— Эван! — кричу я. — Ты здесь?!

Из соседней комнаты слышатся странные звуки, затем оттуда выбегает последний Афтон. Еще по дороге до гаража я понял, в чью кровь наступил в кладовой. Уильям умер. Эван остался совсем один. Мне было неприятно от этой мысли, последний Афтон стал чем-то похож на меня. Мне даже стало его жаль.

— Майкл? — я почувствовал страх и удивление в Эване, хотя по нему было видно. — А где отец? Его арестовали?

Мне придется ему рассказать.

— Эван. Уильям не арестован. — трудно говорить о таком. За три дня Эван лишился своей семьи, и во многом благодаря мне. Я знаю, что не заплачу, но в горле уже сформировался неприятный комок.

— Тогда где он? Задержался?

— Нет. Прости меня. — почему я чувствую горечь утраты? Они мне были чужими людьми, даже врагами. Почему же так трудно говорить? — Твой отец…

— Что? — он не понимал. Или отказывался понимать.

— Твой отец мертв. — вот и оно. Каменное лицо Уильяма. Те же эмоции. Та же энергия. Элизабет. Эван любил отца, хотя тот им не особо дорожил. — Мне жаль.

Эван смотрел в мои глаза, вывернул наизнанку мою душу. Затем он молча ушел обратно в комнату. Я не стану его тревожить. Ему нужно побыть одному. Я займусь своими делами.

Я сажусь в кресло и открываю наконец своё наследство. Два шприца. Ремнант. Я чувствую тебя. «Никогда не используйте его в целях нанесения вреда. Джон Ринн». Отец. Прости меня. Я не могу. Его зов слишком силён.

Полупесок. Начнем же. Освобождаю грудную клетку от мешавшей одежды. Хух. Резким движением руки вонзаю в себя шприц. Жму на поршень. Через мгновение отбрасываю шприц в сторону. Нечеловеческая боль. Агония смерти. Боли. Ужаса. Ярости. Все эти эмоции сменяли друг друга, смешивались воедино, усиливались. В попытке встать на ноги, я падаю на колени. Силы покидают меня. Опираюсь на руки. Перед глазами темная пелена.

Проскальзывают события прошедших дней. Фредбер. Я вновь вижу обезображенное лицо именинника. Кассеты. Смерть моих родителей. Малышка Элизабет. Я снова вижу её смерть, ужас на её лице, её пронзительный крик. Я вижу Чарли. Я не должен был так с ней обращаться. Прости меня. Не могу больше дышать. Воздух закончился. Кажется, это конец.

*БА-ДАМ*

Воздух. Какой же он приятный на вкус. Пелена перед глазами рассеялась. Я замечаю на полу перед собой ножку стула и пару щепок. Надо мной стоит Эван со сломанным стулом. Уже вторым за эти два дня.

— На тебя мебели не напасешься. — Эван будто резко повзрослел, он выглядел лет на 5-7 старше.

— Спасибо. — удар стулом был болезненным, но действенным. Он спас меня, наверное. Я осмотрел Эвана.

— Что это на тебе? — вместо привычной красной футболки на нем сидели белая рубашка и фиолетовый пиджак. На месте серых шорт были черные брюки. Кроссовки были заменены на туфли.

— Это всё отцовское. — задумчиво ответил Эван. — Я обязан их носить.

— Ясно. Как долго я…был в таком состоянии?

— Без понятия. Когда я вышел из комнаты ты уже барахтался.

— Да уж. — «барахтался». Смешно.

Я почувствовал прилив энергии. Ремнант прижился. Первые мои мысли — синтез. На месте темного сгустка появился черный шар идеальной формы. Я немного опешил от увиденного и разорвал связь. Но шар не рассеялся. Он просто упал на пол и покатился.

— Ого. — удивился Эван.

— Сам в шоке. — выдохнул я. Это было впервые. Похоже, первый шприц отвечал за материю. Полупесок. Надо рассеять шар, мало ли…

Беру его в руки. При повторном контакте с ремнантом шар быстро потерял свою форму и растворился.

Я подумал про второй шприц. Нет, мне нужно набраться сил.

— Действуй!

Я посмотрел на Эвана. Тот стоял ко мне спиной и смотрел на стену, которая была увешана картинами в рамках. Среди них я заметил детские рисунки. Похоже, это галерея семьи Афтонов.

— Майкл.

Это не Эван…какого черта?

— Вколи второй шприц.

Голос внутри меня.