Сказать, что Чонгук был оглушён успехом — значило бы приуменьшить. Он был объят страхом и диким восторгом, каждый раз задавая себе вопрос — эти люди смотрят на меня? Они задают вопросы мне? Хосок был рядом с ним, чтобы помочь, если вдруг Куки после гала-дефиле впадёт в ступор, но так как он был частью команды, этого было не слишком много для него. Сокджин держался чуть поодаль, позади них, словно давал им хорошенько выгуляться, выговориться, познакомиться со всеми прежде, чем журналисты доберутся до него самого, и Чонгук подозревал, что это его способ сконцентрировать внимание прессы на тех, кто создал коллекцию.

— Ты хорошо выглядишь, — раздался шёпот Сокджина над ухом. — Только прекрати ходить с открытым ртом, а то похож на ребёнка, которого сюда случайно пустили. Улыбайся! Ты один из самых привлекательных молодых людей в этом зале.

Чонгук вспыхнул, как спичка, и обернулся, но Джин уже куда-то исчез.

— Что за грязные вещи сказал тебе этот плохой взрослый дядя? — шутливо поинтересовался Хосок, поправляя его одежду.

— А… ох, просто, чтобы я прекратил ходить с ошалевшим выражением лица, — засмеялся Чонгук. — Представляю, какая у меня физиономия на большинстве фото.

— Ничего страшного, детка. Ты никогда не переплюнешь Сынхуна, который опрокинул на себя стол с закусками, когда он в первый раз сюда приехал. Жалко, я этого не видел, он сам такая закуска, — вздохнул Хосок, поднимая бокал.

— Хосок! — возмутился Чонгук.

— Что «Хосок»? Даже не начинай свою песню, — тот многозначительно оттопырил безымянный палец, намекая, что пока Чонгук является любовником Сокджина, женатого мужчины, Хосок не собирается слушать никаких сентенций. Это смутило парня, и он уткнулся в бокал, пока Хосок увлекал его через толпу за собой.

— Привет, Джеки, — он махнул рукой, салютуя девушке лет тридцати в шикарном платье с лямкой через плечо и с небрежно, но изысканно уложенными золотистыми волосами.

— Мистер Джей! — она вытянула свои руки, обнимая его за шею и целуя в своём приветствии; Чонгук шарахнулся, но потом напомнил себе, что тесный физический контакт для европейцев — это нормально.

— Ох, я не смогла прийти вчера и так жалею! Я надеялась увидеть тебя. Кто твой друг? Познакомь нас!

— Это мистер Чон Чонгук, он тоже мистер Джей, мистер Джей-младший, — рассмеялся Хосок. — Чонгуки, это Жаклин Пом, она из Франции. Не волнуйтесь, он хорошо говорит по-английски!

Чонгук был заинтересован в том, чтобы познакомиться ещё с кем-то, это было бы полезно для него, во-первых, а во-вторых, он не хотел быть одиноким, если в будущем окажется оторванным от своих коллег на таких мероприятиях.

— Какая прелесть, такой молодой и такой успешный, — восторженно проговорила Жаклин, тут же начиная знакомить его со своими друзьями. — Вы модель? Вы выглядите, как модель!

— Я не модель, — успел вставить Чонгук, прежде, чем Хосок затараторил:

— Последняя капсула нашего лейбла — его рук дело. Вам понравилось? Такой яркий цвет и яркая задумка. Я его сонбэ, это значит — старший коллега.

— Капсула была потрясающей! Этот спортивный стиль, но с шиком, если бы я надела такое, сразу бы вся улица стала бы подиумом, — сказала высокая девушка, по-видимому, она была известной моделью, но Чонгук не помнил её. — Я люблю такие свежие вещи!

— Эти каллиграфические лампасы, я в восторге, — сказала Джеки. — Ты видел мою коллекцию?

Чонгук напряг память и вспомнил коллекцию в красно-чёрных тонах, которая выглядела очень провокационно.

— Да, она бросается в глаза, — проговорил он, избегая оценочного суждения. — Красный и чёрный — это хорошее, выигрышное сочетание. Идея с босыми ступнями очаровательная.

— Да, для нас, как для корейцев, это очень мило, — подключился Хосок. — Я тоже обратил на это внимание. Это сочетает дерзкое и домашнее.

— Думаю, модели были мне благодарны, — рассмеялась Жаклин.

— Они теряют десять сантиметров роста, и ноги кажутся не такими красивыми, — проговорил какой-то мужчина.

— Для таких людей, как ты, Рон, я и сняла туфли с девушек, — несколько жестковато проговорила Жаклин. — Большинство в мире — не модели.

— Но мы не работаем на них, — заметил тот. — Мы работаем для красивых людей. Для звёзд шоу-бизнесса, светских львиц и тому подобное.

— Красота — это очень субъективное понятие, — проговорил Чонгук, и осёкся, так как понял, что на него все смотрят, ожидая, что он будет говорить дальше. Хосок тоже смотрел, и Чонгук почувствовал себя неуютно, как будто он только что сморозил глупость.

— Ну, — он попытался приободрить себя, — Это очевидно хотя бы потому, насколько разная красота у нас, в Корее, и здесь, в Европе. Это первое, чему меня научили, когда я пошёл на дизайнера — вся мода изменчива, авангард, то, над чем сначала насмехаются, потом может стать повсеместным. В конце концов, масс-маркет идёт прямо за haute couture, за всем необычным и странным. Вспомните только, как Марлен Дитрих начала носить брючные костюмы, и что мы имеем — женщины носят штаны, это совершенно нормально. А времена были таковы, что брючный костюм на женщине был едва ли не пощёчиной обществу. А сейчас — красиво, — он указал на девушку в длинных белых брюках. — Именно поэтому мы теперь можем сказать, что женские ноги красивые. Разве не здорово? А сейчас мы говорим, что мужчина в платье или чулках — это полный бред. Посмотрим на нас через десять лет, когда это станет обычным и привлекательным. Что ещё мы пока не можем назвать красивым только потому, что никогда не пробовали?

— Вот поэтому я говорю, что у него впереди великое будущее, — заулыбался Хосок. — Он правильно мыслит! Все мы должны смотреть на мир сквозь свадебное платье Ива Сен-Лорана.

— Какие замечательные слова! — Джеки сложила ладони вместе. — Это правильный подход. И жаль, что не все наши коллеги понимают это, не говоря уже о тех, кто не входит в мир дизайна!

— Согласен, правила — это иллюзия, — Тэхён появился, как чёрт из табакерки, — Возможно, если мода диктовала нам это, мужчины бы ходили на каблуках, а женщины — на плоской подошве. Я бы посмотрел, как тогда запели консерваторы.

— О, это Ким Тэхён, — поспешил представить его Чонгук. — Он приглашённый художник и каллиграфист! Все надписи — дело его искусных рук.

— Я обязана получить ваш номер, — улыбнулась Джеки. — Вы пара? Простите за нескромный вопрос, но вы хорошо смотритесь вместе.

— Нет, мы не пара, — не снимая нечитаемой улыбки с лица, ответил Тэхён, совершенно не смутившись, в отличие от Чонгука, которому подобный вопрос был подобен холодной воде прямо в лицо.

Оставшийся вечер прошёл хорошо. Чонгук успел пообщаться с журналистами, и Тэхён с Хосоком теперь уже не отклеивались от него, так как почувствовали Чонгука восходящей звездой. Он и сам себя так чувствовал, сияя от счастья и общаясь с новыми друзьями.

— Детка, отпразднуем твой дебют? — шепнул ему на ухо Хосок. — Сгоняем в клуб — Джеки знает одно хорошее заведение неподалёку. Ещё пара улыбок, потом улизнём и нас нет.

— И до скольки мы? — спросил Чонгук.

— Хоть до самого утра, отоспимся, — Хосок ухмыльнулся. — Это же Майорка, Куки! Мы должны здесь оттянуться!

Майорка — одно только слово и щёки Чонгука вспыхнули в предвкушении. Это была какая-то невероятная неделя.

— Оставьте свои пиджаки здесь, мальчики, — проговорила Джеки, показывая на свой автомобиль; Хосок, Чонгук и Тэхён уместились на заднем сидении, а Жаклин вместе с длинноногой моделью по имени Ким сели спереди — Джеки была за рулём.

— Я скучал по тебе, Джеки, — сказал Хосок. — И по тому, как ты водишь машину.

Если бы Чонгук не был уверен в том, что Хо гей, то был бы уверен, что он флиртует, к тому же, он был слишком занят болтовнёй с Ким и Тэхёном, которые, не прекращая, шутили на тему того, что они оба Ким.

— Что за милашка, — проговорила Джеки, уволакивая Чонгука в клуб. — Я должна купить тебе выпить. Мы должны выпить за наше знакомство!

Громкая музыка ударила по ушам Чонгука.

— Я не пью, — сказал он. — Я уже выпил там, этого хватит.

Джеки не услышала и заказала всем выпивку, и Чонгук решил один раз сделать это. Клуб на Майорке значительно отличался от тех, что были в Корее, яркие неоновые огни почти выжигали глаза, и Чонгуку было непривычно слышать музыку без единого корейского слова. Очень много полуобнажённых тел, и он старательно отводил взгляд от девушек в одних купальниках, чувствуя себя неудобно.

— За знакомство! — крикнула Джеки, поднимая бокал, и уже через пару секунд Чонгук всё-таки обнаружил себя пьющим. Он должен остановиться после этого бокала, если он не хочет неприятностей на свою задницу.

— Я присмотрю за тобой, — шепнул ему на ухо Тэхён. — Я знаю, ты плохо переносишь алкоголь, верно? Хосок сказал мне.

Он отобрал бокал у Чонгука, допивая содержимое, и Куки был благодарен ему, если честно. Он чувствовал, что пора остановиться, ему нужно было двигаться, чтобы туман в голове благополучно выветрился, он просто пошёл танцевать вместе с Тэ, уже замечая, как Хосок взлетает на барную стойку, чтобы показать всем класс.

— Мистер Джей! — завопила Джеки.

— Он классно танцует, да? — громко спросил Тэхён.

— Он всегда выпендривается тем, как танцует, — ответил Чонгук.

В какой-то момент Тэхён выволок его с танцпола на улицу, и холодный воздух был настоящим благословением.

— Порядок? — спросил он.

— Да, порядок, — ответил Чонгук, втягивая носом воздух. — Но проветриться не помешало бы.

Его рубашка, в которой он был весь вечер, была мокрой — он не был уверен, от пота или от того, что в помещении постоянно проливался алкоголь и газировка, но он чувствовал себя грязным. Его волосы были тоже мокрыми и липли ко лбу, лезли в глаза, утешало только то, что Тэхён был таким же.

— Горячо выглядишь, — проговорил Тэхён. — Все пялятся на тебя.

— Я думаю, они пялятся на всех нас, — ответил Чонгук, зачёсывая чёлку назад.

— Майорка сносит крышу, — со смехом отозвался Тэхён. — Спасибо. Благодаря тебе я оказался здесь.

— Майорка сносит крышу, — согласился Чонгук. — Особенно Хосоку.

Он вспомнил, как все эти несколько дней зависал с Сокджином, и решил, что ветер Балеарского моря пьянил не только Хосока.

— Пойдём внутрь, я начинаю мёрзнуть, — проговорил Тэхён. — Хотя местные клубы немного чересчур, так как никто не понимает слова «нет», возможно, это стоит того, чтобы сходить.

— Хах, да, есть такое, — согласился Чонгук, и они оба вернулись в клуб.

— Голубки вернулись! — крикнула Ким, как только они вошли обратно.

— Мы не голубки, — спокойно ответил Тэхён, но вряд ли его кто-то услышал, кроме Чонгука. — И Чонгук больше не будет пить.

— Да, мне хватит, — Чонгук покачал головой.

— Да ладно? Может, просто колу?

— Кола сойдёт.

Холодный стакан обжёг руку, и Чонгук припал к нему — и тут же отставил, видимо, «просто» кола подразумевала ещё и пятьдесят процентов рома, и в голову, только что пришедшую в порядок, снова ударил алкоголь.

— Теперь пойдёт, — Ким встряхнула своими платиновыми волосами и потащила Чонгука на танцпол, и тот беспомощно оглянулся в поисках Тэхёна, но наткнулся на Хосока, который увлечённо целовался со своей подругой.

«Какого чёрта?», — успел подумать Чонгук — на него как будто ушат ледяной воды вылили, и он споткнулся.

— Ну всё, хватит тебе, — раздался голос над его ухом. Чонгук поднял глаза, понимая, что он прилетел в чью-то грудь, и шокированно уставился на Сокджина — как всегда, идеальный, мягко улыбающийся, и его руки бережно удерживали Чонгука, всего мокрого от чёрт знает чего.

— С-саджаним, — заикаясь, вымолвил Чонгук, не в силах отвести глаза - ему казалось, что это всего лишь иллюзия. — Что вы… делаете здесь?

Лицо Джина оказалось близко, и Чонгук вдруг понял, что директор часто и взволнованно дышал, как будто бежал сюда, и пьяная атмосфера клуба отхлынула.

— Я же обещал присматривать за тобой, — проговорил он, шумно вздыхая почти на ухо Чонгуку и приобнимая его за талию, отчего тот мелко затрясся, цепляясь за белоснежную рубашку Джина. Его лицо было прямо напротив, а его голос совсем рядом заставлял сердце колотиться громче, чем биты, доносящиеся из колонок.

«Падай в обморок в случае чего», — вдруг раздалось в голове Чонгука голосом Хосока.

Выполнить это оказалось проще, чем он думал — глаза Чона закатились, и он осел в руках Сокджина.