Дни проносились в бешеном темпе, словно скоростной поезд, у которого отказали тормоза. Радостная идиллия сменилась тревожными буднями и бесконечными проблемами. С одной стороны, беременность Леви, который очень тяжело вынашивал ребенка. Он заметно похудел, из-за чего живот казался несоизмеримо большим, кожа потускнела, а под глазами залегли огромные тёмные круги. Эрвин, будучи бессильным как-либо помочь ему, лез на стены от безысходности. Пару раз даже предлагал прервать беременность, но Леви категорически отказывался. С другой стороны, у Эрвина начались проблемы на работе — окружающие начали замечать перемены в нём. Его служебные показатели начали падать. Он вертелся, как белка в колесе, стараясь всё держать под контролем, но с каждым днем становилось только хуже. К тому же Эрвина не покидало ощущение, что за ним наблюдают.

Ханджи уверяла, что из-за стресса у него начала развиваться паранойя, но Эрвин не мог избавиться от ощущения, будто коллеги каждый раз провожают его подозрительными взглядами. Джоши, сперва обеспокоенная резко упавшими показателями, пыталась вывести его на откровенный разговор, но её вопросы, как казалось Эрвину, становились всё более и более наводящими.

Паранойя Эрвина достигла своего пика, когда он незаконно приобрёл несколько незарегистрированных бластеров и спрятал их по всей квартире. Он обналичил весь свой банковский счёт и несколько вечеров потратил на ремонт пожарной лестницы, чтобы обеспечить дополнительный путь отступления. Сумка со всем самым необходимым, включая поддельные документы и деньги, всегда лежала под кроватью и ждала своего часа, и этот час не преминул наступить.

Прохладным сентябрьским вечером, Леви тогда был на шестом месяце, в их квартиру ворвалась группа захвата.

Эрвин не успел даже вскочить с дивана, как оказался под прицелом нескольких бластеров.

— Офицер Эрвин Смит, вы арестованы по обвинению в связи с репликантом модели Nexus-8, который должен быть подвергнут утилизации. Сдайте ваш полицейский жетон и встаньте на колени, руки за голову, — голос офицера звучал чуть приглушённо из-за шлема. Эрвин молился, чтобы группа не ворвалась в спальню, где уже, скорее всего, проснулся Леви.

— Разумеется, офицеры, — спокойно ответил он, медленно опускаясь на колени. — Только не надо поднимать шум в моей квартире.

Одним молниеносным движением он выхватил из-под дивана бластер. Нападавшие успели среагировать — многие прикрылись щитами, но двое свалились замертво. Эрвин точно знал все слабые участки пуленепробиваемой полицейской брони. Воспользовавшись их секундной заминкой, он бросился в спальню, попутно опрокинув книжный шкаф прямо у дверей.

Леви уже был на ногах, сжимая в руке оружие — второй рукой он инстинктивно прикрыл живот.

— Давай в окно, — резко скомандовал Эрвин, баррикадируя дверь всем, что попадалось под руки.

Леви чуть неловко соскользнул с подоконника на площадку пожарной лестницы, а Эрвин, схватив со стула свою толстовку и накинув на одно плечо заранее заготовленный рюкзак, выпрыгнул следом. Опустив шпингалет, он последовал за Леви вниз по пожарной лестнице.

Вторая группа, обогнувшая здание, нагнала их, когда Эрвин помогал Леви спуститься с мусорного бака. Выстрелы прозвучали очень близко, Эрвин ощутил запах опалённых на виске волос.

Он резко толкнул Леви за бак и открыл огонь.

Что происходило дальше, было скрыто для Эрвина за дымкой адреналинового тумана. Они с Леви отстреливались от полицейских, которые, пользуясь численным превосходством, понемногу брали их в кольцо. С отчаянием он увидел, как Леви отбросил разряжённый бластер и, тяжело дыша, прижался спиной к баку. Эрвин упал рядом, крепко сжимая его руку. После перестрелки на ногах было ещё шесть полицейских, а зарядов у Эрвина осталось всего четыре.

— Сиди здесь, — он последний раз сжал руку Леви, на лице которого впервые отразился страх, и бросился на ближайшего полицейского.

Ему удалось убить ещё двоих четырьмя выстрелами, с двумя он вступил в рукопашный бой, не давая им времени перезарядить бластеры. Краем глаза он увидел, что Леви бросился на одного из полицейских, сбивая того с ног точными ударами. Эрвин заметил, как последний полицейский вскинул перезаряженный бластер и прицелился в Леви.

Словно в замедленной съёмке Эрвин, с отчаянием понимая, что не успевает ничего сделать, наблюдал, как полицейский направил дуло бластера в не заметившего его Леви, опустил палец на курок и…

Свалился замертво.

Леви, тяжело дыша, обернулся на звук упавшего тела. Эрвин на ватных ногах дошёл до него, почти падая.

— Ты в порядке? Ты в порядке? — повторял он, словно заведённый, лихорадочно осматривая Леви на предмет повреждений. — Как ребёнок?

— Вроде, порядок, — сипло произнёс Леви, настороженно глядя куда-то вглубь переулка, откуда приближалась небольшая группа людей. Двоих из них Эрвин узнал.

— Воу, чуть не опоздали, — звонко пропела Анка, и на руке её красовался дымящийся бластер. — Слышишь, Густав, в следующий раз я веду спиннер!

Человек, в котором Эрвин признал телохранителя Пиксиса, окинул Анку недовольным взглядом, после чего велел отряду вывести Эрвина и Леви из переулка.

Спустя полчаса четыре спиннера приземлились на заднем дворе «Большой цыпочки». Эрвин выскочил из кабины и бегом бросился к соседнему спиннеру, в котором под присмотром Густава сидел Леви.

Пиксис, одетый в роскошный халат, встретил их у чёрного входа. Он что-то тихо сказал Анке и Густаву и повёл Эрвина и Леви в свой кабинет, через темный коридор, обитый деревянными панелями — он связывал рабочие помещения, нижний отсек, где обычно уединялись различные парочки, верхние этажи, где были номера, также предназначенные для приватного общения, и основной зал клуба.

Уже в самом кабинете их нагнала Анка с ворохом одеял, за ней следовал Густав с двумя кружками чего-то горячего.

— Без алкоголя, — многозначительно отметил он, и у Эрвина не было сил что-то ему ответить. Он протянул чашку такому же обессиленному Леви, а вторую поставил на стол; Эрвин в два шага пересёк комнату, достал из бара первую попавшуюся бутылку и прямо с горла сделал несколько больших глотков.

— Паршивый вечер? — сочувственно заметил Пиксис, краем глаза наблюдая за Леви.

— Да. Впрочем, я уверен, ты и так в курсе.

— Брось, дитя моё. Если бы я знал, что всё настолько серьёзно, то отправил бы к твоему дому всех своих девочек и мальчиков, — Пиксис приблизился к Леви и потянулся рукой к животу, но его вмиг перехватили. — Ваше недоверие ко мне немного угнетает, но, на самом деле, это весьма мудро с вашей стороны.

Эрвин и Леви одновременно отпустили руку Пиксиса, а Густав с Анкой, в свою очередь, разжали руки своих на бластерах.

— Прости, — обречённо выдохнул Эрвин, вновь падая рядом с Леви. — Как ты и говорил, это весьма паршивый вечер. Пиксис, нам нужна Ханджи Зоэ.

— А ещё вам обоим нужно поспать. Я распорядился насчёт Зоэ, она уже в пути, — Пиксис вновь вернулся к своему креслу. — А потом, сынок, нас с тобой ждёт серьёзный разговор.

***

— И Леви, и ребёнок в полном порядке.

Только после этого вердикта Ханджи Эрвин смог глубоко вдохнуть.

— Спасибо, — искренне пробормотал он, падая на ближайший стул. — К нему можно зайти?

— Позже, дружочек. Сперва подлатаем тебя, — она шумно опустила на землю свой медицинский саквояж. Эрвин попытался от неё отмахнуться, но Ханджи серьёзно добавила: — Эрвин, на тебе ни одного живого места нет. Загнёшься от обычного внутреннего кровотечения, и Леви тебе спасибо не скажет. Да и мне тоже, знаешь ли, не хочется помереть от рук очень взбешённого и немного беременного репликанта из-за того, что не уследила.

— Убедила, — чуть улыбнулся Эрвин, и Ханджи, присев на корточки, начала обрабатывать раны на его лице.

***

Эрвин осторожно открыл дверь и вошёл в комнату, Леви лежал на боку, не убирая руку от живота.

— Где тебя так долго носило? — спросил он, его голос был одновременно и сердитым, и усталым.

— Ханджи меня подлатала, и я решил сходить принять душ. От меня так несло, что ты меня к себе не подпустил бы.

Леви перевернулся на спину и протянул к нему руку. Эрвин лёг рядом с ним и нежно поцеловал в скулу, в нос и в губы. Придвинувшись ближе, Леви взял Эрвина за руку и положил на свой живот. Эрвин почувствовал беспокойные толчки.

— Она тоже перепугалась, — сонно произнес Леви. — Когда ты кладёшь свою руку, мне кажется, что ей становится спокойнее, да и мне тоже.

— Я не дам вас в обиду, — прошептал Эрвин, поглаживая живот. — Всё будет хорошо. Спи.

***

Эрвина разбудили солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь плотные бордовые занавески. Он повернулся и поцеловал спящего Леви в висок, после чего оделся и вышел из комнаты. Охранники, всю ночь дежурившие около дверей, передали ему, что Пиксис ждёт его в своём кабинете.

Когда Эрвин, постучав, вошёл в кабинет, Пиксис сидел за своим рабочим столом и слушал музыку, отпивая из гранёного стакана и смакуя очередную дозу алкоголя.

— Мерсере, и почему твоя печень до сих пор не отказала? — спросил Эрвин, сев на стул напротив него.

— Потому что я давно поменял её на бионическую, — пошутил Пиксис, достав второй стакан и наливая Эрвину. — В общем, я размышлял о том, как нам быть, — продолжил он уже более серьёзно. — Здесь вы долго оставаться не можете. Не то чтобы я вас гнал, просто в этот бар приходит много всякой швали, и вас могут увидеть и сдать. А беременный репликант, ещё и мужского пола, привлекает ну совсем уж много внимания. Я, кстати, сказал своим людям, что твой репликант — баба, которая подпортила себя, вкалывая гормоны, поэтому и выглядит мужеподобно.

— Спасибо, — пробормотал Эрвин и замолчал, давая Пиксису слово.

— Единственный выход для вас — связаться с мятежниками.

— Репликанты-повстанцы? — Эрвину показалось, что он ослышался.

— Именно. У них обширная сеть агентов, хорошие связи, если кто-то и может вас спрятать, так это они. Их предводитель, Фрейса — надёжный человек, хоть и репликант.

Эрвин знал об этой группировке, — еще бы ему не знать, он ведь был тем, кто за ними охотился, — и они действительно были хорошо организованы — настолько, что Эрвин в первый раз услышал имя их предводительницы. Ни один пойманный репликант не выдал ни крохи информации ни о составе группировки, ни об их базе дислокации.

— Я уже назначил им встречу, Эрвин, и они согласились, — тем временем продолжил Пиксис. — Постарайся поладить с ними, потому что они — ваше спасение. Больше никто не сможет вам помочь.

Эрвин нахмурился: повстанцы явно не будут ему рады, зная весь его послужной список и более того, он не представлял, что может дать им взамен, разве что полностью сдать своих боевых товарищей, хотя он подозревал, что у них скорее всего есть информаторы. В любом случае, их ждал нелегкий разговор, но ради Леви стоило рискнуть.