Слабый писк раздавался со значительными промежутками времени, словно несчастному требовалось собраться с силами, чтобы издать очередной жалобный клич. Наверное, невидимое глазу существо звало на помощь слишком давно и, ослабевшее, уже не чаяло её дождаться. Да и кто бы мог тут помочь? Не квартал, а гетто — на улице встречались лишь отморозки да нищие. Росс случайно сюда забрёл, когда решил сократить путь домой. Лишних денег не имелось, метро и автобус давно перешли в категорию дорогостоящих излишеств, нога хоть и хромала, но тем не менее двигалась, за свои жизнь и здоровье он не боялся — даже конченый наркоман понял бы, что взять с него, кроме трости, нечего. А если и прирежут где за углом, так, может, туда ему и дорога, не придётся тратить последний патрон в пистолете.
С работой опять не выгорело, ни одна уважаемая организация не жаждала заполучить себе работника с тремором рук и посттравматическим синдромом, а гордость и упрямство не позволяли соблазниться должностью уличного продавца фастфуда. Полицейской пенсии, назначенной без выслуги лет по причине ранения, еле хватало, чтобы сводить концы с концами: бóльшая её часть уходила на аренду жилья, и так очень скромного. Найти работу стало жизненной необходимостью. Или же, в противном случае, надо было уматывать из столицы в глубокую провинцию, снять маленький домик в деревне и спиться втихаря от скуки. Нет, столицу оставлять не хотелось. Это был его город, его родина, только здесь он чувствовал себя дома, только здесь он ощущал себя живым. Он любил этот город. А вот была ли эта любовь взаимна — сомнительно. Столица, словно шикарная кинозвезда, требовала постоянного внимания, вложения больших денег и затраты сил, одаривая самых упорных поклонников успехом и роскошью, неудачников же оставляя барахтаться за бортом своей милости. Росс Кендал явно не числился в её фаворитах. Казалось, упади он без сил посреди центральной улицы — никто не заметит, все будут спешить по своим делам, зарабатывать деньги в угоду госпоже-столице. Никогда ещё Росс не чувствовал себя столь одиноким и никому не нужным. Даже в далёком отрочестве, проведённом в приюте, у него были друзья, занятия и цель в жизни. Нынче же не было ничего.
А потому в тот миг он не смог пройти мимо другого существа, брошенного и погибающего на январском холоде, ещё более несчастного, чем он сам. Вот только сначала нужно было найти это нечто, замолчавшее в самый неподходящий момент. Росс направился к куче мусора у забора, откуда слышал последний писк. Несмотря на пасмурный день и тёмный закоулок, Росс — в прошлом полицейский и меткий стрелок — сразу разглядел в мусоре искомый объект. Маленькое мышасто-серое тельце. Шерстяное. Это кто? Крыса? Существо, словно услышав мысли Росса, издало кошачий писк. Не крыса. Но это же не кошка, оно слишком мало даже для котёнка. И где уши, глаза, хвост?.. Решив, что непонятное существо вряд ли укусит, Росс ухватил его пальцами и поднял. Разглядел. Так и есть — семейство кошачьих. Новорождённое, потому ни глаз, ни ушей. А хвост есть, нелепый отросток топорщился сзади. Как оно, новорождённое, здесь оказалось? Росс невольно огляделся в поисках нерадивой мамаши-кошки. Ребёнок, по-видимому, был отказником, обречённым на смерть.
Росс никогда не имел питомцев. У мамы была аллергия, отец вообще не любил никого и ничего, кроме бутылки. После их смерти Росс воспитывался в приюте, там у них жили попугайчики в клетке да плавали скучные рыбки в аквариуме. Потом, на службе в армии, на учёбе в полицейской школе, при жизни в общежитии, у него попросту не было возможности завести себе четвероногого друга. В свои тридцать два года он не имел абсолютно никакого опыта в уходе за животными. И потому он стоял и растерянно держал пальцами пищащего детёныша, не представляя, что с ним делать. Ну… наверное, в первую очередь любому ребёнку необходимо тепло. Маленький комочек был помещён под куртку. Следующим этапом заботы однозначно подразумевалось питание. За этим следовало поторопиться домой. Опираясь на трость и придерживая куртку на груди, Росс ускорил шаг. Зверёныш пригрелся у его сердца и почти перестал плакать, лишь изредка напоминал о своём существовании тихим писком.
Зайдя в квартиру, Росс торопливо скинул ботинки и, всё так же прижимая тёплый комочек к груди, прошёл к шкафу. Отставив мешающую трость и орудуя одной рукой, он отыскал обувную коробку, в которой хранил оплаченные счета и другие, якобы нужные бумаги, вытряхнул их, захватил вязаный шарф — рождественский подарок одной из некогда любимых девушек — разместил всё это на столе и соорудил гнездо для приёмыша. Котёнок, вынутый из-под куртки и оказавшийся без «материнского» тепла, запаниковал, поднял слепую головку, раскрыл беззубую пищащую пасть и затрясся на слабых растопыренных лапках. Росс, наклонившись над коробкой, смотрел на мелкую страшную каракатицу и спрашивал себя: за каким чёртом ему это надо? Но размышлять времени не было, дитё требовало еду, и Росс достал из холодильника молоко. Понимая, что молоко требуется каким-то образом подогреть до температуры кошачьего тела (а какая у них там, к чёрту, температура?..), но не имея в своём хозяйстве, по-армейски аскетичном, даже микроволновки, он налил немного молока в сотейник и поставил на плиту. Пока искал, из чего кормить «грудничка», молоко вскипело и убежало. То, что осталось на дне, пришлось разбавить холодным молоком и полученную смесь набрать в 20-миллилитровый шприц без иглы, чудом завалявшийся в аптечке. Читать в интернете умные советы было совершенно некогда. Взяв в одну руку эрзац-кормушку, в другую — объект кормления, Росс зрительно сопоставил объёмы шприца и животного. Если не считать лап, головы и хвоста, то они были почти одинаковы. Интуитивно догадываясь, что перекорм — не есть хорошо, он решил ограничиться для начала пятью миллилитрами, а потом проштудировать интернет. Вставив пластмассовый кончик шприца в красную орущую пасть, он стал плавно нажимать на поршень, молоко понемногу полилось, котёнок жадно зачавкал, суча всеми четырьмя лапами. Росс держал его за спинку под мышки, но зверь целиком уместился бы в кулаке. Влив запланированные пять кубиков, он отложил шприц и посадил ребёнка в гнездо. Сытый чумазый ребёнок замолчал, но спать не соизволил, а по-пластунски пополз на разведку нового места жительства, отталкиваясь дрожащими лапами и волоча сытое брюшко с улиточной скоростью. Росс облегчённо вздохнул и только сейчас заметил, что всё ещё одет в куртку. Раздевшись, он уселся за ноутбук и набрал в поисковике: «Как выкормить новорождённого котёнка». Покормить самого себя он и не вспомнил.
По прошествии получаса ознакомления с описаниями кормёжки и ухода за кошачьими детьми, Росс мысленно проклял тот квартал и того чёрта, что дёрнул его туда завернуть. В ближайшую неделю Россу предстояло заниматься кормлением питомца каждые два часа денно и нощно. Потом интервал увеличивался до четырёх часов, и только к месячному возрасту можно было расслабиться и спать по ночам. Также требовалось обеспечить ребёнка грелкой, купить специальную питательную смесь, озаботиться бутылочкой с маленькой соской, но самое страшное — придётся играть роль мамы-кошки и стимулировать опорожнение детского кишечника. Хорошо хоть, не языком.
Росс отодвинул ноутбук и посмотрел на ползающее в коробке слепое существо. Оно периодически попискивало и что-то искало, тычась мордочкой в картонные стенки. Наверняка искало мать. «Ну, парень, не обессудь, отныне у тебя только отец. Да и парень ли ты?..» Росс взял котёнка в руки и перевернул животом кверху — тот сразу обидчиво заголосил. Половая принадлежность существа не прояснилась: что-то пухлое под хвостом имелось, но не факт, что самцовые причиндалы. Посреди брюшка торчал засохший остаток пуповины. Росс потрогал упругий животик: все пять миллилитров молока были на месте. Как там в интернете сказано?.. Стимулировать опорожнение? Он смочил ватный тампон тёплой водой и помассировал живот ниже пупа. Маленькая струйка выплеснулась дугой и намочила манжет рубашки — пометка территории произведена.
Смастерив грелку из молочной бутылки и накрыв спящего котёнка концом шарфа, Росс направился в ближайший зоомагазин, адрес которого узнал в интернете. Шустро прошагав три длинных квартала, он вспомнил, что забыл дома трость.
Обернулся он менее чем за час, но по возвращении домой его всё равно ждал скандал. Котёнок проснулся и не умолкая орал противным нудным голосом. Росс погладил пальцем серую встопорщенную головку.
— Что кричишь, малыш? Есть хочешь? Подожди ещё полчаса, график нужно соблюдать. Я купил тебе специальную молочную смесь, к ней прилагается маленькая кукольная бутылочка. Представляешь, розовая. Я спросил, нет ли другой — для кота-мальчика, но мне сказали, что все котята — милые пушистики, и их пол не имеет значения. Хм, они тебя не видели, чертёнка страшного.
На нелестное сравнение котёнок обидчиво заплакал, Росс извинился:
— Ладно, прости, ты не чёрт. Ты будешь… Сонни. Будешь? Сонни — мальчик. Хорошее имя, простое, как раз для такого, как ты.
Сонни протестовал, но Росс был неумолим.
— Переименую, если выяснится, что ты не парень, а девка, а пока молчи. Между прочим, я отдал приличную сумму за банку твоей молочной смеси. На эти деньги я бы сам мог неделю питаться. Так что не зли меня, а то отнесу тебя обратно на родину.
Сонни внял угрозе, а Росс, наскоро перекусив сэндвичами с чаем, принялся за изучение инструкции по приготовлению питательной смеси.
Повторно накормив ребёнка и поменяв воду в грелке, Росс снова уселся за ноутбук, но на сей раз в поисках временной надомной работы. Раз уж всё к одному: приличной работы нет, но зато есть питомец, требующий неотрывного присутствия дома — надо использовать время с толком. Вакансия телефонного диспетчера его вполне устроила.
Первая ночь прошла как в дурмане. Будильник звонил каждые два часа, но мелкий бес орал в два раза чаще. Росс вставал, грел на водяной бане кукольную бутылочку, брал орущего зверя в руки и сонными глазами смотрел, как жадно чавкает и пускает молочные пузыри это слепое страшилище с дрожащим сухим пупком на пузе. Потом обтирал ему измазанную морду, менял грелку и снова укладывал спать.
Утром Росс чувствовал себя словно с похмелья, голова гудела, а кошачий писк мерещился даже в соседнем магазине, куда он вышел за хлебом и яйцами.
Первый день в должности телефонного диспетчера и по совместительству кошачьей няньки сержант Кендал выдержал с мужеством и стойкостью. Он армейскую и полицейскую службы прошёл, пройдёт и это испытание.
К вечеру его уверенность поколебалась. Эх, сейчас бы на задание какое… террориста-смертника разоружить… или грабителей банка задержать… Лишь бы не слышать этот постоянный ор! Причём, как написано в интернете, у котят в этом возрасте слуховые каналы ещё не открыты, то есть этот гад орёт, сам себя не слыша. Росс задумался о покупке берушей. Жаль, что работа на телефоне не позволяла затыкать уши.
Нерадивый папаша только к ночи распознал причину непрестанного детского рёва. Изучив подстилку в гнезде и не обнаружив ничего, что напоминало бы отходы жизнедеятельности живого организма, он догадался ещё раз прочесть рекомендации по стимуляции опорожнения новорождённого кошачьего кишечника. Оказывается, процедуру массажа требовалось проводить после каждого кормления. Ну вот, ясное дело — запор. Чувствуя себя виноватым перед страдающим животным, Росс спешно смочил ватку тёплой водой и сымитировал подлизывания кошки-мамы, но тем самым простимулировал лишь очередную тонкую струйку и ничего более существенного. Как он ни массировал туго натянутый серый животик, как ни уговаривал Сонни покакать, ничто не помогало. Котёнок, кроме ора, ничего не мог из себя выдавить. Опять обратившись к виртуальному советчику, Росс понял, что проблему запора придётся решать кардинальным методом: клизмой. Пока вычитывал, какой объём воды нужно запузырить в стограммовое тельце, пока соображал, чем заменить вазелин, которого не имелось в наличии, на глаза попался совет, как сделать анальную свечу из мыла. Воодушевившись идеей, Росс вырезал из обмылка некое подобие длинной фасолины, смочил его водой, взял орущего кота в руку, перевернул хвостом вверх и целиком протолкнул мыльце в кошачий анус. Сонни от удивления замолчал на полукрике. Росс оставил притихшего скандалиста на несколько минут, в ожидании действия свечи, а сам налил чаю и перекусил печеньем.
Вновь проведя процедуру массажа детского животика, счастливый отец наконец-то добился ожидаемого результата: зеленоватая какашечка длиной с фалангу мизинца выпала ему на колено.
Вторая ночь ничем не отличалась от первой. Каждые два часа бутылочка, грелка, орущая пасть, массаж сытого животика.
Третий день не отличался от второго. Прижатый к уху телефон, кот в кулаке, зелёная какашечка.
На третью ночь Росс уложил котёнка спать с собою под бок. Мелкому явно понравилось тепло человеческого тела, он почти не орал, лишь один раз издал вопль, когда это самое тело чуток придавило его во сне. Боясь задавить соседа по постели насмерть, Росс спал вполглаза и вполуха. Навёрстывать ночные недосыпы приходилось днём между кормёжками и звонками.
На четвёртый день у Сонни отпал пуп, и Росс подумал, не завести ли ему дневник молодой матери, куда он станет вписывать жизненные вехи своего младенца: первый зубик, первый глазик, первая блоха…
Первый глазик у Сонни открылся через две недели. Открытию сопутствовал громкий рёв — очевидно, то, что увидел кот в этом мире, его не обрадовало. Качаясь слабым тельцем и смотря одним глазом, он ползал по гнезду и жаловался на жизнь и на Росса. Второй глазик открылся вскоре за первым, и Росс наконец-то смог посмотреть в эти неблагодарные кошачьи глаза. Глаза были мутно-синие, по-младенчески несфокусированные и абсолютно глупые. Росс вычитал, что цвет глаз у котят формируется к трём месяцам. Судя по неказистому внешнему виду Сонни, можно было предположить, что и глаза у него будут обыкновенного кошачьего цвета — жёлто-зелёного. Также в интернете было сказано, что на момент прозрения у котёнка открываются слуховые проходы. То есть теперь Росс мог воспитывать кота, надеясь быть услышанным.
На третьей неделе у ребёнка стали резаться зубки, и это опять означало постоянный рёв. А Росс только вздохнул с облегчением: интервалы между кормёжками увеличились до четырёх часов. К этому возрасту Сонни набрал солидную массу, аж двукратно её увеличив. То есть со ста граммов до двухсот. Его неопределённо-серая шерсть стала темнеть, а уши чуть приподнялись, и отныне он всё меньше походил на медвежонка.
По прошествии трёх недель кот стал ещё больше походить на кота, и под хвостом у него топорщилось явное котячье хозяйство. А потому переименования не потребовалось, Сонни остался Сонни. Но если бы.
Спать с котом у Росса вошло в привычку. Или это у кота вошло в привычку спать с Россом. Сонни спал на подушке у самого лица хозяина и частенько позволял себе присасываться к его шее или уху и месить лапками кожу. Делал он это исключительно в фазе глубокого сна объекта своей дойки. Когда Росс просыпался, то ничего уже нельзя было поделать: шея была усеяна мелкими кошачьими засосами, а мочка уха, помимо лилового оттенка, обильно обслюнявлена. Благо, Росс сидел дома, а выходить в магазин или по делам можно было укутываясь в шарф по случаю зимы. Он подумывал отказать коту от своего ложа, но Сонни уже научился самостоятельно вылезать из коробки, а потому оказывался на подушке поперёд своего хозяина. Ругать голубоглазого несмышлёныша не поворачивался язык, шлёпать его не поднималась рука, и Росс только ворчал, ласково называя Сонни скотинкой. Скотинка быстро трансформировалась в Скотти. Так вместо Сонни получился Скотти.
Первый месяц рождения своего питомца Росс отметил праздничным ужином: себе приготовил лазанью, а Скотти купил пакетик дорогого котёночного корма, так как ребёнку уже требовался прикорм. Напрасно потратился — фарш из лазаньи оказался куда вкуснее. Понимая, что приучает кота к нехорошему, тем не менее Росс кормил его прямо на столе рядом со своей тарелкой. Впрочем, Скотти вёл себя отнюдь не по-скотски, а очень даже интеллигентно и воспитанно, кушал со своего блюдечка аккуратно, к Россу в тарелку не лез, а после умылся лапкой и благодарно потёрся о подставленный хозяйский нос. Ну и куснул заодно, не без этого.
Месячный Скотти совсем не походил на новорождённого Сонни: из страшного беззубого существа с жиденьким серым пушком вместо шерсти он превратился в милого чёрного котёнка, сообразительного, ушастого и глазастого. Росс уже мог отлучаться из дому на несколько часов, не боясь, что питомец надорвётся от плача или лопнет от запора. Правда, отныне добавился страх, что по приходе домой он может не найти кота вообще. Скотти вступил в возраст познания окружающего мира и познавал его с необычайным упорством и лишь с короткими перерывами на обед. Обувь, коробки, стопки книг и журналов, посуда, одежда, телефон, хозяйская рука, пакет с продуктами, собственный хвост, забытая трость, мусорное ведро… Утомившийся и пресыщенный впечатлениями кот засыпал прямо на объекте исследования, будь то Россов ботинок или кошачий лоток с наполнителем.
Было дело, что Росс не мог найти его целый час, и даже грешным делом подумал, не смыл ли кота в унитазе, когда, не включая свет в туалете, сходил по малой нужде. Особенности внешнего облика непоседы, учитывая пронырливый малый размер и маскировочную под темноту расцветку, а также полное отсутствие боязни и наличие бескрайнего любопытства — все эти факторы внушали опасение, что кот мог оказаться где угодно, не исключая трубу канализации. Приложив ухо к стояку и для успокоения совести послушав, не раздаётся ли в его глубинах кошачьих воплей, Росс вновь прочесал всю квартиру на предмет обнаружения мелкого лазутчика. Ни «кис-кис», ни «Сонни», ни «Скотти», ни «найду — уши надеру» не помогало. Нешуточно взволновавшись, Росс уж было собрался бежать на улицу и искать там, хотя прекрасно помнил, что ни дверь, ни окна не открывались до момента потери кота. Но тут его взгляд упал на ноутбук, внезапно вышедший из спящего режима. На чёрной клавиатуре раскрылись два голубых глаза и зевнула розовая пасть. Поисковая операция завершилась, Скотти был обласкан, обруган, поцелован в нос и стукнут пальцем между ушей.
К слову сказать, прогнозы Росса о цвете глаз питомца подтвердились только наполовину: к трёхмесячному возрасту лишь один глаз Скотти поменял цвет на жёлто-зелёный, а второй так и остался голубым. Когда кот сидел на подоконнике и пялился в окно на мартовскую погодную благодать, в его глазах словно отражались небо и земля: в правом — молодая весенняя трава, пробивающаяся сквозь старую пожухлую листву, в левом — яркое чистое небо. Удивительный кот. Шерсть его стала совершенно чёрной, густой и гладкой, и когда он ластился к Россу, выгибая спинку, его бока лоснились и переливались будто шёлковые. Кот воистину превращался в уникального красавца.
Три месяца изменили не только кота. Росс брился перед зеркалом в ванной и не узнавал себя: он помолодел, вернее, снова стал выглядеть на свои тридцать с хвостиком, а не на сорок пять, как выглядел в последний год. Ему больше не снились кошмары, где его друг-напарник истекал кровью из разорванного пулей горла, а тело заложницы разлеталось на куски. Его голова и нога больше не болели, дорога к психотерапевту оказалась забыта за ненадобностью. Он ощущал себя полностью здоровым — как физически, так и психически. Может, всё дело в лечебных свойствах кота, спящего на его подушке? О пережитом потрясении напоминал лишь шрам от ранения, уродующий голень, да седина, существенно осветлившая русые волосы.