Чика замолчала. Мне стало не по себе от этого.

— *что-то на языке аниматроников* — медленно произнесла Марионетка.

— Она заработала. — сказал мистер Эмили. — Нужно вынести ее отсюда!

— Не надо никого выносить! — раздалось за нашими спинами.

— Уильям? Что ты делаешь здесь так рано?

— Ну…я… — начал Афтон.

Но замолчал на полуслове и начал ходить по комнате, что-то высматривая.

— Вы тут ник…ничего не находили? — спросил он.

Мы переглянулись.

— Только Марионетку. Кстати, представляешь, Чика начала работать! — ответил мистер Эмили.

Афтон побледнел.

— П-правда? Вот здорово.

— Мы с Майклом собираемся вынести ее ко мне в мастерскую, почистим, настроим, потом на сцену поставим. Фредбер сломался, даже как костюм его опасно использовать, так что эта цыпа будет отличной заменой! — он похлопал ее по голове. Неприятный звук.

— НЕТ! Давайте я сам поработаю с Чикой? А вы пока восстановите Марионетку, а то я заметил, что она неисправна.

Марионетка произнесла что-то нечленораздельное.

— Хорошо. Тогда мы пошли. Пойдем, Майкл. Удачи, Уильям — с легким сомнением в голосе сказал мистер Эмили.

Мы направились в мастерскую.

— Так-с, посмотрим, что там у тебя. — произнес он. Мы начали ремонт.

Внезапно мне в голову пришла мысль, от которой я похолодел.

— Мистер Эмили… — начал я.

— Майкл, мы с тобой так давно знакомы, я уже не в первый раз об этом говорю: называй меня Генри. К чему все эти формальности? Ко мне так даже незнакомцы не обращаются. — с упреком сказал он.

 — Хорошо. Мис… Генри, а как Марионетка попала в кладовую, если та давно запечатана?

Он приостановил работу.

— Хороший вопрос. Я тоже об этом подумал, когда увидел ее там, но Уильям сбил меня с мысли. Скорее всего комната имеет потайной ход — медленно ответил Генри.

— Мистер Афтон немного подозрительный. Он так обеспокоенно глядел на Чику. — сказал я.

— Он вчера потерял сына. Второго члена своей семьи. Он имеет право быть таким. Вспомни себя… — Генри с досадой остановился.

Но я вспомнил.

XXX

Родители. Я уже не помню их лица.

Воскресное утро. Мы в гостиной. Отец читает утреннюю газету. Мы с мамой сидим на диванчике и мечтаем. Мы счастливы.

Все началось так же неожиданно, как и закончилось. За нашими окнами появились языки пламени. Мне стало нехорошо.

— Маргарет! Хватай Майкла и бегите! — крикнул отец.

Мама берет меня за руку и бежит к выходу. Но дверь заблокирована снаружи. Мама тщетно дергает ручку, дверь не открывается.

— Джон! Дверь заблокирована!

Ответа не последовало.

XXX

— Прости. — с печалью сказал Генри. — я не хотел.

Я молчал, остановив свой взор на деревянном полу.

— Майкл, я понимаю как тебе тяжело. Я сказал это, не подумав. Извини.

— Ничего — прохрипел я. В моем горле застрял огромный ком.

— Нам всем тяжело на душе. Мы все кого-то потеряли. Но это не должно погубить нас. Нам стоит жить дальше. И творить свою судьбу, опираясь на прошлое. В память о своих близких. — сказал Генри.

— Но вы же только что сказали, что нам стоит отпустить прошлое?

— Ты не так понял. Точнее, это я неправильно выразился. Мы должны помнить своих близких людей. Но мы не должны стоять на месте, медленно погружаясь в бездну печали — объяснил он

Генри всегда умел говорить.