Глава 1

Примечание

Khemmis — A Conversation with Death

Шинсо привык убивать как минимум по пятьдесят вампиров в год. Ну, это если год неудачный.


В этом году он расправился уже с двадцатым, а ведь на горизонте только показалась весна.


Тщательно протерев от крови волнистый клинок тканью несколько раз, Шинсо убрал его в ножны и запрокинул голову. Луна, будто затянутая жёлтым туманом, тускло поблёскивала на фоне почти что безоблачного неба.


Дождь прошёл не так уж давно, но, несмотря на это, люди всё равно повыпрыгивали из домов, словно больше не опасаясь за свою безопасность. «А за людьми попрыгали и вампиры» — сузив глаза, докончил про себя Шинсо, равнодушно оглядывая распростёртый на земле труп одного из них, убитого им же минуту назад. Стылый ночной воздух ветром пробрался под плотный кожаный жилет и за воротник, заставляя слегка поёжиться. Влажные камни мостовой со скопившейся в стыках дождевой водой отражали блеск луны, разбитый на сотни мелких кусочков неровностью дороги.


«Что ж, пора бы и мне отдохнуть».


Набросив ткань с кровавыми пятнами, коей он вытер оружие, поверх отдавшего концы вампира, Шинсо развернулся на носках и неспешно побрёл по узкому, утопающему во тьме переулку, не освещённому даже редкими огнями окон.


***


— Точно хочешь оставить их на проверку сейчас? На улицах, вон, неспокойно, а они ещё точно какое-то время послужат без проблем. Я уж, как их мастер, могу гарантировать!


Седовласый мужчина за деревянной стойкой, одетый в пыльный, но опрятный костюм, нацепив на нос очки, внимательно и почти что с умильной нежностью осматривал два волнистых клинка тонкой работы, вертя их в руках, то и дело проводя пальцами по поверхности серебряных лезвий.


— Нет уж, уволь. Предпочту лишний раз залечь на дно, чем проиграть какому-то вампиру и сгинуть просто из-за того, что у меня сломаются клинки. После такого меня уж точно со славой поминать не будут.


Шинсо, скрестив руки на груди, привычно разглядывал стены помещения, ожидая вердикта оружейника. Точнее, не сами стены — их, как таковых, было почти не разглядеть за висящим на них бесчисленным количеством разнообразного оружия на любой вкус и цвет и под любую руку. Арбалеты, луки («Пф, ну и непрактичное старьё» — хмыкнул про себя Шинсо.), кинжалы, фальчионы, топоры разного размера, кастеты, стилеты — выбирай не хочу. В свете заходящего алого солнца, косыми лучами пробивавшегося сквозь окно, их металлические части красиво и опасно поблёскивали, будто кто-то окунул их в кровавый колодец. Оттого ещё сильнее хотелось взять их в руки, провести пальцами по резному лезвию, ухватиться за обтянутую дорогой кожей рукоять, замахнуться и…


…только подержать.


Несмотря на то, что Шинсо здесь бывал не так часто, ему был известен чуть ли не каждый уголок вплоть до само́й кузни. Прошло уже немало лет с тех пор, как он пришёл сюда впервые, и ему на заказ выковали его лучшие клинки — пару лёгких фламбергов из чистого серебра, с тонкими, волнистыми лезвиями и изысканной резьбой.


Несмотря на то, что в работе его называли едва ли не небрежным (такие люди, чаще всего, и не видели его в деле), к своему оружию он относился крайне трепетно. И отнюдь не только потому, что оно стоило ему целое состояние, которое и без того было небольшим. Прошлые его мечи, откровенно говоря, вели себя из рук вон плохо. По-видимому, выкованные дрянным подпольным дилетантом, они умудрялись подводить в бою в самый неожиданный момент, но — спасибо судьбе и опыту — Шинсо везло, и он кое-как, но выкручивался. Проходив с прошлой парой год, он не мог поверить, что вообще остался жив. Поэтому, тщательным образом подобрав нового оружейника, он вложил всё, что мог, в новые клинки — и по сей день не пожалел об этом ни на секунду.


Именно по этой причине сегодня Шинсо, как и каждые несколько месяцев, принёс своё оружие их мастеру на проверку. Дополнительная безопасность никогда не была лишней, и последнее, чего ему бы хотелось — это сломать фламберги и, весьма вероятно, погибнуть самому от клыков безмозглой твари. Серебро не столь прочное, сколь ему бы хотелось.


Выжидающе бросив взгляд на оружейника, который, не очень ясно, действительно ещё проверял клинки или уже просто ими любовался, Шинсо уточнил:


— Ну, чего там?


Мастер засуетился, полистал толстую записную книжку с потрепанной обложкой, лежащую на столе и, деловито поправив очки на носу, немного погодя заключил:


— Так-с… Золотой и три серебряка за проверку.


Шинсо поморщился.


— И с каких пор у тебя так расценки подскочили, старик? Раньше всегда брал золотой, и не больше. Думаешь, за перерезание глоток вампирам много платят?


«Старик» пожал плечами, не поведя и глазом. Таких, как Шинсо, у него каждый второй клиент.


— Цену всем сразу не собьёшь, даже если б захотелось. Металлы дорожают, ничего не поделать, — уклончиво ответил тот, однако, помолчав немного, прибавил, — Ну, твои клинки всегда так безупречны… кхм, вернее, в таком безупречном состоянии…


Оружейник неловко кашлянул, поправляя сам себя — и всё-таки сдался.


— Ладно, чёрт тебя дери. Всё равно не переживу, если ты этих красавцев отдашь в чьи-нибудь неумелые руки. Золотой. Но за починку и укрепление, если понадобится, точно доплатишь!


Шинсо выдал победную ухмылку. Золотая монета со звоном приземлилась на стойку. Попутно стащив с себя ножны, он водрузил их рядом с клинками.


— Как всегда, неделя?


— Точно. А ты сам-то как, не попадёшься ненароком своей же добыче, а?


Шинсо криво усмехнулся.


— Не спеши хоронить. Я этих тварей за милю учую.


***


Не спеша выйдя из оружейной лавки и хлопнув скрипучей тяжёлой дверью, Шинсо, сощурившись от бившего в глаза заходящего багрового солнца, посмотрел в небо.


Последние слова старика ещё на пару секунд задержались у него в памяти, а затем и вовсе перестали его беспокоить. «За все пять лет не встречал настолько слабоумных вампиров, которые охотились бы на людей среди бела дня. Неделя без клинков — это ничто» — мысленно пришёл к уже привычному для себя заключению Шинсо.


Естественно, у него имелось при себе оружие помимо одних только фламбергов. Правда, оно, скорее, служило в качестве подспорья в бою и в случае непредвиденных ситуаций. Пара кинжалов серебра за поясом да кастет в кармане. Хотя, последний сподручнее было применять против людей — отморозков без извилины в головах и часто с изрядным количеством спиртного в крови. Сказать по-честному, с кинжалами у Шинсо не было такого богатого опыта, как с излюбленными волнистыми клинками. Однако и кинжалов было вполне достаточно, чтобы прикончить какого-нибудь зазевавшегося вампира. «В любом случае, всё это мне без надобности — до захода солнца я уже буду дома» — с такими мыслями Шинсо свернул на знакомую ему улочку и растворился в сумерках погибающего дня.


***


Неделя пролетела почти незаметно. Пристально вслушиваясь в болтовню путешественников да пьяниц по тавернам и ловя последние новости (и держа в голове, что и простой люд никогда не знает всей правды), на эту неделю Шинсо, как и планировал сам для себя, залёг на дно. Хотя, руки, как это часто бывало, то и дело чесались, а взгляд нет-нет, да несдержанно возвращался к ночному небу за окном. Однако собственная жизнь ему была куда важнее, чем прогулки под луной. А ещё важнее было не отдать эту самую жизнь какому-нибудь оголодавшему вампиру.


Говоря о новостях — его едва ли интересовало, кто из богачей проиграл очередной особняк или жену с детьми в азартных играх на нетрезвую голову, или кто кому опять прирезал глотку или капнул ядом в напиток в бесконечной и бессмысленной борьбе за власть. Вместо этого его слух был обращён к историям и вестям, к примеру, о найденных в тёмных закоулках иссушённых трупов. Он старался как можно внимательнее вылавливать подобные слушки из общих пустых разговоров. Ведь, по правде сказать, даже не всегда являясь чистой правдой, такие слухи делали его работу в разы проще.


Синдромом спасателя он, отнюдь, не страдал. Бросайся он сломя голову в ночные переулки навстречу каждому голодному вампиру, колотя себя кулаками в грудь и стеная о павших невинных, то не прожил бы так долго — и точно не смог бы продержаться в этом ремесле столько лет, да ещё и остаться относительно целым. Спасти целый город в одиночку невозможно ни при каких обстоятельствах, а потому эта пустая бравада, в конце концов, никому не сдалась. После смерти от клыков твари никто не будет о нём вздыхать.


И, даже постоянно занимаясь охотой на вампиров, Шинсо был лучше всех других осведомлён — люди в городе всё ещё гибнут, что означало лишь две вещи: работы предстояло ещё немало, и неделя перерыва не сделала бы погоды.


Поправив пустой ремень на поясе, заодно привычным движением проверив, на месте ли кинжалы, Шинсо вышел из дома.


Солнце, багровея, клонилось к закату, повиснув кровавым кругом над горизонтом в просвете между домами. «Опять вышел только к вечеру».


Не то, чтобы Шинсо совсем терял счёт времени: жизнь в постоянной погоне за кровососущими тварями, что выходят на охоту лишь с заходом солнца, вынуждала и его приспособиться к схожему режиму. Он соврёт, если скажет, что выходить с наступившими сумерками ему было не так комфортно, как среди бела дня. «Повадки добычи — твои повадки» — пробормотал он себе под нос, закрыв за собой неприметную, обшарпанную временем дверь.


Пройдя немного по боковой улице, он с неудовольствием бросил взгляд на ещё сновавших по ней, несмотря на близившуюся ночь, мужчин и женщин с детьми, а затем, не оглядываясь, свернул в узкий переулок.


Сегодня его фламберги к нему, наконец, вернутся — и он снова сможет ходить по улицам в ночи, не опасаясь за свою жизнь.


Выбрав знакомый маршрут, уже через пятнадцать минут Шинсо прибыл на место — в мастерскую оружейника. Всё те же мутные стёкла окон, всё то же шаткое деревянное крыльцо со ступенями и такая же дверь с ковкой. Не тратя времени на формальности, Шинсо дёрнул за ручку и потянул дверь на себя, и та с протяжным скрипом поддалась.


Ступив внутрь, Шинсо, однако, заметил сразу — обстановка отличалась от привычной. Рабочий бардак стал немного более… хаотичным. Шинсо подошёл к стойке оружейника, который, как и всегда, копошился в ворохе бумаг.


— На твою лавку налёт устроили, старик?


Тот, подняв голову, приторможенно взглянул на него, приветственно наклонив голову, вздохнул. Шинсо был готов поспорить, что сегодня у старика мешки под глазами были больше, чем обычно бывали у него самого.


— А, это ты. Налёт не устраивали — зато сделали огромный заказ, от короны, пару дней назад, и такие сроки обозначили, что, чую, скорее концы отдам, чем закончу вовремя…


Шинсо, мотнув головой, без лишних предисловий перешёл к сути:


— Я за фламбергами пришёл. Неделя прошла, как и условились. Они готовы?


Слегка побледнев, оружейник почесал лысеющий затылок и с трудом выговорил:


— Фламберги… Понимаешь, из-за этого треклятого заказа…


Снова тяжело вздохнув под немигающим взглядом Шинсо, тот, видимо, не выдержал, и всё-таки сознался:


— …Они ещё не готовы. Но клянусь — больше заказов не возьму, только дай ещё несколько дней. Иначе, видит Бог, прикроют мою лавочку вовсе…


Шинсо поморщился, убеждённый, что «бог» вряд ли будет «видеть» закрытие какой-то там оружейной лавки (пусть и весьма неплохой), и скрестил руки на груди.


— «Больше не возьму», говоришь… — Шинсо дрогнул ртом в неприязненной ухмылке. Подобное в его планы не входило вовсе, — Прости уж за высокопарность, но только жизнь свою кто отдавать будет?


Оружейник поджал губы, нервно пытаясь найти выход из положения. Тут он, почти что подпрыгнув на месте, лихорадочно махнул ладонью, жестом попросив Шинсо ждать на месте, развернулся и спешно исчез за внутренней дверью мастерской. Откуда-то из глубины послышался выразительный грохот дерева и металла. И спустя пару минут оружейник вернулся, держа в руках совсем новенький, судя по внешнему виду, арбалет, и небольшой колчан. Шинсо сузил глаза.


Серебряные болты.


Водрузив оружие и снаряды на стойку, старик выговорил:


— Вот, может, пока это возьмёшь? Клянусь, закончу через пару дней, а пока что можешь взять новенький самострел, — поспешно вскинув руки, он прибавил, — Денег не возьму! Пользуйся сколько угодно — пока твои мечи не проверю.


Шинсо оценивающим взглядом пробежался по арбалету. Он и впрямь был очень даже неплохим — если прикидывать, по деньгам он обошёлся бы примерно в один его нынешний клинок. Вот только была одна небольшая деталь…


— Старик, ты же осознаёшь, что я на клинках бьюсь? Ты мне арбалет предлагаешь.


У него имелись свои принципы. «Арбалет — бесполезное оружие». Один неверный выстрел почти гарантированно дарил тебе не только потерянный попусту болт, но и мучительную и позорную смерть в придачу. Не говоря уже о том, что в движении жизненно важные точки такой рогаткой не выцелить даже при свете дня.


Оружейника, однако, такой ответ ничуть не смутил, и он с готовностью парировал:


— Отлично осознаю! Так же, как помню — стрелять ты умеешь! Старые навыки не пропьёшь. Перезарядить даже ребёнок сможет, а за твою точность уж точно можно поручиться.


Приподняв бровь на такой неожиданный и, тем не менее, странный комплимент, Шинсо тихо выругался. Старик, чёрт его подери, был абсолютно прав: недолгое время в прошлом он действительно пользовался арбалетом. Хотя этот факт из своей биографии он предпочитал по возможности исключить. Так или иначе, старик был косвенно прав и кое в чём другом — ходить по улицам без фламбергов или другого оружия было нельзя. «Кинжалы — не в счёт». Взвесив все «за» и «против», Шинсо, раздражённо тряхнув головой, сгрёб со стола самострел и колчан болтов, и хмуро бросил:


— С тебя причитается. Если помру — смерти тебе от какого-нибудь вампирюги.


С великим облегчением выпустив воздух, старик быстро закивал головой, невозмутимо пропустив мимо ушей любезное пожелание, и одной рукой открыл и накарябал что-то в своей необъятной книжке — вероятно, списал из запасов один арбалет и снаряды.


Взвесив в руке новое временное оружие, Шинсо с лёгким удивлением отметил, что в руку тот ложился лучше, чем можно было ожидать. «Легковат только, на мой вкус». Ситуация неготовых в срок клинков всё ещё выводила его из себя, но особенного выбора всё равно не было. Буркнув слова благодарности, Шинсо махнул рукой на прощание и, убрав арбалет с колчаном за спину, шагнул за порог, жалобно скрипнувший под сапогом.


***


Он пробыл в оружейной лавке намного дольше, чем планировал — солнце уже практически село. Люди почти исчезли с улиц, запершись в своих домах — только попрошайки прятались по углам да поздние торгаши ещё ошивались на площади, зазывая редкий люд. Небо окрасилось в глубокий багровый оттенок — кровавый закат, как его иногда называл сам Шинсо. Кровь, кровь, много крови — кромешная тьма и пустота. Примерно так, в его понимании, ощущалась гибель от клыков твари — и, по совместительству, выглядело окончание любого дня.


С арбалетом на вампиров как следует не поохотиться. Что бы там ни рассказывали о стрелках-охотниках, всё это чушь собачья. Будь они так проворны и ловки — дожили бы до наших дней в куда более внушительном количестве. Не замедляя шага, Шинсо изогнул губы в горькой ухмылке, ещё раз ощупывая самострел за спиной.


Но, прежде так предвкушая сегодняшний день, больше он уже не мог отсиживаться дома, листая потрёпанные и перечитанные на десятки раз книги да любуясь единым в любое время дня и ночи видом из окна. Деньги сами себя не заработают, а вампиры друг друга со скуки кусать не начнут. Придётся осторожничать, но, в целом, пару-тройку дней скверное оружие можно было и потерпеть.


Погружённый в собственные нерадостные мысли Шинсо очнулся слишком поздно — и, не успев среагировать, со всего размаху впечатался в кого-то. Сделав пару нетвёрдых шагов по брусчатке, он всё же удержал равновесие и, чертыхнувшись, с досадой обернулся на того, кто чуть не стал виновником его падения. Перед глазами на секунду пробежали тусклые искры, но ощущение быстро прошло.


Этим «кем-то» оказался совершенный незнакомец, прежде со всех ног спешивший куда-то ему навстречу, а теперь затормозивший прямо напротив Шинсо. Поля широкой тёмной шляпы почти полностью скрывали черты лица, да и, к тому же, человек стоял спиной к солнцу — а, вернее, к последнему кровавому лучу на горизонте. Шинсо медленно сощурился.


Извиняться он, судя по всему, не спешил.


— Ну и ну, — судя по тону голоса, человек едва сдерживал смешок, — Не думал, что такого, как ты, так легко застать врасплох.


Шинсо напрягся. «Это что за хмырь…». Не моргая, он медленно сделал два шага в сторону, заставляя незнакомца повернуть за ним голову. И этого оказалось достаточно, чтобы остатки багрового солнца, больше не гревшие, слегка озарили его лицо.


Его взору предстал молодой мужчина, на вид, возможно, того же возраста, что и Шинсо, с тонкими бровями, светлыми волосами пшеничного оттенка, обрамлявшими лицо, и с насмешливо-дружелюбной улыбкой на губах. Он стоял спокойно, не шевелясь и не выказывая признаков агрессии, почти с любопытством наблюдая за действиями Шинсо — как будто они не столкнулись по его же вине несколько секунд назад. Шинсо выпрямился и пристально уставился на незнакомца прямо, не моргая.


Для бо́льших деталей угасшего на сегодня солнечного света всё равно больше не хватало, но теперь он также приметил, что ростом хмырь оказался слегка пониже, несмотря на то, что оба носили сапоги — попробуй найти сейчас сапоги без каблуков.


Одет незнакомец был совсем не так, как Шинсо — деньги у него явно водились. Он носил длинный плащ цвета ночи, под которым виднелся тёмный жилет с каким-то витиеватым узором вдоль пуговиц, а у шеи — накрахмаленный воротник рубашки. На ногах, помимо таких же чёрных брюк — высокие сапоги со стальными бляхами. Ну, и, конечно же — угольно-чёрная шляпа с до ужаса широкими полями и ремнём со стальной пряжкой на тулье.


Шинсо не был уверен, выругаться ему ещё раз или посмеяться. «Ну и безвкусная роскошь».


Спору нет, незнакомец выглядел крайне элегантно — и оттого, на субъективный взгляд Шинсо, почти что нелепо. А ещё парой секунд ранее он врезался в него на полном ходу. И неизвестно, что тот мог выкинуть в следующий момент.


Любому идиоту известно, что, чем больше у человека денег в кармане, тем нахальнее и непредсказуемее он себя вёдет. Шинсо, однако, предпочитал строить впечатления о человеке, исходя из его конкретных действий — и иногда слов, — а не судить по дороговизне гардероба. Хотя порой — в том числе и сейчас — судить всё же очень хотелось.


Говорят, первое впечатление самое важное… В таком случае, этот напыщенный хмырь провалился в первую же секунду.


Шинсо мельком опустил взгляд на пояс незнакомца. Оружия он не носил. А если и носил, то, по крайней мере, не выставлял его напоказ, что становилось ещё опаснее. «…И ещё интереснее» — мысленно докончил он с невидимой ухмылкой.


— Ну, как, всего меня осмотрел? Как я выгляжу? — оживлённо осведомился незнакомец, всё ещё не двигаясь с места — и правильно делал.


— Ага. Хочешь честного мнения? — приподняв бровь, Шинсо подумал ещё секунду, подбирая слово поточнее, и, не меняясь в лице, заключил, — Вычурный щёголь. Ещё вопросы?


После секундного молчания незнакомец моргнул, коротко фыркнул — и вдруг, откинув голову назад, звучно рассмеялся.


— А ты забавный!


— Есть дело? Если нет — предпочту откланяться. Мне и своих проблем хватает, — процедил сквозь зубы Шинсо. Слово «проблемы» тут же вызвало в голове образ одолженного ему чёртового арбалета, и уж потом — потенциальную головную боль со случайным толстосумом, накинувшимся на него за то, что «посмел нагло сбить его среди бела дня». Уже собравшись уходить, Шинсо развернулся, как тут незнакомец, понизив голос, окликнул его:


— Я слышал, ты местный охотник на вампиров.


Шинсо чуть обернул голову.


— У меня тут есть одно дельце — как раз для тебя. Не желаешь обсудить за стаканчиком-другим?


Незнакомец кивком указал в сторону таверны, стоящей неподалёку и очевидно открытой для посетителей. Сощурившись, Шинсо медленно кивнул, и в ту же секунду хмырь просветлел лицом. Развернувшись на каблуках, он широким шагом устремился в таверну, лишь раз обернувшись, дабы убедиться, что охотник следует за ним.


«А вот это уже интереснее».