Бледная рука поставила на стеклянный журнальный столик гранёный стакан с коньяком. Маттео откинул голову на спинку кресла, позволяя наконец чёрным прядям лежать так, как им удобнее. Криминалисту было о чём подумать.
Уже второй случай отравления тем же ядом при нём. Хорошо развитая интуиция подсказывала, что это лишь начало. Но чего? Неужели вина на ком-то из его братьев? Если так, то Маттео придётся переехать в Китай раньше, чем планировалось изначально.
Пушистые чёрные ресницы, каким позавидовала бы любая девушка, распахнулись, обнажая усталый взгляд. Вновь проблемы. Неужели нельзя хоть раз обойтись без всего этого?
Маттео усмехнулся. Он привык, что братья развлекаются подобным образом, чтобы наконец привлечь его внимание, помочь определиться, но… есть ведь и другие. Далеко не всё в этом мире вертится вокруг Маттео, может, и причина отравлений другая? Раньше лаборатория прекрасно и быстро распознавала составы всяких ядов, так почему сейчас окончательного результата нет до сих пор? Нет, однозначно, кто-то из прошлого приложил руку. Но кто? Братья? Или кто-то… Ашера. Неужели кто-то из её окружения? Или она сама? Не просто так она пригласила Маттео именно в этот ресторан, незадолго до смерти мужчины.
С тихим усталым стоном Маттео потёр переносицу. На безымянном пальце левой руки виднелся пугающий след от ожога. Будто кольцо расплавилось прямо на пальце. Обычно шрам был скрыт под небольшим слоем тонального крема, но зачем прятать привычное тогда, когда никто чужой не видит?
— За что мне всё это? — рассматривая высокий светлый потолок, спрашивал неизвестно у кого Маттео. — Почему вы все просто не можете оставить меня в покое?
Склонившись над столиком, Маттео вновь прикрыл глаза, пока чёлка игриво щекотала его лоб. Спустя пару минут резко поднялся и едва найдя телефон где-то на пороге дома, набрал номер посольства и уже через полчаса стоял на Далемском кладбище, недалеко от отеля, где остановилась миссис Фадел. Вряд ли бы кто из коллег признал в растрёпанном мальчишке в джинсах и байке всегда идеально приглаженного и собранного Маттео. Пожалуй, из опознавательных знаков была лишь нежно любимая трость, смотревшаяся донельзя чужеродно в этом образе.
Маттео прохаживался между покрытых ночным мраком надгробий, всматриваясь в имена и даты, одновременно ожидая, предвкушая и боясь встретить тех, кого знал.
— Может, прогуляемся в Евангелическую церковь? Как раз рядом стоит, — раздался за спиной голос тихо подкравшейся Ашеры.
Она тоже была в обычной домашней одежде, явно не горя желанием наряжаться на ночную прогулку с уже незнакомцем. К тому же тем, кто видел друг друга нагим, не было смысла прятаться за бессмысленными тряпками.
— Очень смешно, — Маттео закатил глаза и повернулся к женщине, довольной своей шуткой.
— Тебе не хватает в жизни огонька, — продолжила она, широко улыбаясь. — Зачем позвал? Не поверю, что мои слова заставили тебя изменить решение.
— Не заставили, — Маттео мотнул головой, от чего чёрные пряди упали ему на глаза. — Почему для нашей встречи ты выбрала именно тот ресторан?
— Я уже объясняла, — дёрнула щекой Ашера, складывая руки на пышной груди.
— Ты объяснила, почему мы не встречались в Пергамском музее, но не почему ты выбрала именно тот ресторан, — Маттео снова качнул головой.
— Пф, не ищи потаённые смыслы там, где их нет, — фыркнула миссис Фадел. — Эта забегаловка просто привлекла моё внимание. Я как раз возвращалась с вашего отдела по твоей же просьбе, между прочим, вот и заметила, решила посмотреть, сравнить.
— Это тебе нужно было со мной встретиться, я просто поставил условие, — прищурился Маттео, так же складывая руки на груди, зажимая трость. Выше Ашеры он от этого не стал, но явно почувствовал себя увереннее.
— Да-да, я помню, — недовольно дёрнув бровью, протянула Ашера. — Я ответила на твой вопрос?
— Относительно. Какое ты имеешь отношение к убийствам? — решил сразу пойти ва-банк Маттео, делая шаг вперёд.
— К каким убийствам? За свои грехи я расплачиваюсь сполна, не надо добавлять мне новых, — тут же нахмурились миссис Фадел.
— О, теперь ты считаешь свои поступки грехами? Действительно, он совсем на тебя не влияет, — хмыкнул Маттео.
— Захлопнись, — зашипела Ашера.
— Сначала ответь на вопрос! — повысил голос Маттео.
— Да о каких убийствах ты говоришь? — рыкнула она.
— Которое произошло практически сразу после твоего ухода, — Маттео сделал последний шаг и теперь их с Ашерой разделяли довольно призрачные сантиметры.
— Понятия не имею. Я в последнее время подобным не занимаюсь, незачем, — Ашера резко мотнула головой и стала рассматривать надгробия, на которых янтарными отблесками гуляли отсветы её сияющих глаз.
Маттео склонил голову к плечу, пристально рассматривая женщину. Он прекрасно знал выражения её лица, когда она врала или говорила правду. И сейчас Ашера не лгала.
— Хорошо, верю, — спокойно произнёс он и дождавшись, когда подозрительный сияющий янтарный взгляд утихнет, остановившись на нём, продолжил: — Тогда может знаешь того, кто причастен?
— Почему ты считаешь, что это кто-то из моих? Может, твоих? Местных? Или иноземных? — завалила его вопросами Ашера.
— Считай это моей интуицией.
— Разумеется, только она ведь у тебя и осталась? — неожиданно вернув себе повышенное настроение, прищурилась Ашера с хитрой улыбкой на полных губах.
— Не начинай, — теперь уже злиться начал Маттео.
— Что ты, это только разминка, — подняла руки ладонями вперёд Ашера. — Просто не люблю, когда меня беспочвенно обвиняют.
— Тогда почему убийство произошло сразу после твоего ухода?
— Мне откуда знать? Я с этой историей не связана, поэтому даже не пытайся меня привлечь. А то ведь я могу по-настоящему разозлиться, — тонко улыбаясь, Ашера провела пальцем по набалдашнику трости. — Кто знает, может, мне захочется случайно уничтожить одно кладбище.
— Я тебя понял, — отодвинув трость подальше от Ашеры, ответил Маттео. — И всё же мне кажется, без твоих здесь не обошлось.
— Я об этом не знаю, — пожала Ашера плечами. — إقامة سعيدة ، فأر [Приятного отдыха, мышка (араб.)].
— Optime tibi eveniant omnia [Всего хорошего (лат.)], — усмехнулся Маттео.
Миссис Фадел точно его услышала, но не обернулась, продолжив свой путь обратно к машине.
***
Утром Астор молчаливо лежал головой на рабочем столе. Сегодня ему предстояло вновь наведаться в клинику, дать последние наводки Ивон и постараться вернуться домой раньше, чем туда с проверкой нагрянет Анели. И ещё как-то суметь поговорить с Шантану.
— Уже устал? — над Астором стоял довольный Уолтер, изначальный следователь дела об убийстве Кумара.
— Весьма, — недовольно на него взглянув, Астор положил подбородок на стол, свесив руки вниз.
— Эх, всё только впереди, скоро привыкнешь, — хмыкнул Уолтер и так же быстро ушёл, как и появился.
— Будто у меня есть выбор, — потягиваясь, Астор принялся строчить что-то на компьютере.
Чтобы через несколько часов уже стоять у той же самой клиники, в седьмой палате, и расспрашивать вторую медсестру, Беату Адлер.
— Да, Уго был одним из тех, кто помогал хирургам, а после устраивал Браму на кровати, — рассматривая потолок, отвечала женщина. — Из посторонних заходивших… вроде бы сын был, он пришёл как раз, когда я на обед уходила, и кто следил за палатой — не знаю. Если в регистратуре не записано, спросите старшую сестру, обычно это она решает.
— Благодарю за содействие, — едва удерживая глаза открытыми, поблагодарил медсестру Астор и отправился на поиски старшей сестры. Та рассказала, что в обеденное время за палатой вызвался следить Уго.
— Скорее всего тогда Кумар и Уго познакомились, в палате отца. Только вот вопрос, Уго уже знал, что общается с братом или нет? Стоит наведаться в отдел генетической экспертизы.
Оббегав всю клинику и расспросив Уго с Эрной, Астор восстановил хронологию событий. Брама Джутхани попадает в автокатастрофу. Его везут в ближайшую клинику. Там среди хирургов и ассистентов оказывается Уго Ханке, который признаёт в Браме своего отца по характерной родинке и рассказам матери. Тут же забирает генетический материал и отдаёт своей подруге, Эрне Тиссен, которая в скорейшие сроки сверяет результаты и подтверждает родство. Спустя некоторое время, после объявления того, что Браме осталось жить недолго, его навещает законный сын Кумар. В это же время следившая за палатой Беата Адлер уходит на обед, а заменить её вызывают Уго Ханке. Так происходит первое знакомство двух братьев. А вот дальше…
— Почему вы не хотите говорить, о чём беседовали с герром Кумаром? — недоумённо вскинув брови, спросил Астор.
— Это личное, — Уго поднял плечи и наклонил голову.
— Герр Ханке, вы осознаёте, что делая такие заявления, фактически признаёте себя главным подозреваемым в убийстве герра Кумара?
— Я… — вскинулся Уго и вновь поник, с трудом пытаясь что-то из себя выдавить. — Он… попросил… не беспокоить его семью.
Ложь. Настолько очевидная, что Астор даже немного разочаровался.
— Почему?
— О моём существовании не знали много лет, я не нужен этой семье, к тому же я не собираюсь отбирать деньги! Я достаточно зарабатываю! Я просто хотел обрести нового родственника, — пылкая речь оскорблённого в лучших чувствах человека закончилась едва слышным лепетом.
«Так вот в чём дело… Кумар посчитал Уго угрозой своему наследству».
— И вы обиделись на него?
— Не то чтобы… Да. Но я бы никогда!
— Я вас понял, — Астор поднял руку. Он хотел продолжить, но тут в отведённую для допроса комнату ворвался кто-то из хирургов и едва ли не насильно выпихнул Уго на операцию, поэтому пришлось закончить раньше планируемого.
Эрна, невысокая крепкая женщина с добродушным лицом, первая спокойно ответила на все вопросы и вернулась на рабочее место. Уго забрали, значит, нужно было наведываться к Шантану.
Выйдя из клиники и прогуливаясь по территории вокруг неё, Астор вспомнил разговор с Луизой.
« — Заочно, я знаю его сына.
— Шантану?
— Да. Милый мальчик».
Усмехнувшись, Астор набрал номер Луизы.
— Луиза Дильс, слушаю.
— Добрый день, фрау, вас беспокоит Астор Ланг, следователь.
— Чем могу быть полезна? — судя по голосу, Луиза явно не хотела ничего делать в свой выходной.
— Вы говорили, что знакомы с Шантану. Я хотел бы с ним встретиться.
— Почему нельзя вызвать его в ваш отдел?
— Это создаст некоторые трудности при общении, а мне бы этого не хотелось.
Луиза молчала довольно долго и, кажется, успела перекинуться с кем-то парой слов, прежде чем ответить:
— Хорошо, вы не могли бы назвать свой адрес?
— Прошу прощения?
— В восемь вечера я хочу показать вам одно место.
— Тогда скажу вам свой личный адрес, — Астор решил рискнуть.
***
Как ни странно, больше никаких неожиданностей не происходило. Один раз Астор успел увидеть мелькнувшую за окном машину Маттео и только. Выйдя с работы в пять часов, Астор стал с подозрением оглядываться. Ему казалось, что сейчас откуда-нибудь выскочит Рау или позвонит Шульц, или ещё что-нибудь, но нет.
Вызвав такси до дома, Астор проверил квартиру и убедившись, что она достаточно чиста, стал ждать прихода Анели. Пришла она на десять минут позже обозначенного времени.
— Добрый вечер, — широко улыбнулась Анели.
— Добрый, — так же улыбнулся Астор, — проходите.
— Благодарю.
Не успев зайти, Анели тут же заглянула на кухню, где рядом с полупустой тарелкой гордо сидела Цайхен и помахивала хвостом.
— Вот ты где!
Спустя полчаса кропотливого осмотра всего, что касалось Цайхен и небольшого разговора, Анели признала Астора подходящим хозяином, но пообещала снова прийти через несколько дней.
Однако в дверях произошла определённая заминка. Почему-то именно этот момент выбрала Ивон, чтобы наведаться для рассказа о салоне красоты.
Анели и Ивон обменялись взглядами, явно пытаясь понять, что другой здесь надо, после посмотрели на бледного Астора.
— Фрау Анели, это моя коллега фрау Ивон Тилль. Ивон, это ветеринар, который наблюдал за устройством Цайхен, фрау Анели…
— Берг. Приятно познакомиться, — Анели протянула Ивон руку.
— Взаимно, — улыбнулась Ивон. — А кто такая Цайхен?
— А, ты же не знаешь, это моя кошка.
— Надеюсь, она меня не покусает.
— У Цайхен не самый лучший характер, так что уверить вас не могу, — пожала плечами Анели. — До свидания, герр Ланг.
— До свидания!
Пропустив Анели на лестничную клетку и проводив её взглядом, Ивон с насмешкой посмотрела на Астора.
— Это не то, о чём ты подумала.
— Да ладно, я ни о чём и не думала, — протянула Ивон и прошла в квартиру.
Цайхен, на удивление, никак не отреагировала на Ивон, молча продолжив сидеть на излюбленном месте перед телевизором. Только пару раз дёрнула ухом, во время разговора о салоне красоты.
Ивон всё же смогла подобраться к Белинде. Зная, как та выглядит, незаметно подкараулила её в коридоре и практически сразу подбежала к регистратору, всячески восхваляя Белинду и проявляя желание пройти те же процедуры, что и она. Девушка-регистратор поверила и отправила Ивон как раз к Белинде. Та тихо разговаривала со своей массажисткой и единственное, что Ивон удалось подслушать, это: «если о Поле узнает этот следователь, я тебя уволю и больше не позволю работать в этой сфере, так что на любые вопросы отвечай, что ничего не знаешь, поняла?»
А потом Ивон заметили и замолчали.
— Как-то так, — размешивая сахар в кружке, закончила Ивон.
— Значит, всё же есть любовник, некий Поль, — задумался Астор. — За измену, к тому же мёртвому, наследства её не лишат, если есть завещание, то тем более. Белинда не хотела, чтобы именно я узнал о её любовнике, но почему? Как думаешь, если я попрошу Рау проверить на камерах в парк ещё и какого-нибудь Поля, что он мне сделает?
— Ничего хорошего, ещё же неизвестно даже, как он выглядит, фамилия, возраст, место работы, ты лучше меня знаешь.
— У нас есть имя, уже что-то, — Астор постучал пальцами по столу. И заметил время на электронных часах.
Близилось восемь вечера.
— Ой, Ивон, прости, мне нужно кое-куда уехать.
— С ещё какой-нибудь фрау? — рассмеялась Ивон и, поставив чашку в раковину и сполостнув, отправилась в коридор.
— Прости.
— За что? — уже открывая двери из квартиры, Ивон обернулась с приподнятой бровью. — Мы же не пара.
— Всё равно чувствую себя неловко.
— Брось, — махнула она рукой. — До свидания!
— До свидания.
***
Астор посмотрел на время. Восемь вечера. И куда же Луиза хочет его позвать? Почему с девятнадцатилетним мальчишкой нужно встречаться так поздно? Вспоминая Гретхен, её занятия заканчивались куда раньше, хотя, может, у него дополнительные занятия?
Визг шин.
Астор вскинул голову и удивлённо приподнял брови. Прямо напротив него остановился байк. Его водитель, оставаясь на сидении, стянул шлем и Астор увидел Луизу. С растрёпанными короткими волосами, мальчишеской улыбкой и озорными искрами в тёмных глазах.
— Я тебя удивила? — смеясь, спросила она.
— Более чем, — улыбнулся Астор и кивнул на байк. — И куда ты повезёшь меня на своём железном коне?
— Обеспечивать алиби Шантану, — спокойно ответила Луиза. — Возьми дополнительный шлем. Он моего брата, правда, но должен подойти.
Хмыкнув, Астор кое-как надел шлем с Рюдзином [Божественный японский дракон] и сел за спину Луизе, обхватывая ту за тонкую талию, на этот раз не спрятанную под медицинским халатом или толстой байкой, лишь светлой футболкой.
— Держись крепко! — крикнула Луиза и сорвалась вперёд.
Мотоцикл сопровождал ужаснейший шум, бивший по ушам, но со временем Астор к нему привык и перестал замечать, обратив внимание на то, что вокруг. Вечерний Берлин фонарными огнями, окнами и фарами проносился мимо, сливаясь в светящиеся линии. Любимый кардиган резвящимся флагом развевался за спиной, а ветер приятно холодил руки, сжимающие женскую талию. Хоть Астору и не было видно, но он буквально чувствовал, насколько Луиза наслаждалась этой скоростной ездой.
Ветер впереди, сияющие линии по сторонам и тепло чужого тела у груди. От необычных и непривычных ощущений у Астора захватывало дух. Возможно, именно так ощущался полёт? Когда хочется раскинуть руки и просто закричать в небо, засмеяться от чувства гуляющего в крови ветра. Но вымуштрованный на учёбе Астор не рискнул сильно откланяться от Луизы, несущейся на высокой скорости по дороге, а потому просто положил спрятанную в шлем голову ей на плечо, крепче сжимая руки.
Но всё в этом мире имеет свойство заканчиваться, и вскоре мотоцикл замедлился, останавливаясь рядом с каким-то домом. Вернув себе стоячее положение, Астор стянул шлем и встряхнул головой.
— И что же здесь будет делать Шантану? — спросил он, поворачиваясь к Луизе, которая уже успела достать ключ зажигания, и сейчас прятала его в карман тёмных джинсов.
— Узнаешь, — подхватывая следователя под локоть, Луиза повела его к подвалу. Пройдя первую дверь, она вывела его к ещё одной двери, у которой стоял охранник. — Я сама всё скажу.
Астор лишь кивнул. Луиза прошла вместе с ним прямо к мужчине. Высокий, жилистый, ровесник Астора, он стеснительно улыбнулся при виде Луизы и, перекинувшись парой ничего не значащих слов, пустил их внутрь.
Больше всего это было похоже на небольшой концертный зал, уже заполненный молодыми людьми и шумом от их голосов. Много свободного места, возвышение, на котором стояли барабаны, гитара, синтезатор, микрофон и какой-то незнакомый Астору духовой инструмент.
Луиза отвела Астора ближе к стенам, так, чтобы с импровизированной сцены их было не увидеть.
— Перерыв почти закончился, — встав на цыпочки, шепнула Луиза и повернулась к инструментам, прищуривая глаза, обладавшие интересным разрезом, за счёт наполовину азиатской, наполовину европейской крови.
Отвлёкшись на разглядывание Луизы, Астор не заметил, как, видимо, концерт успел вновь начаться и пропустил момент выхода группы на сцену.
Первым начал синтезатор, а точнее девятнадцатилетний юноша, тоже метис. Астор перевёл взгляд с Луизы на парня и обратно.
— Мой брат, Вилли, — усмехнувшись, ответила Луиза и кивнула на сцену.
Мерно стукнули барабаны, от звука которых Астор вздрогнул, и тут же зазвучала гитара с аккомпанементом в виде неизвестного духового инструмента похожего на полуметровую прямую трубу в руках… Шантану. Переливчатые звуки добавляли что-то особенное в исполнение этих ребят. Какую-то тайну или её ощущение.
— Этот инструмент называется бансури, — приблизившись к уху Астора, пояснила Луиза.
Но вот Шантану убрал бансури на небольшой столик рядом с микрофоном, глубоко вдохнул и запел. У него внезапно появился акцент. Пожалуй, это было единственное, что смог подметить Астор перед тем, как чуть ли не забыл, как дышать, настолько его поглотила музыка и голос Шантану, достаточно высокий, чистый и необычный именно за счёт внезапного акцента. Даже кричащие девушки в первых рядах вскоре затихли, наслаждаясь пением.
Луиза с гордостью смотрела на ошарашенное лицо Астора и, улыбаясь, переводила взгляд на брата, что освещал зал лихой улыбкой не хуже красного света прожекторов.
Спустя час, группа снова взяла небольшой отдых и покинула сцену. Луиза тут же подхватила всё ещё не пришедшего в себя Астора под локоть и потащила ко входу за сцену, где их снова ждал охранник, на этот раз другой, но всё такой же молодой.
Луиза молча прошла мимо и вскоре по плохо освещённому коридору добралась до обычной двери, постучавшись в неё миниатюрным кулачком.
— Вилли, ребят, это я, можно?
— О, да! — крикнул кто-то из парней и Луиза открыла дверь.
В которую тут же сунулся Астор, разглядывая обстановку. Кроме зеркала, вешалок и стульев со столом там ничего не было.
Брат Луизы переглядывался вместе с ещё двумя друзьями, не понимая, что здесь забыл Астор, в то время как Шантану застыл на стуле, словно олень перед мордой которого внезапно появилось ружьё. Огромные тёмные глаза испуганно смотрели на Астора, а сбитое во время выступления дыхание теперь и вовсе будто покинуло юношу.
— Это было просто… просто… потрясающе! Даже не знаю, как всё выразить, ребят, вы огромные молодцы! — Астор неловко приложил руку к шее, широко улыбаясь. Все, кроме Шантану, так же гордо улыбнулись в ответ. Младший же Джутхани залился краской. — Шантану, у тебя потрясающий голос, я даже слов не могу подобрать!
— Спасибо, — тихо ответил он, робко улыбаясь и пряча пунцовое лицо за волосами.
— Вилли, Бен, Дирк, давайте выйдем, — взяла инициативу в свои руки Луиза и выпроводила ненужных свидетелей из гримёрки.
— Кхм, я могу сесть? — продолжая улыбаться, но немного подуспокоившись, спросил Астор.
Шантану молча кивнул. Астор присел на один из освободившихся стульев так, чтобы спинка оказалась прижата к его груди и опёрся на неё руками.
— В тот день, ты играл здесь? — специально не говоря прямо, спросил Астор, внимательно следя за лицом Шантану. Вновь кивок. — Поэтому не хотел говорить? Боялся, что плохо отреагируют?
— Я п-просто боялся. Ты мог рассказать матери, что я играл в группе. Тогда она бы запретила мне видеться с друзьями и отправила бы учиться куда-нибудь в другой город или страну, — не поднимая головы, тихо отвечал Шантану.
— Она не знала о группе?
— Она хочет, чтобы я стал экономистом и продолжил дело дедушки. А я не хочу! Я хочу играть!
— А твой отец знал что-нибудь? — Астор наклонился вперёд.
— Нет, конечно, нет, — зло усмехнулся Шантану.
— Понятно, — тяжело выдохнул Астор. — Но ты же понимаешь, что если хочешь серьёзно заниматься музыкой, то должен будешь сказать об этом матери?
Шантану поджал губы и отвернулся. Румянец успел сойти с его щёк и теперь вряд ли кто мог догадаться, что за чувства буйствовали в юной душе.
— Знаешь, у меня похожая ситуация, — Астор решил пойти самым проверенным путём и не прогадал, Шантану слегка повернулся в его сторону, заинтересованно сверкнув глазами. — Отец тоже хотел, чтобы я пошёл на экономиста, продолжал его дело, стал наследником, все дела. С детства обучал меня тому, как вести счёт налогов, расходов и прибыли, куда лучше делать инвестиции и прочее. Но я решил пойти по иному пути. Всегда хотел приносить пользу людям не деньгами. Вот и пошёл вопреки отцу учиться на следователя. Заодно приобрёл ещё и неприятие деда, он просто не любит все силовые структуры, — фыркнул Астор.
— И что? — заинтересованно спросил Шантану, уже не пряча лицо.
— Я предвидел печальный исход, поэтому на последних классах подрабатывал и откладывал карманные деньги. В итоге насобирал на первые семестровые сборы. Учился я всегда на «отлично», так что и конкурс не был проблемой. Потом просто поставил родителей перед фактом, предоставив все документы о зачислении, помахал ручкой, сбежал от родительских криков на заранее купленный поезд, и началась новая жизнь.
— И какие у тебя сейчас отношения с родителями? — спросил Шантану, склонив голову набок.
— Сложно сказать. Дед с отцом до сих пор в обиде, а мать сильно переживает, — виновато ответил Астор, он знал, что обижал мать, но по-другому не мог, слишком высока была вероятность того, что… Астор мотнул головой. — Только с сестрой младшей хорошие отношения.
— Оу, — протянул Шантану. — Извини, если это была болезненная тема.
— Ничего страшного, я уже привык, — махнул рукой Астор. — Так что мой тебе совет: не обрывай так резко отношения с матерью. Пусть она и не идеальна, но со временем, мне кажется, сможет тебя понять. Только сначала поступи на музыкальное или как-то предоставь ей доказательства, что дороги назад из музыки уже нет, а то мало ли.
— Хорошо, — рассмеявшись, ответил Шантану.
***
Спустя ещё день, Астор неожиданно встретился с Маттео, выходящим из кабинета начальника. Тут же бросившись к напарнику, Астор выпалил:
— Можно вас на минуту?
В удивлении подняв брови, Маттео кивнул и тут же нахмурился. Отойдя от остальных работников в сторону, Астор озвучил свою просьбу:
— У меня есть основания полагать, что у погибшего Кумара были долги, но мне надо это проверить в их бухгалтерии.
— Я здесь при чём? — проверяя запонки на манжетах идеально сидящего костюма-тройки песочного цвета, спросил как всегда равнодушный Маттео.
— Мне нужно, чтобы вы были рядом с Белиндой и Шантану во время проверки.
— Зачем и почему я? — Маттео склонил голову к плечу, и только один чёрный волос бунтарски выпал из уложенной причёски.
— Проблема в Белинде, мне до сих пор неизвестен её любовник, — Астор нахмурился, рассматривая стену.
— Считаете, он или она убийца?
— Либо кто-то из них, либо Уго.
— У всех же было алиби, — Маттео прищурился и едва заметно улыбнулся. — И разве это не Белинда следователей вызвала?
— Подруга и персонал могли спокойно соврать. А Белинда могла быть слишком уверена в том, что тогда на неё подозрение не падёт.
— А камеры?
— У меня есть разрешение, но бухгалтерию нужно проверить в любом случае.
— Прямо сейчас? — решив пойти на уступки, спросил Маттео.
— Не совсем, сначала я должен предупредить нашу троицу.
Маттео махнул рукой и, постукивая тростью, отправился в сторону зоны для курильщиков, подозрительно опустевающей при его приближении.
Спустя пару часов недовольная Белинда уже раздражённо расхаживала по залу пустого ресторана, закрытого на время следствия. Уго жался в углу, сидя на одном из кресел и боялся поднять взгляд на Белинду. Шантану выглядел отчуждённым и задумчивым, но стоило Астору с неизменной улыбкой войти в зал, тут же покраснел и опустил голову, прячась за волосами. Однако стоило зайти в зал ещё и Маттео, как атмосфера с достаточно напряжённой сменилась на леденящую до той степени, когда начинался либо озноб, либо нервный тик.
— Фрау, герры, я уже объяснил вам по телефону причину собрания, поэтому хочу перейти сразу к делу.
Астор, понимая, от кого исходит столь холодная аура, попытался загородить собой Маттео и обратить внимание семейства на себя. По ширине смог, по высоте нет, чёрная макушка качнулась вбок, открывая аристократичное лицо с прищуренными глазами.
— Фрау Джутхани, не могли бы вы проводить меня к компьютеру, где содержится бухгалтерия?
— Я думала, с ней будет разбираться специальный человек, — сказала Белинда, явно намекая на Маттео.
— Мой напарник герр Веббер здесь за другим, — невинно улыбнулся Астор.
Кинув на Маттео подозрительный взгляд, Белинда повела следователя наверх и вскоре вернулась уже одна.
Несколько напряжённых минут в разных концах зала. Заскучавший Маттео стал постукивать тростью по панорамному окну, разделявшему улицу и внутреннее помещение. Спустя ещё несколько минут раздражающего стука, Белинда было открыла рот, наплевав на страх и замерла. Маттео уже крепко прижимался ухом к стеклу, разделявшему ресторан, и простукивал его в разных местах тростью. В совершенно разных: в центре, по краям, снизу, даже достал до верха. И всё это молча и с задумчивым выражением лица.
— Г-герр, что вы делаете? — первым спросил Шантану, делая шаг назад, так как его изрядно напугало выражение лица Белинды. Разъярённой Белинды.
— Кто у вас занимался закупкой стёкол? — спросил Маттео, продолжая простукивать окно.
— Кумар, — словно гремучая змея, прошипела Белинда, поднимая плечи.
— А у него не было никаких проблем с деньгами? — продолжил как ни в чём ни бывало Маттео, то ли не боясь угрозы в лице Белинды, то ли не считая нужным обращать на неё внимание.
— Он мне не отчитывался! — рявкнула Белинда, подходя всё ближе.
— А зря, — кивнул Маттео, размахнулся и ударил по стеклу металлическим набалдашником трости.
Раздался характерный звон разбившегося стекла. Которое обычно ставят в квартирных окнах.
Маттео перекрутил в руке трость и привычным движением опёрся на неё, прямо взглянув на ошарашенную Белинду.
— Что-то мне подсказывает, что закалённое стекло, использующееся в подобных целях, разбивается не так. Или вы знали, что тут обычное стекло?
— Не знала, — охрипшим голосом ответила Белинда, потерянно смотря на осколки под ногами.
— Фрау Джутхани, у меня для вас неприятные новости! — раздался голос Астора, спускающегося с лестницы. — Ваш муж… что здесь произошло?!
— Проверял свою теорию, — пожал плечами Маттео. — Кумар закупил для установки обычное стекло, а не закалённое, но, подозреваю, в смете оно указано именно как закалённое, с более высокой ценой.
— Не только оно, — как-то флегматично подметил Астор. — Но стекло-то разбивать зачем? Нельзя было вызвать какую-нибудь службу, чтобы они без потерь проверили окна? И разве можно так на слух определить вид стекла?
— Если очень сильно прислушиваться и знать, чем они отличаются, — опять пожал плечами Маттео. — Стёкла в любом случае бы меняли, я просто немного ускорил процесс.
— А убирать их с пола вы будете? — недовольно поинтересовался Астор. — Фрау Джутхани, я нашёл несколько несостыковок в вашей смете и поэтому нам придётся вызвать соответствующие службы для проверки вашего имущества.
— Хорошо, — кивнула присмиревшая Белинда.
— Не стоит переживать лишний раз, если вы в этом не замешаны, вам ничего не угрожает, — слегка устало улыбнулся Астор, на что Белинда лишь вновь кивнула.
***
Астор раскручивался на стуле. За односторонним зеркалом находилась Белинда в гордом одиночестве и своей очереди ждал Уго.
Едва стоящий Йохан Рау распахнул дверь и едва не налетел на вздрогнувшего от такого появления Астора.
— Я сейчас лягу, помру, потом встану и помрёшь ты, — прохрипел он, демонстративно закатывая светлые глаза и сползая по стене вниз.
— Э?
— В тот парк, подожди, отдышусь, входил кроме Кумара ещё и Уго, еле разглядели. Повезло, что они метисы, таких проще отличать, — напоказ с трудом переставляя ноги, Йохан практически упал на стол.
— Значит, всё-таки Уго. А что по Белинде? — нахмурился Астор, он был немного раздосадован, ведь Уго не выглядел как тот, кто способен на убийство брата. От этого становилось только страшнее.
— Что-что, — передразнил Йохан, присаживаясь на стол и складывая руки на груди, — Её любовник уже привлекался по 242 [Strafgesetzbuch (Уголовный кодекс ФРГ) — девятнадцатый раздел. Кража и присвоение. §242 — кража]. Выплатил штраф и отпустили.
— Так Белинда боялась, что я стану подозревать её любовника, — протянул Астор. — Надо спросить подробнее. Посиди тут.
— Обязательно, у меня же работы нет, — Йохан снова закатил глаза, но с удовольствием сел на опустевшее, ещё тёплое кресло. — Ну и зачем я пришёл? Мог просто отправить.
Астор быстро миновал коридор и зашёл к Белинде в допросную.
— Всё бельё вывернули? — прошипела она. Однако в словах женщины Астору послышались усталость и отчаяние.
— Вряд ли. Поль, — Астор мельком взглянул на полное имя в скинутом Йоханом файле, — Мартен уже успел у нас побывать пару лет назад. Почему вы так уверены в том, что он не имеет отношения к махинациям с вашими деньгами?
— У него не было к ним доступа, — пожала плечами Белинда. — Я их ему не давала, он и не просил. Вы не верите, что люди действительно могут измениться? — спросила Белинда, пристально заглядывая в глаза Астору.
Только вот внезапно он увидел не злые карие, а такие же как и у него нежно голубые, но пустые и безумные.
«Pamiętacie, uroczy, ani ludzie, ani narody, nikt i nigdy się nie zmieni» [Помни, милый, ни люди, ни народы, никто и никогда не изменится (пол.)].
Ложь.
У Астора заболела голова и появился сильный зуд в районе левой лопатки, от чего он поморщился.
— Что-то не так? — Белинда, заметив смену настроения следователя, забеспокоилась. — Может, вам что-то нужно?
— Нет, нет, всё в порядке, не переживайте, — Астор с блеклой улыбкой поднял руку. — Вам есть что добавить?
— Нет. Мы никогда с мужем близки не были, но… Я думала, что не настолько, — пальцы Белинды задрожали и она сжала их в кулак, впиваясь короткими нюдовыми ногтями в кожу. — Странно, наверное, слышать подобное от изменщицы?
— Относительно, — печально усмехнулся Астор.
— Я не знала о долгах мужа и о том, как он воровал деньги у Брамы.
— Какие у вас были отношения с Брамой?
— Относительно хорошие. Мы не ссорились, встречались довольно редко, у меня сложилось о нём впечатление, как об очень мудром, но при этом хитром и хватком мужчине.
— Он же развёлся с женой, — прозвучало больше как утверждение, нежели вопрос.
— Когда я выходила замуж за Кумара, он уже пару лет как с ней развёлся.
— Да, правильно. Что же, готовьтесь, — на вскинутый в немом вопросе взгляд Белинды, Астор ответил: — Попрощайтесь с Брамой. Завтра его отключат от аппарата жизнеобеспечения и к вам придёт нотариус. Ну вот почему нельзя было составить завещание? — устало и едва слышно закончил Астор.
Привыкнув к предусмотрительности отца, Астор довольно долго считал подобное поведение нормой, но когда столкнулся с реальным миром, смог выяснить, что, оказывается, его семья жила довольно странно, в сравнении с остальными. В чём-то хуже и отстранённее, но вот в понимании завещаний — однозначно лучше.
— А, да, кажется, Шантану говорил, — абсолютно незаинтересованно произнесла Белинда.
— Кстати о Шантану, — вскинул голову Астор. — Поговорите с ним. Ему не хватает матери.
— Откуда вам знать? — всё ещё потерянно спросила она.
— Я же следователь, — мягко улыбнулся Астор. — Идёмте, вам стоит отдохнуть, а мне продолжить.
— Подождите, но если… неужели это Уго убийца?! — воскликнула она, едва встав.
— Это ещё не подтверждено, — сменив искренность на вежливую учтивость, Астор выпроводил Белинду из допросной и, не давая лишнего времени, затянул туда Уго.
— Присаживайтесь, герр Ханке, — Астор не мог определить свою линию поведения с Уго. Раньше он старался расположить его к себе, заставить почувствовать в себе хотя бы того, кому можно довериться, но теперь, понимая, что перед ним скорее всего убийца, играть становилось куда сложнее. Ведь пока совершенно не ясно, была ли смерть Кумара случайностью или же это был план для получения наследства от гениального актёра?
— Герр Ланг, — сглотнув, Уго присел на всё ещё тёплый после Белинды стул.
— Позвольте мне воспроизвести все события в хронологическом порядке, — присев напротив, Астор скрепил руки в замок и положил на них подбородок, внимательно разглядывая испуганного Уго. — Вы росли без отца. Единственное, что вам о нём сообщили, это имя, национальность и характерные родинки. Ваша мать сильно болела и вы ради неё решили уйти в медицину. Работая в клинике однажды к вам поступает попавший в автокатастрофу мужчина, который отвечает всем вашим знаниям об отце. Ухаживая за ним, вы берёте его ДНК и отдаёте своей возлюбленной в отделе генетической экспертизы. Узнаёте, что он действительно ваш отец, но поговорить вы с ним не можете, ибо Брама находится в коме, а за палатой следят Беата Адлер и Луиза Дильс. Однако вы не упускаете возможности и когда фрау Адлер уходит на обед, проведываете отца, ведь ваша мать недавно умерла и больше родственников у вас не было. Там впервые встречаетесь с Кумаром. Так? — Уго удручённо кивает, едва удерживаясь от каких-либо ярких эмоциональных проявлений. Не крика или ругани, скорее, слёз. — Идём дальше. Судя по всему, Кумар Джутхани обладал не самым добрым нравом. Вы услышали от него вовсе не радость от встречи с братом, а злость за ваше право на наследование, ибо Брама Джутхани по какой-то причине не удосужился составить завещание, даже находясь в столь почтенном возрасте. Вас это обидело, не так ли? Однако, видимо, Кумар вам чем-то угрожал, раз вы отправились к Белинде с тестом ДНК только после смерти Кумара, так? — и вновь кивок. — Чем?
— Говорил, что имеет достаточно средств для того, чтобы я никогда и никого не смог потревожить.
— Почему не обратились в полицию? Подобные угрозы уголовно наказуемы.
— Боялся.
Астор устало выдохнул. Кажется, Уго никогда не выходил из состояния ребёнка, которому не хватало той любви, что дала мать.
— В следующий раз сразу обращайтесь в полицию, хотя я всё же надеюсь, что следующего раза не будет. Идём дальше. Кумар ведь не просто так ушел? Вы ведь согласились встретиться в Штадпарке Штеглиц.
Уго вздрогнул и поднял затравленный взгляд на следователя.
— Не хотите продолжить дальше? — видя колебания Уго, Астор решил подтолкнуть его. — Помогая следствию, вы помогаете и себе, смягчая приговор и давая возможность судить справедливо.
— Он сказал, ещё в палате, что ему надо уйти, поэтому мы должны встретиться в другом месте и поговорить о чём-то, — с трудом проглотив ком в горле, начал медленно говорить Уго. — Взял мой номер телефона, позвонил, назвал адрес и сказал приходить к недавно сделанной дороге, около нового пруда. Мы встретились на верху лестницы, спускающейся к пруду и… — всё же одна слеза прорвалась, скатившись по щеке такого внушительного мужчины, успевшего прожить полвека, но так и не научившегося взрослой жизни, — он… он начал говорить, что… я выблядок, ошибка прошлого и просто никто под его ногами, затронул мою мать и… я… я… я просто не выдержал! — Уго наконец вскинул голову, его тёмные глаза блестели от слёз, что чудом не потекли по щекам вместе с самой первой. — Да, я толкнул его, но я не желал ему смерти! Я просто… просто разозлился! Но не ожидал, что он упадёт и… и...
— Сломает себе шею, — закончил за Уго Астор. — Вы знали, что он собирался возможно вас убить?
— Что?
— У него был с собой нож, — Астор не смотрел на Уго, лишь записывал показания.
— Не знал, — Уго снова поник.
— Я узнал вашу версию событий. К вашему сожалению, вам придется пройти в камеру временного заключения, до вынесения судом приговора по вашему делу.
— Да, да, я понимаю, — потерянно кивнул Уго, подставляя руки другим вошедшим работникам.
***
Маттео спокойно разбирал отчёт патологоанатомов, сидя в своём доме. Вообще-то этот отчёт должен был быть отправлен только Шульцу и следователю, что взял дело с ядом, но подобное мало волновало Маттео. Как и рабочее время, проводимое совершенно не в том месте.
Лаборатория, как бы не старалась, не смогла выяснить вещество, заставляющее организм умирать столь быстро и рассасывающее содержимое желудка и кишечника. Поэтому Маттео ещё больше убедился в том, что к этому яду, лаборатория успела наречь его BQ от Blaues Quecksilber, [Синяя ртуть(нем.)] причастен кто-то из его старательно забытого прошлого.
Однако Маттео в который раз убедился в том, что где бы он ни был, что бы ни делал — прошлое всегда нагонит. И создаст лишние проблемы.
Возможно, Маттео предстояло бы довольно долго выяснять личность организатора, ведь умершие от яда лишь пешки, если бы не один момент. Конрад Нагель страдал от болезни, что могла убить его в любой момент, но при этом не лечил её, лишился сына и стал бесплодным. Что-то в этой истории было слишком знакомым для Маттео, но что? Вопреки слухам, он вовсе не обладал идеальной памятью, а потому мог и ошибаться, хотя вряд ли признал бы подобное. И теперь память весьма не вовремя решила, что и без неё Маттео сможет выяснить личность создателя BQ.
Стоило бы расспросить Ашеру, но та в обмен вновь потребует выслушать его предложение её устами, а Маттео этого не хотел, слишком устал слушать одно и тоже, от одних и тех же. Поэтому придётся выяснять всё самому, либо вновь переезжать.
Маттео взял в руку телефон, отложив ноутбук, чтобы пролистнуть ленту новостей от коллег и СМИ, но вместо этого на экране появилась пустая аватарка с подписью «un'altro» [Ещё один (итал.)]. Маттео склонил голову к плечу, размышляя, что могло понадобиться от него Астору на этот раз и всё же снял трубку.
— Герр Веббер, не хотите узнать, чем закончилось дело с индийским наследством? — спустя практически минуту обоюдного молчания, неловко предложил Астор.
— Вы позвонили мне только ради этого? — Маттео раздражённо дёрнул бровью.
— Представьте себе, — буркнул Астор на другом конце. — Если не хотите, могу не рассказывать.
— Рассказывайте, — услышав в голосе напарника детскую обиду, Маттео позволил себе усмешку.
— Убийцей оказался внезапный брат, — тут же радостно начал Астор. — А вы его подозревали?
— Мне не особо было до него дело.
— Я не удивлён, — усмехнулся Астор. — Так вот…
Астор начал заново рассказывать всю историю, поделился даже тем, как ездил с Луизой в клуб, где выступал Шантану и ещё парочкой мелких деталей.
— В общем, судья решил привлечь брата по 213 [Strafgesetzbuch — Шестнадцатый раздел. Преступные деяния против жизни. §213 — менее тяжкий случай убийства]. Один год лишения свободы перешёл в условное с денежной компенсацией. Наследство Брамы должно было пополам отойти братьям и внуку, но так как Кумар погиб, его часть наследства ушла Шантану. Половина наследства Кумара отошла его жене, а остальное между Шантану и Уго, но Шантану досталось больше. Вообще-то наследством Кумара оказались его долги. Он оказался ярым игроком, Брама подозревал неладное, поэтому обрезал сыну доступ к капиталу, но не помогло. В итоге как компенсация практически всё внезапно обретённое наследство Уго отдал на закрытие долгов Кумара. Правда, этого всё равно оказалось недостаточно и свою лепту внёс Шантану, он среди этой троицы оказался самым богатым. Так что рассчитались друг с другом. Луиза потом ещё сказала, что Шантану и Уго договорились иногда встречаться, правда, не знаю, насколько это будет правильно с психологической стороны, но пусть решают сами. Герр, вы меня слушаете?
— Да, Ланг, слушаю. Что же, поздравляю с окончанием первого самостоятельного дела, — Маттео улыбнулся, потирая мизинцем ожог на безымянном пальце.
— Благодарю! И спасибо за помощь, — Астор тоже ярко улыбался, сидя за рабочим местом и сияя, подобно яркому согревающему солнцу.
***
— Ворота Иштар стали частью строительной кампании, которую предпринял Навуходоносор II. По его повелению Вавилон был обнесён двойной стеной. Через каждые двадцать метров располагались оборонительные башни. Войти в город можно было через одни из восьми укреплённых ворот. Одними из них были и ворота Иштар. Они находились в конце так называемой Дороги процессий, по которой в день празднования Нового года проносили статуи богов. «Да возрадуются Боги, когда пройдут этой дорогой» — писал Навуходоносор. И ворота, и стены построены из глиняного кирпича, который покрыт разноцветной глазурью. В орнаменте использованы изображения животных: на стенах — львы, на воротах — сирруш и тур. Саму же Иштар символизируют львы. Иштар — вавилонская богиня войны, мудрости и сексуальности. Чтобы создать ворота Иштар требовались составляющие, которых в Вавилоне просто не было. Их привозили из таких стран, которые в то время считались окраинами мира. Чтобы получить однородный синий цвет на всех кирпичах, количество красителя на каждую порцию эмали должно быть высчитано с высокой точностью. После того, как кирпичи покрывали эмалью, их обжигали в течение двенадцати часов при температуре свыше 1000ºС. До сих пор неизвестно, как же отмеряли количество красителя и поддерживали температуру в печах за пятьсот лет до нашей эры. Как же этот экспонат попал к нам? Произошло это после раскопок одного из крупнейших немецких археологов Роберта Кольдевея. В конце XIX века он смог убедить Германское восточное общество, правительство и кайзера Вильгельма II финансировать раскопки в Месопотамии на месте Древнего Вавилона. Раскопки Вавилона продолжались восемнадцать лет, вместо планировавшихся пяти, и если бы не британские войска, в тысяча девятьсот семнадцатом году вступившие в Багдад во время Первой мировой войны, не исключено, что Кольдевей работал бы и дальше в долине Евфрата. Археологам удалось раскопать крепостные стены, царский дворец, остатки храма Мардука и ещё много интересных находок того времени. Во время работ верхняя часть ворот обрушилась — в Берлин были доставлены сотни обломков, из которых было восстановлено сооружение с максимально возможной точностью, — с восторгом в глазах вещала девушка-экскурсовод перед двумя десятками туристов. В последние годы мало кто брал живых экскурсоводов, предпочитая использовать специальные наушники и слушать через них записанную историю того или иного экспоната, но всегда были те, кому приятнее воспринимать обычную человеческую речь.
Когда экскурсионная группа направилась к другому экспонату, около синих ворот Иштар осталась необычная женщина. Высокая арабка со струящимися багровыми волосами по синему пиджаку на её плечах. Женщина смотрела янтарными глазами на памятник древней богини со странной смесью эмоций, главной из которых была, пожалуй, тоска.
— Решила вспомнить былое? — внезапно раздалось над её ухом и Ашера едва повернула голову в сторону собеседника.
Очень уютный, обворожительно чудаковатый мужчина неопределённого возраста, с первых мгновений располагающий к себе с помощью широкой улыбки. Он был в сером костюме-тройке с чёрной рубашкой. Слегка волнистые огненно-рыжие волосы с трудом удерживала голубая лента. Глаза цвета чистейшего неба смотрели добродушно и открыто, будто у мужчины никогда нет и не было никаких потаённых мыслей и желаний.
— Это так странно? — слегка флегматично спросила Ашера.
— Для тебя? Нет, — пожал мужчина плечами, насмешливо хмыкнув.
— Он отказался, — произнесла она, не теряя времени, хотя в распоряжении у неё — вечность.
— Разумеется, если бы было иначе, я узнал бы первым. Не вижу в твоих глазах разочарования от упущенной возможности, — впервые в небесных глазах сверкнула знакомая, но такая непривычная искра. Искра чего-то чуждого, непокорного, того, что всегда приносило беды и победы.
— Сколько мы уже пытались? И ничего, — Ашера досадливо поджала пухлые губы.
— Не надо отвечать вопросом на вопрос, оставь это мне. Неужели наш прямолинейный друг посеял в тебе сомнение? — и вновь небесные глаза смотрели участливо, обещая выслушать, понять, простить, помочь.
— Нет.
— Уверена? Ах, моя дорогая Астарта, порой ты бываешь так наивна, не замечая, как меняются те, кого ты знала, — мужчина легко положил горячие руки на плечи собеседнице.
— Я не гречанка, чтобы носить их имена, — тут же ощерилась Ашера, став напоминать разъярённую львицу.
— Докажи это окружающим, — искушающе шепнул на ухо он.
— Тц, — дёрнула верхней губой Ашера под тихий смешок мужчины.
— Ты начала задумываться о его жизни, забыв о своей, — с равнодушной интонацией, поглаживая женские плечи сквозь пиджак, заявил собеседник.
— Я всегда ставлю себя на первое место.
— А ты знаешь, что такие мысли заставят тебя покинуть не только нас и мужа, но и себя? Если он перейдёт на нашу сторону, настанет новая эпоха, где ты воскреснешь, засияшь ярче звёзд на небосклоне, засияешь так, как не сияла никогда прежде. И он это знает. Знает и ничего не меняет. Как эгоистично, неправда ли? Лишать тебя того, что принадлежит тебе по праву, — продолжил нашёптывать он.
— Я и так…
— Пытаешься воскресить себя сама? Какое благородство. Только ты можешь восстановить своё имя, личность, но никогда — веру. Я же говорю именно о ней. Помни об этом, великая царица, — вновь позволив себе усмешку, закончил он.
— Comment est-ce possible [Как так можно?(фр.)]? — раздалось тихое где-то в стороне.
Мужчина медленно убрал руку с плеча Ашеры, отодвинулся от её уха и с безмерно очаровательной улыбкой повернулся к француженке, чьи слова были слишком громкими в тиши музея.
— Oh, je suis désolé, ma sœur a des problèmes d'audition, et en plus, elle méprise la technologie [Ох, простите, у моей сестры проблемы со слухом, к тому же она презирает технику (фр.)]! — заговорил он на чистейшем французском, вгоняя неожиданную собеседницу в краску и уводя подальше от выдохнувшей Ашеры.
Со спины они действительно были похожи, высокие, статные и рыжеволосые. Только стоило лишь раз взглянуть в их лица, любые предположения об их родстве исчезали. Да и рыжий цвет мог быть разным. У кого-то это цвет крови, когда-то струившейся во славу великой царицы по жертвенным алтарям. А у кого-то — полыхающее непокорное пламя, сжигающее неугодных, но согревающее тех, кто был предан.