Пуля со свистом рассекла воздух рядом возле Анны, едва ли не задевая её. От этого она дёрнулась, округлив глаза. Промахнулась. Если сейчас завяжется бойня, у Рейлинг нет шансов: ни пистолета, ни боевой способности, ни даже каких-то гранат с ножами. Только электрошокер и то нужно подойти вплотную, чтобы им воспользоваться. На кой чёрт, если с таким же успехом можно воспользоваться собственным даром и заставить человека делать всё, что необходимо.

- Вот те на, промахнулась, - Анна не поняла, было сказано это с насмешкой, чтобы растянуть удовольствие кровавой расправы или же действительно Лозе подметила свою плохую меткость. Однако были все шансы нарваться на второй выстрел и получить свинец в голову, поэтому Рейлинг тут же попыталась отвлечь её разговором.

- Погоди. Стой. Почему ты хочешь убить меня?

- Что?! – казалось, этот вопрос действительно разозлил её. – Ещё и спрашивать хватает наглости?! У тебя было всё! Отец любил тебя, был рядом, твою мать не называли шлюхой при каждом её появлении на свет, а тебя нежеланным выродком!

- И только? Я была маленьким ребёнком и даже не знала о твоём существовании! – причина, по которой Эльза заточила зуб на Анну оказалась банально проста и до безумия раздражающей.

- Да мне плевать! Я ненавижу тебя. Ненавижу того ублюдка, которого ты называешь отцом. Ненавижу твою мерзкую мать. Всей душой, от кончиков волос до кончиков ногтей, понимаешь? Ты. Испортила. Мою. Жизнь.

- Да? Чем же? Своим появлением на свет? Ну уж извините, меня не спрашивали, хочу ли я того, - Анна пыталась сделать какие-то шаги навстречу Лозе, пока они говорили и это, казалось, работало. Будучи обозлённой и опьянённой собственной яростью, желанием мести, она слишком увлеклась разговором, видимо свято уверовала в то, что Рейлинг сегодня не покинет этот склад живой.

- Заткнись! Ты хоть знаешь, что мне пришлось пережить?! – голос девушки сорвался на визг.

- Эльза, я не знаю какие трудности настигли тебя в жизни, но поверь, моё убийство не принесёт тебе никакой радости, - ещё один рискованный полушаг навстречу. Лишь бы дотянуться до руки и только.

- Конечно, ведь наш папочка уже умер. Хотя он скорее твой папочка, ведь я его даже не знала. Сдох, как собака. Туда ему и дорога. Видимо чуял свою скорую кончину и попытался извиниться предо мной и матерью, вот только не получилось. Карма настигла его и всё, был и нет теперь, - Лозе радостно развела руками, на лице расплылась широкая ухмылка, больше походящая на безумную.

- Что? – голос Рейлинг в ту же секунду задрожал, а всё тело отказывалось слушать, кончики пальцев заметно похолодели, а мысли перемешались в кашу. – Повтори, что ты сказала…

- А? Со слухом проблемы? Или… - брюнетка горделиво подняла голову, глядя на сестру сверху вниз. – А-а-а, всё ясно… За папочку стало грустно? Ути-бозе мой, как мы грустим по тому конченному ублюдку. Ну хоть кто-то по нему льёт слёзы.

- Он вернулся назад не чтобы уладить дела… он вернулся за тобой… - Анна подняла на Лозе глаза, едва ли не испепеляя взглядом. Если бы он только не захотел поехать ко второй дочери, если бы только он остался с ними, возможно не было бы той клятой лаборатории, маму бы не депортировали… От такого мощного потока мыслей, связанных одна с другой мелкими, невзрачными событиями, закружилась голова. Ладони непроизвольно сами сжались в кулаки, пусть это было чисто машинально, поскольку сражаться Рейлинг не могла. Дух перехватило просто от одной только мысли, что виновницей её бед оказалась сестрица. Та, которая обвиняет прямо сейчас её во всех бедах, хотя сама ни разу не лучше.

Появление Эльзы, так же, как и появление Анны, испортило им жизнь.

- Что ты там бубнишь? Впрочем, неважно, пора с этим заканчивать, - Лозе вновь направила пистолет на сестру, но та среагировала быстрее, достав шокер и швырнув его прямо в девушку. Не ожидавшая такого поворота событий Эльза тут же попятилась, рука непроизвольно опустилась чуть ниже, а палец машинально нажал на курок, и пуля отскочила от пола, вновь не достигая цели. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы Рейлинг смогла приблизиться и ухватить сестру за руку.

- Он погиб из-за тебя! ВСЁ ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ЕСЛИ БЫ ТЕБЯ ТОЛЬКО НЕ БЫЛО, Я БЫ ЖИЛА КАК ВСЕ, НОРМАЛЬНОЙ ЖИЗНЬЮ! – кричала она, крепко сжимая запястье Лозе. А затем, лицо быстро приобрело устрашающий вид, стальные глаза, которые только что слезились уставились на Эльзу с неистовым, диким желанием убить. – Верно… Говоришь, моё появление испортило твою жизнь? Так вот… Твоего вообще не должно было быть. Ты – ошибка, которую моему отцу не хватило духу исправить. Но ничего, жизнь сделала меня гораздо сильнее, чем ты себе можешь представить. Мне хватит. Так что, - Анна усмехнулась, применяя способность, - Эльза, убей себя самым жестоким способом.

Склад, на котором они находились буквально кладезь для изобретательного человека. Для одних здесь полно всяких разных вещей для самозащиты: кислота, ядовитые химикаты, растворы и прочее, что может неплохо навредить человеку. Это – сцена предпоследнего акта, кульминация, настоящее фортиссимо созданное кем-то, кому будет выгодна смерть одной из них.

«Жестокая смерть» - понятие определение которого у каждого собственное. Смерть от тысячи ножевых ранений, смерть от пыток, сгорание заживо, захоронение заживо, утопление – всё это лишь малая часть того, что пугает людей и попадает в список того, как бы они точно ни за что на свете, не захотели бы умереть. Но только самоубийцы выбирают свою смерть. А в понимании Эльзы, жестокость – это боль. Чтобы вызвать по приказу адскую боль, Лозе достала кислоту и добровольно выпила её, при этом вопя от боли.

Анна ошарашенно смотрела на то, как её сестра по её же приказу, живой человек, буквально убивает себя. Осознание собственного преступления дошло до неё только тогда, когда тело девушки рухнуло на пол, искажённое, обезображенное под воздействием кислоты.

- Нет… - прошептала она сквозь слёзы. Сердце забилось с бешеной скоростью, ноги задрожали и Рейлинг рухнула на колени, не в силах отвести взгляд от своих рук. Они были чисты, ни капли крови, но смерть Эльзы легла на них несмывающимся чёрным пятном. Дрожь пробила всё тело, слёзы срывались с ресниц и стекали по щекам. «Убийца» пронеслось в её голове. Одно слово, шесть букв и миллион мерзких ощущений быстро падающих в пожирающую всё пустоту.

Анна Рейлинг – убийца.

- Как я и думала. Ты неуправляемое чудовище, - спокойно проговорила Мурата, которая успела внезапно оказаться вместе со своей группой на складе. Анна дёрнулась от знакомого голоса и закусила губу от страха. То, чего она так боялась, то, что она так старалась упредить в конечном итоге настигло её. Теперь Киёко ни за что, никогда не выпустит её из лаборатории. – Агентство пригрело на груди змею. Какая жалость, она укусила их. Впрочем, это было ожидаемо, ведь меня не обманешь, - безжизненный, неумолимый взгляд ледяных глаз Мураты испепелял всякую надежду, плескающуюся в душе.

Никто не спасёт. Никто не поможет.

Достоевский продолжал ухмыляться, глядя на часы.

- Знаешь, пока мы с тобой болтали, зависть захлебнулась желчью, - мерзкий, едкий смешок. Осаму ошарашенно уставился на Фёдора, понимая, что он снова просчитался. Он специально вышел из тени и заманил его сюда, подальше от Рейлинг, чтобы произошло то, над чем он так старался. Лозе мертва, этого следовало ожидать. И убила её именно Анна. Вот, чего добивался Фёдор. Теперь министерство имеет полное право забрать её, за совершенное преступление её осудят, приплетая предыдущие и приговорят к казни.

Вот он, финальный акт его замысла.

Осаму сорвался с места, никак не ответив на слова Фёдора. Больше им незачем говорить, от него нет толку. Он сделал свои ходы и теперь только ждёт. Теперь черёд Дазая сделать свои и счёт пошёл на часы. В министерстве не станут затягивать с судом и казнью, хотя бы потому, что делом занимается Мурата.

Уже в агентстве Доппо стало известно, что коллегу задержали и будут судить в спешном режиме. Подобное просто не укладывалось в голове. Куникида хотел верить, что Рейлинг просто подставили, и она не причастна к тому страшному убийству. Он ведь знает её не первый год.

- Дазай, директор поехал в министерство, как только нам доложили. Он будет требовать справедливого суда над ней и адвоката, как и положено, нам остаётся искать улики её невиновности, - начал по телефону Доппо.

- Боюсь, что Мурата не допустит никакого суда. Ей Анна как кость в горле, так и не терпится избавиться, а тут как раз идеальный момент под руку попался. Избавится и всё, а даже если всё окажется не таким однозначным, Мурате выговор даже не сделают, потому как её работа избавляться от потенциально опасных эсперов. Одного её заключения достаточно, чтобы повесить на Анну клеймо убийцы.

- И что ты будешь делать?

- Попробую договориться с Муратой, - это звучало несколько обречённо и в то же время решительно. Договориться с ней – единственный выход из этой ситуации. Фёдор собирался выждать до момента казни, потом вмешаться и забрать Анну к себе, чтобы она выполняла всего его приказания под страхом смерти и навредить агентству. Правительство должно оказаться сильным и не допустить такого, но доказательств нет, демон продумал всё до малейших мелочей.

Найти Мурату оказалось не сложно, все любезно подсказали расположение её кабинета, включая сигаретный дым, который валил оттуда как из котельной. Девушка сидела вальяжно на стуле, забросив ноги на стол, выкуривая очередную сигарету и сбрасывая пепел на очередное поручение. Из-за спадающих на лицо волос, разглядеть в каком она была расположении духа оказалось сложно, но Дазаю было абсолютно плевать. У него была цель, которую он собирался выполнить.

- Госпожа Мурата, здравствуйте. Не буду томить вас бессмысленными вопросами и перейду сразу к делу, - Киёко слегка подняла голову, чтобы увидеть кто это и снова опустила, продолжая заниматься тем, чем занималась и ранее – ничем.

- Ты вообще кто? – спокойно начала она, затягиваясь дымом.

- Я прошу вас отсрочить суд по делу Анны Рейлинг, которую вы задержали, поскольку тем самым вы играете в игры, которые выгодны демону, желающему заполучить книгу, - в голосе больше никаких насмешек, он серьёзен.

- Да вы что, как интересно… - её изящные тонкие пальцы сбили пепел. – Что-нибудь ещё? Может освободить её?

- Было бы весьма неплохо.

- Ясно… - хрипло заключила она. – Выведите его, он мешает мне работать, - велела она мимо проходящей Фумико Энти.

- Но вы ведь не работаете, - запротестовал парень, на что Киёко потушила сигарету, спустила ноги со стола и переложила бумаги с одного места на другое.

- Я. Работаю. Что? Не видно?

- Признайте, вы просто не хотите разбираться в этом деле. Вам и не потребуется, всю работу сделает агентство, я лишь прошу отстрочить суд, только и всего.

- Не нужно никаких доказательств, тут всё ясно как белый день. Её способность опасна, она опасна для общества и её нужно ликвидировать, - спокойствие, с которым она это говорила, пугало всех в офисе.

- Я слышал, что вы настолько незаинтересованный в работе сотрудник, что порой все дела, которые вам выдают свыше, решают за вас. Так что же вы здесь делаете? – он громко хлопнул по столу, что пачка сигарет и спичек подпрыгнули.

- К вашему сведению у меня есть разрешение для казни на месте, - проговорив это, она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. – У меня от вас голова разболелась, уходите.

Договориться не удалось и Осаму, слегка озлобленный, решил отсрочить суд самостоятельно. Его назначили на вечер следующего дня. Даже при ускоренной форме необходимо было выдержать все формальности и это слегка радовало, что ещё есть время, мало, но всё же есть. Поэтому не долго думая, при помощи своей ловкости рук он смог стащить спички после небольшого спектакля. Бросив парочку в мусорный ящик уже подожжёнными, Осаму незаметно для всех стащил ещё одну стопку каких-то бумаг, поджёг их и бросил в склад, где ещё не распределили дела.

До большого пожара не дойдёт, но выиграет достаточно времени для того, чтобы он смог отыскать нужны доказательства и спасти коллегу. И чтобы сделать всё гладко и быстро, ему придётся вновь обратиться за помощью к мафии.

Тем временем Анна сидела в особой камере, что так напоминала ей время, когда её считали ничтожеством, подопытным кроликом, не имеющего номера. Пустым местом. Вокруг давящая тишина, от которой казалось, можно было сойти с ума. Она сидела на полу, поджав колени под себя, потупив взор. В голове как назло вертелось только одно слово, мешающее думать, не пуская даже маленький огонёк надежды. Мерзкое, противное, но идеально ей подходящее: «убийца». Она чудовище, которое способно заставлять людей делать то, что ей захочется, и никто ничего не сделает, поскольку это бы считалось их решением.

Идеальная способность для злодея.

Но Анна не хотела быть злодейкой, ей не нравится причинять людям боль и страдания. Даже когда она в порыве ярости заставила Эльзу убить себя, в какой-то момент она осознала, что это не радует её, не вернёт отца и уж точно не облегчит жизнь. Ей стало страшно от того, что она такое совершила, что переступила черту и достигла точки невозврата. От этого хотелось выть раненым волком. Сейчас её взяли под стражу, как и подобает делать с преступником, но отчего-то отвечать за свой поступок уж очень не хотелось. Жаль, что простыми извинениями тут не отделаешься. Липкий страх сковал сознание, крепко сцепил свои цепкие руки и не отпускал, даже не думал отпускать, постоянно насылая ужасающие картины её недалёкого будущего в качестве преступницы.

- Сидишь, загнанная в угол мышь? – внезапно раздался голос Мураты, от которого дрожь по всему телу. Анна глянула на девушку, что смотрела на неё надменным, холодным взглядом. Ответить ей нечего. – Тут твой коллега приходил, просил помиловать тебя, отпустить, сказал, что ты так больше не будешь, подставили тебя и ещё бла-бла-бла. Даже поджёг устроил небольшой, в надежде, что это как-то отсрочит суд. Но… видишь ли… уже есть распоряжение о твоей казни, так что суд всего лишь формальность. Понимаешь? Тебя казнят, вздёрнут на виселице и сожгут, похоронят где-нибудь с другими преступниками и забыть забудут кто ты, кем была и что представляла. Знаешь, как будто и не было, - полное спокойствие на её лице, безразличие, голос ни на секунду не изменил своей тональности. Если у смерти есть человеческий лик, то он явно похож на Мурату.

Сердце Анны в какой-то момент, казалось, даже перестало биться, отзываясь страшной болью в груди. Оно не остановилось, нет, просто ей показалось, что это произошло. Паника и ужас окатили её холодной волной и с глаз потекли непрошенные слёзы, которых сдерживать уже не хватало никаких сил. Она закусила губу до крови, чтобы не выть перед этой стервой, но мелкая дрожь по всему телу выдавала её состояние хлеще всяких слов. Страх и отчаяние вместе в страшном танце десятками рук раздирали её сознание и душу, вгоняя в оцепенение.

Её ждёт казнь, и никто не в силах на это повлиять и что-то изменить.