Пальцы Сокджина зарывались в волосы Чонгука, мягко массируя кожу головы, и Куки сам не заметил, как просто прильнул к его плечу, закинув ногу на его колено. Они болтали, обсуждая последний вышедший фильм — и вообще такие вещи, которые можно было бы обсудить двум людям, которые не должны знать ничего друг о друге.

— Ой, — пискнул Чонгук, когда Джин начал мягко его пощипывать за ушко.

— Больно? — чужие пальцы тут же исчезли.

— Нет, просто… не знаю, как-то необычно. Я… — Чонгук покраснел, благодаря находчивость Сокджина за то, что его пылающих щёк сейчас не видно. Слишком приятно. — Ты знаешь, я обычно не даю касаться своего тела. Вообще никому, кроме лучших друзей, а у меня мало лучших друзей. И они не трогают меня… таким образом. Поэтому чувствовать твои руки на себе… это, эм…

— Волнительно? — выдохнул ему на ухо Джин. — Ты веришь, что я тоже волнуюсь?

— Мне приходится, — Чонгук улыбнулся, — хотя это и трудно. Ты слишком… ты всё — слишком.

— Тем не менее, ты сделал меня счастливым, — ладони Сокджина опустились на руки Чонгука. — Сама мысль о том, что ты рядом, делает меня счастливым.

Чонгук покраснел ещё сильнее, борясь с желанием спрятать своё лицо. Он чувствовал себя сейчас так наивно и глупо, потому что от каждого незатейливого признания Сокджина он влюблялся всё больше и больше.

— Я… кажется, я прошёл точку невозврата, — прошептал он. Джин вздрогнул, когда ладони Чонгука коснулись его лица, и Чон закусил губу, проводя кончиками пальцев по линии роста волос, чуть ероша мягкие, упругие пряди, нашёл большими пальцами брови, стараясь в темноте не навредить своему визави, провёл по щекам, коснулся носа и губ.

— Пытаешься понять, как я выгляжу? — губы Сокджина под пальцами Чонгука сдвинулись, так как тот улыбался.

— Может быть, — игриво шепнул Чонгук, притворяясь, что не знает, — Но я на такое не способен. Я просто думаю, что ты очаровательный. Ты молодой… даже если нет, у тебя нет никаких морщин. У тебя есть волосы. Линия челюсти тоже кажется выразительной. Думаю, ты хорош собой. И у тебя… пухлые губы.

Верхнее нёбо Чонгука высохло, но под языком всё наполнилось слюной, и он поспешно сглотнул.

Он мог поцеловать Сокджина прямо сейчас. Он действительно мог это сделать, даже… даже если он не умеет. Достаточно только податься вперёд и коснуться его губ своими, обхватить их, и да, ничего, если Чонгук не умеет, наверное, Джин бы не стал его стыдить за это. Он бы просто взял инициативу, да? Он был бы достаточно напористым, чтобы Чонгук уступил, но достаточно нежным, чтобы не растерялся и чтобы не испугался. Его язык внутри рта Чона… Он сделал бы это с языком? Насколько глубоко? Насколько медленно? Каким ощущался бы этот поцелуй? Чонгук мог бы узнать прямо сейчас. Он хотел узнать прямо сейчас.

Но что-то внутри него было как железный стержень, не позволявший в одну секунду просто качнуться вперёд и накрыть чужие губы своими. Что Сокджин подумает о нём? Чонгук мог бы верить всем доводам разума, но что-то внутри сдерживало его. Страх, недоверие, какая-то мешанина чувств, которая твердила ему, что он в опасности прямо сейчас, что он в опасности более, чем когда-либо, и которая никогда не давала ему расслабиться. И Чонгук даже не был уверен, был ли это здравый смысл или паранойя.

За все эти недели Джин ни разу не подал ему повода не доверять, что привело их сюда. Чонгук находился в его руках, и стоит лишь кому-нибудь включить свет, и правда раскроется. Он виделся с Сокджином в течение всего рабочего дня, но это не те отношения, которые связывали его с Сокджином в сети. Но Чонгук не мог просто взять и отбросить в сторону то, что он практически сидит на коленях у своего начальника. И хочет его поцеловать.

— Кажется, наше время кончается, — мягко проговорил Сокджин, гладя его колено. Чонгук не сумел сдержать своего удивления:

— Уже?

— Я думаю, мы здесь находимся уже два часа, — ответил тот, — Я знаю, что время летит быстро, но… если ты захочешь, мы можем встретиться ещё. Только скажи мне.

— Д-да… мне понравилось, — вздохнул Чонгук. — Мне непривычно… И я постоянно чувствую себя уязвимым, но да, мне нравится. Я думаю, это всё равно большой стресс для меня, и мне потребуется время, чтобы прийти в себя, но я бы хотел ещё раз это испытать.

— Что испытать? — вкрадчиво поинтересовался Сокджин. Чонгук вспыхнул и пролепетал:

— Твоё… тепло. И заботу. Ты правда мне нравишься, но… люди, которые выкладывают домашнее порно в сеть, часто покрываются позором. Поэтому я постоянно начеку. Я не хочу испытать что-то… что-то плохое. Тем более от тебя. Прости меня! Я думаю, в этом нет твоей вины. Это проблема, с которой мне нужно справиться самому.

— Всё в порядке. Я буду бережен с тобой, обещаю, — прошептал Сокджин. — Однажды ты расскажешь мне об этой своей части, если захочешь. Я хочу, чтобы ты знал, что я не считаю тебя плохим. И я понимаю твой страх перед насилием. И я буду рядом.

— Спасибо, — коротко выдохнул Чонгук и вдруг прыснул: — Ну вот, снова мы разговариваем на такие страшные темы, вместо того, чтобы просто наслаждаться. Видишь, я такой напряжённый…

Смех его был немного нервным, и Сокджин подождал, пока юноша успокоится.

— Всё в порядке, — проговорил он, — ведь это важно для тебя. Мы можем говорить о чём угодно, главное сейчас — ты сидишь рядом со мной, твои ладошки такие горячие, и рядом с тобой так уютно. Я очень люблю тебя, маленький.

Чонгук часто задышал. Почему Сокджин был таким идеальным? Вероятно, расплатой за это была его недосягаемость и фантомное кольцо на пальце. В существование такого идеального бойфренда было трудно поверить, поэтому тревожное состояние Чонгука заставляло его искать подвох ещё усерднее.

— Джин, почему ты такой безупречный?..

— Считаешь меня безупречным?..

Голос Джина как будто отдал горечью, хотя через шёпот было труднее различить интонацию. Кажется, он задумался о том, что солгал, и Куки ощутил порыв спросить его об этом, но так же, как и в случае с поцелуем, что-то его остановило. Он почувствовал растерянность.

Что-то коснулось его плеча и груди, и Чонгук понял, что Сокджин прижался щекой к нему, прислоняясь; Чон подался назад, почти укладываясь на спину, и опрокинулся в мягкое кресло, а Джин прижался головой к его груди, шумно вздыхая.

— Иногда это я тот, кто чувствует себя маленькой игрушкой в твоих руках, — прошептал он. — Я думаю, это ты тот, кто безупречен, из нас двоих.

Чонгук слабо улыбнулся, взволнованно дыша. Сокджин придавил его, подобно огромному коту, и ластился так же, поэтому Куки опустил ладонь на его голову и начал гладить также, как до этого Джин гладил его.

— И что нам делать, если мы оба такие идеальные, — проговорил он. — Джинни.

В дверь постучали три раза.

— Осталось пять минут, — проговорил Джин. — Сначала выйду я, а затем ты. Не волнуйся, хорошо? Никакого света, всё будет в порядке. Только напиши, как доберёшься домой, малыш.

— Хорошо, папочка, — хихикнул Чонгук. — Правда, хорошо. Однажды я перестану нервничать. Дай мне время.

— Я тоже буду стараться для тебя, — Джин ткнулся лбом в плечо Чонгука, боднув, и поднялся. — Это не недостаток. Ты не должен делать это ради меня, хорошо? Делай, только если действительно хочешь.

— Я знаю.

Чонгук коротко выдохнул, кладя ладонь на щёку Сокджина, быстро приблизился и коснулся губами его щеки, гладкой и чуть прохладной — наверное, так показалось из-за прилившей к лицу Чонгука крови. С коротким чмоком он оставил мягкий поцелуй на щеке Джина.

— Ох…

Это казалось идеальным решением. Чонгук отстранился немного, затаив дыхание, и Джин проговорил:

— Я награждён…

Чонгук бы хотел целовать его — и не только в щёку, он бы покрыл поцелуями всё лицо, губы, шею, грудь, всего Сокджина, и получил бы взамен столько же поцелуев, подрагивая от восторга, он бы просыпался счастливым, вдыхая его запах и чувствуя его ладони на себе, отмечающие ненавязчивое присутствие, прижимался бы к сильной спине, забираясь под одежду руками, но…

Джин ему не принадлежал. И скорее всего, если Чонгук раскроет свою личность, это будет выглядеть, как предательство. Как будто он просто втёрся в доверие, чтобы развести на деньги — или просто посмеяться. Да, Чонгук никогда бы так не сделал, но… он боялся, что его личность раскроют. Разве он сам не поместил Джина в ту ситуацию, которой боялся пуще огня? Разве это было справедливо?

Он не мог контролировать свою реакцию. И конечно, не смог вовремя удержаться и сохранить секрет хотя бы от Хосока.

Чонгук поджал губы.

— До свидания…

— До свидания, маленький.

Ощущение чужого присутствия растаяло, и Чонгук остался сидеть в темноте полностью один.