Чонгук вытер голову и повесил полотенце на шею, попутно набирая сообщение.

«Я вышел из душа, хён. Какие на завтра планы?»

«Пока не знаю. Неделя выдалась напряжённая, да? Мне родители позвонили, и я зол, как чёрт.»

«Что на этот раз?»

Чонгук знал, как Джину было важно ощущать поддержку с его стороны после разговора с родителями. Если у него и были какие-то зачатки тёплых чувств к ним, то его отец и мать просто уничтожили их, и Джин действительно был невозможно раздражённый и обозлённый после каждого звонка, но он никогда не срывался, хотя Чонгук видел, что ему так и хотелось что-нибудь сломать или разбить. Это совершенно выводило его из равновесия, и иногда Куки даже пугался такого Сокджина, но куда больше ему было жалко его, с его родителями, абсолютно глухими к своим детям.

«Ну, понимаешь, внуки. Жена Сокджуна беременна, поэтому каждый новый разговор сводится к тому, что я должен срочно последовать его примеру. Мой бедный хён не спал уже неделю, хотя его ребёнок желанный, я никак не могу донести до своих родителей, что у меня нет желания обзаводиться детьми сейчас. Ну, ты знаешь.»

«Да… в принципе, можно ведь взять ребёнка из приюта. Это хорошее дело. Но ребёнок действительно должен быть желанным. Если что, мы можем поговорить об этом, но мы действительно ещё слишком молоды для этого. Я точно не готов, а если ты тоже, то и говорить нечего.»

«Эй, тебе ещё нужно познакомиться с моей женой. Хе-хе. Я люблю тебя. Очень-очень люблю.»

Чонгук улыбнулся, перебирая влажные волосы, затем встал напротив зеркала и сделал фотографию своего влажного торса, чтобы покрасоваться.

«Держи сладенькое и не грусти. Я тебя тоже люблю.»

«Чонгук-а, ты дразнишься, несносный мальчишка?..»

«Вовсе нет, хахах, с чего ты взял? Хотел поднять тебе настроение.»

«Пришли голую фотку. Я поставлю её на заставку.»

«Сокджини-хён, почему ты начал дразниться, если я сказал, что хотел тебя порадовать? Что тебе ещё прислать, чтобы ты был доволен, м?»

«Не дуйся, малыш, я просто очень соскучился по тому, как ты выглядишь.»

Чонгук закусил щёку изнутри, чтобы не рассмеяться, и сделал ещё несколько фотографий, просто валяясь в постели. Он тоже признавал, что соскучился; хотя они виделись каждый день на работе, Сокджин оставался для него за прозрачной стеклянной стеной, и они не всегда могли даже пообедать вместе, что казалось поцелуев тайком, они договорились не злоупотреблять этим, всё-таки они работали. Иногда Чонгука даже это отвлекало, поэтому он просил Сокджина закрыть жалюзи, потому что коллеги начинали над ним смеяться, как только ловили Куки за разглядыванием прекрасного лица саджанима.

Он вздрогнул, когда раздался звонок в дверь, и пошлёпал посмотреть, кто это.

— Хён? — удивлённо пискнул Чон, застав на пороге взъерошенного Сокджина.

— Я очень соскучился и решил приехать, — ответил тот, восстанавливая дыхание. Чонгук подавил смешок, вглядываясь в счастливые, блестящие глаза Джина, и потянул его внутрь, закрывая дверь.

— Ты ехал — или бежал, что так запыхался? — спросил он шёпотом.

— Ехал, — ответил Джин. — Но лифт был занят.

Чонгук прижал его к стене, положив руки на грудь и целуя — как же он был счастлив, что в его маленькой вселенной был человек, который был готов приехать к нему сию же секунду, просто потому что соскучился. Джин слабо застонал, пытаясь восстановить дыхание, и обвил руками шею Чонгука, прижимая его к себе, на что тот просто подхватил его на руки и понёс в свою спальню.

— Ох… детка, ты такой сильный, — мурлыкнул Сокджин ему на ухо.

— Да, папочка, — смешливо ответил Чонгук и прикусил его ухо, покрывая поцелуями его шею. Он опрокинул Джина на постель, и они погрузились в медленные, нежные ласки, продолжая целоваться до тех пор, пока полностью не насытились друг другом.

— Мне нравится запах твоего шампуня, — шепнул Джин, помещая свои ладони на спину Чонгука и задирая его домашнюю футболку.

— Мне тоже нравится запах моего шампуня, — ответил Чонгук. — На тебе.

— Как ты можешь отправлять мне такие фото и рассчитывать, что я не заведусь?

— Может, я рассчитывал, что ты заведёшься, — Куки стащил с себя футболку и навис над Джином, красуясь. — Разве тебе это не нравится?

— Раздень меня, — потребовал Джин, — и возьми. Прямо сейчас.

Чонгука не нужно было уговаривать; он торопливо расстегнул рубашку Джина и помог ему из неё выпутаться, стянул с него брюки, вызвав шипение, и прижался к уже разгорячённому телу, покрывая шею поцелуями. Сокджин потёрся об него, переплетаясь с ним ногами, а потом ахнул, когда Чонгук начал целовать его грудь и живот — тот уже выяснил, что Джину нравится, и прихватывал кожу губами, чуть засасывая и прикусывая её, оставляя красные маленькие метки, дорожкой спускающиеся вниз. Колени Сокджина дёрнулись, как только губы Чонгука прижались к уже почти твёрдому члену через ткань белья, и Чон сжал его бёдра, встречаясь взглядом с Джином.

— Эй, саджаним, — позвал он. — Вам нравится?

Он потёр кончиком языка головку через трусы, немного грубовато, но тем не менее заставляя Джина стонать.

— Ты можешь… хотя бы в постели не вспоминать про работу? — жалобно спросил он, часто вздыхая.

— Меня это заводит, — улыбнулся Чонгук, поглаживая рукой пах Джина. — Особенно сейчас, когда я собираюсь заставить тебя скакать на своём члене, м?

— Эй, не говори так, ох… м, разве это было не моё намерение? — Джин закусил губу, как только Чонгук стащил с него мокрые от смазки и слюны трусы и несколько лениво провёл языком по члену.

— Если это и было твоё намерение, это не отменяет моего желания.

У них уже было пару раз, когда они менялись местами, но сейчас эта спонтанность сделала их прикосновения жадными, но дразнящими, словно они испытывали друг друга, у кого первого сорвёт крышу. Чонгук отстранился, нежно покусывая внутреннюю часть бедра — кожа была там довольно чувствительно и нежной, и ему нравилось выбивать из Джина эти забавные попискивания, никак, на первый взгляд, не соответствующие его возрасту и виду.

— Ты такой сладкий, папочка, — очарованно промурлыкал Чонгук, сминая ягодицы Джина пальцами до отметин и массируя их. — Просто потрясающий.

— Иди ко мне, — Джин протянул к нему руки. — Ещё немного, и ты доведёшь меня, Чонгук.

Чон поднялся, позволяя заключить себя в объятия, и с удовольствием накрыл его губы, позволяя себе покусывать и вылизывать их, делая поцелуй кошмарно мокрым — но ведь ничего страшного, если им так нравится? Его рука продолжала ласкать низ живота и пах Сокджина, и Куки нравилось, как ноги его любовника сами раздвигались из-за его движений, позволяя ему зайти дальше.

— Вот так? — шепнул Чонгук, пальцами надавливая на чувствительное место позади яичек, и Джин требовательно заскулил.

— Да, хорошо… ещё, ещё…

— Ещё?

Чонгук перекатился и нашарил на прикроватном столике смазку, затем открыл ящик и извлёк силиконовую пробку.

— Я знаю, что тебе может понравится.

— Ты чёртов садист…

— Эй, не дуйся, папочка, и дай мне тебя растянуть, я сделаю тебе хорошо, — промурлыкал Чонгук, переворачивая Джина на живот и заставляя его поднять ягодицы.

— Ммм…

Джин рвано задышал, когда в него вошли два пальца, скользких от смазки. Чонгук пожирал взглядом его мощное тело, содрогающееся от предвкушения и удовольствия, и провёл кончиком пробки по подрагивающему анусу, чуть проникая внутрь и кружа покруг мягкого, расслабленного колечка мышц.

— Ты вставишь уже или нет, — прорычал Джин, тиская подушку Чонгука пальцами, и Чон надавил пальцами на основание, заставляя игрушку проскользнуть внутрь с хлюпающим звуком; Джин спрятал лицо, подавляя стон, пока Куки двигал пробку внутри.

— Сними меня, — проговорил он, и на этот раз Чонгук решил, что он ослышался.

— Что?..

— Возьми телефон и сними видео. Или камеру, как хочешь. Просто хочу, чтобы ты меня снял, мне… хочется.

— Боже, ты меня удивляешь раз за разом. Не боишься? — Чонгук укусил его за бедро, оставляя ещё одну алеющую метку.

— Не-а, — Сокджин выгнулся, поведя ягодицами из стороны в сторону. — Снимай, прямо с лицом, можешь снять, как ты меня трахаешь. Хочу домашнее видео… мм!..

Чонгук взял телефон и включил на нём камеру, подумал и мотнул на видеозапись, включая её. На экране отобразилась его рука, сминающая ягодицу Джина; Чонгук оттянул половинку в сторону большим пальцем, обнажая основание пробки ещё лучше.

— Я снимаю, — проговорил он. — Боже, у тебя такая восхитительная задница. Твои бёдра все в моих засосах. Мне даже не приходится думать, о чём говорить и что делать, я могу заниматься этим постоянно.

Он перевернул Джина на спину, и перевёл объектив на его грудь и лицо; Куки было самому непривычно видеть на экране своего телефона лицо Сокджина, возбуждённого, часто дышащего.

— Другая моя часть тебе тоже нравится? — спросил Джин, сжимая свой член ладонью, и Чонгук вздохнул, поднимая телефон так, чтобы всё попало в кадр.

— Это моя самая любимая часть, сладкий член моего папочки, вкусная карамелька, — немного насмешливо протянул он. — Крепкий вкусный член.

— О боже, ты звучишь ужасно, — рассмеялся Сокджин, елозя бедрами по простыне и поджимая ноги. — Ты не можешь взять его полностью.

— Что не так, — проговорил Чонгук, снимая, как он надрачивает длинный ствол своей рукой. — Я думал, тебе нравились грязные словечки.

— Ммм, — лицо Сокджина исказилось от удовольствия, — я… мне нравится, но… ах, просто продолжай. Просто… продолжай.

Он звучал расслабленно, толкаясь в руку Чонгука, и тому пришлось остановиться, снова переворачивая Сокджина на живот.

— Нравится, когда я делаю так? — Чонгук ещё немного подвигал пробку и потянул её на себя, но недостаточно сильно, а затем толкнул её обратно, снимая всё это на камеру. Сокджин глухо застонал, выгибаясь; его глаза были закрыты, губы искусаны, и он чуть подёргивался, но даже так он выглядел прекрасным — ему было хорошо, и это делало его сексуальным. Чонгук постарался, чтобы камера не тряслась, и придавил ноги Джина своими коленями, чтобы тот не двигался, после чего медленно вытащил пробку, заставляя мужчину издавать хнычущие звуки; из дырочки, сжимавшейся и разжимавшейся, скатилось несколько капель лубриканта, и Чонгук собрал их пальцами, заталкивая обратно.

— Ты снимаешь? — хрипло спросил Сокджин.

— Да, — срывающимся голосом ответил Чонгук, стаскивая с себя бельё. На экране отобразилось, как он прижимается членом к мягкой, тонкой коже, сдвигает крайнюю плоть, обнажая покрасневшую, блестящую от смазки головку; Чонгук зашипел, проталкиваясь только кончиком внутрь и позволяя Джину обхватывать его, затем подался назад, держа свой член в руке и водя им по ложбинке.

— Чон, — прорычал Джин. — Пожалуйста…

— Хочешь мой член? — хотя Чонгук пытался сделать свой голос игривым, он слишком хотел Джина, чтобы у него получилось, но им обоим было скорее смешно от этого. - Папочка... хочет, чтобы я вошёл в его растянутую дырочку?..

— Чонгук… — его голос звучал умоляюще и почти разбито.

Свободной рукой Чон вцепился в его бедро, чуть подавая на себя, и медленно погрузился внутрь, стараясь удерживать телефон; Джин выгнулся, издавая расслабленный низкий стон, и приподнялся на локтях, двигаясь навстречу Чонгуку.

— Так хорошо? — срываясь, спросил Куки, одурманенный удовольствием; Джин обхватывал его так хорошо, и ему нравилось наблюдать, как член полностью соскальзывает внутрь, пока бёдра не шлёпнут по ягодицам.

— М-м-х, — Джин раскрыл рот, хватая воздух; Чонгук вышел из него, опять переворачивая и снимая, как Джин раздвигает ноги и поднимает бёдра, позволяя войти снова; на экране была хорошая чёткость, так как Чонгук снимал при свете, но стоило им хоть чуть-чуть ускориться, как видео начинало дрожать. Чонгук замедлился, приближая телефон и снимая, как он проводит большим пальцем по головке члена Сокджина, размазывая смазку, выступившую из набухшей щели, а затем перевёл камеру на его лицо, искажённое от наслаждения.

— Мне сносит крышу, когда ты так стонешь, — проговорил Чонгук, отбрасывая телефон. — Достаточно, я так хочу тебя.

Он вжался в тело Сокджина, наконец срываясь на тот темп, которого жаждало его собственное тело и утоляя своё желание; Джин скрестил свои ноги на его пояснице, подмахивая бёдрами.

— Чонгук, — выдохнул он. — Да, глубже, Чонгук-а…

— Хорошо, папочка, — Чонгук вдавил его в постель, и от каждого толчка раздавались звонкие, влажные шлепки. Голос Джина стал ещё громче; возможно, будут проблемы с соседями, но Куки это не волновало — Джин был таким потрясающим, таким горячим, и всё это принадлежало Чонгуку, и каждая мелкая деталь была драгоценной, начиная от блестящей от пота кожи и заканчивая побелевшими костяшками вцепившихся в подушку пальцев.

— Сокджини-хён, — хрипло простонал Чонгук; его движения стали медленными и размашистыми, и пульсация внизу, разгонявшая удовольствие по всему телу, становилась всё отчётливее. Ещё немного…

Ладонь Чонгука вжалась в шею Джина, слегка придушивая — не всерьёз, а лишь чуть придавливая горло, чтобы было ощутимо; и Сокджин затрясся в оргазме уже через пару секунд; его тело действительно задрожало от судороги, и он выгнулся, закатывая свои глаза от испытываемого удовольствия. Чонгука ошеломила такая власть над чужим телом; они кончили почти одновременно, и Чонгук замер, чувствуя, как его сперма течёт по члену. Он медленно выскользнул из Сокджина и устало лёг прямо сверху, забив на мокрый беспорядок, который они создали; ладонь Джина оказалась прямо на его плече, и он привлёк Куки для того, чтобы поцеловать.

— Вот это было действительно охуенно, — пробормотал Джин, зарываясь пальцами в его волосы. — Не думал, что ты правда придушишь меня. Это... вау. Мне так понравилось, я просто потерял способность соображать...

— Вспомнил, что тебе это нравится, — Чонгук потёрся носом о его мокрую кожу. — Папочка. Нам нужно в душ… М.

— Что такое?

— Может, снимем какое-нибудь порно, которое можно залить в наши профили? Это было круто, — признался Чонгук.

— Давай, — улыбнулся Сокджин. — Поцелуй меня ещё раз, детка, я чувствую себя потрясающе.