За окном глубокая ночь. Темная пелена застилает двор. Фонари почти не светят, хотя и светить им некому. В этот поздний час двор уже давно спит, и только в одном окошке на пятом этаже можно разглядеть жизнь.

Два соседа снова собрались на небольшой кухоньке.

— И опять ты завис? – устало пробормотал Влад. – Ну сколько можно так замирать посреди диалога? Все так хорошо шло.

Он подошел к Алексу и схватил его за плечи.

— Ау, приём! – встряхнул его Владислав.

Но ответа не последовало. Взгляд Алекса остался все таким же стеклянным, а лицо отчужденным.

Владислав окинул комнату взглядом. Стол, плита, холодильник и ничего, что поможет скоротать время. Как назло телефон остался дома.

Взгляд Владислава упал на окно. Из-за яркого света он видел лишь собственное отражение. Тогда он быстро щелкнул по выключателю.

Ночь тут же прокралась в квартиру. Владислав медленно подошел к окну и оперся руками о деревянный подоконник. Его взгляд устремился вверх, на небо. Влад все пытался найти звезды, но ему мешали облака. Небо превратилось в скучный черновато-синий купол. А ведь когда-то этот купол был разукрашен узорами из ярких фонариков.

Помнится, когда Владиславу было семь, он боялся оставаться один. Однако родители возвращались с работы поздно, а старшая сестра избегала маленького Владислава, и мальчик оставался в одиночестве. Было ужасно страшно.

Тогда Влад подходил к старому окошку и залазил на широкий подоконник. Часами он мог сидеть и разглядывать звездное небо. Яркие огоньки танцевали, мигали, складывались в удивительные картины. Владиславу все казалось, что звезды с ним разговаривают. Они будто кричат, пытаются ему что-то сказать; он хочет их услышать.

— О чем ты думаешь? – послышался тихий голос Алекса.

— Что? – очнулся от раздумий Влад. – Я… да-а вспомнилось тут одно. Не важно.

— И как оно?

— Что как?

— Оставаться наедине со своими мыслями.

Влад пожал плечами — Алекс разочарованно вздохнул:

— Ты и правда бесчувственный осел.

— А ведь я и обидеться могу, - напомнил Владислав.

— Но ты не обидишься, – усмехнулся Алекс. – Тебе нужен человек рядом. Я же видел, как тебя колбасит в одиночестве.

— Что? Когда это такое было?

— Ай, – лениво отмахнулся Алекс. – Надоел ты мне. Пойду спать. Если будет скучно, приходи.

И тут же он бросился в спальню, словно убегая от Владислава.

А Влад так и остался стоять в недоумении посреди маленькой кухоньки. Он проворачивал в голове этот короткий диалог и ему все никак не удавалось понять, что хотел сказать Алекс.

Владислав медленно подошел к окну. Его взгляд снова устремился в небо. 

Да, в детстве ему и правда казалось, что звезды разговаривают, хотят сказать что-то очень важное. А теперь… а теперь они погасли. Или же просто приняли другую форму? Может, они поняли, что тысяча неразборчивых криков смешиваются в шум, и теперь решили стать одним целым?  Одной яркой и громкой звездой, которая поселилась по соседству с Владиславом. И имя этой звезде Алекс.

***

День был ленивый и спокойный. Алекс, кажется, куда-то ушел, а Владислав теперь пролеживал часы в кровати. Безумная скука съедала его изнутри. Нескончаемые видео из интернета приелись, а мотивационные посты только раздражали своей однообразностью. Телефон больше не помогал коротать время.

Владислав медленно встал с кровати. Он направился к кухне. Путь лежал через темную прихожую. Влад пробирался на ощупь, надеясь не задеть развалившиеся в центре комнаты вещи. Но тут его майка зацепилась за какую-то сумку. Что-то громко упало на пол — до ушей долетел неприятный звук лопнувшей гитарной струны.

— Мда, нужно застегивать чехол, – пробормотал Владислав.

Он быстро включил в прихожей свет и оглядел упавшую гитару. Инструмент совсем запылился, а струны заржавели.

— Сколько же я не играл? – удивился Влад.

Немного порывшись в сумках, он смог достать нужные инструменты для ухода за гитарой.

Влад аккуратно поднял гитару. Он снял старые струны, протер ее от пыли и липких пятен.

Ладонь нежно и аккуратно скользила по грифу, аккуратно проходилась по ладовым порожкам. Новые струны Владислав натягивал старательно и неспешно, наслаждаясь моментом. И вот, наконец, гитара настроена.

Пальцы Владислава быстро забегали по струнам, левая рука зажимала нужные аккорды.

Мелодия разлилась по комнате. Музыка отражалась от стен, разлеталась по пустой квартире. Все вокруг заволокло дымом. Только звук существовал в этом пространстве.

Пальцы болели, но Владислав продолжал упорно перебирать струны. С каждым новым аккордом, на подушечках оставалась алая полоса. Кровь застывала на струнах, бумага заканчивалась, но музыкант не обращал внимания. Сейчас им управлял звук.

— Это прекрасно, – донесся до ушей шепот.

Владислав резко дернулся — мелодия оборвалась. Из окошка показалась голова Алекса.

— Что ты здесь делаешь? – неожиданно резко спросил Влад.

— О-о. Ты что… злишься? – протянул Алекс. – Я могу уйти.

— Что? Куда?

Лицо Алекса тут же расплылось в игривой улыбке:

— Ладно, ладно. В любом случае, чай пить идешь?

— Сейчас приду, – засобирался Владислав.

Он бережно сложил гитару обратно в чехол и вышел из квартиры.

На этот раз Алекс ждал его в зале. Он уютно устроился в старом кресле и потягивал горячий ягодный чай из огромной кружки.

Владислав уселся прямо на пол рядом с креслом соседа. Алекс тут же протянул ему кружку.

— Ты красиво играл, – начал он диалог.

— Как-то пошло сегодня.

— И что ты чувствовал?

— Что у тебя за вопросы такие? – нахмурился Влад.

— Самые обычные, – пожал плечами Алекс.

— Обычные? Да ты, как маньяк какой-то. Все мелешь что-то про свое “чувствовал”. Что я должен на это ответить?

Алекс недовольно поджал губы. Он слегка опустил голову, и теперь смотрел на Владислава сквозь сальные пряди волос. Такой вид настораживал, даже заставлял сердце вздрогнуть от беспокойства. Алекс словно стыдил Владислава. Одним взглядом он говорил: “Да послушай ты меня, неблагодарный”.

Но тут его лицо резко переменилось. Он аккуратно заправил волосы за ухо и улыбнулся.

— Ладно. Раз так, то расскажи мне что-нибудь сам, – предложил Алекс.

— Например?

— О своем прошлом.

— Да что тут рассказывать? – немного напрягся Владислав. – Ничего необычного.

— У всех людей есть что-то необычное. Хотя, они это в упор не видят. Рассказывай все, пока мне интересно тебя слушать.

— Ладно, ладно, – Влад примирительно поднял руки. – Я родился в самой обычной семье. Родители много работали, чтобы обеспечить меня и мою старшую сестру. В школе я тоже был самым обычным учеником… я же говорю, тут ничего та...

— А с музыкой что? – резко прервал Алекс.

Владислав тут же помрачнел, но расказ продолжил:

— Когда мне было шестнадцать, я увлекся гитарой. Знаешь, я никогда не отличался красноречием и открытостью к людям. Но через музыку я мог высказать все. Только вот… родители не поддерживали мое увлечение…

— И что ты сделал? – глаза Алекса лихорадочно заблестели.

— И я ушел от родителей, – выдал Владислав на одном дыхании.

— Во-о. Видишь, – расцвел Алекс. – У всех есть, что рассказать. И что было дальше?

— А дальше… сначала я поселился у дедушки, потом переехал к дяде. Такой… кочевнический образ жизни, – грустно усмехнулся Влад. – Я работал в супермаркете, а в свободное время играл на гитаре. Со временем основал группу. Вот и все.

— Ты не рассказал, почему ты здесь, – упрекнул Алекс.

Владислав отвел взгляд. Он не хотел отвечать, язык не поворачивался рассказывать такое.

В горле пересохло. Каждая мышца в теле Влада напряглась, сдерживая панику и горечь. Он лихорадочно перебирал пальцами край своей футболки, будто пытался найти там поддержку.

Алекс внимательно наблюдал за Владом. Он слегка сощурил глаза, словно вглядывался в самое нутро.

— Тяжело? – тихо спросил он.

Владислав медленно кивнул головой. Алекс похлопал его по плечу и долил горячего чая в кружку.

— Хочешь отвлечься? Можем фильм посмотреть, – предложил он.

— Ты ничего не рассказываешь о себе, – заметил Владислав. – Я ответил на твои вопросы. Твоя очередь.

— О-о не. Если хочешь узнать, че я за человек, сам выясни.

— Но я даже не знаю, чем ты увлекаешься!

— Узнаешь со временем… Так мы будем смотреть фильм?

— Тебе не надоело? – выгнул бровь Влад.

— Не-а.

***

По щеке Алекса катится маленькая слезинка, его тонкие губы слегка подрагивают.

— Вот же, не везет с фильмами в последнее время, – жалуется он.

— Ты так расстраиваешься из-за плохих концовок, – улыбается Владислав.

— Мне нравится. Это, конечно, неприятно и печально. Но затягивает.

— Да ты прям, как… девочка-подросток за романтическим фильмом.

— Если мне грустно, это не значит, что я не смогу прописать тебе звездюлей, – косо посмотрел Алекс.

— Ладно, ладно. Я понял.

И снова молчание. Кажется, Влад уже привык к неожиданным обрывам диалога.

Вдруг Алекс резко повернул голову к Владиславу. Его глаза широко распахнуты. Удивительно: наверное, это самый чистый и искренний взгляд во всем мире. Светло-голубая радужка Алекса словно прозрачная. Кажется, если сейчас выключить свет, то его глаза останутся так же ясно гореть в темноте. Этот взгляд завлекал, манил к себе и не давал оторваться ни на секунду.

— Вот скажи, – неуверенно начал Алекс, – герои фильма… они же пожертвовали всем… ради свободы. Почему?

— Сходи с этим вопросом к режиссеру, – устало сказал Влад.

— Но… я правда хочу знать. Почему люди жертвуют всем ради свободы?

— Я не знаю. Просто они не хотят зависеть от других людей.

— …от других людей, – задумчиво произнес Алекс. – А я. Я свободен или…?

—  Я не знаю. Только тебе судить. А вообще, мне кажется, ты слишком забиваешь голову лишним.

Глаза Алекса потускнели. Голубую радужку заволокли серые клубы мыслей.

Владислав только окинул его взглядом, а после тихо поднялся с пола. Он прихватил кружки с недопитым чаем и отправился на кухню.

Владислав хотел было оставить грязную посуду на столе, но тут не осталось ни единого живого уголка. Небольшой кухонный столик был заляпан краской. Кажется, Алекс просто забыл о существовании палитры и решил использовать стол. А в самом центре, среди брызгов, кистей и тюбиков с краской, лежал небольшой холст.

Влад аккуратно взял картину в руки. Все полотно было залито черной краской, только сверху блестели еще свежие разноцветные пятна. Зеленый, красный и синий — неоновые краски смешивались в яркий хоровод. Однако не было в них привычной радости. Наоборот, они нагоняли странную тоску.

Взгляд скользнул ниже по холсту. Владислав сильно прищурился, всматриваясь в самую глубь черноты. Ему все казалось, что в этой черноте что-то есть. Оно затягивало, накрывало с головой.

Влад резко отпрянул. Он бросил картину на стол, а сам поспешил отвернуться. Его зрачки бегали из стороны в сторону, а дыхание сбивалось.

— Ну и как? Насмотрелся? – послышался издевательский голос Алекса за спиной.

— Что… что это было? – беспокойно пролепетал Влад. – Там… в темноте… те лица. Что это было, Алекс, мать твою?!

— Моя работа. Нарисовал, пока ты бренчал на гитаре.

Владислав сделал глубокий вдох. Дрожь в теле исчезла, неожиданный испуг отступил.

— Ты не говорил, что рисуешь, — уже спокойнее произнес Влад.

— Ты не спрашивал.

— Но ты же и правда классный художник. Твоя картина…

— Не называй мои работы картинами! — резко оборвал Алекс. — И я не художник. Меня оттуда выгнали, — уже спокойнее добавил он.

— Стой. Откуда тебя выгнали?

— Да-а… из колледжа.

— Почему, – удивился Влад.

— Это долгая история.

— У нас есть время.

— Ох, блин… ладно, — измученно выдохнул Алекс. — Короче, после девятого я решил поступать в художественный. Науки меня не привлекали, да и в универе учиться лень было, а вот творчество я люблю. В принципе, над поступлением старался и вступительный неплохо сдал. Вот пришел я осенью в свою новую шарагу, приготовился уже, придумал интересных идей. Специально же все лето копил вдохновение и не рисовал. Но в результате оказалось, что от меня требуется только тихонько сидеть себе за мольбертом и рисовать какую-то скучную херню.

— Какую такую “херню”? – не понял Влад.

— Ну-у, вазы там всякие, натюрморты. А, и это ж еще нужно было какими-то ровными черточками и загогулинами рисовать. Я так и не понял, если честно. Много было всяких правил. А мне на них было все равно. Я ж не ради красивой штриховки рисую. Так что я решил, что буду рисовать, как хочу. Вот тогда препод на меня окончательно психанул и завалил мне все оценки. Во-от.

— Ты можешь показать мне что-нибудь еще из твоих ка… работ?

Алекс слегка прикусил губу, колеблясь в сомнениях.

— Только с одним условием, — задумчиво проговорил он.

— Что за условие?

— Я тебя нарисую, — выпалил Алекс.

— Забавное условие, — улыбнулся Влад. — Рисуй, если хочешь.

— Вот и отлично. Тогда пойдем, — Алекс махнул рукой, подзывая Владислава.

Он направился в зал и прошлепал к большому старому шкафу в самом углу комнаты. Алекс аккуратно потянул за ручку и открыл дверь. На пол тут же хлынуло настоящее цунами из кистей, красок, блокнотов и разрисованных холстов.

Владислав медленно подошел ближе. Он сел рядом с кучей картин и принялся внимательно осматривать каждую из них. Он погружался в творчество Алекса, погружался в его спутанные мысли и эмоции и все пытался их понять. Однако с каждой картиной его догадки рушились, а вопросы росли.

— Это гениально, — наконец прошептал Владислав.

— Не неси чушь, — закатил глаза Алекс.

— Почему ты не участвуешь в выставках? — Влад даже не обратил внимания на издевательский тон Алекса.

— Я никогда не стану выставляться. Ни за что.

— Но ты же тратишь свой талант! Посмотри на все эти работы. Это гениально.

— Бред!

— Я не могу понять, — не отступал Владислав, — почему ты не хочешь выставляться? Я бы мог тебя устроить. 

— Чее, — протянул Алекс. — Куда ты там меня устраивать собрался?

— Просто твои картины. Они и правда достойны славы. Ты бы мог неплохо заработать и стать известным художником.

— Мне это не нужно! Блять. Как ты не поймешь!

Алекс быстро развернулся и выбежал из комнаты. Он быстро накинул на себя старую джинсовую куртку, прихватил телефон и кошелек. По квартире эхом пронеслись щелчки замка и оглушительных хлопок входной двери.

Владислав остался один посреди кучи разбросанных картин и блокнотов. Он выудил из кармана телефон. Недолго порывшись в списке контактов, он нашел нужного человека. Послышались тихие гудки.

— Алло. Мистер Брифли? Это Владислав Орлов. Знаете, я нашел одного интересного художника…