейчас провалиться.

«Возьму одного под контроль, заставлю вырубить другого, а потом и меня развязать. Проще простого, » — план в голове Шинсо казался очень даже хорошим.

— Ты такой красивый, — Хитоши почувствовал позади себя стену, в которую его впечатали во время удушения.

«Почему? Причуда не работает. Кто-то из них может стирать ее? Как Айзава?» — проклиная всю сложившуюся ситуацию, Шинсо весь сжался, не понимая, что делать дальше. Ноги его не слушались, руки, до ужаса холодные и трясущиеся от боли и страха, тем более.

— Хочешь знать, что мы с тобой сделаем? — Шинсо не мог ответить или даже кивнуть. Его шея была сжата до такой степени, что перед глазами появлялись звездочки, а голова кружилась.

«Думай. Думай, что делать, » — в своем сознании Хитоши кричал на себя же, пытаясь придумать все возможные планы действия. Но разум был заполнен одним — воспоминанием о том, как учитель говорил о преступниках, на чьих счетах изнасилованные и убитые дети.

— Мы просто воспользуемся тобой, — голос, что был настолько близко к уху, ощущался жутко, мурашки шли по щекам от ощущения чьего-то дыхания в ухе. Шинсо было мерзко, больно и до посинения страшно.

«Их двое. Скорее всего придет еще человека два. Нужно сосредоточиться и подумать, » — все еще пытаясь сохранить обладание, Хитоши старался действовать разумно.

Сознание покидало его медленно и мучительно, пока мужчина не заметил, как изо рта Хитоши течет слюна от удушения.

— Ты его вырубишь сейчас, пусть пока побудет в сознании, — и снова этот грубый голос в другом конце комнаты.

— Ты прав, — он приблизился ко рту Шинсо слизывая его слюну и отпуская шею. И снова в нос ударил ужасный запах от языка этого человека. Алкоголь, табак и давно не чищенные зубы. Рвотный рефлекс заставил Хитоши изогнуть шею и сразу закрыть рот, чего он еще не сделал после удушения, пока приходил в себя. Ядовитый смех Шинсо почувствовал у своих губ и снова это ужасное дыхание, от которого его выворачивало наизнанку.

«Так, можно предположить, что у кого-то одного из этих причуда стирания. А вдруг это наркотик, который стирает, и просто нужно подождать, когда действие закончится. А вдруг навсегда стерли причуду? Главное не отчаиваться. Запоминай их голоса, когда одного из них не будет, можно попробовать использовать ее, » — Хитоши вспоминал каждую свою тренировку, каждый план и стратегию, которые они вместе с Айзавой обдумывали вечерами. На ум ничего не приходит. Ничего не поможет.

Закончив жадно вылизывать подбородок Хитоши от его же слюны, мужчина жадно и грубо впился своим ртом в губы Шинсо. Он старался держать рот закрытым, не давая протиснуться глубже, кривясь от запаха и ужасно противного ощущения чужих губ и вязкой слюны, в которой уже был весь подбородок Хитоши. Совсем отчаявшись, он открыл рот, переходя через себя и сдерживая рвоту. С зверской улыбкой мужчина просунул свой язык меж зубов Шинсо и сразу пожалел от этом. Челюсти Хитоши резко сомкнулись, но совсем откусить не получилось, что, возможно и хорошо, иначе бы Шинсо неминуемо ждала смерть.

— Ублюдок! — отпрыгивая от мальчика, насильник зажал губы рукой, пытаясь заглушить болевые ощущения от раны, оставленной зубами Шинсо, на языке. Привкус крови во рту заставлял корчиться и периодически сплевывать красную слюну.

В свою очередь разум Шинсо был как в тумане. Что-то подсказывало ему, что он не жилец, поэтому столь отчаянные и наглые действия заставляли его улыбаться. На его зубах красная жидкость, в носу все еще эта ужасная вонь, а ощущение крови всегда было рядом: привкус, запах, боль — все это преследовало его на тренировках, пока сенсей учил его драться и уклоняться на практике.

— Какой непослушный, — приближающиеся шаги чуть ли не грохотом отдавались в ушах Хитоши. Холодная рука схватила его за волосы, сильно дергая вверх и вырывая клочья волос. Шинсо оказался на коленях, его волосы держали почти у корней.

«Больно, » — хрипя и скалясь врагу, он не мог даже пытаться думать о каком-то плане. Некое понимание, что с вероятностью 50 процентов его могут убить, порождало лишь месть в голове. Хотелось кусать, вырывать глотки зубами, драть и метать. Руки завязаны, ноги тоже, он бессилен. Шинсо только и ждал момента, когда что-нибудь приблизится к его рту и он откусит это к чертовой матери.

— Будь покорным или сдохни, — грубый и властный голос, в нем слышалось, будто повеление или приказ. Собственник. Человек, крепко держащий Хитоши за волосы, — тот еще собственник.

— Пошел нахуй, — он не мог сдерживать себя. Следовало бы понимать, что любое его слово может сподвигнуть насильников на разные действия, но Шинсо настолько был озлоблен и охвачен чувством ненависти, что язык за зубами он не держал, хотя инстинкт самосохранения кричал, что ему стоит вообще ничего не говорить.

— Как скажешь, — хлопок. Грубая и огромная ладонь ударила Хитоши по лицу оставляя ярко-красный след ладони. Голова Шинсо оказалась повернута влево, а повязка, что крепко завязана на затылке, была снята с него другим мужчиной.

«Понятно, » — в голове быстро прошел анализ всех действий противника, и воспоминания того, что говорил Айзава о преступниках, сразу выскочили яркой вспышкой.

Хитоши моргнул, чувствуя, как желтый свет ударил по глазам.

«Значит, я умру, » — за секунду сделал выводы Шинсо, ощущая, как начинает пульсировать голова от ужасного осознания всей ситуации.

«Если не попытаюсь им противостоять, » — эта мысль не помогала ему успокоиться, ведь причуда стерта, руки завязаны, и, как только что понял Хитоши, ленты с шеи пропали.

Он поднял голову, осматривая комнату. Гнилые половицы чуть ли не продавливались под двумя мужиками. Первый из них, которому Шинсо чуть не откусил язык, стоял с повязкой в руках, смотря в зеркало на стене. Он открыл рот, выискивая кровавую рану на нем. Шипя от боли, светловолосый и довольно-таки высокий мужчина пытался обработать место повреждения, пока другой — лысый мужчина с густыми черными бровями, продолжал держать Шинсо. Тот самый огромный «Про-герой» в черном официальном костюме смотрел на мальчика своими ярко-голубыми глазами.

— Ублюдок, — сквозь зубы оскалился Хитоши, отвечая на взгляд суровыми и желающими мести глазами.

— Просим прощение за опоздание, — где-то в коридоре открылась дверь и сразу же захлопнулась. Шаги. Много шагов направлялось в сторону этой комнаты.

— Почему так долго? — оборачиваясь к трем другим мужчинам, спросил светловолосый, все еще морщась от неприятных ощущений во рту. Обойдя круглый стол с алкогольными напитками в углу комнаты, самый низкий из них — человек с большим количеством пирсингов, подошел к Хитоши.

— А я смотрю, в этот раз больно борзого поймали, раз даже повязку сняли, — он смотрел на выражение лица Шинсо, смотрел, как он злится, а сам смеялся. И вновь ужасный запах. От этого мужчины несло потом, будто он не мылся пару месяцев.

— Эй, — двое за столом — бородатый мужчина в рубашке, темных очках и толстый, килограммов 150 жирдяй, курящий трубку, опустошили рюмки, радостно улыбнувшись. — Может начнем уже?

Холодный пот начал стекать по спине Хитоши, когда один из них взял биту и что-то еще из ящика. В его руках были ножницы, кажется, садовые.

— Разденьте-ка его, — бросив их на пол рядом с Шинсо, ухмыльнулся он, принимаясь снова рыться в ящике шкафа, стоящего близко к столу. Больше в комнате ничего не было, кроме зеркала, стола, шкафа, пятерых насильников и связанного Хитоши.

«Герой» Сон, что ранее держал его за волосы, поднял ножницы, откидывая испуганного Шинсо на спину.

— Теперь-то ты не вякнешь, — повязка, что когда-то закрывала глаза, теперь оказалась скомкана и запихана в рот Хитоши. Не в силах ее выплюнуть, он начал кричать, вернее мычать, и пытаться хоть как-то отпинываться. Руки за спиной, на которые он упал всем своим телом, ужасно ныли.

И вновь он заметил, что-то, на что ранее не обращал внимания: до того, как он проснулся здесь, с него уже сняли всю теплую одежду, оставив только футболку и штаны.

Ножницы легко разрезали легкую ткань футболки. Освободив торс Хитоши от ненужного материала, мужчина преступил к штанам. Это были обычные свободные спортивные штаны, поэтому каждая штанина легко оказалась разрезана, и закончилось все тем, что за штанами последовали и трусы.

Теперь Хитоши лежит полностью обнаженный на полу в комнате, где находятся еще пять других мужчин. Он не шевелится, глотая слезы и теперь уже полностью осознавая происходящее. Сейчас его изнасилуют, надругаются над ним, а потом убьют. Если бы Шинсо мог, он бы прямо сейчас сам себя и убил, пропустив часть с изнасилованием.

— Я знал, что дети из Юэй выглядят ахуенно, но даже не представлял, что нам достанется шанс выебать такого красавчика, — допивая содержимое из стакана, смеялся толстый мужчина. Валясь с ноги на ногу и опираясь на стол, он поднялся и, хромая, подошел к плачущему Шинсо. — Эй, я только что сделал тебе комплимент, даже спасибо не скажешь? — он явно получал удовольствие просто от вида отчаявшегося подростка. Его смех звенел в ушах Хитоши, паника нарастала, когда его снова дернули за волосы.

— Давай уже, вешай, — в нетерпении скомандовал он, оглядываясь на своего товарища.

К Шинсо подошел человек, чей язык ранее сильно пострадал, в его руках веревка, на лице такая же зверская улыбка, порожденная местью за новую рану. Боль, слезы, страх, тревога и паника — все одновременно читалось в одних только глазах Хитоши.

Руки, что все это время были заведены за спину, почувствовали облегчение в области запястий, но в ту же секунду острую боль. Холодное лезвие карманного ножа разорвало веревку, поранив кожу прямо у ладони.

«Может, они мне и вену резанули, хах, надеюсь, » — суровая, но не для Шинсо, которого все равно убьют, мысль проскочила в голове, пока освобожденные руки сами не начали действовать. Шинсо выпрямил ладонь и сильно напряг ее. Как учил Айзава — удар в шею, противник лежит на земле.

«Надеюсь, стирание было у него».

— Надеюсь, он сдох, — назло в слух сказал Хитоши после того, как достал ткань из своего рта, чтобы вывести врагов из себя.

— Да ты мелкий… — договорить он не смог, вернее, ему не дали. Шинсо взял под контроль самого жирного, из-за чего сильно расстроился, ведь тот вряд ли сможет атаковать. Неожиданно для всех, кроме Хитоши, мужчина, которому из-за лишнего веса было крайне сложно двигаться, взял нож и приставил к своему горлу.

— Только двиньтесь, — начал Шинсо, пытаясь освободить свои ноги. — Я сразу его прикончу.

Хитоши не знал, может ли человек сам себя убить, под действием его причуды, но приходится рисковать

— Как ты пос… — фраза мужчины с пирсингами прервалась, говоря о том, что и его взяли под контроль.

— У него причуда контроля разума, — оповестил остальных Сон, — Не разговаривайте с ним, — он и не заметил, как попавший под причуду начал нападать на бородатого мужчину в темных очках. Драка была странной: они просто упали на пол и толкались, пока Сон не выхватил биту, которой ударил нападающего. Уже два человека без сознания, один под контролем.

«Осталось двоих. Все закончится».

Вот только одного Хитоши не учел. Причуда сна — сон. Через несколько секунд Шинсо, почти разрезавший веревку на ногах, упал, ударившись головой. Он хотел было закрыть нос и задержать дыхание, решив, что причуда эта работает, как у Полночи, но даже этого сделать не успел, погрузившись в сон.

Разомкнуть глаза удалось с трудом. Ужасная боль в запястьях отдавала импульсом по рукам до самих плеч. Кончики пальцев едва ли касались пола, пальцы рук он почти не чувствовал, запястья — в кровь от веревки. Шинсо взглянул вверх. Крюк на потолке, канат, красные и дрожащие руки, опутанные бечевкой.

«Вот зачем мне руки тогда развязали, чтобы подвесить, » — голова в тумане, думать тяжело, будто он еще не до конца проснулся.

— Значит, очнулся? — живой, с огромным синяком на шее, светловолосый мужчина уставился на голого Хитоши, чье лицо выражало усталость, боль и отчаяние. Мужчины поднялись со своих стульев, видимо, только что выпив спиртного. — Много проблем ты нам доставил, Хитоши Шинсо, вот только ты бессилен. Теперь точно.

«Синяк. Фиолетовый, еще не пожелтел, значит, недавно появился. Сколько я спал?» — пытаясь восстановить счет времени, Хитоши полностью ушел в раздумья.

Удар.

Крик.

Боль.

— У тебя такие красивые ножки, Хитоши, с них и начнем, — другой голос, принадлежавший бородатому мужчине с битой в руке, которую он только что использовал, Шинсо даже не услышал. Адская пульсация в голени и стопе дробила его на части. Он не чувствовал ничего, кроме острой боли в стопах, в особенности, в левой. Хитоши неистово кричал, срывая свой голос.

И снова ему засунули какую-то ткань в рот, препятствующую громким звукам.

Холодное лезвие у щеки, совсем близко к уху. Глаза Шинсо резко распахнулись, когда острие ножа медленно начало продавливать кожу лица.

Потихоньку, мучительно, под язвительный смех лезвие глубоко вонзилось, заставляя Хитоши содрогаться от боли и кричать, хотя из криков выходило лишь мычание. Нож неспешно и очень долго скользил вниз: через подбородок, шею и до ключицы. Горячая кровь стремительно вытекала из раны, окрашивая кожу и лезвие в алый цвет.

Хитоши все еще кричал (мычал), слезы огромными каплями вытекали из глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках и в итоге смешиваясь с кровью, попадали в рану. Все тело было пропитано болью. Он ярко чувствовал, как на ногах появляются раны, стопами пошевелить он уже не мог, согнуть колени — тоже. Его била судорога, спазмы в руках Хитоши уже не чувствовал, ведь по сравнению с тем, что происходит сейчас, мозоли на запястьях — ничто.

— Задолбал орать, — размахнувшись, как следует, его снова ударили, но уже битой в живот, отчего мычаний Шинсо стало не меньше. Пелена перед глазами не позволяла видеть ему лица его мучителей, но он слышал голос каждого. Все они собрались здесь, чтобы искалечить и изуродовать его тело.

— Спускай его, — раздался рычащий голос. Хитоши почувствовал, что его стопы полностью встали на пол, вот только лучше бы этого не случалось. Кости на ногах переломаны, стало только больнее от того, что собственный вес будто обрушился на голеностоп. Шинсо полностью расслабился, держась лишь на веревке, которая будто становилась все длиннее и длиннее.

Он оказался на полу. Хитоши лежал на животе, повернув голову в бок. Теперь он увидел, что он не был привязан к крюку на потолке. Веревка была перекинута через него и, уходя вниз, была закреплена где-то в другом месте.

— Поднимай жопу, — сзади него, кто-то сел на колени и начал чем-то брякать, будто расстегивая ремень.

Сознание плыло, в глазах двоилось, мысли не складывались воедино, лишь осознание того, что после всей этой пытки он умрет, закрепилось в голове Хитоши и проигрывалось без остановки, как музыкальная пластинка.

— Давай посмотрим, понравится ли тебе такое, — его ноги согнули в коленях. Непередаваемая боль пронзила все тело Шинсо от пяток до головы. Он буквально чувствовал, что его кости сломаны и находятся не в том положении, в котором должны быть. Руки его согнули в локтях. Что-то полилось между ягодиц Шинсо, холодное, вязкое и скользкое. Хитоши успел повернуть слегка голову и туманным взглядом уловить, как чей-то член уже упирался в его анальное отверстие.

«Нет, » — он знал, что его изнасилуют, но полностью осознал это прямо сейчас, когда почувствовал давление там. Он мог заговорить с ними, придумать какой-нибудь план, чтобы переубедить их, и этот план даже был, но рот его закрыт, а голос сорван.

«Даже без презервативов…» — Хитоши боялся. Впервые он так боялся за себя. Он был согласен умереть, но не испытывать это.

— А теперь ты отсосешь мне, — его голову резко повернули обратно, так резко и так грубо, что шея заболела, изо рта достали ткань, из-за чего всхлипы Хитоши стало слышно громче. Шинсо увидел, что кто-то просто сидел за столом и пил, наблюдая за этим шоу, а жирный, ужасно жирный, мужчина стоял перед ним на коленях, расстегивая ширинку. Хитоши ничего не успел понять, как вдруг почувствовал новую боль — ужасную, мерзкую, жгучую. В него проникли сзади, вставив полностью и никак не подготовив, используя лишь смазку. В глазах темнело, становилось плохо не только от ощущений, но и от осознания. Шинсо никогда не был таким чувствительным, чтобы падать в обморок от ярких эмоций, но сейчас тот момент, когда его шатает лишь от мысли о том, что кто-то непонятный и неизвестный проник в него сзади, использовал для своего ублажения и надругался.

Хитоши кричал от боли и молил, чтобы все это закончилось прямо здесь и сейчас, чтобы кто-нибудь пришел и спас, пока сзади него насильник двигал бедрами, получая наслаждение. Он обхватил руками бедра Шинсо, ощупывая их и поглаживая. От каждого действия этих людей ему становилось мерзко и страшно. Настолько, что хотелось блевать.

Его взяли за волосы и заставили опереться на ладони. Хитоши раскрыл намокшие от слез глаза, чувствуя, как слипаются ресницы, будто сопротивляясь открытию. Его взору предстал маленький член, что торчал меж складок жира, приближаясь ко рту Шинсо. Он хотел было двигаться назад, но его держали крепко, он пытался опустить голову, но рука в его волосах не позволяла. Тогда он отвернулся, чувствуя, как вырываются локоны, чувствуя, что предстоящее неизбежно и сопротивление бесполезно, но Хитоши пытался отсрочить этот ад. Его брезгливость бушевала внутри. Вонючий, мерзкий и грязный пенис вызывал рвотные рефлексы. Голову Шинсо силой повернули, поднесли к губам член, надавили на подбородок и заставили открыть рот.

Слезы градом катились из глаз Хитоши. Мерзко. Противно. Грязно. Эти слова сюда не подходят. Не существует слов, которыми можно описать боль человека, которого насилуют.

Сзади и спереди двое мужчин двигали бедрами, чувствуя невероятное удовольствие, когда Шинсо давился чужим половым органом и думал о том, как скорее умереть и забыть все это.

«В любом случае я умру…» — пронеслось в голове, прежде чем Хитоши со всей силы сомкнул челюсти на члене урода, что наслаждался изнасилованием подростков. Истошный крик вырвался из его груди, когда тот упал назад, держа руки между ног. Он вопил, катаясь по полу, пока его товарищи не понимали, что делать. Хитоши почувствовал пустоту позади себя и выдохнул облегченно, понимая, что потом пытки будут жестче, но сейчас он наслаждался местью.

Выплюнув кусок плоти изо рта, Шинсо почувствовал подступающую рвоту. Его стошнило чуть ли не на свои руки, пока другие этого даже не замечали, помогая пострадавшему.

— Ты! Ублюдок! — мужчина с пирсингами направился к Хитоши, глядя ему прямо в глаза. Зверский оскал на его лице, говорил о том, что сейчас Шинсо пожалеет о содеянном, но он никогда не пожалеет, что одна ебучая мразь больше не сможет никого изнасиловать.

Обойдя Хитоши, человек с силой надавил на его голову, заставляя руками проскользнуть вперед. Щекой Шинсо упал в свою рвоту, чувствуя, что сзади в него снова вошли, начав быстро двигаться. Рука покоилась на шее Хитоши, удушая его и не давая даже и звука произнести. Шинсо не мог кричать, пока в него долбились без остановки. Тошнота снова подступала, слезы продолжали течь, пока в него не кончили и не отпустили шею.

Его снова вырвало. Хитоши даже подняться не мог — все еще лежа на боку ему удалось слегка приподнять голову, чтобы его вывернуло не в самого себя же.

После этого он вырубился. Адская боль все время сопровождала его, заставляя то просыпаться, то снова засыпать. Время шло, каждый раз, когда сознание возвращалось, Хитоши находился в разных позах. Его держало несколько человек, другой же получал наслаждение, входя и выходя из Шинсо. Он все время плакал, поэтому он полностью истощился и был обезвожен. Все тело было липким от чужой спермы, крови и рвоты. За все это время его дважды сажали на туалет, пристально наблюдая за ним.

Хитоши не понимал, сколько времени прошло, какое сегодня число и месяц. Радовало то, что теперь насильников четверо и ничего в рот ему не суют. Хотя, лучше бы он пооткусал всем члены, избавившись таким образом от мразей в этом обществе.

— Он слишком проблемный, — лежа на полу Хитоши уловил чьи-то голоса. Попытка открыть глаза оказалась удачной. Пол, на котором он лежал был уже не только пыльный, но и очень грязный: кровь, сперма, рвота, слюни, даже алкоголь и прочие жидкости пропитали половицы. Шинсо не замечал этого, но возможно пол и раньше был таким, учитывая количество жертв.

— Мне кажется, он с голоду подохнет скоро, — действительно, за все это время, Хитоши дали лишь кусок хлеба, который изначально он боялся есть, но потом решился, поняв, что уже просто не может без еды.

— Давайте увезем его уже, надоел, — этот ублюдок — Сон, голос которого Шинсо запомнил навсегда. — Только не я это сделаю, я привез, значит, увозит другой.

— Ладно, я его довезу и выкину неподалеку на свалке. Только давайте приведем его в нужное для этого состояние, — снова этот дикий смех в голосе, что Хитоши слышит уже слишком часто. Четверо подошли к нему, держа в руках ножи и зверски улыбаясь.

Рана. Еще одна. Кровь. Порез. Боль. Рана. Рана. Боль. Рана. Боль. Рана. Рана.

Сколько его резали? Хитоши не знает. Он даже кричать не мог, издавая лишь хрипы и немые стоны от жгучей и резкой боли в самых разных частях тела.

— Черт, знаешь ли ты как больно ему было, мелкий уебок? — и снова взмах ножом, который прошелся прямо рядом с членом Шинсо. Еще. Еще и еще. Кровь сочилась из каждой раны, покрывая все тело темно-красной вишневого цвета жидкостью. На внутренней стороне его бедер, на ляжках, на лобке — на них насильники решили отыграться, изрезав кожу, создавая просто решето из красных полосок.

— Думаю, он скоро помрет от кровотечения, он твой, — обратившись к кому-то, трое вышли, а Хитоши даже глаза открыть не мог. Разум покидал его, когда он почувствовал, что его во что-то заворачивают, выносят из комнаты и, видимо, самого дома и кладут в более тесное место. Процесс переноса Шинсо был ужасно больным. Раны продолжали кровоточить, ноги, давно поломанные ужасно ныли и пульсировали изнутри, а кость в руке кажется тоже сломалась когда-то — в один из разов, когда Хитоши очнулся посреди изнасилования от адской боли.

«Я все еще жив, » — Шинсо плохо понимал происходящее, ведь медленно, но верно, разум покидал его.

Тело выбросили. Просто выкинули на кучу мусора посреди природы где-то за городом. Хитоши не мог пошевелиться, но осознание того, что его оставили, не проверив жив тот или нет, маячило среди мыслей о смерти. Такие вещи заставляют двигаться вперед.

Услышав хлопок двери машины, Шинсо повернул голову в сторону звука, открыл глаза и увидел темноту. Черный пакет, огромный, мешающий взору. Рука потянулась к полиэтилену перед его лицом. Ладонь вжалась в пакет, ногти пытались проделать дыру, но безуспешно. Если бы Хитоши мог, он бы подключил и вторую руку, но та сломана.

«Зубы меня еще не подводили, » — Шинсо вцепился в полиэтилен, как дикий зверь в свою добычу. Разрыв получился небольшой, но этого более чем достаточно, чтобы увидеть машину.

«Если я выживу, » — Хитоши несколько раз прочитал номер авто и запомнил марку, молясь, что его все же спасут.