«Доброе утро.»

«Действительно доброе», — восторженно подумал Чонгук, видя оповещение, выползающее прямо поверх будильника.

«И тебе того же. Как спалось?»

«Предпочёл бы подольше и с кем-то вроде тебя под боком. Тогда пробуждение было бы слаще.»

Чонгук подавил радостный взвизг, пелена сна слетела тут же. Он забил пятками по постели и поднялся, тут же набирая ответ.

«Я бы не отказался проснуться от твоих прикосновений.»

Он уже пил кофе, когда ему пришёл ответ — фотография члена.

Достаточно высокохудожественная: парень фотографировался в зеркале, демонстрируя свои бёдра и узкую талию, и натянувшееся бельё. Чуть влажная ткань была полупрозрачной там, где находилась головка, и чужая рука сжимала ствол через трусы, делая очертания ещё более отчётливыми. Рот Чонгука против его воли наполнился слюной.

«Любишь грязные разговоры?» — спросил Чон, облизываясь.

«Обожаю. Я знаю, чего ты хочешь, и я польщён. В некотором смысле я твой фанат, маленький крольчонок.»

«Хорошо. Ты не против взять себе крольчонка в качестве сахарного детки? Фотографии, чат, видео, если всё взаимно, ну и просто общение. Что-то непринуждённое.»

«Это было бы восхитительно. Я чувствую себя исключением из правил.»

«Без лица.»

«Без лица, да. Всё равно я уверен, что оно у тебя такое же миленькое, как и тело.»

Чонгук вздохнул. Он вовсе не миленький. Увы, но он слишком накачанный, чтобы быть миленьким, банты и рюши на нём выглядят нелепо, и всё сразу выдаёт то, что он парень, даже если он попытается скрыть. Ладно. Если папочка будет звать его миленьким, это ведь далеко не худший недостаток, который мог бы быть.

Лицо… вообще, наверное, к лучшему, что Чон никогда не видел лица своих папочек, это помогало больше фантазировать. Он всегда представлял что-то соответственное телу, он всегда был эстетом и любил красивую фотографию.

И потому все, кто снимал в темноте в замызганное зеркало со вспышкой, тут же отправлялись в чёрный список. Да, Куки прикладывал усилия к тому, чтобы всегда вызывать восторг, и в ответ был так же требователен.

— Чёрт, мне пора на работу, — он запахнул на себе рубашку и повременил, быстро включая свет и устремляясь в свою фотозону. Его тело в обрамлении хрустящей, свежей рубашки всегда выглядело прекрасно; он оттянул пояс брюк, слегка показывая край паха, и сделал фото.

«Ты свободен сегодня вечером? Давай познакомимся поближе.»

«Ты потрясающе выглядишь. Для тебя я буду свободен всегда.»

Чонгук застонал.

— Такой галантный и милый, — проворковал он. — Мне нужно идти… на работе грязные сообщения слать — плохая идея. Ну…

Он зажмурился.

— Ну если только парочку…

«Ты искал себе мальчика или это из-за меня?..»

«Скорее из-за тебя. Это был пассивный поиск. Ты свободен?»

«В каком смысле?»

Чонгук нахмурился. Он ещё не доехал до работы, сейчас точно будет занят.

«Я хочу спросить, есть ли у тебя парень или девушка?»

«А если есть, то что?»

«То мы разойдёмся, чтобы не возникло недопониманий. Я надеюсь, ты осознаёшь почему.»

«Можешь не волноваться. У меня никого нет, я заинтересован только в виртуальных отношениях. Я обычно снимаю порно, но если мы пообщаемся подольше, я соглашусь на видеочат.»

Чонгук убрал телефон подальше от своего чересчур любопытного соседа в метро и огрызнулся:

— Хватит пялиться!

«Снимаю, как мастурбирую.»

Уже только от этого его щёки опалила краска. Он не должен писать сейчас папочке, но он так давно ни с кем не общался по сети.

«Как именно ты мастурбируешь?»

Чонгук уже хотел его. Надо успокоиться, пока у него не появился тот самый неловкий стояк в вагоне метро. Он скоро в офис приедет, надо охладиться.

«Увидишь, если подождёшь до вечера.»

«Хорошо. Малыш работает или учится? Не буду тебя ставить в неловкое положение. Как я могу тебя называть?»

«Можешь продолжать звать меня малышом, если ты мой сахарный папочка. Я не против никаких приторных прозвищ, которые тебе нравятся.»

«Как сладко. Можешь звать меня папочкой, если ты ищешь папочку. Я знаю, что рано об этом говорить, но я довольно чуткий извращенец, поэтому я надеюсь, что мы сблизимся. Хорошо, прелесть?»

Чонгук вздохнул. Не может быть всё так хорошо, этот pinky.pie.jolly.jin как будто из мечты выполз.

«Конечно, папочка. Будь со мной нежным.»

— А что это у нас такая мордашка искрящаяся, — с улыбкой проговорил Хосок вместо приветствия, выразительно двигая бровями.

— Ну… — Чонгук спрятал улыбку. — Малышка нашла то, что искала.

— Чувак, я писал тебе буквально вчера, когда… когда детка успела найти? — уже тише поинтересовался он. На самом деле, в офисе пока ещё почти никого не было, но Чонгук всё равно предостерегающе зыркул на него.

— Ну, — он запустил компьютер и вальяжно развалился в собственном кресле. — Это произошло в конце моего бодрствования и начале этого дня. Серединка на половинку. И этот… — он закатил глаза, — этот идеал… он как будто из сна и появился.

— Покажи фотку.

— Обойдёшься, ловелас.

— Ладно, — Хосок опустился обратно на свой стул и достал пачку кофе. — Пошли заварим, пока очередь не появилась. У нас Минхи-саджаним увольняется. Ребёнок, все дела. Говорят, уже нашли замену, надеюсь, не как в прошлый раз.

— Ну, в нашем адке продержаться больше двух недель уже подвиг, — заметил Чонгук, доставая свою пачку кофе. — А хоть кто-нибудь знает, что за птица? Вечно на начальников берут по знакомству…

— Сказал парень, который проработал только полтора года, — прыснул Хосок. — А чего ты ждал?

— Хотя бы премию, — хныкнул Чонгук.

— Эх ты… спасибо бы сказал…