На сбор улик и спасение жизни коллеги агентство бросило большую часть своих сил. Разгребать тщательно устроенный Фёдором завал остались Наоми и Кенджи, в то время как Доппо, Дазай и Ацуши отправились на поиски доказательств невиновности Анны, хотя бы в предыдущих убийствах. Из-за подгоняющего их стремительно бегущего времени, как назло сосредоточиться было практически невозможно. Все понимали, что суд – всего лишь формальность, что сложившаяся ситуация идеально подходит для ликвидации Рейлинг. Агентство даже вмешаться не может на всех своих правах, потому что их может затянуть в пучину провокаций. Тонкий, изящный план подобный ювелирной работе. Достоевский не мог нарадоваться тому, как они все хаотично бегают по его сцене, играя свою роль.

Всё, что они находили вряд ли бы могло помочь – ничтожно малый вес у уликах, которые они могли подвязать. Мурата может их опровергнуть всего лишь сказав пару слов. Чтобы не затягивать разбирательство никто даже слушать не станет попытки переубедить. Ситуация сложилась как нельзя плохо, словно петля уже накинута на шею и её затягивают всё сильнее. И Дазай понимал, что если не получается играть в игры демона по чистому, то придётся играть по грязному. А для этого было бы неплохо заручиться поддержкой венца преступного подполья. Мафии.

Дазай понимал риск, на который он идёт, обращаясь к Мори за помощью. Ведь уже один раз он запрашивал аудиенции в сборе информации и пока не дал того, чего Огай желает. Сейчас на кону стоит гораздо большее, чем простая помощь в деле, а посему придётся воспользоваться всем, что есть, дабы добиться от мафии помощи.

В этот раз вместо Акутагавы отправили Брэдбери. Девушка неспешно себе шла, цокая каблучками и осматриваясь по сторонам, не решил ли этот детектив устроить засаду. Когда босс передавал ей диктофон и папку с фотографиями, он сказал, что это необходимо доставить в целости и сохранности члену агентства. Ей казалось, что они заточили на неё зуб, когда она была ещё в Гильдии, а поэтому вполне допускала и сдачу её властям. Однако этого не случилось, вокруг, как и было оговорено ранее, не было никого, кроме хмурого Осаму, ожидающего посланника мафии. Он явно был не в духе, об этом можно было судить не только по выражению лица, но и холодному тону.

- Ты ещё долго будешь идти словно по подиуму? – поинтересовался тот, завидев худой силуэт девушки. Та бросила несколько виноватый взгляд, но извиняться за своё опоздание и медлительность не стала. Теперь она член мафии, хоть и не совсем признанный всеми членами, а посему унижаться перед врагом не собиралась.

- Босс сказал передать это, - отчеканила она, протягивая посылку. Дазай ухватился за вещички цепко и быстро, в то время как Рэй добавила: - ещё он настаивал на том, чтобы вы выполнили свою часть сделки как можно скорее. И что если вы обратитесь по этому делу третий раз, он помогать не станет.

На эти слова Осаму лишь кинул презрительный взгляд, от которого у девушки пробежались мурашки по коже. К горлу подступил ком, а ноги слегка затряслись. И без того ясно, что этому человеку не нравятся ультиматумы.

- Передай ему, что я сдержу своё слово, он получит, что хочет, - Дазай махнул рукой и поспешил убраться прочь. Доказательства, которые он получил от мафии, пусть и не столь значительно меняли картину событий, но при тех, что смогло найти агентство – могло немного перевесить чашу весов в пользу Анны и хотя бы отменить казнь. Счёт шёл на часы, которые ускользали песком сквозь пальцы, как сильно кулак не сжимай.

Пустая комната, тюрьмой которую называть не принято, пугала Рейлинг с каждой минутой, которую она в ней проводила. Сердце бешено билось о грудную клетку, норовило вырваться из груди, внутри всё сжалось в удушающий, тошнотворный узел, ком в горле отдавался болезненными спазмами, а глаза горели от пролитых слёз за собственную жизнь. Холод пробирал до костей, она постоянно вздрагивала. Хотелось бы сбежать отсюда, как тогда, из проклятой лаборатории. Хотелось воспользоваться способностью и избежать этого наказания, которое она заслуживает.

Жить хочется больше, чем умирать.

Каждый шорох, лязг, гул или топот шагов вызывал дикий ужас. В любой момент за ней могут прийти, могут забрать и отвести на виселицу. От этого кровь стыла в жилах, а от осознания того, что они продумали всё до мелочей, включая возможности её способности, то и шансов сбежать почти нету. Агентство так и не связалось с ней, не отправило адвоката, не сказали, что помогут. Она снова одна, в леденящей пучине отчаяния, никого рядом, чтобы скрасить удушающее одиночество, никого рядом, кто мог бы помочь. Она считала, что агентство её новая семья, но они не захотели жертвовать репутацией ради спасения какой-то иностранки. Душа рвалась на части, мысли добивали. Была бы возможность отключить мозг и не думать, Анна бы точно это сделала. Ведь как назло картина, страшнее другой, вставала перед глазами и не давала успокоиться. Для неё всё закончится холодной могильной плитой, если не остывшей землёй где-нибудь на свалке.

Дазай тем временем вывел на сделку Анго, давя на него всеми возможными рычагами влияния.

- Она не виновна в тех убийствах. Её нельзя казнить за них, вот это доказывает, что всё это сделала другая девушка, сестра Анны, - он бросил на стол Сакагучи фотографии и диктофон, на котором слышен чужой женский голос, на ломаном японском говорящий о предстоящих убийствах, чтобы сложить картину падения всех семи грехов. Анго внимательно изучил всё это и обречённо вздохнул, сложив ладони вместе.

- Это не моя компетенция, я не могу вмешаться.

- Не можешь или не хочешь? Мурата давно ведёт себя так, как ей хочется, а вы специально ей это прощаете. Не знаю по каким причинам вы её держите здесь, но уверен дело не в её профессиональных навыках или способности. И поверь мне, Анго, я узнаю причину и обязательно воспользуюсь ею, если понадобится, - Осаму был серьёзен, хоть и спокоен.

- Ты угрожаешь мне или министерству? – на этот вопрос детектив лишь улыбнулся, возвращая свою беззаботную маску.

- Ну что ты, как я могу угрожать такой внушаемой институции как министерство внутренних дел Японии? Правительственная организация не столь шаткая, чтобы её мог разрушить всего один человек, не так ли? Но подбросить ненужной мороки, уйму дел и прочего вполне способен, - повисла напряжённая тишина, в которой оба сверлили друг друга взглядами. – Анго, послушай, я не прошу тебя о многом. Я лишь прошу пойти мне навстречу. Эти доказательства в совокупности с весом слова агентства и твоим помогут снять с неё обвинения и не доводить дело до казни.

- А как же убийство преступницы? Мурата видела всё своими глазами, она встрянет и её послушают. Как ты собираешься это выкручивать на свой лад?

- Я не думаю, что она видела всю картину. Скорее лишь то, что было необходимо для задержания Анны. Застань она всё с самого начала никто бы не умер. Она, конечно, своеобразная, но явно не дура.

- Ты слишком хорошего о ней мнения, - слегка улыбнувшись, Сакагучи откинулся на спинку стула. – Она из тех людей, что вполне спокойно может допустить убийство, дабы казнить цель на месте и не мучиться с бумажной волокитой. Я уже несколько раз требовал лишить её этого права, но меня как обычно не слушают. У неё здесь «особый» статус, на который не распространяется моё влияние, понимаешь? – он устало потёр лоб, сняв очки, принявшись их протирать.

- Но и её авторитет не безграничный. Судебное заседание будет закрытым, только узкий круг людей сможет на нём присутствовать, и вес слов этих людей не может оказаться слабее веса слова Мураты. Ей не хватит влияния и даже «особый» статус не поможет, если ты вмешаешься, - Анго задумался, вдохнув полной грудью, не решаясь дать ответ. С одной стороны, он чувствовал себя виноватым перед Дазаем и его просьба не столь невыполнима, как Сакагучи сейчас пытается выдать, с другой стороны Мурата явно не простит такого. Конечно, не в её стиле мстить, просто потому, что она слишком ленива для этого, но во всяком случае если подвернётся возможность как-нибудь испортить его безупречное положение, она обязательно им воспользуется, а этого не очень-то и хотелось.

И всё же главным перевесом в этом вопросе была жизнь девушки, которая уже достаточно намучилась в руках министерства и всё равно продолжала помогать людям этой страны, просто потому что у неё доброе сердце. Большая угроза? Не такая уж и большая, если приглядеться. Пошатнёт систему? Тогда что же это за система, если её так легко может пошатнуть и разрушить всего один, хрупкий человечек, который отчаянно хочет жить и радоваться этой жизни? Задача правительства – защищать свой народ, но народ никогда не ограничивается одной нацией и в данном случае, Анна чувствует себя одной, беззащитной и в ужасе, потому что она на чужой земле, среди незнакомых ей людей, хотя она тоже часть этого народа, который правительство бросает все силы на защиту.

- Хорошо, - твёрдо отчеканил Анго, надевая очки обратно. – Я постараюсь помочь вам. У нас мало времени, суд уже через пару часов, доказательства необходимо занести заранее, чтобы судья мог их изучить.

- Спасибо.

Однако не успели они встать со своих мест, как в кабинет без стука влетела Фумико Энти – подчинённая Мураты, - и с округлёнными от ужаса глазами уставилась на Сакагучи. Те же в свою очередь непонимающе смотрели на неё, волнение окатило их двоих, от предположений, что же сейчас им донесёт эта девушка.

- Госпожа Мурата ускорила слушанье, теперь оно проходит уже сейчас, - быстро протараторила она с придыханием. Дазай и Анго переглянулись между собой и сорвались с места, едва не забыв самое важное – улики.

- Кто эта девушка? – задал вопрос Осаму, пока они широкими шагами направлялись в кабинет.

- Я подослал её в отдел Мураты, чтобы она докладывала мне о её действиях, решениях и прочего. Как раз для таких вот случаев.

- Я не думал, что с её-то желанием работать она ускорит суд, - на виске у Осаму проявилась испарина, нервы брали даже такого человека, как он. Хотя по нему явно было трудно сказать, что ему сейчас страшно не успеть.

Не успеть так же, как он не успел к Одасаку. Не успеть спасти жизнь человека, к которому уже умудрился привязаться… От одной только мысли, что Анна больше не будет встречать его с улыбкой на работе и не станет составлять компанию после окончания рабочего времени, пока он доделывает отчёты, ему становилось не по себе.

- Знаешь, может она как раз из-за нежелания растягивать работу на несколько дней и решила всё добить за один. Чёрт возьми, она как заноза в заднице!

Они влетели в комнату заседаний громко, не стуча, открывая дверь едва ли не с ноги, тем самым ошарашив всех, немногих присутствующих. Осаму быстро окинул взглядом всех и то, что он не увидел нужного человека, заставило вновь озадачиться.

- Как это понимать? – осведомился судья, уставившись округлёнными глазами на вошедших.

- Суд, сегодня вы должны были судить девушку, иностранку. У нас есть доказательства её невиновности! – на повышенных тонах заявил Сакагучи. Это прозвучало несколько громче, чем ему показалось. Сердце больно сжималось в груди, гнать прочь всякие тревожные мысли оказалось ещё сложнее.

- Э… Уже поздно, - мужчина пожал плечами, - я уже вынес приговор и её увели на казнь в сопровождении Мураты.

- Что?! Как давно? – в то время как Анго пытался выяснить детали, Осаму в какой-то момент потерялся в мыслях.

Он не успел. Не смог, хотя обещал, что не позволит никому навредить ей. И вот, когда он почти достиг цели, когда приложил столько усилий, желаемое вновь ускользнуло у него, как солнечный зайчик. Ему оставалось только ухватиться, доставал кончиками пальцев, но всё равно тщетно. Жизнь буквально испытывала несоизмеримое ни с чем наслаждение, когда вгоняла его в такие ситуации, когда он не получает того, чего так страстно желает.

Анна выла, брыкалась и царапалась, пыталась вырваться и рыдала, когда двое специально обученных работника тянули её на виселицу. Рядом безмятежно шла Мурата, обеспечивая безопасность, хотя по большей части ей просто хотелось убедиться, что проблема будет решена окончательно, что она наконец-то сможет поставить большую и жирную точку в этом деле, а потом расслабиться где-нибудь в кафе, почитывая гороскоп на сегодня. Всем было всё равно на то, что испытывала несчастная девушка, которая бубнила себе под нос, кажется, молитву.

- Не хочу, нет, пожалуйста, нет, не делайте этого… - разносилось по глухому, узкому коридору. Ноги стали ватные, тело прекратило слушаться, её буквально несли под руки, игнорируя плач.

- Ох, сегодня надо будет принять ванну и лечь пораньше, - устало проговорила Киёко, пытаясь разобрать образовавший узел в волосах. – Давайте закончим с этим поскорее.

Дверь открылась, пустая комната, одинокая петля свисающая с потолка и вновь протяжный, девичий визг, слёзы и истерика. Откуда в ней столько сил, не знала сама Анна, брыкаясь и вырываясь, хотя понимала, что всё это бесполезно. Крепкие руки удерживали её, доводя до нужного места, закидывая крепкую петлю ей на шею. Рейлинг могла лишь глубоко дышать, наслаждаясь последними секундами своей жизни, перед тем, как её оборвёт эта удавка. Таков печальный и невзрачный конец ей уготован судьбой. Едва ли она слышала то, что ей говорили, только шум собственного дыхание, да биение сердца, которое почему-то не остановилось от такого стресса.

Руки палачей легли на кнопку и ожидали инструкций. Мурата стояла в сторонке, разбираясь со своими волосами, которые, казалось, тревожили её сейчас куда больше подсудимой, приговорённой к смерти.

Рейлинг пересохшими, искусанными в кровь губами, закрыв глаза, шептала себе слова утешения, челюсть предательски щелкала от страха, пальцы рук уже перестали ощущаться, ноги едва держали. Скоро всё закончится, надо это принять и встретить смерть достойно. Именно так она пыталась себя убедить в том, чтобы не бояться, но страх крепко-накрепко засел в её душе, мерзким, маленьким червячком въелся вглубь и не собирался выползать.

Когда же всё это закончится? Секунды казались непростительно долгими часами.

- Время? – вяло поинтересовалась Киёко.

- Пять часов, пятьдесят девять минут, - отчеканил один из работников.

- Хорошо, начинайте как только на часах будет шесть.

Работники кивнули и устремили свой взор на часы, мигающие красные цифры, от которых в какой-то степени зависела жизнь девушки. Они были готовы выполнить приговор без лишних вопросов, заминок. Но тут ворвался Сакагучи с каким-то листом бумаги. Громко, злобно, решительно.

- СТОЙТЕ! – крикнул он, надеясь, что ещё успел, хотя этой надежды был всего лишь маленький, дотлевающий уголёк в буйстве морозной метели.

Мурата непонимающе уставилась на него.

- Господин Сакагучи? Что вы здесь забыли?

- У меня приказ о помиловании. Отмените казнь, - трое работников убрали руки с кнопок и сделали шаг назад. Киёко же скрестила руки на груди.

- Ну и что это значит? Суд же вынес решение в пользу ликвидации, - она, казалось, не понимала, что происходит. Или делала вид, что не понимала.

- Это значит, что Анна Рейлинг не виновна. Отпустите её, - уже боле внушительным тоном приказал Анго.

- Ладно, - Мурата быстро согласилась, пожав плечами. Работники тут же поспешили снять петлю с ничего не понимающей Анны. В её голове всё перемешалось в кашу и даже казалось, что ей мерещиться, будто бы приказ отменён и удавку с её шеи сняли. Она повисла на их руках безвольной куклой, пока её выводили. Тем временем Киёко потребовала объяснений.

- Вы сможете узнать детали в специальных документах, которые уже готовятся. И я бы хотел узнать, как продвигается работа с поимкой эсперов из организации «Крысы Мёртвого Дома»? – Мурата в ответ лишь цыкнула.

- Я в процессе.

- Очень надеюсь результат нас всех порадует, - с этими словами Сакагучи последовал за работниками, которые выводили Рейлинг. Он сам решил забрать её у них, чтобы хоть как-то снизить стресс у рыдающей навзрыд девушки. – Тише, тише, всё позади, я сейчас выведу тебя. Не бойся, всё хорошо, тебя встретят.

Дазаю было запрещено входить туда, поэтому он покорно стоял и ожидал Анго с новостями. Сердце у него оказалось не на месте. Нервы пробирали до кончиков ногтей, но он не подавал виду. Если бы Осаму верил в Господа Бога, он бы попросил его сохранить ей жизнь. Не допустить этой бесчеловечной кары в этой жуткой игре демона. Но единственное, во что он верил – в волю случая и свои силы, которых могло оказаться недостаточно. Возможно и оказалось недостаточно.

Он пару раз сжимал и разжимал кулаки, разгоняя кровь, успокаивая нервы. Успел порешать этюды, разыграть в голове сцену какого-то замысловатого убийства и раскрыть его уже со стороны детектива. Чего он только не представлял, лишь бы не думать о плохом. И когда дверь открылась, вышли Анго и Анна, Осаму не поверил собственным глазам. Видеть её, пусть и такой запуганной, такой истощённой морально, но всё же было чертовски радостно.

Он тут же бросился к ней, забирая из рук Сакагучи. Обнял, начал приглаживать и успокаивать.

- Тише, тише, всё хорошо, всё позади, пожалуйста, не плачь, - его голос мягкий, приятный и такой до боли знакомый, вместе с теплотой его рук убедили её, что всё это правда, что её действительно помиловали, что это не иллюзия мозга, который пытался успокоить сам себя перед неминуемой гибелью. Анна прижалась сильнее, обняла его так крепко и так сильно, насколько ей позволяли силы. Она утыкалась ему носом в плечо и горько плакала, навзрыд. Все попытки унять истерику провалились и больше Рейлинг их не предпринимала. У неё было полное право рыдать столько, сколько ей этого захочется.

Осаму приговаривал, что всё хорошо, гладил её по спине, ощущал, как бешено бьётся её сердце, как подрагивают её плечи, как тяжело она дышит из-за истерики. Но главное – она жива. Он успел. В этот раз он успел.

- Я вас оставлю… Выход найдёте сами? – Анго не очень хотелось вмешиваться, но его ждали другие дела. Пришлось серьёзно попотеть, убеждая суд в досрочном режиме отменить решение. Наверняка ему ещё придётся отвечать за несоблюдение всех правил и норм, а также полном наплевательском отношении к субординации.

Дазай кивнул в знак ответа и снова глянул на девушку, что беззащитным котёнком жалась к нему, ища утешения, защиты, поддержки. Обычно ему хватало улыбки, пары слов и поцелуя, чтобы вся женская половина перестала плакать, но эта ситуация была совсем иная, он даже не решался пошутить, потому что это явно было бы неуместно.

Всё, что он сейчас может, это крепко держать её в своих объятиях, продолжать нашёптывать, что всё наладится, что всё будет хорошо и что весь этот страх с ужасом уже позади…

- Мне было так страшно… - наконец, она нашла в себе силы что-то сказать. – Я думала вы все меня бросили… я думала, что осталась одна… - говорить о своих чувствах оказалось сейчас не так уж и сложно, хотя чувство вины стало окатывать её, потому что в какой-то момент ей показалось, что эти слова прозвучали как обвинение. Однако Осаму даже не думал обижаться. Он одарил её лёгкой, нежной улыбкой, заверяя тем самым, что всё хорошо.

- Я же обещал, что не позволю тебе навредить, - его ладонь легла на её щеку, большим пальцем он стёр слезу. – Не плачь, теперь всё будет хорошо.

- Ты мой ангел-хранитель, - прошептала девушка, натянув на себя неловкую улыбку. Простые слова, искренние, сказанные невзначай, казалось, попали точно в сердце Осаму, больно кольнув его. Но боль, казалось, была приятной? Странной, необъяснимой и такой непонятной.

Хранитель? Значит защитник? Ещё никогда ему не было так приятно от слов, которые ему говорили. Спасать людей оказалось действительно лучше, нежели смотреть на то, как боль и страдания плескаются в их глазах вместе со страхом. Но как он, будучи таким тёмным человеком, с чёрной душой и руками по локоть в крови, в её глазах мог оказаться чем-то чистым, что она сравнила его с ангелом? В голове не укладывалось ни на секунду.

Дазай решил позволить себе немного наглости, касаясь губами её лба, нежно, почти невесомо, невинно, боясь опорочить. Анна удивлённо захлопала слипшимися от слёз ресничками. Её лицо и без того было красным от беспрерывных рыданий, но щеки стали пунцовыми от такого жеста ещё сильнее. По ней нельзя было сказать, что этот жест ей оказался неприятен, нет, отнюдь. И это его радовало…

- Возвращаю тебе твой поцелуй, - мягко прошептал он, вновь погладив по голове.

Директор позволил Анне взять бессрочный отпуск до момента, когда она полностью оправится от полученных моральных травм в ходе всей этой канители. Дазаю тоже разрешили время от времени прогуливать работу если он будет заботиться о несчастной девушке. А он был и рад, лишний раз не появляться в офисе и не иметь дел с бумажками. Ведь гораздо веселее гладить уже изрядно подросшего Моти, которого они однажды нашли под проливным дождём и смотреть красивые, романтичные фильмы, где всё заканчивается хорошо.

—-

Тощая фигура брюнета в кромешной тьме стояла на месте, где погибла Лозе. Он странно ухмылялся, довольствуясь чем-то, что только ему известно.

- Всё же подпортил он тебе планы, что будешь делать дальше, Фёдор? – с нескрываемым интересом и насмешкой поинтересовался внезапно появившийся Гоголь. На что Достоевский бросил хитрый взгляд.

- Отчего же. Главная цель достигнута. Эспер, способный отдавать приказы всякому, к кому он прикоснётся, теперь полностью выбыл из игры и не будет нам мешать. Вот и всё… Теперь мы можем приступать к следующему плану, - и Николай засмеялся.