— Ты же понимаешь, какое решение лучше принять.

Это был не вопрос. Тэхён сидел, сжимая свое чёрное чиновничье платье на коленях, и думал о том, что оно ничего толком не значит.

— Я думал, что если я стану государственным деятелем, меня избавят от участи выходить замуж за бог знает кого по первому требованию, — вздохнул он, не скрывая иронии. — Тем более становиться наложником. Господи…

Он выпустил ткань из рук, разжав пальцы, и потер виски.

— Подумай о хорошем, — предложил ему посланник государя. — На юге тебя ждёт сытая жизнь без забот, а в благодарность за твой поступок твоя семья здесь не будет ни в чём нуждаться.

Тэхён холодно посмотрел на него. С какой стати посыльный обращается к чиновнику первого ранга на «ты», да ещё так фамильярно?! Тэхён знал, почему. Из первого ранга он единственный был омегой, заняв эту должность после почившего отца. Скольких трудов ему это стоило, сколько бессонных ночей, сколько колких фраз и неприкрытых издевок — омега должен делать в десять раз больше и быть в десять раз умнее, чем альфа, чтобы с ним хотя бы считались, бежать, чтобы оставаться на месте, а если хочется сделать шаг вперёд — бежать в два раза быстрее. Он — старший сын, опора семьи, он единственный мог прокормить матушку, младших брата и сестру, и видит бог, он выгрыз себе место под солнцем в неравной битве и победил многих противников, превосходящих по силе. И когда он только подумал, что может расслабиться, что доказал свою значимость, вот какие новости ему приходят.

Ему двадцать семь лет, для чиновника он молод, но отец растил его себе на замену, и половину работы делало уважение к покойному родителю Тэхёна. Сызмальства он впитывал правила и истины науки управления государством, блестяще проходил экзамены, мог держаться в седле и сражаться на мечах, был хорош и в науке, и в каллиграфии, и в истории, и в поэзии, и мог цитировать мастеров древности, даже разбуди его посреди ночи. Но в понимании первого ранга омеги были годны только на воспроизведение рода человеческого, а потому от Ким Тэхёна избавились таким изящным образом. Он уже мог представить, как остальные чиновники смеются над ним, снимающим платье государственного служащего и надевающим звенящие заморские тряпки, чтобы угодить своему новому господину. Какой позор.

Тэхён был не дурак, он понимал, что фраза «о твоей семье позаботятся» верна в обе стороны — если он откажется, о его семье тоже «позаботятся».

— Передай государю, что мне нужно три дня на подумать, — велел он посланнику. — А потом пусть готовит бумаги.

Сначала в иерархии шёл альфа. Творец и начало. Затем шла женщина, богиня и дарительница жизни. И потом находится омега, ошибка природы.

В семье Тэхёна больше не было альф. Его семья была совершенно беззащитна, его младшие ещё не стали совершеннолетними, а его матушка после смерти отца так и не оправилась, схватив болезнь сердца. Он и не представлял, как преподнести ей такую новость.

Ким Тэхён провалился. Ким Тэхён доказал свою значимость, но не смог доказать свою незаменимость. Никому не нужен умный и талантливый Ким Тэхён, ведь таких умных и талантливых можно набрать и среди альф. Даже женщин. Не, упаси боже, омег.

— Какой заграничный царёк возжелал мою скромную персону? — тихо спросил омега.

— Это не царёк. Это император Когурё. Вы встречались на приёме несколько месяцев назад, и там он вас заприметил, когда вы демонстрировали свой талант в поэзии.

Тэхён зажмурился. Следовало держать язык за зубами. В императорских гаремах всегда кто-нибудь погибает — то повесится, то утопится, то отравится, а то и что похуже. Это последнее место, куда хотел бы попасть Тэхён.

Который из заприметивших его высокопоставленных гостей был императором Когурё?.. Тэхён не помнил, как он выглядел. Он кое-что знал о Когурё, островном государстве, тёплом, богатом, диком, и очень отличающемся от их западной державы, он знал их язык и мог свободно на нём говорить, так как Когурё являлась одной из самых влиятельных стран в торговом мире с ещё даже не полностью раскрывшимся потенциалом, но к сожалению, лицо он помнил весьма смутно. Вроде хотя бы молодое.

Посланник ушёл, а Тэхен принялся составлять договор. Если уж продавать себя, то нужно поторговаться как следует. Его семья должна получить полное обеспечение всем, чем только можно, чтобы ни в чём не нуждаться, даже если Тэхён не просто уедет, а сгинет со свету.

Мама, узнав о вынужденной отставке и согласии на отъезд, долго плакала — Тэхён ей не стал говорить причину, очевидную для него, но не для неё, сказал, что так будет лучше для государства, что это вроде договорного брака, что так будет хорошо для всех, что он сможет приезжать — хотя он понятия не имел. Тэхи и Тэян, кажется, и так поняли, что ничего радужного им не светит, и долго не хотели отпускать старшего брата из объятий, да он и сам не хотел, хотя старался улыбаться, не мог разжать рук и едва сдерживал слёзы. Ему даже было нечего взять в дорогу, приданого ему не собирали, так как он не собирался даже думать о замужестве, а от приданого младших он, конечно, отказался — пусть дожидается своего часа, да и зачем императору Когурё жалкие остатки былого величия их семьи?

— Я обязательно буду приезжать, — в который раз пообещал он. — Держитесь друг за друга. Я постарался вас защитить, государь должен сдержать своё обещание позаботиться о вас в моё отсутствие, но будьте осторожны и не высовывайтесь лишний раз. Обязательно хорошо учитесь и заботьтесь о матушке, не ругайтесь между собой… мама, не напрягайся. Со мной всё будет хорошо, я буду писать вам письма. Пусть младшие помогают тебе со всем, присматривай им партию. Не забывайте, что мы часть клана Ким, не забывайте, кто мы такие.

Когда с него снимали чиновничьи одежды, когда он снял свои очки и головной убор, вынул заколку из серебристых волос и отдал казённое оружие, Тэхён видел, с каким торжеством на него смотрели остальные. Ничего не поделать, он не мог ни отомстить, ни даже бросить едкую фразу. Его должны были отправить в казённой повозке, как подарок, и с собой он ничего не взял, кроме своих книг и письменных принадлежностей, да ещё сменной одежды и нескольких дорогих сердцу мелочей. В простом белом платье он сел в повозку, приготовившись к долгому пути на юг.