— Эрвин! Эрвин! — Эрвин не слышал голоса Майка до тех пор, пока не почувствовал на плече его руку. Он поднял голову и посмотрел на Майка совершенно равнодушным и пустым взглядом. — Эрвин, ты сидишь так уже шесть часов.

Только после этих слов Эрвин сообразил, что действительно сидел на холодном полу, прижимая к себе Леви, чуть покачивая, словно убаюкивая. Весь остальной мир его совершенно не волновал. Даже если бы всё вокруг снесло атомным взрывом, ему и на это было бы плевать. Внутри у него было выжженное пепелище, не осталось сил ни на что — даже на ярость.

— Эрвин, ты уже ничем не поможешь Леви, — не сдавался Майк, пытаясь достучаться до него. — Подумай о своей новорождённой дочке. Леви стольким пожертвовал ради неё, неужели ты это всё обесценишь?

Это возымело эффект. Дочка. У него осталась дочка.

— Наша дочь… Где она? — после долгого молчания его голос звучал совершенно сипло.

— С Ханджи. Она принесла ей смеси для питания.

— Хорошо.

Эрвин аккуратно уложил Леви обратно на пол и неуклюже встал — спина после столького времени ломила и ноги затекли. Вся его одежда была пропитана кровью и липла к телу, а от сильного металлического запаха уже мутило.

— Хочешь, перетащим его на диван? — предложил Майк, всё ещё стараясь не смотреть на Леви — уж слишком жутко смотрелась эта маска убийственного спокойствия вместо лица вкупе с окровавленным телом.

— Нет, подожди пока, — хрипло ответил Эрвин, пытаясь сконцентрироваться. — Ему уже всё равно. Дай мне выйти, подышать воздухом. Мне нужно привести мысли в порядок, а потом мы со всем разберёмся.

Эрвин словно на ватных ногах поковылял к выходу из здания. Ощущение было такое будто он находился не в своем теле, не в своей жизни, словно он попал в чей-то дурной сон.

Он сел на холодный кусок метала и сделал глубокий вдох, после стольких часов в этом затхлом помещении, заполненным металлическим запахом, даже грязный воздух на этой богом забытой пустоши казался чуть ли не глотком свежего воздуха.

За эти несколько часов Эрвин кажется выплакал все, что мог — для слез места не осталось и голова потихонечку начала проясняться. Он сделал глубокий вздох, окидывая взглядом окрестности, пока не заметил неподалеку припаркованный спиннер.

— Кей! — словно ругательство, выплюнул Эрвин имя бывшего коллеги. Не сказав больше ни слова, он пошел к спиннеру.

***

— Ханджи, мне нужна будет твоя помощь.

Эрвин так долго стоял неподвижно, даже не глядя на своего собственного ребёнка, что Ханджи вздрогнула, услышав его голос.

— Конечно, что угодно.

— Мне нужно убедить полицию в том, что Леви погиб вместе с ребёнком, — медленно проговорил он, словно его язык онемел. — Им нужны будут доказательства того, что они оба мертвы. Они запустят специального дрона, который отсканирует всё. Только после этого дело закроют. А иначе они будут нас и дальше преследовать, пока не найдут малышку.

Ханджи задумчиво нахмурилась, и внезапно её лицо прояснилось:

— Я знаю одного парня, который работает в родильном отделении главной городской больницы. Тот еще ублюдок — за деньги мать родную продаст. А учитывая текучку пациентов и уровень смертности, держу пари, что у него есть где-нибудь мёртвый младенец. Можно подменить этим младенцем вашего малыша.

— Это разумно, — Эрвина сейчас мало трогали этические соображения. — Младенец нужен уже сегодня.

— Но если будут проводить тест ДНК...

— Я этого не допущу, — твердо произнес Эрвин. — К тому же обычно они обходятся трёхмерным сканером и биологической частичкой, после чего приходит отряд чистки и сжигает всё дотла, — Эрвин сам удивился тому, насколько его голос был ровным и чистым, словно он говорил об очередной операции. — И я уверен, что Джоши постарается быстрее спрятать информацию во избежание утечки.

— Будем надеяться, — пробормотала Ханджи, но вид у нее был обеспокоенным.

— Ты иди за биоматериалом. Майк останется с малышкой.

Ханджи аккуратно передала девочку Майку, смотревшему на неё с благоговением, как на чудо.

— Мне очень жаль, дорогой, — прошептала она Эрвину, подхватила саквояж и направилась к выходу.

После того, как Ханджи ушла, Эрвин обратился к Майку.

— Забери мою дочь и спрячь в другом надёжном месте. Но постарайся вернуться, ты мне ещё понадобишься.

Майк окинул Эрвина подозрительным взглядом:

— Что ты задумал, парень?

— Ещё точно не решил, — пробормотал Эрвин. — Но это должно быть сделано. А прежде, мне нужно проверить кое-что...

***

Найл Доук, дежуривший сегодня допоздна, пришёл домой за полночь. Он по привычке снял свою куртку, повесил на вешалку и, сняв ботики, тихо прокрался на кухню, чтобы ненароком не разбудить Мари. Он открыл холодильник и взял бутылку соевого молока, когда учуял в доме сильный металлический запах, знакомый ему по долгу службы.

Найл было потянулся за бластером, но заметил на своей груди красную точку от прицела.

— Будешь паинькой, мы поболтаем и разойдёмся, — он узнал голос своего старого друга, и Найлу показалось, будто с ним заговорил мертвец.

— Давно не виделись, — спокойно произнес он, опускаясь на стул напротив Эрвина.

— Ты прав, — кивнул Эрвин, вид у него был совершенно спокойный, но Найл знал, что это только видимость. — Увы, но то, что ты трахал мою любимую женщину в нашей с ней постели, пока я был на службе, никак не потворствует дружеским отношениям.

Найл шумно выдохнул, чувствуя, как его лицо и шея горят от чувства стыда и вины.

— Ты ведь никогда нас не простишь, да? — он нервно теребил свою чёрную козью бородку, из-за которой его тощее вытянутое лицо казалось ещё более длинным.

— Самое смешное, что, расскажи вы мне всю правду с самого начала — я бы уступил. Но откуда в тебе столько благородства… — Эрвин горько усмехнулся. — Впрочем, раз уж ты первый заговорил о прощении, давай поговорим о том, как ты можешь его заслужить... Ты ведь знаешь о моей ситуации, верно?

— Слышал краем уха, — Найл лукавил. Вся полиция города была на ушах, после того, как Эрвин подстрелил отряд зачистки и сбежал с репликантом.

— Хорошо, тогда ты, наверное, знаешь о том, что сегодня моя семья была убита. Я потерял и ребёнка, и любимого человека, — по лицу Эрвина прошла судорога, и Найл почти физически почувствовал, как вокруг него сгустилась вязкая и липкая боль.

— Мне жаль, — сочувственно и искренне пробормотал он. Не смотря на всё произошедшее, он не желал Эрвину такую участь.

— Их убил офицер KD 6-3.7, — Эрвин вновь нацепил свою маску отрешенности. — Он пробрался незамеченным к нам в убежище, о котором знало ограниченное количество людей. Кей не смог бы так просто нас вычислить, я в этом уверен. Кто-то нас сдал, и я хочу выяснить, кто.

— И ты хочешь, чтобы я выяснил это, — констатировал Найл.

— Не только, — ответил Эрвин, будто они обсуждали очередное дело. — Ты дружишь с Джоши, скажу даже больше, она всегда тайно питала к тебе чувства. Ещё с кадетки. И если кто и сможет ее убедить пойти на сотрудничество со мной, так это ты. —Эрвин замолчал, взгляд его проницательных глаз сканировал Найла, словно рентгеновские лучи. — Я хочу заключить с ней сделку. Я дам ей все улики, которые потребуются, и сдамся сам. В обмен она позволит мне забрать тела моих родных и отметит в рапорте, что они уничтожены. На этом всё закроем.

— А если я откажусь это делать? — Найл знал, что выбора у него как такового нет, но он не мог не задать этот вопрос.

— Я заставлю тебя вырезать собственного из утроба Мари и сожрать его у нее на глазах, — Эрвин сказал эти слова очень спокойно, с легкой улыбкой, от которой тянуло безумием. — Поверь, мне больше нечего терять.

Найл тяжело сглотнул. Раненые звери редко шутят перед убийством своего врага.

Эрвин же был ещё более непредсказуем.

***

— Куда делись Майк с ребёнком? — озадаченно спросила Ханджи, войдя в комнату. — Ребёнка ведь нужно покормить.

В руках у нее был плотный черный полиэтиленовый пакет, видимо в нем находился мертвый ребенок.

— Я велел ему унести малышку отсюда, побоялся, что за Кеем могли послать отряд, — объяснил Эрвин, стараясь не смотреть на Леви, который так и лежал на полу. — Как только мы закончим с делами, то присоединимся к нему.

Ханджи обеспокоенно сдёрнула с лица очки и начала нервно протирать их о рубашку.

— Всё нормально? — уточнил Эрвин, глядя на её трясущиеся пальцы.

— Надеюсь, он додумается её покормить. И чем покормить...

— Майк не глупый, догадается. Что с мёртвым младенцем? — Эрвин резко перевёл тему. — Нужно со всем этим заканчивать.

— У него был недоношенный мальчик, восемь месяцев, мертворожденный, но выбирать нам не приходится, — ответила Ханджи, поморщившись. — Я отвалила за него все свои сбережения.

Ханджи вытащила из пакета сверток, с мрачным лицом развернула его и положила окоченевшее тельце прямо на пол рядом с Леви.

— Ты знаешь, насколько это всё отвратительно? — прошипела она, смазывая младенца кровью Леви.

— Мне тоже это всё никакого удовольствия не доставляет, — ощетинился Эрвин и повернулся к ней спиной — смотреть на это было невыносимо. — Речь идёт о спасении жизни моей дочери. Младенцу, как и Леви, тоже всё равно, а моей дочери ещё предстоит прожить долгую, и, надеюсь, счастливую жизнь.

***

— Доброе утро, солнышко! — произнес Эрвин, пнув Кея, который не так давно пришел в себя — Майк его хорошо приложил, что, собственно, сыграло им на руку — он не увидел возни с подменой младенцев.

Майк оставил Кея крепко привязанным к трубам. За прошедшие часы он успел высохнуть, но не справился с наручниками и веревками — Майк не скупился на них, буквально обвязав его повсюду, где только можно было, и Эрвину составило немало труда перетащить его тяжелую тушу в комнату к Леви.

— Я буду краток, — Эрвин без особой жалости уронил связанного Кея на пол, лицом прямо в лужу спекшейся крови возле Леви. — Вы добились своего: Леви и ребёнок мертвы.

Подержав Кея так некоторое время, чтобы его замутило от запаха тела и крови, Эрвин рывком дернул связанного мужчину и приложил спиной к голой стене, предварительно убедившись, что там нет ничего, что поможет тому сбежать.

Кей, чуть склонив голову, посмотрел на два бездыханных тела, но на его лице не дёрнулся ни единый мускул.

— Это и было частью приказа, — чуть пожал он плечами, и Эрвину пришлось прикрыть глаза, чтобы не дать себе сорваться и не снять шкуру с этого сукиного сына прямо здесь, около Леви.

— Что ж, поздравляю, офицер. Вы блестяще справились с заданием, — Эрвин присел на корточки рядом с Кеем и вытащил из своего кармана его коммутатор, который прихватил, когда осматривал спиннер. — А теперь мне нужно, чтобы вы поговорили с Джоши об условиях одной интересной для неё сделки.

***

— Им нужен его правый глаз.

Это было первое, что Ханджи услышала от Эрвина, когда вернулась в комнату.

В помещении уже стоял запах разложения, и Эрвину казалось, что этот запах навсегда въестся в его собственную кожу, и он больше никогда не отмоется.

Ханджи всё прекрасно поняла. Она забрала из рук Эрвина скальпель и пакетик для улик и приблизилась к телу Леви.

— Не надо тебе на это смотреть, Эрвин, — мягко сказала она, и он послушно отвёл взгляд, бездумно рассматривая кровавые разводы на каменном полу.

У Леви, его Леви, вырезают глаз, и кожа начала идти пятнами, источая ужасный запах. Это всё казалось таким диким, таким невозможным, что Эрвин почти потерял ориентацию в реальном мире, и лишь мягкая рука Ханджи вернула его в реальность.

Он взял одеяло из спальни и положил в него Леви, стараясь не смотреть на его лицо. Ханджи же взяла младенца и аккуратно завернула его в плащ Эрвина.

На улице их уже ждал присланный Майком спиннер. Эрвин с трудом отнял от себя внезапно маленькое тело Леви, опустив его в кабину, и Ханджи пришлось силой отнимать его пальцы от бледных холодных запястий.

Словно на автопилоте Эрвин набрал на коммутаторе точные координаты для Джоши, и когда он поднял взгляд, спиннер уже превратился в крошечную точку в рассветном небе.

Эрвин в последний раз посмотрел на здание старой базы, которое прослужило им домом последние недели. Сердце болезненно сжалось. Он оставил все их вещи там, забрал только несколько их фотографии с Леви, который были в кармане его куртки. Скоро прилетят чистильщики, заберут Кея и сожгут дотла все это место. Вся жизнь Эрвина была разрушена и больше не к чему было возвращаться — осталось лишь закончить начатое дело.

***

— Эрвин, где тебя черти носили? — Ханджи буквально кинулась к нему, стоило ему только переступить порог её дома. — Бросил меня тут… Ничего не объяснил…

— Прости, задержался, нужно было выяснить есть ли за нами хвосты... У тебя есть что выпить? Умираю, пить хочу.

Ханджи повернулась, чтобы последовать на кухню, но резкий прицельный удар в затылок вырубил её.

***

— Просыпайтесь, доктор Зоэ, — произнёс Эрвин, поднося вату, пропитанную нашатырём к ее лицу.

Ханджи распахнула глаза и дернулась. Она сидела, крепко привязанная к стулу.

— Что происходит, Эрвин?

— Вот ты мне как раз-таки об этом и расскажешь...

— О чём? — женщина смотрела на него недоумевающим взглядом, и Эрвин был готов похлопать ей. Она держалась молодцом до самого последнего.

Он вытащил из кармана диктофон и включил его.

«— Служба полиции, отдел «бегущих по лезвию», слушаю вас.

— Здравствуйте, мне нужно довести до вашего сведения, что на заброшенной базе за городом скрывается разыскиваемый вами офицер полиции.

— Вы можете сообщить точные координаты?

— Да, конечно...»

— Думаю, ты сама прекрасно знаешь, что дальше поведала, поэтому не буду тратить наше с тобой драгоценное время на то, чтобы проигрывать запись еще раз, — произнес Эрвин, и поставив диктофон на кухонный стол, взял свой бластер и сел на стул, который поставил напротив Зоэ. — Надо ли добавлять, в какой неописуемый восторг я пришел, когда прослушал ее?

— Это всё подд... — начало было оправдываться Ханджи.

— Не выйдет, Ханджи, — резко отмахнулся Эрвин, не терпящим возражения тоном. — Ты серьёзно прокололась. Так хотела заполучить моего ребёнка, что сделала одну роковую ошибку.

Эрвин улыбнулся, хотя улыбка больше походила на оскал больной бешенством гиены, и наклонился чуть ближе к Ханджи, не сводя с нее внимательного взгляда:

— Знаешь какую? Об этом месте знали только пять человек: я, Леви, ты, Майк и Фрейса. Но так как привести Кея к нам мог только человек, знающий строение этого здания и наше точное местоположение, то Фрейса сразу отпадала, потому что она не знала, в какой именно его части мы находились. Да и мотивов у нее не было. Майк же постоянно находился вместе со мной и у него тоже не было мотивов. Поэтому все подозрения падали на тебя. Запись же только подтвердила это.

Ханджи ничего не сказала, нервно оглядываясь по сторонам.

— Стоит отдать должное, из тебя получилась отличная актриса, — совершенно ровно произнёс Эрвин, удивляясь тому, как смог скрыть горечь в своем голосе. — Ты была настолько убедительна, что мы тебе доверились. Считали тебя другом.

— И чего ты теперь от меня хочешь? — устало спросила Ханджи. Весь её образ чудаковатой и неунывающей учёной исчез. Она смотрела на Эрвина тяжёлым взглядом.

— Правду.

— Полагаю, мне нечего терять?

— Полагаю, что так.

Она тяжело вздохнула, глядя куда-то вбок.

— Я тебе уже говорила, что я исключительно на стороне науки, — начала она несколько задумчиво. — А этот ребёнок — он станет настоящим научным прорывом, который принесёт людям и репликантам новые возможности...

— И тебе было плевать на то, что ты губишь чужие жизни? — Эрвин не верил собственным ушам — его семья была лишь жертвой ее жестокого эксперимента.

— Никакой прогресс не возможен без жертв, — твёрдо ответила Ханджи, словно услышав его мысли. — К тому же Леви и без того не пережил бы роды. Репликанты способны выносить плод, но не способны произвести его на свет — мы так и не решили эту проблему, хотя проводили много исследований — внедряли гены морских коньков, выращивали искусственные органы. Словом, проверяли все возможности.

Эрвин не перебивал её, внимательно слушая. Он ему очень важно было понять, за что она так с ними поступила. В чем причина этого предательства.

— В основном использовали остатки поколения Nexus-8, чтобы не растрачивать более новые модели, вроде Nexus-9, которые приносили корпорации основной доход, — без всяких эмоций продолжила Ханджи, словно читала очередной научный доклад. — Но женские особи не способны были выносить плод, так как быстро слабели и погибали. Самый большой срок — пять месяцев, но младенцев не удавалось спасти. Тогда мы решили начать эксперименты с мужскими особями, но и те не могли выносить плод больше трёх-четырёх месяцев. После нескольких лет, потраченных зря, мы прекратили свои эксперименты и уничтожили подопытных. Трое смогли убежать, двоих через некоторое время уничтожили «бегунки». Остался только Леви.

— Почему Леви тебя не узнал? — спросил Эрвин. — Раз ты была тем, кто ставил опыты над ним, вы наверняка пересекались.

— На тот момент у меня не было такого ранга, чтобы работать с подопытными, я занималась теоритической частью. Практическую вел доктор Закклай и его ассистенты.

— А почему ты сразу не забрала его в свою лабораторию, как узнала о беременности? — голос Эрвина был по прежнему спокойным, но внутри него всё просто клокотало от ярости.

— Я решила подождать и посмотреть, и пронаблюдав за вами некоторое время, я предположила, что в лабораторных условиях всё пройдет не так успешно.

Ханджи говорила так буднично, что выводила Эрвина из себя тем, но он старался ровно дышать и не поддаваться эмоциям. Впрочем, одну вещь он ясно понял: она не видела их с Леви живыми людьми — лишь частью своей научной работы. Ей было плевать с самого начала.

— И я решила проверить свою гипотезу, — тем временем продолжала она, не обращая на него внимания, словно ушла куда-то в себя. — Леви получал огромную психологическую поддержку, что положительно сказывалось на его состоянии и связь с тобой мотивировала его держаться. Впрочем, в последние пару недель я поняла, что силы его на исходе, поэтому пришлось действовать.

— То есть, ты с самого начала знала, что он не переживёт всего этого, и дала нам ложные надежды? — Эрвина пробивало на нервный смех. Каким же наивным дураком он был!

— Эрвин, ты не понимаешь. Этот ребёнок — чудо, и он принесёт в этот мир процветание.

Эрвин на это лишь горько рассмеялся.

Она, глазом не моргнув, разрушила их жизни и не испытывала по этому поводу ни капли раскаяния. Где-то в глубине души Эрвин понимал её мотивы, но простить не мог — слишком многого уже было не исправить. Решение пришло само собой…

— Что бы ни случилось, ты этого не увидишь, — холодно сказал Эрвин, уткнув бластер ей под подбородок, и нажал на курок.

Послышался хлопок. Окно сзади Ханджи окрасилось в красный, а Эрвин смотрел, как солнечные лучи пробиваются сквозь кровавый узор. Внутри была пустота.

***

— Здравствуй, Эрвин, — произнесла высокая женщина с короткими чёрными волосами, войдя в комнату. — Мне так жаль, что познакомиться лично нам с тобой пришлось при таких трагических обстоятельствах.

Эрвин промолчал. Он не знал, что на это ответить. Если бы не Леви, он бы с ней никогда и не познакомился бы, да и желания знакомиться с ней у него не было. Он просто стоял и смотрел на нее, вновь проваливаясь в свое горе, осознавая, что больше нет того связующего звена, что держало его якорем в этом мире.

— Мне так жаль, что тебе пришлось всё это пережить, - произнесла она тихим, но неподдельно искренним голосом, что дыхание Эрвина перехватило.

Фрейса смотрела на него одним глазом — правый отсутствовал, и в её взгляде читалось огромное сочувствие, отчего Эрвин все же сделал прерывистый вздох.

— Мне тоже, — севшим голосом сказал он и закусил губу, на глаза вновь навернулись слёзы, а горло, казалось, разорвётся от боли. — Мне тоже.

— Мы спрячем тебя и твою дочку и поможем всем, чем сможем.

— Нет, мне не нужна помощь, — ответил он, покачав головой. — Защитите её.

— Боль пройдет, мой дорогой, — Фрейса подошла к нему и положила ладонь на его небритую щёку. — Твоя дочь станет твоим утешением.

— Нет, нет… — по щекам градом текли слезы. — Я никогда не смогу стать прежним. Я словно выеденное яйцо. Я ничего не смогу ей дать, кроме страданий. Мой якорь, мой луч солнца, мой Леви... Моя жизнь погасла вместе с ним.

— Не говори так, — произнесла она, но Эрвин не позволил ей продолжать.

— Я уничтожил все ниточки, ведущие к ней. «Бегункам» не за что зацепиться, даже если они опомнятся и начнут вновь копать под нас. Единственное, я не знаю, успела ли она доложить Уоллесу о том, что ребёнок жив. Если да, то скорее всего он будет искать её.

— Мы что-нибудь придумаем…

— Нет, — отрезал он и сделал глубокий вдох. — Я всё сделаю, но прежде дайте мне слово.

— Всё, что угодно, — твердо сказала она, видимо, понимая, что Эрвин уже всё решил, и переубедить его не получится.

— Когда меня застрелят, заберите моё тело, — Эрвин говорил совершенно спокойно. — Я договорился с Пиксисом, он поможет вам вытащить мое тело из отдела через свои связи. Кремируйте нас с Леви и того мертворождённого ребёнка. Так они не смогут определить обман.

— Но ведь можно этого как-то избежать, — она не сдавалась.

— Нет, — Эрвин был неумолим. — Я — последняя зацепка. Они могут выйти на неё только через меня и я не позволю им этого.

— Хорошо, я всё сделаю, — твёрдо сказала женщина. Эрвин слабо улыбнулся, с благодарностью посмотрел на нее.

— Я назначил встречу, — продолжил Эрвин, времени у него было не так много. — Джоши устранит меня. Я опасен для неё, и она постарается как можно скорее от меня избавиться. Нам на руку то, что эта женщина недальновидна. Она всегда действует и только потом анализирует свои действия, поэтому к тому времени, когда у неё возникнут вопросы по этому делу, уже не будет никаких зацепок. Вам останется разобраться только с Уоллесом.

Фрейса слабо улыбнулась и обняла его.

— С этого момента я вверяю жизнь своей дочери в ваши руки, — тихо произнес он уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. — Защитите её.

— Клянусь тебе, я сделаю всё, чтобы этот ребёнок прожил долгую и счастливую жизнь, — также тихо ответила она, будто это был какой-то их большой секрет.

— Спасибо.

***

— Эрвин, прежде чем взять ребёнка на руки, хоть помой их, — твёрдо произнёс Майк. — Леви тебя бы убил. Малышка может заразу подхватить.

— В тебя что, дух Леви вселился? — пошутил Эрвин и поняв свою шутку, тут же скривился как от зубной боли.

Он послушался: умылся и тщательно помыл руки.

Эрвин вошёл в маленькую светлую комнату. Возле окна стояла кроватка, накрытая балдахином. Он медленно подошёл к ней, казалось, что сердце пропускает удар при каждом шаге. Глубоко вздохнув, он откинул сетчатый материал и, осторожно придерживая головку, взял дочь на руки. Она мирно посапывала, завернутая в одеяло, прижав к себе свои крохотные ручки.

Эрвин смотрел на неё и, словно губка, впитывал каждую чёрточку её лица. Он целовал её лобик, маленькие ручки, пересчитывал крошечные пальчики, и чувства разрывали его изнутри — было одновременно и грустно, и радостно. И снова больно. Слёзы вновь побежали по щекам, а в горле застрял ком. Леви так и не увидел лицо своей дочери.

— Привет, — произнёс Эрвин, когда она открыла глаза и посмотрела на него. — Да, твой папа выглядит сейчас не лучшим образом, — он попытался улыбнуться, глотая слезы.

— Так как вы её назвали? — спросил Майк. Он всё это время тихо сидел на диване и наблюдал за ним.

Эрвин посмотрел в окно на небо, затянутое серыми тучами. В голове всплыли воспоминания:

— Нет, ты серьёзно хочешь назвать её в честь корабля? — Эрвин смеялся, глядя на Леви. — Тебе нужно смотреть поменьше исторических фильмов.

— Ничего ты не понимаешь, — обиженно засопел Леви. — Она будет такой же красивой, величественной и сильной.

— Что красивого в куче старого серого металлолома? — не сдавался он.

— Тц.

— Впрочем, я не против, — улыбнулся Эрвин, положив ладонь на округлившийся живот. — Ты ее хоть в честь своего любимого чистящего средства назови, я всё равно буду безумно ее любить... вас обоих.

— Микаса, — ответил он, улыбаясь.

— Да, она вам за это спасибо не скажет, — пробормотал Майк, усмехаясь.

— Позаботишься о ней?

— Открою бордель, как старик Пиксис, и буду вещать ей о том, каким хорошим другом мне был её отец, — хохотнул Майк, но Эрвин понял, что этой шуткой он дал положительный ответ.

— И еще, я положил на стол фотографии и пару тройку личных вещей, что успел прихватить. Отдай ей их, когда она будет достаточно взрослой.

— Тебе бы самому их отдать, приятель, но зная, какой ты упрямый... Я отдам.

Эрвин в последний раз прижался губами к маленькому лбу дочери и прошептал:

— Будь счастливой девочкой, Микаса. Папа любит тебя.

***

— Я ждал тебя, Кей, — Эрвин улыбался. Наконец-то весь этот ад закончится. Он так устал. Так сильно устал, что уже ни на что не оставалось сил.

— Почему вы улыбаетесь? — озадаченно спросил Кей.

— Потому что скоро всё закончится, и я обрету покой с Леви где-то в другом мире, — он сам не знал, бредит или правда в это верит, впрочем, ему было всё равно. Возможно, он начал терять рассудок, но главное, что всё закончится — здесь и сейчас.

— Я вас не понимаю.

— Однажды поймёшь, — Эрвин встал и внимательно взглянул на него. — Пожалуйста, давай закончим это без лишнего официоза и волокиты — просто сделай своё дело, не вынуждай меня браться за оружие.

Кей поднял руку с бластером и направил на него. Эрвин закрыл глаза и откинул голову назад, вслушиваясь в равномерное тиканье часов.

Он представлял себе Леви, укачивающего на руках их дочку. Леви смотрел на него с удивлением, интересом и нескрываемым восторгом. Совсем как человек.

Сейчас Эрвин подойдёт к нему, крепко обнимет и скажет, как сильно он их обоих любит…

Раздался хлопок, и Эрвин ощутил резкую боль в груди. Ноги подогнулись, он почувствовал спиной холодный пол, но продолжал улыбаться, мыслями находясь с Леви.

Послышались шаги. Ещё один хлопок. Тишина.