— Если хочешь пойти сегодня на показ, нам нужно выйти гулять сейчас, чтобы успеть вернуться, — Чонгук пригладил волосы Джина, укладывая их так, чтобы лоб оставался открытым. — Давай собираться?

— А ты хочешь погулять? — спросил тот. — У тебя ничего не болит?

— Нет, не болит. Я не неженка, ты знаешь, какие штуки у меня есть, — буркнул Чон, пощипывая его грудь и заставляя ойкать.

— Да, я и забыл, — Джин перехватил его руки и снова поцеловал пальцы. — Ну всё, довольно, Куки, я уже понял, что ты меня ненавидишь. Наденешь куртку сегодня? Мы идем гулять по городу.

— Почему спрашиваешь?

— Хотел купить тебе одну. Недавно присмотрел красивую белую ветровку в местном магазинчике, а тут и повод для подарка есть.

— Мне неловко, — тут же сказал Чонгук.

— Чонгук, не упрямься. Мне так жаль, что я заставил тебя нервничать, — лицо Сокджина отразило искреннее беспокойство. — Это просто подарок.

— Ох… я не должен делать этого, — Чон слабо улыбнулся, — слушай, если ты будешь дарить мне подарки, я не буду демонстративно нести их обратно в магазин и возвращать тебе деньги, но… не перестарайся, ладно?

— Хорошо, я понял тебя, — кивнул Джин. — Давай одеваться.

Чонгуку пришлось вернуться в свой номер, чтобы взять чистую одежду, и он нацепил свою рубашку с шортами и белую панамку, которая стала впоследствии объектом восхищения Джина.

— Какой ты миленький, ну прямо малышок, — проворковал он, оттягивая воротник Куки и награждая его маленьким нежным поцелуем в шею.

— Ай! Ты мне и так всю шею исцеловал. Прекрати!

— Ни за что на свете, — шутливо ответил Джин. Чонгук попытался извернуться, чтобы поймать его, но тот тут же оказался сзади, пресекая этот маневр. Куки попятился, протягивая руки назад и хватая Джина за коленки, и в результате тот оказался верхом на спине Чонгука, чем был крайне доволен.

— Так и пойдём? Хён? — невинно поинтересовался Чон, удерживая его за бедра. Сокджин уткнулся ему в шею носом.

— Да, пойдём. Зови меня хёном, пожалуйста.

— Хорошо, хён, — со смешком ответил Чонгук, тронутый этой чувствительной стороной Джина. — Тогда возьми ключи.

— Хоп!

Они выкатились из номера, дурачась, и Джин закрыл дверь, сидя на спине Чонгука, пока тот мешал ему, то и дело встряхивая.

— Прошедшей ночью я испортил твою футболку, — шепнул Джин ему на ухо, обнимая за шею и заставляя снова покраснеть. — Но ты очень красивый. Прошу, носи тонкие футболки почаще.

— Скоро лето, так что буду носить, — Чонгук перехватил его, — Но если будешь портить всю мою одежду, то перестану.

Они так и вышли из отеля, полагая, что никому нет дела до них, и Чонгук прошёл ещё некоторое расстояние, неся Сокджина на себе, после чего спустил обратно на землю. Это было мило и прикольно, в конце концов, секс — это круто, но дурачиться с любимым — это настоящий восторг, и Чонгук сейчас испытывал именно это, хотя ещё и смущался.

— Дойдём до торговой улицы. Хочу, чтобы ты заценил оформление витрин, мне очень понравилось, — заметил Сокджин, цепляясь пальцами за ладошку Чонгука, и они взялись за руку. Сердце Куки пропустило удар. Неужели так счастье выглядит?

— Я могу тебя пофотографировать?

— Если только ты не поступишь с моей камерой так же, как с футболкой, — предупредил Чонгук, вручая ему фотоаппарат. — И… наверное, было бы здорово получить совместные фото. Я хочу на память с тобой сфотографироваться.

— Эй, не говори так, как будто это курортный роман, — Джин улыбнулся ему, накидывая на шею ремень. Чонгук улыбнулся в ответ, переступая по особенно крупным камням на мощеной улице:

— Вообще-то мне было страшно. Я не знаю. Что, если бы ты сказал что-то типа «Всё, что произошло на Майорке, должно оставаться на Майорке» или… не знаю. Думаю, мне было бы хреново.

— То, что произошло на Майорке, началось в Сеуле и будет увезено туда же под моим чутким руководством, — ответил Сокджин, щёлкая затвором камеры. — И останется рядом со мной. Почему ты думаешь иначе?

— Потому что, — вздохнул Чонгук, — Это мезальянс, по сути. У нас разница в возрасте, социальном статусе и материальном положении. К тому же, де-юре ты женат, так что на меня точно будут смотреть косо, если узнают.

— Это никого не касается, кроме тебя и меня, — заметил Джин. — Не позволяй говорить плохо о себе. Ты крутой, и замечательный, и интересный, и я безумно влюблен в тебя, поэтому будь со мной, ты мне так нравишься. Надеюсь, я тебе тоже.

— Ох… ну да! — Чонгук сначала растерялся, но быстро спохватился. — Конечно, ты мне нравишься! Очень! Хён.

— Какое облегчение, — прыснул Сокджин, и Чонгук залюбовался мелкими морщинками, появившимися от смеха на его лице. — Тогда привыкай, потому что теперь мы встречаемся, и я думаю, что не хочу делать шаг назад.

Они прошлись по главной улице, посвящая время всем угодным развлечениям, и Чонгук получил свою куртку, которая была ему обещана (а так же множество поцелуев в примерочной, что было, возможно, даже излишним), после чего носился по улицам, как настоящий ребёнок, и в конце концов они уселись в укромном ресторанчике на самом берегу, чтобы пообедать.

— Покормишь меня, — игриво спросил Чонгук, — папочка?

Он сжал ладонью колено Джина, и тот усмехнулся.

— Всё для моей любимой детки. А если серьёзно, то мне нравятся ролевые игры.

Чонгук был рад, что Джин взял всё в свои руки, не дав страхам разрушить всё между ними, и поговорил с ним прежде, чем он мог накрутить себя по несуществующему поводу.

— Хорошо, тогда я буду звать тебя хёном или папочкой, — шепнул Чонгук. — Я… ты заставил мои фантазии превратиться в желания. Я хочу тебя. Я хочу этого с тобой. Но только с тобой.

— Меня это полностью устраивает, — Джин щекочуще поцеловал его ухо и шею, а затем потёрся макушкой о плечо. — Ты действительно мой малыш. Я так счастлив. Я очень боялся, что ты оттолкнёшь меня, когда тебя поцеловал, но мне в тот момент показалось, что это подходящее время. Мы так хорошо общались там, на балконе, и раньше. Только ты и я. И я рад, что ты принял меня. Все эти несколько недель… это было трудно, потому что я испытываю к тебе нежные чувства, но я никак не мог их проявлять. От этого сердце щемит.

— Ох, мой бедный… моя бедная любовь, — Чонгук взял его за руку и сжал обеими ладонями. — Теперь я буду радовать тебя чаще. Я буду радовать тебя так часто, как это возможно. Я хочу сделать тебя счастливым.

— Хочу затискать тебя до смерти, — промурлыкал Джин, кусая его за шею прямо через одежду и прижимая к себе. — Я так тебя люблю.

— И я тебя люблю, — шепнул Чонгук, закрывая глаза. Он всё ещё стеснялся говорить это вслух, но с непривычки, а не от страха, поэтому охотно приоткрыл губы, когда Джин поцеловал его снова, но вскоре отпихнул его, красный до ушей:

— Достаточно, ты смущаешь меня, — пробурчал он, цепляясь пальцами за одежду Джина. — Мы в людном месте, все всё увидят…

— Это Европа, тут никого не удивишь поцелуями, — ответил Сокджин, гладя его щёку. — Я должен нацеловать тебя всего прежде, чем мы вернёмся в Корею. Ох… я хотел спросить тебя, не хочешь ли ты переехать ко мне, но, наверное, слишком рано, да?

— М-м, — Чонгук покраснел ещё больше. — Я уже бывал у тебя дома… боже, стыд-то какой. Я, знаешь, эм…

— Так мило, — прошептал Сокджин, снова осыпая его щёки поцелуями.

— Ах, ну прекрати же! — Чонгук снова принялся его щипать. — Ты не можешь так делать, когда я говорю, это смущает ещё больше! Я, ах… я буду оставаться у тебя иногда, хорошо? Если твоё поведение мне понравится, то я соглашусь. А если ты будешь вести себя вот так, то я не сделаю этого никогда в жизни!

Чонгук посмотрел на испуганное лицо Сокджина, который тут же остановился, и не смог удержаться от смеха.

— Боже, — проговорил он, хихикая, — Я напугал тебя? Прости.

— Ты гадкий мальчишка, — Сокджин боднул его головой, и Чонгук снова принялся ерошить пальцами его волосы. Им принесли еду, и Джин начал кормить Чонгука, накалывая на вилку креветок и маленькие помидорки черри.

— Вкусно, — сказал Чонгук, — Наверное, здесь, в Испании, достаточно вкусные креветки. Или мне так кажется, потому что я за границей?

— Тебе так кажется, потому что тебя кормит самый красивый парень на свете, — ответил Сокджин, взяв ломтик сыра и тоже поднеся его ко рту Чонгука. Тот засмеялся.

— Да, конечно, ты красивый, — улыбнулся он. — Каково тебе жить с такой красотой?

— Замечательно, ведь я кормлю второго самого красивого парня на свете, — ответил Джин и сунул следующую креветку себе в рот. Чонгук захлопал ресницами:

— Ты только что сказал это и скормил креветку самому себе?! Сколько мест по красоте ты решил занять? Ты, нахал!

— Строптивая детка, — усмехнулся Сокджин, снова заставляя Чонгука краснеть, и сунул ему в рот салатный листочек, — ты самый красивый на свете кролик.

Чонгук ущипнул его, на что Сокджин ответил ещё одним поцелуем.

— Как ты смеешь! У меня еда прямо во рту… омерзительный, — пробубнил Чонгук, отбиваясь от него.

— Ты — самый красивый на свете парень, — проговорил ему на ухо Сокджин. — Сейчас я говорю правду, а тогда — солгал, потому что хотел покормить тебя.

— Поешь тоже, — смягчился Чонгук. — Сегодня мы вместе спим? Куда Намджун ушёл?

— Они с Юнги сняли тут домик и остаются там, — ответил Сокджин. — В номер он вписался тупо для отчётности, чтобы всё чисто было, но так как Юнги не является нашим сотрудником, компания не выделяет ему деньги на командировку.

— Погоди. О каком Юнги речь?

— Мин Юнги. Они с Намджуном встречаются, — Джин прикрыл глаза. Чонгук прижал ладони к губам.

— О боже. Мин Юнги? Я что… влился в звёздную тусовку? Боже-боже-боже. Ты можешь нас познакомить?

— Я начинаю ревновать, — улыбнулся Сокджин.

— Я вообще в компанию пришёл только потому, что Намджун здесь работал! — возмутился Чонгук. — Если бы не ты, я бы продолжал на него пялиться каждый раз, когда он заходит в помещение! Можешь ревновать к нему. Я тебя ревновал.

— Ох, юноша, вы сдвинули кровати с Хосоком, — проговорил Сокджин. — Поэтому претензии не принимаются. И ещё я видел, как вы обнимаетесь и целуетесь, когда наедине, но я же ничего не говорю. У меня с Намджуном только и только дружеские отношения.

— Джин… что мне делать с Хосоком? — Чонгук отложил вилку и уставился на тарелку. — Я не знаю. Мне не с кем это обсудить, и я чувствую себя неправильно, так как мы поссорились. Я сказал ему, что он мне больше не друг, и мне самому больно, что я так сказал. Но я не смогу просто посмотреть Чимину в глаза… он не заслужил этого. Я всегда думал, что знаю Хосока, но оказалось, что нет…

— Ты тоже не заслужил этого, — ответил Джин. — То, что Хосок сделал ошибку — это его проблемы. Не нужно вмешиваться, окажешься виноватым, это так. Но ты вправе решить, хочешь ты общаться с этим человеком дальше или же нет. Если ему его ложь дороже тебя, значит, так оно и будет.

— Я просто… не знаю, кому я могу доверять, если даже Хосок так поступает с близкими ему людьми, — ответил Чонгук. — Не знаю, что мне делать. Каждый раз, когда я вспоминаю, это возвращает меня с небес на землю, и так горько становится… как я могу кому-то доверять?

— Дай ему время. Может, он найдёт способ оправдаться или исправить всё. Не отчаивайся.

Сокджин поцеловал его в макушку, и Чонгук не смог сдержать тяжёлого вздоха, прижимаясь к его плечу.