«Возможно, я полный кретин» — подумал Крис, огибая очередное полумертвое тело, услужливо упавшее перед ногами. «Идиот, каких свет не видывал», — подсказывает подсознание и гаденько хихикает в придачу, пока он, пытаясь лавировать между трупами, пробирается к выходу.

Начиналось всё вполне себе радужно: он, собрав максимально продуктивную команду из Аарона и Дерека, — хорошее сочетание наличия водительских прав и умения говорить по-японски — отправился из Нью-Йорка в Вашингтон покорять новые горизонты, то есть договариваться с японцами о поставках краденых на родине автомобилей в обмен на сбыт американского стрелкового оружия — выгодная сделка, особенно если учитывать тот факт, что для того, чтобы добиться встречи с якудза среднестатистическому американскому гангстеру нужно было иметь огромное влияние, эшелон подопечных и мешок удачи, чтобы не помереть к тому времени, как дотошные японцы проведут все проверки на доверие. Слава так называемой уличной смекалке и немного тому мужику наверху, если он есть, что у Криса было кое-что получше, чем все перечисленное — связи.

Поулыбайся здесь, подмигни там, найди надёжных людей, и если станет опасно — медленно двигайся по стеночке к выходу — четыре главных столпа жизни Кристофера Бартона с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, которые вот уже одиннадцать лет помогают ему не пойти на корм рыбам в Атлантическом океане.

Ничего не предвещало беды: японцы сняли для них номер в отеле, где хотели встретиться, и Крису с его бравыми ребятами оставалось только заселиться и ждать, когда с ними соизволят поговорить. Они даже благополучно сели за стол переговоров — до этого этапа Крис доходит не часто — и даже начали обсуждать дело — обсуждали, в основном, японцы и Дерек — Крис, не понимая ни слова, изображал статую с крайне умным выражением лица, а Аарон рядом рубился в три в ряд на телефоне — и все было нормально до того момента, пока они не услышали выстрелы в коридоре.

Если бы кто-то непричастный к этому и последующим событиям спросил Криса, как такое могло произойти — как и для чего дюжина китайцев смогли пробраться незамеченными на пятнадцатый этаж охраняемого здания и вломиться в их номер для переговоров — он бы ответил что понятия не имеет, что за китайцы, зачем они пришли, и какое он вообще имеет отношение к этому печальному происшествию.

Но, к сожалению, он постоянно находился в кругу тех людей, которые много чего знают, поэтому вопросов «а что это за китайцы?» не последовало. Скорее, это было: «сука, Крис, это ёбаные китайцы», выхваченный пистолет и кувырок под стол. Японцы же, которые не шерстили при своей супер-пупер важной проверке всю биографию Кристофера Фредерика Бартона, остались сидеть в недоумении, хотя оружие тоже держали наготове — на всякий случай.

— Блять, — сквозь натянутую улыбку выдохнул Крис, — Нихао, ребятки! Может решим всё тихо-мирно?

И комната тонет в какофонии выстрелов.

Если его когда-нибудь поймают доблестные служители закона, заключат под стражу и отведут на суд, первое, что он скажет господам присяжным — «Честное слово, я этого не хотел». Потому что он, правда, не хотел.

Крис, в большинстве случаев, предпочитает не «бей и беги» тактику, а «беги, отстреливаясь из всех пушек, а потом пошли своего друга к главе наркокартеля, чтобы он всадил ему нож в спину или пару пуль в голову, как повезет» тактику — последняя кажется не в меру эффективной и практически не затратной, даром что можно схлопотать несколько лишних дырок в теле. Но он никогда добровольно не полез бы в открытое столкновение, месиво из группировок, мафий, пистолетов и автоматов. С одним единственным запасным выходом, к которому он, перекатами, пролезанием под столом и ползаньем по полу, стремительно добирался.

Японцы, конечно, тоже на месте не сидели, но их восьмеро, а китайцев дюжина — и это только те, которых Крис видел. Он со своими ребятами принимает спешное, но мудрое решение быстренько убраться с простреливаемого со всех сторон пространства, пока и их не зашибло — в перевес японцев веры мало.

Выскальзывая на пожарную лестницу и проносясь через пролёты этажей Крис думает «Ну, хуже уже быть не может». И не догадывается, как феерично ошибался.

Вот так всё и начинается: Крис, который «хуже быть не может», Аарон и Дерек за ним молчаливой тенью в боевой готовности, и с десяток оружия наставленные прямо Крису в лицо — он бы глубоко обиделся, если бы ситуация не была настолько критичной и не приближала его к скоропостижной участи быть упомянутым в местных новостях «в перестрелке у отеля Гранд-Костелло погиб двадцатипятилетний парень особые приметы: шатен, кучерявые волосы, веснушчатый, татуировка на левой руке, приносим соболезнования родственникам погибшего. а теперь о погоде».

Если Крис и надеялся изначально, когда драпал с пятнадцатого этажа четырехзвездочного отеля «Гранд-Костелло», что присланный ударный отряд их азиатских друзей единственный — и прислан не по его душу, хотя это уже оказывалось за гранью фантастики — то на выходе ему пришлось попрощаться со своей верой в то, что он сможет выбраться из этой переделки невредимым. Да, хотя бы, просто остаться живым было бы неплохо.

Небо до нелепости голубое, полупустая парковка продувается всеми ветрами, от стёкол редких машин отражается палящее солнце и плавится асфальт, у Криса один жалкий глок, весь магазин которого он уже потратил, а целится в него один из крупнейших китайских мафиози, вражду с которым он успел нажить за свою, к сожалению, короткую жизнь.

Лу Бао — коренастый и невысокий, с редкой сединой в сухих волосах, убранных гелем назад, в очень дорогом и вычурном костюме, с золотыми часами и невероятно сильным желанием прикончить его — Криса. Он нервно улыбается всей, окружившей их, китайской братии и, крутнувшись на пятках, поворачивается прямо к Бао, который держит его на прицеле:

— Старик Лу! Какая встреча! Давно не виделись. Сколько лет прошло? — Крис помнит сколько прошло лет. Он помнит даже день, когда записал в свои враги китайский синдикат — обвел бы красным кружочком и отмечал каждый год, если бы его не пытались убить настойчивые ребята Лу Бао, как только он появлялся минимум в пяти километрах от Чайна-Тауна.

— С того как ты прострелил мне ногу и разбил мой бар? Лет пять, — Лу Бао мечтательно и немного кровожадно улыбается, как будто это был лучший день в его жизни и они с Крисом сейчас лучшие подружки, собрались посплетничать про красивых мальчиков в школе.

Действительно, тогда Крис спасался от севших на хвост конкурентов, у которых в последний момент увёл крупную сделку и, петляя по китайскому кварталу в надежде затеряться в толпе, влетел в первый попавшийся клуб, который, к его личному сожалению, оказался ещё и подпольным игорным домом китайской мафии. Боже, как же он ненавидит клубы.

— Ты же помнишь, что я не специально? Я думал мы всё давно утрясли, дружище!

Если под «утрясли» можно отнести пять лет взаимных попыток друг друга убить, то Крис прав — они действительно всё утрясли.

На самом деле, он этого не хотел. Никто, в своем уме, не мечтал однажды напиться в клубе полного китайцев, — и не просто каких-то китайцев, а вооружённых и очень злых китайцев. — влезть в спор с незнакомым мужиком, впоследствии оказавшимся боссом этого замечательного синдиката, который плавно перешёл в драку между всеми посетителями клуба, закончился перестрелкой, влетевшим в стойку с алкоголем Крисом и пулей в бедре Лу Бао.

— По долгам надо платить, Бартон, ты знаешь наш бизнес.

Следующие события происходят одновременно: Бао стреляет ему в грудь, Крис дёргается в сторону, Дерек начинает палить в китайцев, кто-то кричит, а вдалеке становятся слышны полицейские сирены.

Первое, что осознаёт Крис — он не умер. Второе — что у него ужасно шумит в ушах. Наверное, стоит сказать «спасибо» нескольким годам боевого опыта, хорошей физической форме и чистой удаче, что Крис в последний момент успел уклониться и пуля попала в плечо в мягкие ткани и прошла навылет. Одно плохо — он находился в шаге от того, чтобы закричать от тупой боли, которая пришла позже, удачно выждав момент.

Крис безвольной куклой сидит на земле, не в силах даже открыть глаза и надеясь, что за пределами его белого шума всё разрешится само собой. Рукав любимой парадной рубашки промокает в крови, в висках долбит набатом, а перед закрытыми глазами расплываются ярко-зелёные силуэты.

Глаза всё равно приходится открыть, когда через неопределенное количество времени Криса тормошат за здоровое плечо. Яркий свет режет по глазам, как на операционном столе, но Крис успевает ухватить обеспокоенное лицо своего подчинённого. Перекрикивая шум в ушах и шум полицейских мигалок, которые, судя по всему, стали ещё ближе, Аарон докладывает:

— Босс, есть хорошая новость — китайцы с Лу Бао драпанули сразу же, как только услышали полицию, а Дерек их ещё и проредил на дорожку. Плохая новость — нам тоже стоит убираться отсюда, если не хотим загреметь в тюряжку типа Рейкерса. Вторая плохая новость — если мы не остановим кровь, то вы, скорее всего, умрёте.

Крис, еле размыкая потрескавшиеся губы, хрипит «Блять» и на оставшейся силе воли плетётся к их машине, которую Аарон уже любезно подогнал.

В машине ему тоже пришлось несладко — рану надо было зашивать.

Проплывающие мимо деревушки с открытки, живописные поля и фермерские пастбища создавали сюрреалистический фон для сжимающего зубами тряпку Криса и матерящегося под нос, сшивающего пулевое ранение Дерека.

Только когда он перестал заливать сидение любимой машинки Аарона кровью — смог ненадолго расслабиться и подумать о том, как будет оправдываться, если японцы, вполне себе живые и в добром здравии, заявятся и предъявят, что он так по-свински их кинул в Вашингтоне с кучей китайцев; и как будет объясняться уже со своими ребятами, если японцы окажутся до крайней степени мертвыми и сделки с ними, соответственно, не состоится.

Получалось, что ни тот, ни тот вариант его не устраивали.

Решив, что стоит пока отложить встречу со всеми остальными до принятия более обдуманного решения или пока он просто не придумает что получше — он попросил Аарона высадить в квартале от его квартиры. Он слишком устал за сегодня, чтобы ещё с кем-то спорить и что-то доказывать, — это обязательно придется делать, после объяснения всей ситуации, — а день ещё даже не кончился.

За суматохой последних дней — всех этих договоров, поездок, серьёзных дядек в строгих костюмах — ему не хватало хорошего домашнего отдыха, в компании вкусной и неполезной еды и отупляющего телешоу. Поэтому, заскочив домой и заменив испорченную рубашку, он отправился в поход по супермаркетам, чтобы набрать всякого фастфуда и радостно устроиться в кресле под очередной выпуск «топ модели по-американски», но к сожалению все его выходы в свет сегодня, в большинстве случаев, начинаются и заканчиваются проблемами.

Дверной колокольчик звякает, впуская нового посетителя, а Крис уже на десять минут застрял перед стеллажом с чипсами, никак не решаясь выбрать один вкус. Долго размышляет над дилеммой, мечется от пачки к пачке, и в итоге, после абсурдно долгого торчания, хватает крабовые и резко разворачивается к кассе. И чуть не падает вместе с незнакомым парнем прямо на пол, снося полку со, стоящими рядом, сладостями.

Крис опасно шатается, полка шатается ещё опасней, все печенья и вафли валяются на полу, а парень мёртвой хваткой вцепился в воротник крисовой гавайской рубашки — и только поэтому не упал.

Рубашка предупреждающе трещит, пока они во все глаза пялятся друг на друга, не меняя местоположения. Крис думает: «мы как в тупом романтическом кино и сейчас он должен меня поцеловать». Крис думает: «это преступно — иметь такие длинные ресницы». И глупый подкат чуть не сорвался с его губ, но тут парень опомнился, сделал шаг назад и неловко прокашлялся, отводя глаза.

— Ну, что ж. Спасибо, что не прибили, — голос у него оказался хрипловатым и прекрасно сочетался с его белёсыми волосами, уложенными на одну сторону — сразу возникала ассоциация с морозным утром, благородными металлами и грозовыми облаками, спускающимися ближе к земле и метающими молнии.

Крис вместо великолепной тирады, которая могла бы сразить этого принца эльфов наповал, выдаёт осмысленное:

— Эээ… Ага.

Парень насмешливо приподнимает брови, — это, наверняка, просто так кажется, — поворачивается обратно и скрывается между стеллажей. А Крис ещё долго стоит и задумчиво рассматривает несчастные Лэйс с крабом, прежде чем пробить их на кассе и, по традиции, случайно украсть оттуда шоколадный батончик, который он никогда не собирался покупать.

Крис замечает, что за ним следят, когда сворачивает в клубно-развлекательный район города, чтобы срезать через него до дома. Напрягается всем телом и пытается боковым зрением вычислить — откуда за ним наблюдают, но все бесполезно — людей на улицах сотни и все болтают, поют, блюют и пытаются склеить друг друга на каждом свободном метре.

Узоры разноцветных вывесок отражениями по острому лицу, и шум ночного города врывается в уши обрывками разговоров, пьяным смехом, рокотом проносящихся машин, каруселью одинаковой электронной музыки из многочисленных грязных баров.

Он ныряет с главной улицы в темный переулок, пытаясь сбросить с себя ощущение слежки, глаза выхватывают потрескавшиеся стены домов, лужу на бетоне, которая слишком темная для воды, покосившийся забор в одном из дворов, чей-то старый ботинок — неприглядная изнанка конкурирует с ярким фасадом, вычерняет изнутри, пробивается насквозь гнилью и вонью пустых подворотен.

Он быстро влетает в следующий переулок и замечает как двое здоровенных мужиков бегут следом. Только бы это были, сука, не китайцы.

Он хотел бы там оказаться в последнюю очередь, но, к сожалению, единственный приемлемый вариант оторваться от преследователей в давке и толкучке был ближайший ночной клуб. Боже, блять, как же он ненавидит ебучие клубы.

Крис быстро улыбается охраннику и тот без вопросов его пропускает, и лучше бы он остался на улице и прятался в мусорном баке, потому что на входе его глушит отвратительная электронная музыка настолько плохого качества, что он сейчас же готов выйти и сдаться в лапы хоть китайцам с Лу Бао во главе, хоть самой Аль-Каиде. Но, заприметив этих двоих, как оказалось, китайцев, решил не спешить с выводами и, расталкивая всех локтями как в слэме на рок-концертах, начал пробираться подальше от входа.

Людской поток выносит его к туалетам, что идёт вразрез с его планами «затеряться в толпе», но в такой ситуации, как говорится, бери что дают — Крис заскакивает в туалеты и переводит дух.

Расслабляется слишком рано, потому что буквально через минуту перед ним вырастают два китайских здоровенных лба и захлопывают дверь.

Теперь он в ловушке.

Он пытается начать дружелюбно, как мама учила:

— Вас послал Лу Бао? — и наставляет на них пистолет, который всегда носит за поясом. Китайцы непонимающе на него уставились — всё ясно, конструктивного диалога у них не выйдет.

Крис не вовремя вспоминает — патронов у него нет.

Он мысленно рассмеялся от абсурдности ситуации, и о том как феерически ему сегодня не везёт — надо было ещё с утра проверить гороскоп, вдруг близнецам на сегодня звёзды пророчили «сидеть дома и носа на улицу не высовывать». Теперь его и так не особо полезный глок превратился в простую пластмассовую безделушку.

Особо прочную пластмассовую безделушку. Глаза метнулись с пистолета в руке на двух головорезов, перекрывших ему выход — в голове Криса моментально нарисовался план действий. Он радостно осклабился и сделал небольшой шаг вперёд — пора мочить ублюдков.

Громилы переглядываются и подходят ближе, тесня Криса к одной из туалетных кабинок — это ему и на руку. Он непринужденно вертит глок на пальце и между прочим спрашивает:

— Ночь, клуб, китайцы — вам ничего не напоминает, ребят? — точный удар прикладом по лицу ближайшего отморозка, — А то у меня какое-то дежавю, я даже не знаю откуда.

Первый бугай отшатывается, но второй, с ревом и напором несущегося паровоза без тормозов, несётся прямо на Криса. Он не успевает отпрыгнуть — да и некуда, вокруг только кафельные стены или пластик туалетной кабинки — и здоровяк впечатывает его кулаком в кафель. В ушах начинает звенеть и, судя по металлическому привкусу во рту, он прикусил язык. По крайней мере, он надеется, что это не из-за чего похуже.

Здоровяку, видимо, наплевать на все душевные сомнения Криса по поводу своего здоровья, и он, не тратя времени, замахивается на следующий удар. Защищая голову, Крис немного отклоняется и подставляет под удар плечо, вспоминая об утреннем происшествии с отелем, пистолетом и пулей, прошедшей навылет, уже после того, как от резкой боли потемнело перед глазами и накатила резкая тошнота. Захотелось минут десять полежать скрючившись на полу и немного отдышаться. Но его любезные китайские друзья, скорее всего, не дадут небольшую передышку и пол общественного туалета то место, где хотелось бы отдохнуть в последнюю очередь.

— Может тайм-аут, что скажете? — вопрос был встречен одобрительным хуком справа и Крис, сжимая зубы, чтобы не заорать от вновь начавшегося жжения в плече, ушел с траектории движения кулака, перекатившись к умывальникам. — Какие вы недружелюбные.

Китайцы, ожидаемо, ничего не ответили. А жаль, они были бы отличными собеседниками, если бы хоть немного умели говорить по-английски — сели бы на кухне, попили бы вместе чай, а не пытались проломить ему голову в грязном туалете. Хотя, судя по их внешнему виду, даже по жизни на разговор они мало настроены — скорее, на ежедневное избиение каких-нибудь неудачливых ребят, которых им посчастливится встретить на своём, очевидно, нелёгком пути.

Думая, как лучше обогнуть этих верзил и выбраться из туалетов он замечает пистолет в кобуре одного из китайцев, и застывает на месте. Ну не может быть, чтоб ему так повезло.

Отнять пистолет у чувака с такими размерами, что тот едва видит свои ноги, дело пяти секунд. Он быстро ныряет тому под руку, вытаскивает кольт из кобуры — серьёзно, кто эти ребята вообще, почему им выдали оружие, которое видело ещё вторую мировую? — и за пять секунд, с одной только ловкостью рук, он оказывается в самом выигрышном положении.

Снять с предохранителя, два раза нажать на курок и теперь у него два мёртвых тела в туалете второсортного клуба, возможное сотрясение и всё ещё раненное плечо.

Пришлось знатно попотеть втаскивая эти туши в одну кабинку, но страдания окупились, когда он с силой хлопнул дверью и услышал щелчок, подёргал ручку — заперто. Теперь осталось только убраться из этого ужасного места, пока кому-нибудь здесь не захотелось срочно посетить туалет. Выбираться он решил через чёрный ход, мол просто вышел покурить, сейчас вернусь, а самому удирать подальше, пока его ни в чём не заподозрили, а полусонный охранник на входе не связал его с теми двоими, которые в спешке забежали следом.

Непринужденно проталкиваясь к черному выходу он посылал, как ему показалось успокаивающие, улыбки охраннику, как бы говоря, мужик, ты чего, я свой, вот гуляю по клубу, расслабься. А когда он перестал так подозрительно на Криса смотреть — припустил чуть ли не бегом к двери. И на ступеньках, второй раз за день, налетел на какого-то парня.

Парень, на удивление, оказался тот же, который был в магазине — если бы он верил в судьбу, проведение и прочую чушь он бы подумал, что это и есть она, та самая. Но он был скептиком от мозга костей, да и не мистика это — все таки недалеко кварталы находятся друг от друга, мало ли захотел парень выпить и расслабиться после тяжёлого дня. Крис не успел и рта открыть, как понял — его тоже узнали.

— Ты кто вообще, блять, такой, что я все время на тебя натыкаюсь? — незнакомец в полумраке щурит глаза: то ли пытаясь тщательнее его рассмотреть, то ли превратить взглядом в кучку пепла.

— Я... Крис... — совершенно по-идиотски говорит Крис. Ну да. Он Крис. У него — Криса — звенит в ушах и земля опасно качается под ногами. Его немного пришибли, повозюкали головой о кафельную стенку и прострелили плечо — поэтому пусть никто не удивляется, если на какие-то вопросы он будет отвечать буквально.

— Кто? — тупо переспрашивает парень.

— Крис, — так же тупо повторяет Крис. И добавляет, таким тоном, как будто это что-то объяснит человеку, который никогда о нём не слышал, — Бартон.

Возможно, когда он окончательно придет в себя или вылечится от сотрясения, то сам с превеликим удовольствием опять влетит башкой куда-нибудь из-за гигантского чувства стыда, несовместимого с жизнью.

— Ладно, подожди — немножко дух переведу, — Крис прислоняется к холодной стене и надеется, что пляшущие точки перед глазами успокоятся и перестанут выделывать канканы, а он прекратит тупо позориться. — Я просто тут двух ребят в туалете убивал, знаешь как это ужасно выматывает. Может поэтому я слегка не в себе.

— Ну да, бывает, — парень, судя по тону, не верит ни единому его слову. — Типичный пятничный вечер?

Крис всерьёз задумывается:

— Не то чтобы у меня был ритуал, типа, каждую пятницу в два часа ночи убивать кого-то, всё таки за это сажают, — и тут же добавляет, — то есть это серийные убийства и их проще отследить, раз они происходят в одно время в определённый день. Ну ты понимаешь.

Парень совершенно невпечатленно поднимает бровь.

— Короче, нет. Нет. Это не мой типичный пятничный вечер. Обычно я просто беру пиво, чипсы и смотрю по телеку какое-нибудь ток-шоу, — Крису лучше бы перестать произносить слова своим ртом, потому что сейчас он контролирует его ещё хуже, чем обычно, и если продолжит говорить — точно сболтнёт что-нибудь не то.

Парень понятливо хмыкает и тоже замолкает.

Они стоят в тишине: парень курит, сбрасывая пепел в урну рядом, Крис пытается выровнять дыхание и справиться с накатывающей тошнотой — классические клубные перекуры на заднем дворе; из прикрытой двери приглушённо бьют басы очередной безвкусной музыки; два трупа сейчас лежат в тесной туалетной кабинке; огонёк сигареты высвечивает длинные музыкальные пальцы и приоткрытые губы красным; Крис думает о том, что на вкус сейчас они будут вишневые, как фильтр. И останавливает себя на этой же мысли — о чём ты, чёрт возьми, думаешь в такой ситуации.

— Я Август, кстати, — блондин протягивает руку уже в более дружелюбном настроении, чем пару минут назад, когда Крис ментально пытался не разложиться на атомы и тихо стечь по стеночке.

— Крис, — кожа у Августа холодная и на фоне его, смуглой, выглядит аристократично, как у принца эльфов — напоминает он сам себе недавнее сравнение.

— Ты уже говорил, — смешок, — раз пять.

Крис комично ловит ртом воздух — два раза максимум, что за несправедливая гиперболизация, но ничего не отвечает, а то опять затянет в водоворот бессмысленных фраз и споров, и все только для того, чтобы друг друга позлить. Он выше этого, он не детсадовец и дергать девочек за косички, чтобы привлечь внимание, уже не его возрастная категория. Но, в конце концов, не сдерживается и ляпает:

— Это для закрепления материала — потом проверю.

Август смотрит на него со смешинками в глазах и Крис не сдерживается и хохочет от души, держась за больные рёбра — что же ты со мной делаешь, почему с тобой хочется так искренне смеяться и ни о чём не думать.

— Так, спасибо за компанию, но мне уже пора бежать.

«Пока китайский синдикат, с которым я враждую, не стянул сюда всю свою многочисленную братию» — думает он, а вслух произносит:

— Было приятно с тобой познакомиться, Август! Надеюсь, я больше не буду пытаться уронить тебя на пол и причинить лёгкие телесные!

Крис мысленно уже садился на свой удобный диван и открывал пачку чипсов, как его окликают, прерывая все сладкие фантазии.

— Стой, подожди, — Август как будто на что-то решается и нервно крутит массивное серебряное кольцо на большом пальце. Крис настороженно поворачивается к нему всем телом — мало ли что.

— Станешь моим парнем? — выпаливает он настолько быстро, что это превращается в самое настоящее «станешьмоимпарнем». Крис в ответ непонимающе хлопает глазами — вроде бы ослышался.

— Что?

— Ты станешь моим парнем? — Август повторяет более уверенно и смотрит прямо в глаза — кажется, так надо себя вести с диким хищником.

— Кем? — вот теперь — теперь Крис точно уверен, что Август над ним издевается — это не может быть всерьёз.

— Моим– Господи, давай не будем опять повторять все сначала, — он прячет лицо в ладонях и уставше стонет — какой же Крис сложный, просто сил нет. Но в его случае надо идти до конца.

Август отнимает руки от лица и серьезным тоном говорит:

— Мне срочно нужен фальшивый парень.

И с этого момента ничего не идёт так, как надо.