Первый день выдался на славу. Как только они вошли в график, все начали себе подбирать занятия по душе. Гала должна была начаться только вечером, поэтому весь день отводился на их культурный отдых, и за завтраком все обсудили, куда хотят отправиться, чтобы составить друг другу компанию.

— Я собираюсь наведаться в Вальдемосский монастырь, — проговорил Хосок, ковыряя вилкой яйцо пашот. — И побродить по окрестностям заодно.

— Мы собираемся просто пошляться по магазинам, — ответил Ынхёк, тыкая Сынхуна кулаком в плечо. — Хотим заодно посмотреть, что носят в Европе простые смертные. Здорово, что это туристический городок, и можно фоткать, сколько захочешь.

— Я собираюсь отправиться на Менорку на день, — сказал Сокджин, мешая свой латте. — Просто побродить по пляжам и отдохнуть. Кто-нибудь хочет поехать со мной? Вид спокойной голубой воды очень способствует умиротворению.

— У меня морская болезнь, — отозвалась Ынхи, скривившись.

— Я планирую поехать в ботанический сад и пофотографировать там, — покачала головой Кюнмин.

— Я бы поехал, — быстро сказал Чонгук, чувствуя, что сейчас все откажутся и он, единственный желающий, будет выглядеть подозрительно.

— Я — в картинную галерею современного искусства, — отмахнулся Тэхён.

— Я тоже поеду в ботанический сад, — проговорил Намджун, и на этом моменте Чонгук испытал настоящее облегчение. Было бы здорово провести этот день с Джином, как в самолёте, только реально отдыхая. После нескольких недель напряжённой работы вечером это чувствовалось действительно заслуженным, и никаких, к чёрту, Намджунов.

Чонгук делал вид, что ему всё равно, но не смог сдержать довольной улыбки, когда понял, что на поездку на Менорку никто больше не подписывается. Он просто молча доедал свой завтрак, когда Джин коснулся его плеча и тихо проговорил на ухо:

— Подойди ко мне в номер, если поедешь. Буду ждать через минут десять, хорошо? До встречи.

Чонгук вздрогнул, покрываясь мурашками от бархатного ласкового голоса, и закивал, чувствуя, как к щекам и ушам приливает кровь. Он постарался не смотреть, но всё равно обернулся, чтобы проводить взглядом Сокджина.

— Ну, ну, не верти головой, маленький птенчик, — хихикнула Джухён. — Ястреб тебе не по зубам.

— Хватит смущать моего ребёнка, — Хосок вступился на его защиту. — Сами ему завидовали, когда он с директором сидел в самолёте!

— А не ты ли их вместе посадил? — заметила Ынхи, — Ты нас всех регистрировал.

— Ничего не знаю и знать не хочу, — отмахнулся Хосок. — Куки, доедай завтрак, а то остынет.

Чонгук иногда не мог смириться с тем, что Хосок вёл себя, как его мамочка, и иногда это его бесило, но всё же, это был его лучший друг, и это было лучше, чем если бы Хо оставлял его наедине с самим собой. Так что, хотя Чонгук чувствовал себя сейчас осмеянным ребёнком, коим и являлся в своём коллективе, его любовь к Хосоку вспыхнула ещё сильнее.

— Пойдём, — сказал он, резко отставляя свою тарелку, достаточно медленно, чтобы не получить звание истерички, но достаточно громко, чтобы дать понять, что он уходит, потому что ему неприятно обсуждение его чувств со стороны коллег, какими бы эти чувства странными или нелепыми им ни казались. Его выражение лица оставалось холодным и спокойным, и даже надменным, во всяком случае, Чонгук оставался слегка мстительным, чтобы быть уверенным, что всем после их ухода будет неловко. Хосок украдкой показал всем язык и поторопился за младшим.

— Ну ты лев, — хихикнул он.

— Ну, а что они? — обиженно спросил Чонгук.

— Значит, ты поедешь вместе с Сокджином на Менорку?

— Ну да… думаю, всё будет нормально, мы просто погуляем. Почему нет? — Чонгук пожал плечами. — Мне стало легче с ним, и я почти не чувствую неловкости. Теперь я просто хочу побольше проводить вместе время, пока есть такой шанс!

— Ну хорошо, — Хосок закрыл за ними дверь. — Тогда тебе уже пора идти. Возьми удобную обувь, лучше сандали, иначе задолбаешься вытряхивать песок из кроссовок, если будешь гулять по пляжу.

— Хорошо, спасибо! — Чонгук просиял, как будто Хосок одобрил не прогулку всего лишь, а, как минимум, венчание. — Тогда пока!

Он проворно скинул свои шлёпки, заменив их на сандали, чмокнул Хосока в щёчку и побежал в номер к Сокджину, подпрыгивая от радости. Его фотоаппарат был вместе с ним, и Чонгук был готов получить эксклюзивную съёмку самого красивого мужчины на свете.

— У тебя есть ветровка? — спросил Сокджин, увидев Чонгука.

— Я взял джинсовку, разве она не подойдёт?

Чонгук был готов душу продать за зрелище Джина, задумчиво кусающего нижнюю губу.

— Я дам тебе свою, а сам возьму ветровку Намджуна, — сказал он. — Отнеси джинсовку в номер, в это время здесь довольно ветрено, а если твоя джинсовка вдруг попадёт под брызги, ты её не высушишь.

Он снял свою куртку, лёгкую и не пропускающую влагу, вручил её Чонгуку и вернулся в номер. Чонгук, заглянув, мельком увидел, что и у них с Намджуном сдвинуты кровати, но усилием воли заставил себя не придавать этому значение.

— Спасибо, — проговорил он, когда увидел Сокджина, вернувшегося в чужой ветровке. — Это ничего, что вы взяли ветровку сонбэ?..

— Всё в порядке, я напишу ему смс, — промычал Сокджин, копаясь в телефоне. — Намджун — мой друг, к тому же, вряд ли она ему понадобится. Он немного подвержен акклиматизации, поэтому сегодня будет с Кюнмин и, наверное, завтра.

Куда они, чёрт побери, ездили вместе, что Сокджин это знает? Чонгук отогнал от себя эти мысли и занёс к себе свою джинсовку, заодно похваставшись Хосоку, что ему выдали ветровку.

— Не испорть только, — снисходительно ответил Хо, и Чонгук закивал.

— Ладно, мы поехали!

Чонгук удерживался от того, чтобы приплясывать и подпрыгивать, только потому что у него на шее висел его фотоаппарат, и он с готовностью снимал всё, что считал примечательным для себя.

— Хорошо, хорошо, — Сокджин засмеялся. — Тебе придётся притормозить. Наш корабль, — он указал на багровый «Нимбус», покачивавшийся у пристани, и Чонгук навёл на него объектив, любуясь тем, как глянцевые борта катера ловят блики волн и купаются в них.

— Какой красивый, — сказал он. — Сколько стоит поездка?

— Cемьдесят пять евро, — сказал Сокджин. — Я могу заплатить.

— Давайте тогда вы заплатите за рейс до Менорки, а я — за обратный рейс. Я могу заплатить, и всё в порядке, — предложил Чонгук. — Когда обратно поедем?

— Нам нужно вернуться к шести, и сама дорога займёт час… поэтому у нас в распоряжении всё утро и день часов до четырёх, чтобы успеть забежать, принять душ и переодеться, — сказал Сокджин, улыбаясь. — Кажется, нам с тобой просто нравится проводить вместе время ещё с тех пор, как мы работали допоздна. Наверное, следует съесть пиццу на обед, Чонгук-а?

Уже через несколько минут катер рассекал волны Средиземного моря. Чонгук уже сделал несколько фотографий Сокджина и теперь просто сидел на углу, спрятав камеру от брызг и подставляя лицо солнцу и ветру.

— Ой!

Чонгук вздрогнул и открыл глаза, когда его лица коснулось что-то прохладное. Джин показал ему упаковку крема от загара и проговорил:

— Размажь. Будешь так подставлять лицо, даже в апреле сможешь загореть, так что побереги носик.

— Саджаним, напугали меня, — Чонгук рассмеялся, растирая каплю крема по лицу.

— Нравится тебе здесь?

— Да! Конечно, нравится! Я давно не был за границей, — Чонгук надвинул свою панамку поглубже и устроил локти на спинке сиденья. — Тут так красиво! А я даже моря сто лет не видел. Столько воды! Прямо дышится легче. А вода уже тёплая? Я видел, некоторые уже купались.

— Думаю, прохладная для купания, предпочту бассейн, — ответил Джин. — Но ножки помочить сойдёт, думаю. Весна, надо прогуляться по песку.

После прибытия до пляжа они доехали на такси; сейчас не был разгар туристического сезона, но многие люди так же, как и они сами, приехали на шоу, и потому найти пустынный берег было непросто — но они справились.

— Вот так вот смотришь и думаешь, какая планета большая, — мечтательно проговорил Чонгук, снимая. — Давайте я вас сфотографирую, саджаним!

Они оба привязали сандали к поясу шорт, и Куки не мог наиграться с камерой, то и дело подбегая показать, что вышло. Сокджин на каждом снимке получался великолепно, его светлые волосы были подобны кусочку облака на фоне ясного голубого неба, и он много улыбался и много шутил, и в конце концов Чонгук тоже начал дурачиться. Он не чувствовал себя на променаде с начальником. Он чувствовал себя на свидании.

— Я тебя сфотографирую, — сказал Сокджин. — Давай камеру, ягодка.

Чонгук смутился, прячась в пальмовых листьях, и слушал щелчки затвора. Было так спокойно.

Совсем недавно он сидел на этих коленях, гладил эти волосы. Голова Сокджина лежала на его груди, Чонгук знал это точно, потому что серёжка, подаренная им, покачивалась в ухе — это было обычное маленькое колечко из тех, что носит половина земного шара, но Джин носил её даже сейчас, чтобы потом вернуться в целости и сохранности.

«Ко мне», — подумал Чонгук.

— Эй, — Джин брызнул в него водой, и Чонгук зафыркал, часто моргая от неожиданности. — Совсем в облака унёсся? Земля вызывает Чонгука!

— Саджаним, у меня же камера!

Джин отобрал камеру и запаковал её обратно в сумку, скинув на ветровку, лежащую на песке, а затем снова брызнул в Чонгука водой.

— О нет, — Чонгук отошёл подальше от воды, — Я в этом не участвую.

— Слабак, — прыснул Джин, забредая в воду по щиколотку.

— Саджаним, — ахнул Чон, — Да вы меня подначиваете? Нарываетесь, что ли?

Джин встал в боевую стойку, размахивая кулаками, как боец Мортал Комбат, и Чонгук снисходительно посмотрел на него, уперев руки в пояс.

— Мы можем намокнуть, — напомнил он, наблюдая за этим ребячеством. — А как же апрельский холод и ветер?

— Ты от меня по песку не убежишь, — заметил Сокджин. — Я догоню тебя, Чон Чонгук.

— Нет, — видя, что Джин приближается в его направлении, Чонгук попятился и тут же побежал, как только понял, что кое-кто решил поиграть в салочки. — Саджаним! Ай!

Следующие несколько минут прошли в попытках убежать и догнать, а также повалить друг друга и извалять в песке, в конце концов, они оба были парнями. Ступни тонули, бегать было действительно трудно, и через несколько минут они оба сидели, тяжело дыша и пытаясь вытряхнуть песок из волос. Им точно нужно было принять душ после этого.

— Я же говорил, что догоню, — переводя дух, проговорил Сокджин.

— Зачем вы так со мной? — Чонгук смирился с песком и просто распластался морской звездой. Уже через пару секунд солнце загородил силуэт Сокджина:

— Эй, ты в порядке? Я что, совсем загонял тебя?

— Вовсе нет, — Чонгук прыснул. — Не совсем. А что вдруг запереживали?

— Я же должен беспокоиться о тебе, я обещал присматривать за тобой, — заметил Сокджин. — Забыл?

— Да, — улыбнулся Чон. — И точно.