Чонгук лежал на своей постели, прокручивая в голове прошедший день.

Сложно.

Особенно сложным было то, что Сокджин оказался слишком идеальным — начиная с волос и заканчивая носками туфель. Он был потрясающе красивым, умным, вежливым со всеми сотрудниками без исключения, и имел сексуальную компетентность. Чонгук мог почувствовать своё возбуждение, когда его начальник играючи разобрался с вопросом организации фотосета для новой коллекции, который перенесли по дате и месту проведения из-за непредвиденных обстоятельств, и казалось, он мог быть горячим, даже подписывая документы. Чонгук почти сгрыз свой карандаш и потерял нить обсуждения, когда вертелся вокруг манекенов с булавками, объясняя конструкторам, как должны ложиться фалды — путался в словах и мыслями был далеко от модельеров. Это был ужасный день. День шока.

Надо сказать, к концу этой имплозивной терапии всё принесло свои плоды. Куки привык и свои эскизы вместе с последними отчётами для ознакомления в кабинет отнёс уже на вполне гнущихся ногах. Даже улыбнулся. Он держал себя в руках.

Но теперь он думал обо всём, что сделал с папочкой. Сокджин видел его голым. И все эти вещи… Чон закрыл лицо ладонями. Это то, что он мог назвать «неконтролируемым».

Он почти видел, как смотрел на него Сокджин — облизывал, закусывал свои пухлые губы, запрокидывал голову, прикрывал глаза, смотря на экран из-под ресниц…

«Малыш, ты дома?»

Чонгук встрепенулся.

Неконтролируемо.

Но он же дома, да? Здесь, в четырёх стенах, ничего не может случиться. Он просто последует совету Хосока: Сокджин на работе — это Сокджин, его начальник, а папочка — это папочка.

— Я не хочу тебя отпускать, — прошептал он. — Ты такой идеальный…

Он должен перестать представлять Сокджина, мастурбирующего на его фотографии за рабочим столом.

Чёрт. Надо держать себя в руках. Тогда, и только тогда никто ничего не узнает. Чонгук сможет удержать это в своих руках. Он должен справиться, если хочет получить желаемое.

«Да, папочка… как прошёл твой день?»

«Замечательно, а твой?»

«Немножко устал… кажется, погода меняется? У меня болит голова.»

«Не простудись, прелесть. Хочешь поболтать сегодня?»

«Да, побудь со мной…»

Чонгук вздохнул — ничего не поменялось. Он всё так же общался, и мир вокруг него не рухнул. Его палец замер над экраном, парень на миг подумал, а что, если намекнуть Сокджину о том, что они встретились; но в ту же секунду его сердце сжалось от ужаса и он решительно вычеркнул эту идею из головы. Он должен разделить папочку и Сокджина — это разные вещи, которые не должны пересекаться для Чонгука, даже если это на самом деле одно и то же. Ролевая игра. Да, ролевая игра, в которой папочка лишь надевает маску и играет роль начальника Чона.

Чонгук задохнулся, представляя как сильные руки вдавливают его в офисный деревянный стол, и на бёдрах остаются следы. Теперь он знал, как выглядит папочка, и, ох, чёрт, слишком красивый.

Но разве это было не интересно?

Чонгук задумался. Неизвестно сколько их отношения продлятся, а вот Сокджин точно рано или поздно уйдёт. Максимум год, если совсем туго будет. Ведь он всего лишь замена. Чонгук был уверен, что директор это даже не его уровень. А вот как человек он становился куда интереснее.

И Куки решился.

«Папочка, расскажи мне о своих кинках. А я расскажу тебе о своих.»

«Ленивые разговоры?»

«Да. Ленивые разговоры и экзотические сексуальные практики.»

«Я думаю, то, что мы занимаемся сексом только виртуально, тоже можно отнести к кинкам.»

«У тебя ведь был секс в реальности?»

Чонгук отправил сообщение и чертыхнулся. Тупой вопрос, ему же около тридцати или больше. Конечно, был. Хотя… Чонгуку двадцать четыре и у него есть только игрушки.

«Был. Но не так часто, как можно подумать. Я действительно люблю твои фото и у меня никого нет, кроме тебя.»

— Это… мило, — пробормотал Чонгук, — но это не разговор о кинках. Он уводит тему? О, а если я…

«У тебя некрасивое лицо?»

«Красота — это всего лишь вкусовщина, малыш.»

«Тогда что ты практиковал?»

«Связывание и удушение.»

— Ого, чёрт, — потрясённо промычал Чонгук. — Я знал, что ты не так прост.

«Удушение?..»

«Я напугал тебя? Мне нравится, когда меня придушивают. Сам я не душу. А ещё я люблю смотреть, как люди едят. У некоторых это получается сексуально, на мой взгляд, но я не люблю рекламную наигранность и грязь.»

«Значит, съедать сливки и шоколад с тела партнёра — это не для тебя?»

«Если бы это было твоё тело, то я бы использовал мёд, контрастные тени и мокрые волосы. Это было бы вкусно.»

«Я подумаю над этим…»

Сокджин был хорош. Влажное тело, окутанное глянцевыми потёками мёда, выглядело бы сексуально. Куки живо представил это себе. Не есть — фотографировать, а Чонгуку — быть объектом искусства.

«Твоя очередь.»

Чонгук закусил губу, перекатываясь по постели.

«У меня никогда не было реального секса. С парнем или девушкой, я имею в виду. Поэтому… могу сказать о своих предпочтениях в порно. Пойдёт?»

«Милая особенность. Я внимателен.»

«Я думаю, фистинг. Сам я этого не практиковал, но люблю смотреть. А ещё пирсинг. Думаю, я бы сделал себе интимный, но пока страшновато.»

«Поэтому соски проколол?»

Чонгук нашарил свою грудь под футболкой и покатал пальцем металлический шарик. Он мог пофантазировать, как папочкины пухлые губы ласкали бы его соски…

Он помотал головой. Разделять.

«Я думаю, что это красиво. Папочке нравится?»

«Да, мне нравятся твои проколы.»

«Ты бы сам сделал? Я правильно понимаю, что ты скорее универсал, чем доминант?»

«Тебя это смущает?»

«Нет, я думаю, что с выбором секс может стать гораздо интереснее. Ты всё равно мой мужчина и мы говорим об этом, я вовсе не против.»

Чонгук послал ему сердечко.

«Ты прелесть. Я думаю, я бы не сделал пирсинг. Не думаю, что он мне подходит, но кто знает, может, я захочу. Меня возбуждает искусство, малыш. Я люблю красоту так, как она воплощается, в цвете, в формах, в запахах, будь это эротика или импрессионизм. Само понятие красоты — всего лишь общественное течение, дело вкуса, и я разрешаю себе наслаждаться тем, что мне нравится. Я люблю нестандартное, дерзкое, экзотическое, всё, вызывающее восторг, даже если кому-то это покажется уродливым. Я думаю, красота есть везде, а я выбираю из неё те вещи, которые мне подходят. И тех людей, которые мне подходят. В том, что я не могу до тебя дотронуться, тоже есть особый шарм.»

Чонгук замычал, понимая, что завеса немного приподнимается, и он узнал чуть больше о своём папочке.

«Мне нравятся твои слова. Раньше мне было стыдно получать удовольствие от того, что на меня смотрят, но теперь я понимаю, что не одинок.»

«Ты опасный, малыш, и дерзкий. Любишь фистинг и пирсинг… мне нравится, что ты такой. И если честно, я бы с удовольствием тебя обнял. Я знаю, что ты не хочешь этого, и принимаю, но я действительно хотел бы однажды проснуться рядом с тобой и провести пальцами по коже твоего локтя, уткнуться носом в затылок и почувствовать, как ты дышишь рядом.»

— Ох, это… мило, — заметил Куки, но насторожился, вспоминая слова Хо о том, что сейчас к нему вотрутся в доверие, а затем сделают что-то плохое.

— Да нет, — Чон помотал головой и хмыкнул. Директор Ким был похож на обычного человека, не маньяк же какой-то, хотя… откуда ему знать?

«Я не рассматриваю перспективы встретиться, правда. Я не хочу реальных отношений, потому что мне неприятны объятия и прикосновения, но твои слова мне всегда нравятся. Мне нравятся образы, которые ты создаёшь. Ты мне нравишься, папочка.»

«Я польщён…»