Дверь в кабинет директора открылась в очередной раз. Окно, распахнутое нараспашку, чтобы прогнать духоту и жар солнечной стороны, нисколько не помогало. Или так казалось от того, как сильно нервничали все присутствующие. В приоткрывшемся проеме показалась Лилирара. Она замерла на некоторое время, оценивая глазами обстановку, и только потом зашла внутрь.

Люциус молча кивнул ей, не посмев разорвать тяжелую тишину. В самом дальнем углу Марко стоял мрачнее тучи и никак не отреагировал на ее появление.

 — Где Голдва?

Она подумала, что вопрос зависнет в воздухе, но ей снова ответил Люциус.

 — С великими звездами общается.

Лилирара поняла, что выходить из положения им, как обычно, придется самостоятельно. Великие звезды на то и великие, чтобы не обращать внимания на подобные земные мелочи.

 — Я всегда знала, что когда дементор в школе, ничем хорошим это закончиться не может. Как он освободился?

 — Люцифер выбрался из подземелья и потерялся в замке, — Марко снял очки и аккуратно сложил их в бархатный футляр. Под глазами у него пролегли глубокие тревожно-синие дуги. — Он нервничал, и мне пришлось его успокаивать. К сожалению, во время этого клетка оказалась повреждена, а я заметил не сразу.

Лилирара вздохнула. Их школьный полтергейст, заключенный в огромный механизм, был по-настоящему могуч, прожорлив и не отличался сообразительностью. Его сюда приволок в незапамятные времена сам Асаха, чтобы он следил за магией Хогвартса в его отсутствие, и с тех пор ни одному магу не хватило сил изгнать его. Впрочем, все признавали, что пользы от него было куда больше, чем вреда, только кормить его нужно было вовремя.

 — В произошедшем явно не Люцифер виноват, — подытожил Люциус. Марко не отреагировал, только кадык на его шее злостно дернулся.

В окно влетел Патронус-орел. Едва вписавшись размахом крыльев, он сделал круг по комнате и сел на сундук, стоящий в дальнем углу. Он по-птичьи встрепенулся и голосом Силвы произнес:

 — Дементора прогнали. Фауст занимается пострадавшей, она пока без сознания, но состояние стабильное.

Передав послание, орел взлетел навстречу солнцу и растворился в золотых лучах. Трое деканов облегченно выдохнули.

 — Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Люциус, но его прервала распахнувшаяся дверь.

 — Не вижу повода для радости, профессор Лассо, — в кабинет вошла Сати, сжимая плечо Хао Асакуры. За ее спиной стояли еще двое студентов. — Ваш? — спросила она, заранее зная ответ.

 — Мой, — подтвердил Люциус. — А что здесь, собственно, происходит?

 — Мистер Дител, расскажите, что вы видели, будьте добры.

Лайсерг рассказал свою версию событий.

 — Я уверен, что это Хао выпустил дементора! — завершил он рассказ.

 Никто его не перебивал, включая Хао, который наблюдал за происходящим со спокойной отрешенностью на лице. Потом Сати дала слово Манте. Как оказалось, он, никем незамеченный, наблюдал за всем со стороны.

 — Если честно, я и сам не понял, что происходит, — сказал он, виновато взглянув на Лайсерга. — В смысле, Хао и правда говорил на непонятном языке, так что я не знаю, что именно он говорил, — Манта развел руками.

 — Язык дементоров, — Люциус поскреб бородку, — немногие темные маги решаются выучить его. А волшебников, говорящих на нем от рождения, за всю историю можно по пальцам одной руки пересчитать.

Сати робко вздохнула. Хао чувствовал исходящее от нее унижающее сочувствие, но не понимал его.

 — У вас редкий дар, мистер Асакура. К сожалению, я не решусь вас с ним поздравить.

 — Ну наконец-то, я уж думал, вы меня меня без суда и следствия на месте казните, — пробормотал Хао под нос и тут же добавил: — Теперь понятно, почему меня не понимала Анна. Я ведь не контролировал это. Мне казалось, что я говорю, как обычно, а на самом деле было не так.

 — Такие редкие дары обычно регистрируются в Министерстве, — сказал Люциус. — Я свяжусь с вами позже насчет этого, а пока можете идти.

Лайсерг рассеянно водил глазами по преподавателям, словно не веря собственным ушам.

 — И вы так просто поверите ему? Да он же слизеринец, ему соврать — раз плюнуть!

 — Мистер Дител, — Марко в упор посмотрел на него, — мы не верим никому. Мы не можем доказать ни его вину, ни его невинность, а все, что вы видели, лишь ваши домыслы, которыми я не бросался бы так голословно. Правосудие так не работает. Вы тоже можете идти.

Равнодушный Хао, возмущенный Лайсерг и встревоженный происходящим Манта вышли из кабинета.

 — Жалко мальчишку, способный, — сказала сердобольная Сати, — у него могло быть большое будущее. Если мы его зарегистрируем, как говорящего с дементорами, для него закроется большинство дверей. Он даже на седьмой курс поступить не сможет. Быть может, не стоит?

 — Сати, это незаконно! — воскликнул Марко.

 — Если бы история случилась без свидетелей, это бы можно было скрыть, — сказал Люциус, — а так пойдут слухи. Будет только хуже.

 — Именно потому, что такие волшебники чересчур могущественны, они частично сливаются с темным магическим эфиром и могут говорить с дементорами, — Лилирара подала голос впервые за долгое время. — Все мы знаем, после какого человека вышел закон, запрещающий давать им полное образование. Прошло пятьсот лет с тех пор, как был побежден Тот-Кого-Нельзя-Называть, и все-таки ужасы до сих пор отзываются. Никто не хочет новой войны с Дурмстрангом.

 — Я всегда думал, — отозвался Люциус, — что основатели наших школ поразительно похожи. Как будто один человек жил в разное время.

 — Значит, решено? — подытожил Марко. — Жертвуем одним и спасаем тысячу?

 — Жертвуем одним и спасаем тысячу, — отозвались трое остальных деканов хором.

Сундук, стоящий в дальнем углу, издал странный смешок. Все четверо подумали, что это лишь игра потревоженных нервов и суматоха последних часов.