С трудом переставляя ноги, Сиксеру тащил домой тяжелое ведро, до краев наполненное водой. Вода выплескивалась, поливала ему сапоги, ведро оттягивало руки и резало пальцы, от холода зуб на зуб не попадал, но Сиксеру через силу продолжал идти вперед, ни разу не остановившись, чтобы утереть выступивший на висках холодный пот. Судя по сиянию кристаллов, пучками росших прямо из каменного пола, время тянулось к семи, а это значило, что всего через час отцу нужно быть на работе. Маленькая плоская саламандра спустилась вниз по сталактиту и повела носом. Девять Матерей не наградили ее глазами, как и большинство животных в Подземельях; Сиксеру мог бы изловить ее и съесть, но пыхтел и ступал так тяжело, что непременно спугнул бы.
Лишь у дверей дома он поставил на пещерный пол ведро, пару раз выдохнул на скрючившиеся, побелевшие пальцы, пытаясь привести их в чувство, толкнул дверь. Замок на дверь отец не вешал, потому что не видел смысла: из богатств у него было только старое ржавое ведро, пара поношенных сапог да Сиксеру, единственный сынок.
Старая каменная хижина встретила его практически мертвой тишиной, только хрипящее дыхание отца изредка раздавалось со стороны его постели. В единственной комнате теснились две деревянные кровати — подарок Матушки; каменный стол для трапезы и скромная плита, наполненная почти угасшими от времени огненными кристаллами, окруженная ящиками и полками с керамической посудой, которые отец с Сиксеру сами сделали в годы, когда отец еще мог ходить на работу, а Сиксеру был совсем мальчишкой. В доме всегда было темно и холодно, но через маленькое окошко почти под потолком пробивалось несколько нетвердых лучей света улицы, и эта ледяная полутьма практически магическим образом дарила Сиксеру ощущение уюта.
Перелив часть ледяной воды в старый, но на зависть чистый металлический чайник, Сиксеру несколько мгновений возился с огненными кристаллами, пытаясь высечь из них огонь, а после поставил чайник на каменную плиту, достал любимую отцовскую чашку и принялся шарить рукой по полочке, где хранился чай. Чая не осталось ни капли, но хотя бы от огня стало немножечко светлее и не так холодно.
Сзади послышался тяжелый, с хрипотой, мокрый кашель, означавший, что отец проснулся. Сиксеру сунулся в ящик с припасами, в надежде, что там завалялась хотя бы краюшка хлеба, но вновь наткнулся на абсолютную пустоту. В доме не осталось ни крошки еды.
На сильном кристаллическом огне чайник быстро закипел; Сиксеру перелил немного горячей воды в щербатую чашку, развел ее холодной из ведра, чтобы не обжигала, и поспешил к постели отца. Из-под тонкого покрывала — одеяло отец отдал сыну — на него глядели усталые блеклые глаза в окружении почти черных болезненных синяков. Отец был похож на старика, и кто бы могла поверить, что ему от роду всего лишь тридцать пять лет?
Он хотел что-то сказать, но слова глушил кашель, и на руке, которой отец зажимал рот, Сиксеру увидел фиолетовые сияющие пятна. Отец с юности работал на добыче магических кристаллов, и кристаллическая пыль забилась в его легкие, лишая возможности полноценно дышать — известная и, увы, неизбежная болезнь всех, кто работал в шахтах.
— Вот, вот, выпей, — мягко уговаривал его Сиксеру, поднося к потрескавшимся до крови губам отца чашку. — Пожалуйста, это должно помочь...
Он был довольно умным юношей и понимал, что вода от кристаллической болезни не поможет, но изо всех сил пытался убедить отца в обратном. Говорят, луч надежды способен на чудеса — а их маленькая семья нуждалась в чуде.
Отец сделал несколько глотков, но после схватил его за руки и принялся растирать озябшие пальцы Сиксеру.
— Руки как лед, — осуждающе прохрипел он. — Зачем сам пошел на колодец?..
— Как, зачем? Ты ведь болеешь...
— Ничего я не... болею, — отец уверенным жестом откинул покрывало и попытался подняться, но новый приступ тяжелого кашля вновь приковал его к подушке. — Ах... ах... Сиксеру, Сиксеру...
Сиксеру растерянно улыбался, а больше ничего не мог сделать: от кристаллической болезни, конечно, существовали лекарства, но откуда у мужчины для труда взяться деньгам?..
— Ты... — отец пытался говорить через приступы кашля, хотя по его впалым щекам уже струились слезы. — Т-ты ел, Си-си-си-си...
— Я поел, — соврал Сиксеру, уже три дня и крошки во рту не державший. — Но больше в доме ничего нет.
Отец опечаленно вздохнул и вновь предпринял попытку подняться, но опять согнулся от кашля. Ясно было, что в шахту он сегодня не пойдет.
— Сиксеру...
— Не волнуйся, не волнуйся, — Сиксеру нагнулся, чтобы закутать ему ноги. — Я схожу к Матушке. Попробую выпросить у нее еды. Не оставит же она своего сына умирать от голода, правда ведь?
— Хорошо... сходи, — прохрипел отец. Сиксеру прекрасно знал, что отец стыдится досаждать Матушке, но не может смотреть на то, как его сын помирает от голода. — Тебя она, может быть, и правда пожалеет... сынок.
Оставив чашку с теплой водой у постели больного, Сиксеру снова отправился к двери; на этот раз он ненадолго задержался у своей кровати, и отец, конечно же, это заметил.
— Сын, — позвал он слабым голосом. — Пожалуйста... ты ведь знаешь, что если тебя поймают с оружием, то тебя казнят. Это не шутки, Сиксеру... совсем казнят, убьют! По-настоящему! Пожалуйста, иди к Матушке, не ходи больше никуда.
Сиксеру как следует закрепил маленький самодельный лук у себя под хоно, а стрелы искусно спрятал в штанине нательного белья.
— Конечно, отец. Я к Матушке и иду.
— Сиксеру, — снова позвал больной. — Прошу тебя. Пожалуйста. Мне и так недолго осталось в Подземельях... Дожить бы хоть до твоего совершеннолетия... Сиксеру, я не хочу потерять сына. У меня ты — единственное сокровище... зато самое драгоценное из всех возможных.
— Неправда, есть еще ведро и сапоги, — в шутку отозвался тот, уже стоя у дверей. — Я иду к Матушке, папа.
Отец с легкостью разглядел лук, выглядывавший из-под хоно Сиксеру, и тот, устыдившись, спрятал оружие под мышку.
— Тебя казнят, Сиксеру. Тебя казнят...
Он хотел встать, хотел побежать за ним, остановить, но болезнь была сильнее; Сиксеру выскользнул на улицу, притворил за собой дверь и тяжело вздохнул, прислушиваясь к все еще слышному отцовскому кашлю. Хороший ужин должен ему помочь. Обязательно поможет.
И свежая дичь — лучший вариант.