Звонко щёлкнув каблуком по полу, из людских рядов выступила высокая, статная мужская фигура. И, не медля ни секунды, стремительным шагом двинулась им навстречу.

Шинсо невольно напружинил мышцы, будто готовясь к прыжку. «Что это за…» Более не сдерживаемый путами толпы аристократов, мужчина, казалось, с каждым шагом всё набирал и без того нечеловеческую скорость. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Шинсо бросил быстрый взгляд сначала на Каминари, а затем на Момо. Оба они, на вид, совсем не беспокоились, а напротив, уже в ожидании обернулись к неизвестному. На губах девушки, прикрытых веером, заиграла радостная улыбка. Выражение же лица Каминари прочитать, на удивление, было вовсе невозможно.

Но у Шинсо даже не осталось на это времени. Потому как в следующую секунду, перекрыв собою весь гомон зала, отскакивая от стен и взвиваясь, казалось, под самый потолок, зычно прогремел густой мужской голос:

— Неужели!

Шинсо слегка вздрогнул и непроизвольно шагнул в сторону Каминари, но так и замер — потому что неизвестный мужчина устремился прямо в его сторону. Момо, взмахнув веером, несдержанно засеменила навстречу прибывшему, светло улыбаясь, и Шинсо, оставшись позади обоих, оказался частично скрыт силуэтом её пышного платья. Каблук вновь звонко цокнул по белоснежному мрамору пола, и неизвестный остановился на месте.

Пред ними предстал широкоплечий молодой мужчина в небольших очках с серебристыми дужками, с иссиня-чёрными волосами, гладко убранными назад, и цепким, пристальным взглядом тёмных глаз. Он был облачён в элегантный длинный фрак с золочёными пуговицами и широкими расшитыми манжетами. Воротник белой рубашки был наглухо застёгнут на все пуговицы, а шею обвязывал белоснежный платок. Вся одежда, казалось, сидела по фигуре настолько безупречно, что, вкупе с идеальной выправкой, зрительно делала мужчину ещё выше. Не было ни единой лишней детали. От всего его образа буквально веяло словом «благородство».

Вытянув руки по швам, мужчина окинул Каминари изучающим взглядом, набрал в лёгкие побольше воздуха, и с воодушевлением громогласно пробасил снова:

— Неужели! Я слышал, вы пришли! — с этими словами он резко выбросил правую руку в белоснежной перчатке вперёд, протягивая её Каминари. Шинсо, с настороженностью следивший за каждым движением незнакомца, снова непроизвольно дрогнул. Отвести ладонь от рукояти пока было слишком тяжело.

Звучный мужской голос, так или иначе, привлёк внимание нескольких гостей неподалёку — и, судя по их дружественно-почтительной реакции, мужчина многим из них был более чем знаком. «Да кто это вообще такой?» Каминари с долей неловкости улыбнулся ему, однако охотно пожал протянутую руку и приветственно кивнул.

— Хорошо ведь время от времени видеться с друзьями, не думаете?

— Несомненно! — воскликнул мужчина, и возбуждённо прибавил, ещё раз встряхнув руку в рукопожатии, — Безмерно рад видеть вас сегодня, безмерно!

— А вы всё так же энергичны, — посмеялся Каминари и мягко высвободил ладонь, тут же указав ею на девушку подле себя, заулыбавшись, — Смотрите, кто здесь? Вы ведь ещё не виделись сегодня, не так ли?

Мужчина тут же подскочил к девушке (та, казалось, вовсе не удивилась) и, с удивительной мягкостью взяв её ладонь в кружевной перчатке, оставил на пальцах невесомый поцелуй вежливости. Момо тихо хихикнула и закивала, следом сделав небольшой реверанс будто бы для вида.

— Вы, как всегда, чудесно выглядите, — взглянув ей в глаза, с чувством промолвил мужчина, — Позволю себе спросить — никто ведь не смел донимать вас? Зная о вашей известности, и о масштабах Торжества…

— Да, действительно, был тут один такой, — заулыбалась Момо, и бросила хитрый взгляд на стоявшего подле неё Каминари, — Только, боюсь, вам он придётся не по зубам.

— При всём уважении — где этот господ… — казалось, чуть не задохнувшись от неподдельного возмущения, тут же распалился тот, но девушка со смешком прервала его простодушную оду справедливости, коснувшись плеча мужчины пальцами.

— И опять меня выставили крайним — что за досада, — беззлобно фыркнул от смеха Каминари и, сбросив деланную торжественность, дружественно пожал руку мужчины ещё раз, и несильно хлопнул его по плечу, — Рад вас видеть.

С приходом мужчины атмосфера заметно оживилась. Даже толпа вокруг, казалось, зашевелилась; всё больше взглядов с интересом задерживались на скромной, тепло общавшейся компании из двух благородных господ и прекрасной дамы — все трое, без сомнения, в той или иной мере были известны людям.

Пока что остававшийся в стороне Шинсо, всё ещё напряжённо постукивая пальцами по рукояти и не сводя глаз с неизвестного, сделал для себя изумительное открытие. Оказывается, существовали на свете люди, ещё более неутомимые, чем Каминари. Один такой сейчас стоял прямо перед ним, и ни на секунду не переставал двигаться, бойко поворачиваясь то к одному, то к другому, в перерывах ещё и успевая кивнуть кому-нибудь в толпе позади себя — и тут же возвращаясь к оживлённой беседе как ни в чём не бывало.

«Невероятно…»

Шинсо коротко вздохнул. Сей нескончаемый поток энергии был направлен даже не в его сторону, однако на него уже успела навалиться некая усталость. Даже Каминари время от времени давал ему перевести дух. «Энергетический вампир?..»

— А как поживает ваш почтенный старший брат? — поинтересовался Каминари, чуть склонив голову набок.

— Как никогда полон сил! — воодушевлённо отозвался мужчина, выпятив грудь, и в глазах его заблестела гордость, — Недавно сам король наградил его новым титулом — он достоин этого после всех стараний, это уж точно!

— И вы, не сомневаюсь, так же отлично подходите на это место, — сощурившись, улыбнулся Каминари, — Меньшего от вас и не ожидаешь.

Мужчина, на удивление, на секунду потерялся, и тут же активно замахал руками, протестуя:

— Ничего подобного! Мне до него ещё расти и расти.

— Меньше, чем вы думаете, — прибавила с тёплой улыбкой Момо, почти что по-приятельски коснувшись его предплечья, и обмахнувшись веером.

Светский обмен любезностями как ни в чём не бывало продолжался. И в тот момент, когда Шинсо подумал, что о нём успели благополучно забыть — мужчина в очках вдруг оторвался от беседы, и резко развернулся прямо к нему. Повисла короткая тишина.

— Позвольте поинтересоваться, — не сбавляя зычного тона голоса, мужчина обратился к нему напрямую, — Кто вы?

Шинсо, невольно задержавшему дыхание, пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы остаться стоять на месте — и не моргнуть под взглядом тёмных и пронзающих насквозь глаз. По какой-то причине, не сдавать позиций перед надвигавшимся на него мужчиной было намного сложнее, чем казалось вначале. Несмотря на то, что ростом он едва ли превышал Шинсо — аура его неумолимо заставляла ощущать себя тише, незначительнее, и меньше. Шинсо стиснул зубы. «Ничего приятного».

Толкового ответа на такой простой вопрос в голову, хоть тресни, не приходило. Можно ли было называть своё настоящее имя? Просто назвать липовую семью? Но он даже понятия не имел, кто был её главой. «Когда я успел растерять весь разум?» Шинсо почувствовал себя ещё более глупо. Согласился на цирк с родовым кольцом, а теперь был вынужден разбираться с последствиями сам. «Как выйдем с Торжества — я его точно…»

Но прежде чем он, раскрыв рот, успел произнести хоть звук, в разговор, разбив гнетущую тишину, ловко вмешался Каминари. Сложив руки на груди, он выступил вперёд и с притворной укоризной качнул полями шляпы:

— Поверить не могу… При всём уважении — разве до́лжно вот так допрашивать гостя и не представиться прежде самому?

Мужчина, отвлёкшись, обернулся на него — но вместо того, чтобы выразить негодование, тут же сконфуженно заморгал, приоткрыв рот. Момо быстро заслонила веером всё личико и отвернулась в сторону, едва сдерживая смех. Каминари, в свою очередь, на удивление, держался почти искусно.

— И правда, что же это я… Прошу, простите мою грубость, — мужчина без колебаний склонил голову.

На этот раз стушеваться черёд пришёл уже Шинсо. «Что за… разве не я секунду назад должен был прощения просить?..» За что — он понимал не до конца, однако ощущение осталось именно такое. Поразмыслить над этим времени ему, вновь, не дали — мужчина, тут же вытянувшись в струну, громко представился:

— Меня зовут Тенья, из рода Иида. Наша семья обычно занимается учреждением крупных мероприятий. Большинство из них существуют по слову самого короля. Торжество Жизни — в их числе.

Несколько новых взглядов заинтересованно скользнули сперва по Тенье, а затем, с нотой снисходительного презрения — по тому, кто оказался достаточно невежественен, чтобы спросить об имени столь известной персоны. Самого́ Тенью, однако, необходимость в дополнительном представлении, судя по всему, ни капли не смущала.

— Сегодня за главного оставили меня… — он помедлил, не уверенный, насколько детально ему следовало изъясняться, но всё же продолжил, — Мой брат Тенсей — вам наверняка знакомо это имя вместо моего — чаще всего заведует Торжеством и прочими крупными празднествами. Но в последние дни он не покидает королевской службы. Вот почему я здесь.

Каминари, так же выслушав его, удовлетворённо покивал за его спиной и весело переглянулся с Момо. Шинсо вновь позволил себе окинуть его внимательным взглядом с ног до головы. Несмотря на безупречно прилизанную внешность, выглядел он, пожалуй, едва ли старше самого́ Шинсо. «И уже руководит целым парадом?»

Но смущал его не столько внешний вид. Кричащая искренность этого Теньи просто сбивала с толку. А, несмотря на то, что в обществе аристократов искренность качеством считалась почти оскорбительным — этот аристократ, видимо, умудрился не только не обращать на это внимания, но и заработать себе признание среди знатных господ. «Либо, что намного более вероятно, признание ему заработала фамилия его отца».

— А теперь, полагаю, я обладаю правом спросить то же и у вас? — скорее утверждая, нежели спрашивая, произнёс Тенья. Шинсо, напряжённо кашлянув, поджал губы. Его глаза нашли взгляд чистого янтаря. Каминари, не моргая, еле заметно кивнул. Шинсо вдохнул поглубже и, наконец, проговорил:

— Я Шинсо. Не могу сказать многого, кроме того, что эти клинки… — он едва коснулся правой рукояти клинка, попутно продемонстрировав надетое на пальце кольцо, — …служат правому делу.

Выражение лица Теньи резко поменялось. Серьёзная сосредоточенность, пролегавшая морщиной между тёмными бровями, на несколько мгновений испарилась без следа. С долей растерянности приоткрыв рот, он моргнул, и во взгляде его, устремлённом на кольцо, промелькнуло чёткое узнавание.

— Вот оно что… я понимаю вас. Что ж, лорд…

— Не нужно «лордов», — перебил его Шинсо, махнув рукой, — Просто «Шинсо» вполне устроит.

Тенья, прочистив горло, выпрямился (хотя, казалось бы, куда уж больше) и с нескрываемым почтением — и плохо скрываемым волнением — склонил голову:

— Как скажете… Шинсо.

Он протянул широкую ладонь в белой перчатке, и Шинсо сухо пожал её. В глазах мужчины, казалось, роилась сотня невысказанных вопросов и мыслей — однако правила этикета всё ещё стояли превыше, и Тенья, помешкав, ограничился лишь одним:

— Какими же, если позволите, вы здесь судьбами?

Шинсо еле заметно дёрнул уголком губ. Судя по всему, от чопорного «вы» ему не суждено было отделаться до самого окончания вечера. Ответ на вопрос, однако же, пришёл сам собой:

— Просто исполняю свой долг, — и коротко хмыкнул, не сдержавшись, — Если, конечно, придётся.

Лицо Теньи на секунду потемнело — неясно, от сомнения ли, или от беспокойства — однако он быстро взял над собой контроль, и лишь коротко кивнул в ответ.

Хоть где-то ему можно было назвать правдивую причину. Почему-то эти люди не казались ему теми, кто тут же вызвал бы стражу при упоминании им ночных тварей, или, по меньшей мере, стали бы впадать в панику.

А что до доверия… Ему доверие окружающих — не воздух в лёгкие. Без него спокойно можно было прожить. Он не рассчитывал, что хоть кто-то в этом холеном золотом зале до сих пор верил в существование вампирской расы — не говоря уже о её активном процветании. Главное — лишь бы не мешали делать работу, ради которой он был нанят.

Кольцо, тем не менее, своё дело сделало. В крайнем случае, его, живого наследника рода охотников на нежить, могли посчитать спятившим. Не худший титул из присвоенных.

Замолчав, Шинсо встретился взглядом с Каминари. Тот чуть склонил голову, пряча глаза под полями шляпы, и на его губах блеснула удовлетворённая улыбка. Шинсо едва сдержался, чтобы не фыркнуть вслух.

— Так что же, — вежливо присоединилась к разговору Момо, перетягивая часть внимания на себя и попутно разбавляя молчание, что грозилось вот-вот стать неловким, — Тенья, неужели и в этом году будете по уши в делах на Торжестве?

Мужчина, расправив плечи, с готовностью кивнул:

— Естественно — тем более что на этот раз за моими плечами не будет брата. Кому хочется, чтобы здесь всё пошло кувырком?

Момо, судя по всему, ожидавшая такого ответа, с улыбкой вздохнула:

— О, уверяю вас — каждый год ваша семья всё устраивает с такой щепетильностью, что даже кубки на столах уже стоят в установленном порядке. Не думаю, что вы не можете позволить себе расслабиться хоть ненадолго.

Шинсо с лёгким холодком вспомнил, как взял с одного из столов первый попавшийся кубок, и совершенно точно оставил его в абсолютно другом месте. Каминари с любопытством обернулся на один из столов и, быстро изучив его взглядом, поражённо приоткрыл рот.

— Может быть, вы и правы… — с сомнением пробормотал Тенья, — Но что подумают люди, если увидят, как устроитель всего вечера, да ещё и младший сын главы отлынивает от дел и лодырничает?..

— Подумают, что этот устроитель всего вечера решил затеять небольшую заслуженную передышку и насладиться общим весельем и изысками Торжества, — Момо мягко улыбнулась, и кивнула в сторону небольшого скопления людей, — Слышите, как чудесно скрипка играет? Душа так и пускается в пляс.

Тенья послушно проследил за направлением её взгляда. Пёстрая оживлённая толпа вдалеке, кажется, наслаждалась вечером в компании друг друга, попивая вино из дорогих кубков и краем уха слушая искусного скрипача. Черты лица мужчины при взгляде на безмятежное веселье знатных господ и вправду немного смягчились.

— Что же, только если ради вас…

Но тут взгляд его тёмных глаз живо взблеснул светом свечей, и мужчина, прервавшись на полуслове, встрепенулся, словно озарённый внезапной мыслью.

— Боги, как я мог забыть! Я же как раз хотел кое с кем вас познакомить! — на этот раз Тенья, обернувшись, обратился одновременно и к Момо, и к Каминари. Шинсо же вовремя посторонился, потому как мужчина вновь принялся активно и бурно жестикулировать.

— И Шинсо тоже? — уточнил с лёгкой улыбкой Каминари, на секунду бросив на него взгляд, сквозивший озорством. Шинсо мысленно ругнулся.

— Стало быть, так, — спохватившись, закивал Тенья. Видимо, ему всё ещё было непросто привыкнуть, что в их небольшой компании на какое-то время стало на одного человека больше.

— И кто же это может быть? — с интересом выглянула Момо из-за веера, и невольно обвела глазами пространство зала вокруг, но, очевидно, была не в силах отыскать этого «кое-кого» среди десятков гостей.

— Один мой хороший знакомый… Он должен быть сегодня здесь, — помедлив, Тенья, слегка нахмурив брови, повертел головой в его поисках, — Но что-то я его не вижу.

Тут из толпы, держа в одной руке поднос, ловко вынырнул чей-то быстроногий низенький слуга и, не оглядываясь по сторонам лишний раз, стремительно направился прямо к их небольшой компании. За пару мгновений Момо успела с лёгким удивлением вскинуть брови, переглянуться с Теньей, озадаченным не меньше, обернуться к Каминари (тот лишь молча пожал плечами), и обменяться взглядами с Шинсо, заметившим приближение неизвестного раньше остальных. Не прошло и нескольких секунд, как слуга, ловко огибая других гостей, приблизился к ним шагом и, почтительно склонив голову, проговорил, слегка запыхаясь:

— Господин Тенья, леди Момо, почтенные господа… Мне было велено передать вам фирменное вино из наших лучших погребов, — он остановился, переведя дух, и протянул широкий поднос с золочёными кубками, доверху наполненными вином богатого багрового оттенка. Дождавшись, пока все четверо («Даже мне хватило?..») возьмут предложенное вино, слуга прибавил:

— …и послание для вас, господин Тенья.

Он передал мужчине небольшую простую записку, сложенную вчетверо, поклонился и, не тратя ни секунды более времени благородных господ, поспешил удалиться в другой конец зала, мигом растворившись в толпе. Тенья, одной рукой развернув листок, быстро пробежался глазами по строчкам, и в ту же секунду губы его дрогнули в непроизвольной улыбке. Шинсо моргнул — не показалось.

— Кто бы знал… — подавив смешок, покачал головой Тенья, пряча записку, — Кажется, теперь я знаю, где мой хороший знакомый. Не будете ли против небольшой прогулки, уважаемые?

***

— «Ищу место потише»? Неужели Торжество уже показалось вам столь утомительным?

Тенья, заранее почтительно-приветственно склонившись, сделал шаг за одну из малоосвещённых колонн и обернул голову к неизвестному, скрытому тенью от любопытных глаз толпы. Небольшая компания, следовавшая за ним по пятам, остановилась чуть поодаль в ожидании.

В этой части зала, что находилась дальше всего от людской суеты и мелодий музыкантов, казалось, даже свет был более тускл. Свечи, неярко освещавшие стены, слабо трепетали пламенем на фоне богатых тканей штор, почти что теряясь в их тёмном полотне. Мимо только то и дело сновали редкие слуги, обновляя пустые кубки, коротко переговариваясь между собой и спешно расходясь по сторонам. Это место почти можно было назвать тихим. Едва ли случайный гость мог бы догадаться, что, помимо свечей, штор и колонн, здесь скрывался кто-то ещё.

— Это не ваша вина, — послышался из-за колонны чуть хрипловатый, глубокий — но, тем не менее, сравнительно молодой мужской голос, — Не хотел лишний раз попадаться отцу на глаза, только и всего.

Момо, навострив уши, выглянула из-за веера, не в силах, однако, разглядеть незнакомца. Каминари выжидающе сложил руки на груди, и на губах его застыла улыбка с привычной искрой лукавства. Даже Шинсо на короткую секунду, однако, завладело некоторое любопытство. Бросив взгляд через плечо, Тенья коротко прочистил горло:

— Могу понять. И, уж не знаю, как вы разглядели нас отсюда — но, тем не менее, приношу благодарность за отменное вино, — некто за колонной едва слышно хмыкнул, и Тенья, не теряя времени, продолжил, — И, раз уж на то пошло — могу ли я представить вас своим хорошим знакомым?

Незнакомец за колонной не ответил, однако, судя по тому, как Тенья, резко выпрямившись, просиял — тот всё же выразил своё согласие. Спустя секунду в тишине, нарушаемой лишь приглушённой светской болтовнёй в отдалении, раздался глухой стук каблука. Незнакомец вышел на свет. Тенья приосанился, заложил руку за спину, и, вновь уважительно склонив голову, торжественно изрёк:

— Имею огромную честь представить вам младшего сына иноземного герцогского рода — Тодороки, лорд Шото, прибывший к нам из-за моря. В этом году на празднестве нам посчастливилось принять его и достопочтенных членов его семьи в качестве уважаемых гостей…

Шинсо вскоре перестал слушать пустые показные разговоры. Незнакомец, названный Шото, казалось, также был не слишком в них заинтересован, и молча стоял, дожидаясь их окончания, но и не прерывая их. («Напускное аристократское безразличие?») У Шинсо, наконец, появился шанс как следует рассмотреть новое лицо.

И лицо это, бесспорно, заурядным не было. Первое, что неизменно бросалось в глаза — розоватый, и, очевидно, старый шрам от ожога, покрывавший добрую часть лица с левой стороны. И — как зеркальное отражение — тёмные волосы, прямыми прядями спадавшие на лоб, с правой стороны были словно сожжены солнцем.

Второе — глаза. Не заметить, сколь различной была их расцветка, было просто невозможно. Тёмно-серый — и пронзительно-бирюзовый. Казалось, это различие придавало и без того невозмутимому взгляду прямо-таки ледяное равнодушие — и вместе с тем скрывало ту самую сосредоточенную пытливость, которую Шинсо сам ни с чем другим бы не спутал.

Внешняя холодность, пронзительный взгляд, шевелюра, шрам… В голову невольно закралось сомнение: «Он точно человек?» Отнюдь, ничем, похожим на вампирское, от Шото не веяло, а потому мысль была быстро отброшена в сторону. В работе Шинсо внутреннему чутью доверял чуть больше, чем глазам.

Шото был одет в длинный и, как подобает лорду, изысканный сюртук цвета сумерек со стоячим воротником, отделанный золотом, и в белоснежную свободную рубашку и брюки. К удивлению Шинсо, на поясе лорда висели кожаные ножны с убранным в них длинным мечом, с добротной рукоятью и золочёной узорчатой гардой — но, очевидно, носимым не только лишь для показной роскоши. Оружие для украшения и оружие для дела выглядели совершенно по-разному. «Интересный гость из-за моря…» — непроизвольно дёрнул уголком губ Шинсо, поднимая глаза.

Их взгляды встретились.

— …семья досточтимого лорда хорошо ладит с моими отцом и матерью, и мы продолжаем поддерживать связь, несмотря на расстояние — поэтому подобные личные визиты не могут не радовать душу… — продолжал Тенья.

Шинсо сощурился. Разноцветные цепкие глаза напротив, не моргая, вглядывались в его лицо, будто бы что-то ища, и он, не отводя немигающего взгляда, позволил себя осмотреть.

За спиной Теньи Момо, распахнув глаза, тут же подлетела к Каминари, и, прикрывшись веером, сбивчиво зашептала:

— Вы его знаете?

Каминари, склонив к ней голову и вопросительно приподняв брови, коротко кивнул. Взгляд его явно выражал «А вы — нет?». Момо, подавив шумный вздох, шёпотом простонала:

— О, боги… вот и идеальная кандидатура на место моего жениха…

— Это… нехорошо? — с сомнением переспросил Каминари, бросив быстрый взгляд на молодого лорда, стоявшего чуть поодаль и не смотревшего на них. За исключением шрама и несколько необычного цвета шевелюры, он, в общем, был вполне-таки хорош собой.

— Нет! — почти закричала шёпотом девушка, — Когда тут столько людей… я никак не смогу сохранить наше знакомство в секрете от отца — тем более что он, как заведено, точно попросит у меня танец, иначе…

Лихорадочная речь её было выдала еле заметное отчаяние, но она быстро взяла над собой контроль, и тихо выдохнула, с долей неуверенности отнимая от лица раскрытый веер. В её чертах ощущалось тревожное волнение, однако, с каплей сдержанного, осторожного любопытства. Каминари со светлой улыбкой качнул головой, молча приободряя её.

— …посему в этот вечер мы — и я в частности — имеем удовольствие принять членов семейства досточтимого лорда как дорогих гостей, — наконец, довершил свою торжественную тираду Тенья, и Шото, как было положено, в благодарном жесте склонил голову. Шинсо с лёгкой иронией приподнял бровь. Этот лорд не выглядел как любитель кичиться своим превосходством — и не потому, что не разбрасывался словами понапрасну.

Меч, висевший у него на поясе, будто горел.

«Так оружие для красоты точно не носят».

Шинсо сощурил глаза. Порой внутреннее ощущение казалось абсурдным, но он решил довериться ему и на этот раз. И ощущение буквально кричало — молодой лорд не просто обучен основам искусства боя. Глаза — холодные, решительные — тихо, непрерывно пылали желанием пустить клинок в ход.

«Такого бы — да в наши ряды…» — невольно усмехнулся Шинсо.

«Хотя, кто знает, сколько бы он в них продержался».

Всё же, мёртвого охотника от живого отличала лишь выдержка.

И будто бы в ответ на его собственные мысли, казавшиеся почти что нелепицей, Шото взглянул ему прямо в глаза — и заговорил:

— В нашем королевстве есть охотник, известный своим мастерством даже при дворе. Как я слышал, он тоже владеет парой клинков, — он внимательно сузил глаза, словно бы проверяя собственные суждения — и, выдержав паузу, произнёс, — И вы почему-то напоминаете мне его.

Шинсо застыл. Во взгляде напротив не было ни тени насмешки.

Взгляд напротив ни разу не опустился к липовому кольцу на его пальце.

«Что за шутки…»

— Неужели… — Тенья, казалось, занервничал, и повернулся к молодому лорду, — Разве в вашем королевстве нужда в охотниках не отпала сотню лет тому назад?

— Нет, хотя власти любят утверждать обратное, — коротко ответил тот, и быстро окинул Шинсо взглядом, — Да и у вас, как я погляжу, ситуация мало чем отличается.

Шинсо не двинулся с места, впившись глазами в расцвеченное шрамом лицо.

— Ничего не понимаю… — с плохо скрытым недоумением пробормотал Тенья, — Но Торжество Жизни ведь основано на победе… на победе над повелителем вампиров.

— Верно. И она, действительно, имела место быть… насколько мне известно, — отозвался молодой лорд.

— …да только на этом повелителе ничего не закончилось, — мрачно докончил за него Шинсо, и коротко выдохнул, сложив руки на груди. Каминари, на секунду застыв, перевёл с Шото на Шинсо заволочённый мыслями взор. Лица Момо и Теньи вмиг приобрели одинаково тревожное выражение. Шото, моргнув, поспешил добавить:

— Но, полагаю, в надёжных руках городу больше не грозит та же участь, что настигла его столетия назад. Верно, эм?.. — он на секунду замялся, и Шинсо поспешил разрешить его заминку:

— Шинсо.

Молодой лорд, кивнув, взглянул на него в молчаливом ожидании ответа. Шинсо, в свою очередь, постарался вложить в согласный кивок всю ту уверенность, что он в себе нёс. На удивление, выражения лиц обоих встревоженных молодых людей вслед за этим жестом слегка расслабились.

Подумав вдруг, что лишним не будет, Шинсо, помедлив, протянул руку первым. Шото, коротко склонив голову, крепко пожал её.

— Шото.

Откуда какой-то лорд, сын несомненно богатого заморского герцога, заранее знал о его ремесле, о ситуации внутри города столь много — задаваться вопросами про себя толку было мало.

Зато теперь он мог быть уверен — в этом золочёном зале было как минимум ещё на одного человека, кто смотрел и видел реальное положение вещей незамутнённым взглядом, больше.