Секунда — резкий свист воздуха — и волнистый клинок, загоревшись пламенем свечей, замер в дюйме от чужой шеи.

Шинсо скрипнул зубами.

Треклятая чёрная перчатка кончиками пальцев с небрежной лёгкостью держала острое лезвие.

— Ты… — прошипел сквозь зубы Шинсо. В попытках двинуть клинком чуть дальше он сильнее напряг мышцы, подаваясь вперёд, но без толку. Чистое лезвие, не коснувшееся тонкой кожи, блестело почти издевательски. На губах напротив сверкнула знакомая белозубая улыбка.

— А ты всё не меняешься, — беззлобно хмыкнул Каминари и аккуратно отвёл оружие в сторону, заставив Шинсо извернуть запястье и, в конце концов, опустить меч.

— Есть хоть одна причина, почему должен? — досадливо бросил Шинсо, не ожидая ответа, и с неохотой убрал клинок обратно в ножны. Каминари со смешком пожал плечами, задержав на нём долгий взгляд.

В шумном зале, разносясь над головами толпы, мелодично запела скрипка. Шинсо, вновь опершийся спиной о колонну, сложив руки на груди, без особого интереса обернул голову на звук. Несколько дам в пышных нарядах, замахав веерами, со сдержанным воодушевлением тут же засеменили к своим кавалерам, стуча каблуками по мраморному полу. Каминари с любопытством — не до конца ясно, искренним ли — тоже высунул голову из-за колонны в зал, полный гостей, но, по-видимому, не найдя там ничего особенно занимательного, скоро вернулся на прежнее место. А Шинсо тем временем уже успел изучить взглядом своего горе-заказчика.

Сегодня он был одет не так, как обычно. Привычный и без того богатый жилет с витиеватыми серебристыми узорами заменил другой, такой же чёрный — и ещё более вычурный: на этот раз его украшала изысканная вышивка золотом и облитые таким же золотом пуговицы. (Что-то подсказывало Шинсо — настоящим.) «Пф, теперь почти в цвет волос, да?»

На шее у самого воротника теперь расположился платок, собранный крупной брошью с драгоценным камнем. На сапогах, вместо обычных чёрных пряжек, блестело по точно такому же камню. Прежде простой («…для богатеев») плащ заменил более короткий, теперь закрывая лишь одно плечо, и обрёл довольно высокий воротник; подол его был оторочен той же золотой нитью по краю, и теперь оканчивался примерно на середине бёдер, а не спускался до самой земли. Из-под плаща на запястьях виднелись накрахмаленные и расшитые дорогим блеском манжеты. А на голове…

До смешного широкие поля шляпы, с которой этот вампир не расставался ещё с первой их встречи, сияли.

От простого ремня со стальной пряжкой не осталось и напоминания — теперь тулью опоясывало несколько поблёскивавших золотом лент, и весь головной убор, казалось, усыпали драгоценные камни, отражая свет каждой из тысяч свечей зала. С золотыми лентами, помимо прочего, сплеталось некое подобие бус с кремового цвета шариками, матово сияющими все как на подбор. Шинсо сделал усилие, чтобы сохранить безразличное выражение лица. «Да она… в ней же целое состояние…» Смотреть на шляпу было почти больно.

Однако на самом краю, ничем не скрытый, отчётливо виднелся лихой разрез — несомненно, тот самый, оставленный его рукой не так давно. На губах сама по себе промелькнула удовлетворённая улыбка.

— …Куда такие изыски?

— Нужно соответствовать.

Окинув взглядом застывшего на мгновение Шинсо, Каминари приподнял уголки губ и одобрительно присвистнул:

— А ты сегодня выглядишь не совсем как уличный бродяга, Шинсо!

Шинсо вышел из короткого оцепенения и цыкнул, подавив досадное желание оправить манжеты на стеснявшей движения рубашке.

— Помолчал бы лучше, пижон.

— И волосы подправил, — с интересом продолжал оглядывать его Каминари, потирая подбородок, — Неужели по случаю Торжества?

Шинсо продемонстрировал одну из самых приторных улыбок в своём арсенале, не отрывая взгляда от глаз напротив, и следом, не колеблясь, запустил пальцы в волосы и с душой взъерошил их, возвращая в прежнее всклокоченное состояние. Каминари, раскрыв рот, видимо, хотел что-то сказать, но уже не успел.

— И действительно… — с лёгким разочарованием вздохнул он и посмеялся, — А ведь тебе даже шло.

— Тем же лучше, — хмыкнул Шинсо и напоследок встряхнул копной непослушных волос ещё раз. Как жаль, что облачиться в одежду, к которой он так привык, сейчас не представлялось возможным. Он не ходил в лавку за новой одеждой — зато с какого-то чёрта выстирал прежнюю, а ещё где-то нашёл другую рубашку. Но он всё ещё не мог понять, что в те минуты взбрело ему в голову.

«Точно дурное влияние богатеев».

Будь Шинсо собой десятком лет ранее — вероятно, со стыда бы сгорел. Но теперь, когда эффективность работы в любой ситуации для него стояла превыше всего, подобные действия себя самого вызывали лишь недоумение. Мучиться с непривычной одеждой ради какого-то Торжества? Или же не ради него? Нелогичность собственных поступков, в которых он, в общем-то, обязан был отдавать себе отчёт всегда, сбивала с толку.

И почему он уделял бессмысленным рассуждениям о гардеробе так много времени?

— Где тебя носило? — решил сменить тему Шинсо и, поудобнее расположившись у колонны, выжидающе скрестил руки на груди.

— А я, э-э… — Каминари почесал затылок, прежде чем продолжить, — Я ждал тебя…

— …да только, видимо, не там, — докончил за него Шинсо, и с притворной тяжестью вздохнул, — И почему я совсем не удивлён?

— Ты меня пойми, Шинсо — я и столько знакомых встретил, нужно ведь было хотя бы поздороваться!

Едва раскрыв рот, Шинсо в ту же секунду резко захлопнул его.

«Знакомых?»

Перед глазами потемнело. Рука сама собой потянулась к рукояти меча.

Так вот что за работу ему предложили, а?..

— Не-не-не, ты не так понял! — поспешно замахал руками Каминари, и затараторил, — Они не… Они люди, самые настоящие!

— Да что ты говоришь, — изогнул бровь Шинсо, и не думая убирать руки с эфеса, — Познакомишь, душа компании?

Дело принимало интересный — и довольно сомнительный — оборот — а вот лепет вампира в шляпе ценою в небольшой замок с каждой секундой звучал всё менее убедительно.

— Ну, Шинсо, — взмолился Каминари, — Я ведь правду говорю… погоди-ка, что ты сказал?

Губы Каминари, как по щелчку, привычным движением сложились в игривую улыбочку. Шинсо, моргнув, нахмурил брови. «Ничего особенного?» Откуда-то из-за колонны в отдалении донёсся сдержанно-звонкий смех женщин. Осознание собственной оплошности не успело за возникшим из ниоткуда дурным предчувствием.

— Ну, раз тебе так хочется… — протянул Каминари, с явно несвойственным ему аристократичным изяществом поправив угольные перчатки, и сверкнул глазами.

Шинсо давно так сильно не хотелось прижечь себе язык.

Не успел он и моргнуть, как чужая рука, кольцом обхватив за запястье, рывком повлекла его за собой. Быстро. В груди резко поледенело. Оказавшись против воли вырванным из своего укрытия, Шинсо, чудом не запутавшись в собственных ногах, вихрем понёсся вдоль стены, стуча каблуками по зеркальному мраморному полу. Слишком быстро.

«Какого?..»

На мгновение, почти ослеплённый ярким светом, Шинсо будто оказался на виду у всех и каждого в громадном зале, более не скрытый даже тенью… однако, не успев опомниться, он очутился за ещё одной, точь-в-точь такой же огромной колонной.

Едва ему удалось затормозить — первым рефлексом он выдернул руку из чужой ослабшей хватки.

— Совсем сдурел, кретин?! Что люди подумают, если увидят, как ты носишься по залу будто ошпаренный?

Удержать слова, вырвавшиеся вторым рефлексом, не вышло.

Стиснув зубы, Шинсо в последний момент снизил тон голоса, взяв себя под контроль, и медленно выдохнул. Похолодевшие пальцы, смяв ткань, отчего-то смыкались на чужом воротнике. Сердце от короткой пробежки вскачь пуститься не успело, зато сейчас отдавалось гулким грохотом в висках, заставив на миг потерять трезвость мыслей.

Кто же ещё, конечно, был способен так легко вывести его на эмоции?

С каких пор Шинсо вообще позволял ему это делать?..

Злиться больше всего хотелось именно на себя. Когда он начал так легко терять сосредоточенность? Этой свободой он не имел права обладать, пока не испустит последний вздох. Иначе испустить его придётся намного, намного раньше.

Каминари, почти прижатый спиной к белоснежной колонне, по-видимому, не слишком старался вырваться из чужой хватки. Примирительно подняв руки вверх и будто стушевавшись («Показалось?»), он проговорил:

— Да не волнуйся так — я слишком быстрый, куда им меня увидеть?

Шинсо раскрыл было рот, готовый высказать всё, что о Каминари думал, но одёрнул себя. «Контроль». Он устало выдохнул, опустив голову, и процедил:

— А ушей у них, по-твоему, тоже нет? Мы не на окраине города, где живут разве что крысы да босяки. Хочешь бегать — снимай чёртовы каблуки. Твой топот даже глухой за версту различит.

Каминари заулыбался так, словно действительно был готов здесь и сейчас сбросить сапоги на пол. Ледяным взглядом Шинсо мягко намекнул, что затея эта в данной ситуации была не самой удачной.

В голову вдруг пришла ещё более глупая мысль. Плевать на вампира — он за минуту мог унестись хоть на другой конец города, и ни с огнём его не сыскать, ни с ищейками. Ноги Шинсо же физически не способны были передвигаться на такой скорости по собственной воле. Его с радостью вздёрнули бы просто за банальное пребывание здесь, и вспоминать бы не стали. «Так какого дьявола первый, о ком я подумал — этот…»

— Ах, так вот, — Каминари с лёгкостью выскользнул из ослабшей хватки чужих пальцев и мимолётно оправил ткань воротника, — Я забыл кое-что…

«Ну, конечно».

Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто действительно не обратил на них внимания, Шинсо выжидающе уставился на него, с трудом подавив желание закатить глаза. Уж кто-кто, а этот, с ветром в голове, не менялся. Каминари, недолго порывшись под плащом, видимо, извлёк оттуда небольшой предмет, зажав его в перчатке, и негромко попросил:

— Дай-ка руку.

Приподняв бровь, Шинсо не без подозрений, но всё же раскрыл пальцы. На ладонь ему почти невесомо опустилось небольшое…

«Кольцо?..»

Он дёрнул уголком губ и уставился на лицо напротив в немом вопросе. Каминари, издав слегка неловкий смешок, качнул полями шляпы, и пояснил, кивнув на кольцо:

— Надень его.

Шинсо посчитал нужным испепелить въедливым взглядом сначала Каминари, а затем и странный предмет. Довольно широкое кольцо, слегка потёртое, на вид напоминало серебряное. Однако вместо драгоценных камней, излюбленных знатью, кольцо украшало выгравированное на нём изображение воронова крыла, пронзённого кинжалом.

«Что за нелепица…»

— С чего бы?

Шинсо не имел опыта ношения дорогих безделиц — и не только потому, что у него не было на них лишних средств. Для него они не только являлись бесполезными, но и могли помешать в бою. А в пылу сражения любая помеха могла стать критической. Словом, кольца обладали всеми теми качествами, что прямо противоречили его цели пребывания здесь.

— Это на время — пока ты на Торжестве, — как всегда, не удосужился дать прямого ответа Каминари, и прибавил, — Я подумал, что ты мог бы и показаться людям, тем более что…

Он снова окинул взглядом Шинсо с ног до головы, и, сощурившись то ли оценивающе, то ли — пряча смешок, докончил:

— Тем более что выглядишь ты не так уж плохо.

— А мне тебя за это благодарить нужно? — сухо поинтересовался Шинсо, бесстрастно взвешивая кольцо в руке и словно бы готовясь к броску. О своём внешнем виде он всё равно беспокоился в последнюю очередь — так что похвала, если это действительно была она, вышла явно так себе.

«…Сказал тот, кто, как мог, вычистил всю одежду к Торжеству, как будто не должен был присутствовать на нём как невидимый стражник».

Каминари лишь легко пожал плечами, не удивлённый реакцией. Однако следом он, видимо, решил вытянуть свою козырную карту. Блеснув янтарными глазами, он приподнял уголки губ, и как бы между делом прибавил:

— Покажешь это кольцо при случае — и не будут донимать вопросами.

Моргнув, Шинсо с плохо скрытым одобрением хмыкнул:

— А вот это мне по душе.

На мгновение он задержался, с долей неуверенности уставившись на предмет в ладони. Крыло ворона, кинжал, серебро…

Широкое кольцо, обхватив указательный палец бодрящей прохладой, село как влитое. «Кольца принадлежности к роду носятся на указательном пальце…» — всплыло в голове будто бы отрывком из книги. Память порой вмещала в себя удивительно странные вещи.

— И с кого ты его снял? — изогнув бровь, уточнил Шинсо, невольно рассматривая украшение.

— Чего же сразу «снял»? — притворно обидчивым тоном возмутился Каминари, но, как и всегда, быстро сбросил театральную маску. — Да так, была тут одна семья — род борцов с нежитью.

— С вампирами? — переспросил Шинсо.

— О, не только с ними, — махнув рукой в перчатке, ответил тот, и в задумчивости потёр подбородок, прикидывая. — Думаю… да, думаю, тебя тогда и на свете ещё не было.

— Ясно, — кивнул он. Остального знать ему было необязательно. Главное, чтобы безделица выполняла обещанную функцию. — И не напомнишь-ка, с чего я должен «показываться» кому-то? Надеюсь, ты не забыл, зачем сам меня нанимал.

Взгляд Каминари уже блуждал по залу, наполненному огнями, блеском, топотом каблуков и взмахами богатых вееров. Шинсо в раздражении тряхнул волосами.

— …М-м, нет, не забыл, конечно. Но неужели ты думаешь, что кто-то покажется прямо сейчас, в такой огромной толпе людей?

Шинсо фыркнул, подавив секундное смущение от слов, произнесённых им самим не так давно. Он и сам прекрасно понимал, что вампиров — по крайней мере, сейчас — на этом пиршестве знати не сыскать.

Мысли его вновь вернулись к началу — к само́й авантюре найма охотника на вампиров для столь пышного празднества. Вся эта затея, покручиваемая в его голове раз за разом, с каждой секундой имела всё меньше смысла. Ждать пришлось бы долго, да и истреблять тварей, если те всё же соизволят заявиться, необходимо точечно и бесшумно, чтобы не разводить паники. Погрузившись в размышления, Шинсо безучастно разглядывал драгоценные камни на шляпе Каминари.

«Видимо, поэтому и нужен был кто-то с опытом за плечами».

Но почему именно сегодня, и здесь? Намного эффективнее было продолжать отлавливать кровососущий сброд на улицах, где для тех пускай и было больше укрытий, но и добыча прямо-таки шла им в руки, и те с лёгкостью теряли бдительность. Это знал Шинсо, да и этот щёголь не мог быть настолько глуп. Всех жертв до единой всё равно было не избежать — спасти весь город он способен не был и к этому не стремился. Так с чего бы специально нанимать его на Торжество, на которое едва ли сунулись бы простые кровопийцы, а вероятность устроить лишний переполох была высока как никогда? Всё это не имело рационального объяснения.

«…Только если он не знал заранее, что здесь будут вампиры».

Ход мыслей Шинсо прервал внезапный взблеск перед глазами, и он моргнул, проясняя взгляд. Каминари, прежде со сдержанным любопытством оглядывавший зал и гостей из-за колонны, вдруг встрепенулся, отчего поля его шляпы ожидаемо подпрыгнули, а камни на них заиграли бликами света. Взгляд его янтарных глаз загорелся, и он живо указал подбородком куда-то в толпу — будто, скорее, для самого себя, нежели для Шинсо. Проследив за его взглядом, Шинсо, сощурившись, присмотрелся, но, вопреки некоторым ожиданиям, не увидел ничего необычного. Всё те же сиявшие ткани и камни, всё те же одинаковые фарфоровые лица, всё те же блюда и напитки из золота.

— Я останусь здесь. Мне там делать сейчас нечего, — скрестив руки и прислонившись спиной к колонне, бросил Шинсо, ссутулившись.

«Пусть идёт и веселится в своё удовольствие, коли хочется. Ему-то, как-никак, это совсем не в новинку». Почему-то мысли будто почти прозвучали в голове вслух.

Обнаружив, что Шинсо и вполовину не так заинтересован происходящим в зале, Каминари отвлёкся от созерцания торжества и немного погодя шагнул обратно за колонну, остановившись прямо напротив него. Тот, бесстрастно отвернув голову, без особого интереса принялся разглядывать фрески на стенах, еле заметно поджав губы. Грудь изнутри еле ощутимо чем-то жгло; чем-то, от чего хотелось избавиться.

«Что ещё ему от меня нужно…»

Взгляд случайно — на долю мгновения — набрёл на бледное улыбающееся лицо напротив.

И застыл.

Янтарные глаза хитро сверкнули в тени. Весь шум зала, полного людей, затих — на долгую секунду, которая не кончалась.

Музыка пропала. Голос, казавшийся тише обычного — но как никогда ясный — прозвучал словно у самого уха, почти вибрируя, невольно прогоняя по спине табун мурашек.

— Шинсо, только не говори, что стесняешься туда выйти?

Не в силах пошевелить и пальцем, не в состоянии вынырнуть из жидкого янтаря, поглощавшего, затягивавшего всё глубже, Шинсо буквально прирос к полу. Колонна позади, казалось, уже не держала — держал тягучий, будто горячая смола, взгляд, не позволяя даже вдохнуть. Кончики пальцев еле заметно начали неметь. «Ками…»

И в тот момент, когда последний воздух, казалось, покинул лёгкие, глаза напротив пару раз моргнули с долей растерянности, тускнея — и Шинсо, бессознательно вцепившись в рукоять клинка, судорожно схватил ртом воздух, тяжело закашлявшись.

Шум зала вновь накрыл своей суматохой и гомоном, мелодия скрипки протяжно запела, высоко разносясь над головами гостей — как будто этой секунды не было.

— Паршивец, — первое, что сорвалось с губ Шинсо, едва он отдышался и вернул себе способность мыслить, — Что это за чертовщина была?

— Прости, — сбивчиво пробормотал Каминари неожиданно поникшим голосом, отступив на шаг назад и теперь часто моргая, — Что-то я увлёкся…

Брови Шинсо взлетели вверх.

«Увлёкся?» Такого раньше… точно не было.

«Откуда это вообще взялось?»

Выяснять это, в общем, сейчас не хотелось от слова «совсем» — зато ох как хотелось высказать пару ласковых. Что этот остроухий себе надумал? Наконец, решил оставить театр притворства и расправиться с ним, так сказать, при торжественной обстановке? Вопросы так и рвались с языка, да и момент для них был более чем подходящий.

Однако нечто в голосе Каминари заставило его остановиться.

Повисло неловкое молчание. Жгучее ощущение в груди утихать, видимо, и не собиралось, загоревшись вместо этого ещё сильнее. «Какого дьявола… разочарование?..» Шинсо поджал губы.

С каких пор он стал так легко поддаваться эмоциям?

Каминари, помявшись с ноги на ногу, наконец, приподнял голову, всё ещё не переставая моргать и не поднимая глаз. И вдруг осознание как будто из ниоткуда пришло единственной мыслью в голове.

«Я его уже таким видел».

Отсутствие улыбки на бледном лице, раздражавшей своим искренним ребячеством и не пойми откуда бравшимся неиссякаемым светом, напрягало, и объяснить это себе было ещё труднее, чем признать. С головой, нелепо втянутой в плечи, и со стиснутыми в кулаки ладонями, он выглядел почти как…

«Как, чёрт побери, провинившийся в чём-то ребёнок».

Сил больше не осталось. Еле слышно что-то прошипев себе под нос, Шинсо тряхнул головой — и, выбросив вперёд руку, с силой щёлкнул Каминари по краю полей шляпы, заставив драгоценности на них резко вспрыгнуть, заиграв светом. От неожиданности Каминари вскинул голову — и поневоле обратил на него оторопелый взгляд круглых глаз. Тягучий янтарь давным-давно потух, и от прежде опасного, затягивавшего в неведомую глубину блеска, не осталось и следа.

— Осточертел своей кислой миной. И обязательно было устраивать этот чёртов спектакль?

— Прости, — повторил Каминари, но теперь на губах его, немного погодя, вновь заблестела прежняя игривая улыбка, — Просто ты выглядел так, будто сейчас уснёшь со скуки.

— И ты решил меня развеселить, так, что ли? — закатил глаза Шинсо. Ощущения, испытанные им в тот момент, мысленно он до сих пор не мог толком описать, но на веселье было точно не похоже. Как и, впрочем, на последнюю секунду перед смертью, несмотря на исключительную паршивость ощущений — эту «последнюю секунду» он успел прочувствовать в своей жизни слишком уж большое количество раз, так что её уж не спутал бы ни с чем другим.

— Да нет же. Я не ожидал, что на тебе эффект скажется так быстро, а потом и сам… Сложно объяснить.

Шинсо какое-то время разрывался между вариантами ответов «Потрудись уж» и «Неудивительно — с кого я вздумал спрашивать?», но, в конечном счёте, предпочёл издать тяжелейший вздох из всех возможных. «Полная бессмыслица… и что значит это «на тебе эффект сказался так быстро»?» Он нервно усмехнулся, качнув головой. «Я почти чувствую себя униженным, знаешь ли».

— Плевать. Но будет не плевать, если вздумаешь попробовать такое ещё раз. Не забывай, с кем имеешь дело.

Каминари пару раз кивнул. В глазах его, опять искрившихся озорством, очевидно, не промелькнуло и тени страха.

— Отвечая на твой вопрос — нет, чёрт подери, я не стесняюсь, — скривил губы Шинсо, — Если тебе был нужен ответ на такой глупый вопрос, необязательно было доводить меня до полуобморочного состояния.

— Стой, всё было настолько?.. — с беспокойством в голосе переспросил Каминари. Шинсо в ответ только приложил ладонь к лицу, выдохнув.

— Чёрт подери, да если бы было — ты бы уже здесь не стоял.

«Или не стоял бы я» — с досадой докончил про себя Шинсо. Так или иначе напоминать себе о разнице в их силе лишний раз точно не хотелось.

— Так ты пойдёшь со мной? — тут же обрадовался Каминари, и поля угольной шляпы, усыпанные блеском, подпрыгнули в такт.

— Я… — Шинсо осёкся, и поджал губы.

Подолгу принимать решения было не в его привычках. Но был ли у него выбор?..

«Остаться здесь, на страже, как и должен был с самого начала — или пойти в зал, полный разодетых важных шишек всех мастей, в сопровождении точь-в-точь такой же важной шишки».

«…вот только эта — на твоей стороне».

Случиться могло всё что угодно. Едва ли кто-то ещё здесь осведомлён об одиноком бродяге с клинками на поясе, едва ли захочет об этом и умолчать. Пройдут считанные минуты — и оставить его бродить по залу тоже захотят едва ли.

Полагаться на кого-то ещё? Мысль об этом не приносила и капли спокойствия. За всю сознательную жизнь он мог положиться лишь на серебро. С тех самых пор, как ему впервые вложили в руку клинок, это оставалось неизменным.

Взгляд ненароком упал на серебряное кольцо с крылом ворона.

Но разве он уже не поступался своими принципами?

Где-то внутри кипела ожесточённая борьба, но он не мог дать имени ни одной из сторон. И почему теперь отбросить лишние колебания и привычно взяться за рутинную работу казалось сложнее, чем раньше?

«Что изменилось за эти месяцы?..»

— Хотя бы три причины, почему я должен быть там? — слова не прозвучали настолько цинично, насколько хотелось. Голос на секунду потерял прежнюю силу, и — бесконтрольно — раздался почти что жалобно. Янтарные глаза напротив, смеясь, сощурились в шутливой задумчивости.

Ему, в действительности, не нужно было и одной.

В голосе Шинсо — на задворках мыслей — впервые промелькнула лишь тень, которой ему самому было никогда не увидеть. Тень надежды, что это решат за него.

«Назови три причины, почему я должен быть там».

Неожиданно Каминари бодро подал голос, вырвав его из мутных и беспорядочных метаний.

— Ну, что ж, ладно, первая — там точно хорошая выпивка! Даже я её не смог вынести! — с какой-то странной гордостью провозгласил Каминари, ткнув себя большим пальцем в грудь и вспрыгнув полями шляпы. Шинсо, вскинув голову, удивлённо моргнул — и в следующую секунду прыснул в кулак, безуспешно попытавшись приглушить им звук.

— Ну и оценка знатока, ничего не скажешь.

— Смейся-смейся, да только она разве подводила? — ловко парировал Каминари (Шинсо вновь подавил лёгкий смешок), и следом, не теряя времени, махнул рукой через плечо в сторону столов, ломившихся от яств, — Вторая — еда там, наверняка, тоже просто отменная!

Мысли запнулись о неловкое «наверняка». «Действительно, уж о вкусе человеческой пищи вампирам говорить явно не приходится». Но эта мысль не промелькнула в голове бесследно, и неизбежно потянула за собой другую. На сердце ощутимо помрачнело.

«Пища, да?»

Взгляд скользнул по бледной коже и белоснежным зубам, что при свете свечей казались почти того же цвета.

Шинсо фыркнул, тряхнув головой:

— И с чего ты так уверен, что я имею право хотя бы приближаться к этим столам?

— А почему нет? — Каминари с лёгкой ухмылкой указал пальцем на серебряное кольцо Шинсо, — Чем тебе не разрешение и приглашение к трапезе?

— Как-то слишком легко, — с сомнением протянул он, бросив взгляд на украшение.

— Возможно, — согласился Каминари, — Но подумай сам — насколько просто силой снять кольцо с пальца охотника на нежить и присвоить себе?

— Не сложнее, чем капнуть мышьяком в напиток, — скептически отозвался Шинсо, но, всё же, небрежно качнул головой в подобии кивка, — Хотя, я и сам бы, наверное, с некоторым уважением посмотрел. Ладно, убедил. Все лишние вопросы, за отсутствие которых ты мне, кстати, клялся на смертном одре, будут тут же отосланы тебе.

— И ни на каком смертном одре я не клялся, — беззлобно фыркнул Каминари, но всё же утвердительно покивал, поправив воротник. Взгляд Шинсо случайно упал на руки Каминари, как всегда одетые в безупречно чёрные перчатки. Ни единого кольца ни на одном из пальцев у него не было. «Кем же ты им представляешься?..»

— Ну, ладно, а третья? — спросил уже скорее из принципа, нежели из надобности Шинсо, приподняв брови в ожидании.

— А третья, хм… — на этот раз Каминари и вправду задумался на несколько долгих секунд. Но прежде чем Шинсо успел что-либо произнести, тот, растянув губы в светлой улыбке, просто ответил:

— Тебе не придётся стоять тут в одиночестве!

***