***

      Весной у Росса наконец-то появилась достойная работа, его пригласили на должность инструктора в спортивно-стрелковый комплекс. Пока с испытательным сроком, однако с приличной зарплатой. Росс не верил своему счастью: работа была ему по душе, он снова занимался нужным делом. Помимо инструктажа стрелков-новичков он продолжал совершенствовать свои навыки обращения с оружием, полученные на службе в армии и полиции. Коллеги, удивлённые снайперской меткостью, наградили его шутливым прозвищем Киллер Кендал. Безусловно, такая работа ему нравилась. Только жаль было оставлять Скотти в одиночестве на весь день, но тут уж ничего не поделаешь, не брать же кота с собою на стрельбище.

      Скотти сидел дома и с нетерпением ждал его возвращения. В смысле, так мечталось Россу. На самом деле кот беспробудно спал весь день, а играть и требовать внимания начинал вечером, когда уставший хозяин приходил с работы. Росс и хотел бы приструнить несознательного сорванца, но чутьё подсказывало, что мелкий бесёнок достался ему в этой жизни не просто так. Росс никогда не отличался мнительностью и суеверием, но, прожив непростые тридцать два года, потеряв родителей, пройдя детдом, армию, службу в полиции, получив ранение и увидев смерть друга, он невольно поверил в ниспосланный знак свыше, пусть и в таком нелепом обличье как слепой котёнок. С появлением «высшего знака» он излечился от хромоты и от своих страшных воспоминаний, его руки перестали трястись, он получил хорошую работу — однозначно, не обошлось без вмешательства потусторонних сил. Как тут не поверить в мистику. Вот ещё бы с личной жизнью у Росса наладилось, тогда бы вообще цены коту не было. Но с этим вопросом пока всё обстояло глухо и… немного странно.

      Эротические сны, доводящие трусы до стирки, становились чуть ли не регулярными. Росс, как образованный нормальный мужчина, понимал, что происходящее не должно его волновать, ведь таким образом сказывалось длительное отсутствие половой жизни. Ночные сновидения приносили благословенное облегчение, и наутро он просыпался в прекрасном настроении. Настораживало только одно: что именно ему снилось. Вернее, кто. Образ был размытый и неясный, и всегда один и тот же: белая гладкая кожа, тёмные волосы, полные губы… Длинное стройное тело лежало на нём, но тяжесть при этом не ощущалась — ведь то был сон. А вот поглаживания рук с тонкими пальцами и прикосновения губ, ласкающих шею, грудь и соски, чувствовались как по-настоящему. И это здорово возбуждало, хотя собственно секса во сне не происходило. Для ночного оргазма хватало немногого.

      Лишь на четвёртое сладкое сновидение до Росса дошло, что снилась ему отнюдь не сексапильная красотка… а парень. Открытие ошеломило и повеселило. А Росс-то был уверен, что не гей. Оказывается, на подсознательном уровне ему вовсе не чужда однополая любовь! Нет, конечно, в ранней юности был случай, и даже два, точнее, три, но то был эксперимент и новый опыт, а кто не делал глупости будучи студентом в подпитии на отвязной вечеринке. В сознательном возрасте Росс интересовался исключительно девушками и дамами, при этом задирал планку запросов по внешним данным и предъявлял повышенные требования к наличию у избранниц интеллекта, юмора и эрудиции. Разменяв четвёртый десяток лет, он поумнел и стал меньше зацикливаться на внешности потенциальных миссис Кендал, больше оценивая ум и характер. Однако любая красивая девушка, благосклонно принявшая знаки его внимания, заставляла Росса вновь терять голову, влюбляться и снова разочаровываться. Немудрено, что внутренний Росс, измученный любовными неудачами внешнего Росса, пошёл другим путём.

      Подивившись волнующему эротическому открытию, он недолго сопротивлялся своему тайному гомосексуализму и продолжил наслаждаться приятными снами, сценарий которых почти не менялся раз от раза. При этом Росс не видел лица эфемерного любовника — всё было смазано, как в тумане: помнились лишь взлохмаченные тёмные волосы, падающие на лоб, закрывающие глаза. И ещё губы… полные, мягкие, умопомрачительно целующие тело… и никогда не целующие его губ.

      Дело дошло до того, что Росс стал ожидать эти волшебные сновидения, словно реальные свидания. Он принимал душ перед сном и побрил подмышки, ведь губы ночного гостя часто ласкали и там. Трусы он больше не надевал на ночь, спал нагим, одеяло заменил на плед с простынёй, чтобы не заморачиваться со стиркой, хотя новая работа позволила купить стиральную машину.

      Удивительно, но к своему страстному любовнику, лежащему на нём распластавшись горячим тонким телом, сам Росс не прикоснулся ни разу. Потрогать очень хотелось, но не получалось: по странному закону сновидения он был недвижен. Смутно грезилось, какова эта длинная гибкая спина на ощупь, какова упругость ягодиц, глубина щели меж них… А волосы… как же хотелось запустить в них пальцы… Увы, во сне Росс не властвовал над собственным телом, не мог поднять ни руки́, ни ноги́. А вот другой орган очень даже поднимался и бурно изливался, отчего простыни за месяц регулярных стирок приобрели тряпичный вид. Подобные бытовые мелочи совершенно не огорчали Росса. В чудесном настроении он принимал утренний душ, пил кофе, завтракал, кормил ласкового игривого Скотти, шёл с лёгким сердцем на работу, с удовольствием отрабатывал положенные часы, возвращался домой с пакетом покупок, опять кормил Скотти, готовил ужин, смотрел телевизор, общался в интернете, перед сном читал книгу и засыпал с котом на груди в предвкушении сладострастного сна.

      Ночная плотская идиллия рухнула в один миг.

      Почему Росс не просыпался раньше? Видимо, организм настолько соскучился по любовным ласкам, что даже такие призрачные отношения поглотили его целиком, затянув во власть беспробудного сна. Но однажды Росс проснулся. Приближаясь к заветному пику удовольствия, постанывая от наслаждения под горячими губами своего фантастичного любовника, он разомкнул сонные веки и в утреннем свете увидел лежащего на своей груди Скотти, увлечённо сосущего возбуждённый сосок. Кот настолько отдался процессу, что смежил свои бесстыжие очи, смачно чавкал, пуская слюни, и массировал лапками грудь по обе стороны от соска. Не веря глазам, Росс в изумлении уставился на кошачье непотребство. Так вот откуда все эти ночные фантазии… Разочарование окатило столь сильно, что даже опало то, что стояло. А кот тем временем продолжал своё слюнявое дело, закусив покрасневший сосок маленьким ротиком. Росс заметил, что язычок он сложил лодочкой, как будто и впрямь сосал мамку. Чёрт… И кота-сироту жалко, и за себя обманутого обидно. Скотти, не отрываясь от груди, разлепил свои томные разноцветные очи и посмотрел на любимого хозяина. И как показалось хозяину, смотрел он похотливо и развратно. И это в пять-то месяцев! «Кастрирую! Сегодня же! Ко всем чертям кошачьим!» Скинув недоумённого кота с груди, Росс тем не менее решил довести до финала неоконченное дело и взялся за опавший член. Под неотрывным взглядом очумевшего Скотти он возбудил себя вновь, яростными рывками гоняя кожу по стволу, и излился на бедро обильной густой струёй. Отходя от бурного оргазма, он раскинулся на кровати и смотрел на потолок, где плясали утренние солнечные зайчики. Почувствовал шершавый язычок на своём бедре. Скотти лизал сперму, словно это была сметана.

      Через час они уже были в ветеринарном кабинете.

      — Тебе, скотина, повезло! Молись на того врача! Другой бы отрезал твои яйца не глядючи, а этот вон как уговаривал пожалеть тебя… Маленький ты ещё, видите ли… Но если бы я рассказал ему, почему ты, засранец маленький, заслуживаешь оскопления, то, уверен, он откромсал бы тебе всё хозяйство даже бесплатно. Ты — кот-извращенец! Не смей больше спать со мной!

      Скотти лежал под боком и прижимался к футболке Росса, не смея лезть под неё к заветному соску. Впрочем, не менее вкусная мочка уха никуда не делась.

      Чувственный белокожий любовник, увы, больше не навещал сны Росса. Лишь изредка под утро, когда сон наиболее сладок, мелькало что-то приятное, отчего волновало внизу живота, и чудились длинные красивые пальцы, нежно задевающие кожу идеальными ногтями…

***

      У Росса завершился испытательный срок на работе, его приняли на постоянную должность инструктора с хорошей зарплатой. Ему нравилось дружелюбно-уважительное отношение коллег и курсантов, а с одной девушкой-администратором у него завязались отношения. Правда, дальше похода в кино и кафе их дружба так и не зашла, потому что странный Киллер Кендал даже не приглашал её к себе домой. Нет, ну а какой смысл строить серьёзные отношения с девушкой, если у неё аллергия на кошек? Естественно, такая дружба между взрослыми людьми, находящимися в активном поиске пары, не могла продлиться долго. Они снова вернулись к рабочим отношениям.

      Этим же летом Росс познакомился ещё с одной девушкой, но уже постарше возрастом, умной, красивой и без аллергии. С ней тоже ничего не получилось. Но её он хотя бы довёл до постели. Впрочем, в постели-то как раз ничего и не получилось. В момент предварительных ласк, когда все нужные органы уже возбудились и увлажнились, а упаковка презерватива оказалась открытой, с тумбочки на пол грохнулся новый плазменный телевизор. Большой. Дорогой. Любимый. Понятно, что виновника саботажа долго вычислять не пришлось, он сидел на пустой тумбочке с видом оскорблённого достоинства, с обиженно прижатыми ушами, ревниво прищурив глаза. Вот тогда впервые нервы Росса не выдержали, и он, прямо в чём был, то есть голый, отлупил кота. По худым ляжкам. Ладонью. С размаху. Много раз. Скотти не сопротивлялся и молча принял порку, потом ухромал на кухню за холодильник, где и просидел сутки безвылазно. Росс принципиально не подходил к нему, не уговаривал и не извинялся. Зол он был неимоверно. И на себя, и на кота, и на дурацкий телек, и на свою несостоявшуюся любовницу, которая не смогла понять всю суть трагедии и ушла, громко хлопнув дверью и обвинив Росса в том, что кот и телевизор ему дороже, чем она. Наивная. Конечно, дороже.

      На следующий день Росс пришёл с работы, разулся, умылся, не торопясь поужинал. Хотел включить телевизор, да не вышло. Тумбочка была пуста, а предварительный счёт за ремонт оказался почти равен стоимости нового телевизора. Росс подумал было заглянуть за холодильник, проверить страдальца, но не стал — злость ещё не утихла. Включил компьютер и посмотрел новости там. Его укусил комар. Потом ещё один. Росс включил свет и обнаружил комариный беспредел: воздух звенел, словно в тайге. Как? На всех окнах плотные москитные сетки, да и закрыты окна, пока Росс на работе, — всё-таки первый этаж. Вспомнив про маленькую форточку на кухне под самым потолком, которая толком не запиралась, но тем не менее была оснащена сеткой, он отдёрнул штору и обнаружил, что сетка разорвана на клочки, а на шторе большие затяжки от кошачьих когтей. Разумеется, кота за холодильником не оказалось. Как и во всей квартире вообще.

      Кыская по всем закоулкам района, проискав беглеца до глубокой темноты, Росс с тяжёлым сердцем вернулся домой. Искать обиженного чёрного кота в темноте — трудная задача. Тем более такого умного кота. Опять сидит где-нибудь на самом видном месте и смеётся над глупым хозяином. Росс выпил успокоительного, оставшегося со старых времён, и улёгся спать, утром надо было идти на работу.

      Конечно, утром на работу он не пошёл. Позвонил и сказал, чтобы подменили. А сам весь день мотался по району, кыская у каждого подвала, заглядывая на каждое дерево и каждый забор. Издалека увидел что-то чёрное, лежащее посреди автомобильной дороги, побежал к нему. Чуть сам не оказался сбитым. Фух… Чёрная тряпка.

      На следующий день пришлось идти на работу. С помощью знакомой девушки-администратора он распечатал пачку объявлений о поиске кота, а вечером расклеил их по всей округе. И опять кыскал, опять заглядывал на заборы-деревья, опять боялся смотреть на дороги.

      Третий день поисков также не принёс результатов. И четвёртый. И пятый. И шестой. И неделя. Никто не позвонил ни разу, не обрадовал: дескать, видели мы вашего потеряшку, подобрали его добрые люди, идите, забирайте его по такому-то адресу…

      На мистический тринадцатый день раздался звонок. Детский голос спросил: не вы ли потеряли чёрного кота? Когда Росс с ёкнувшим сердцем ответил утвердительно, получил весть, от которой ноги ослабели, пришлось опереться о стену. Дети нашли мёртвого кота и сами его похоронили. Недели две тому назад.

      Росс встретился с мальчиком лет десяти, тот провёл его на заброшенный участок за домами и показал свежий земляной холмик. Росс опустился перед могилкой на колени, не задумываясь, как это нелепо смотрится. Но с точки зрения ребёнка этот поступок казался совершенно естественным. Мальчик сочувственно спросил:

      — Вы его очень любили?

      Росс не знал, как ответить. Конечно, любил. Но, видимо, недостаточно, раз так получилось: и порка, и сутки полного игнорирования, и побег…

      — Да, любил. Но обидел. И он убежал. Я искал… и вот…

      Помолчав, спросил:

      — Как он погиб?

      Мальчик пожал плечом.

      — Не знаю. Мы играли там… А он лежал на траве. Мёртвый. У него рана была. Вот тут, — он показал на свой правый бок. — Может, это собаки его… У нас тут иногда бегают ничейные собаки, они злые бывают, даже моего друга кусали. В прошлом году ещё.

      Росс сглотнул ком в горле. Потом всё-таки решил хоть немного уточнить подробности. Хотя… На что он мог надеяться? Много ли тут бездомных чёрных котов ходит.

      — Скажи, как выглядел кот? Помимо того, что чёрный? Ошейник на нём был?

      — Нет, ошейника не было. Ну… как выглядел… Чёрный. Лапы, хвост, уши…

      — Шерсть длинная или обычная? Кот пушистый был?

      — Обычная шерсть. Нет, совсем не пушистый.

      — Глаза какие? У моего кота глаза разного цвета: один зелёный, другой голубой.

      — Да, вы писали в объявлении про разные глаза. Но я не знаю, какие у него были глаза. Знаете, кот ужасно вонял, мы не стали его сильно разглядывать, закопали и всё.

      — А размер какой у кота был? Большой, маленький?

      — Ну… обычный кот. Не большой, не маленький. Обычный.

      Мальчик развёл ладони в стороны на манер, как рыбаки показывают улов. Улов выглядел большим.

      — Вот такой примерно.

      Росс усомнился: его ли Скотти? К семимесячному возрасту тот, конечно, превратился в почти полноценного кота, но был худым, как велосипед, с длинными лапами и шнуроподобным хвостом. Росс попробовал сбить с толку мальчика, ведь, противореча, люди говорят больше правды.

      — Так кот был крупным и упитанным? Да, тогда похож на моего…

      Мальчик возразил:

      — Нет! Кот был худой! И не крупный. Обычный. Крупный — это у моей бабушки. Вот там такой толстяк, что отдавливает бабушке колени, когда лежит на них. Так значит, не ваш кот? Это же хорошо! Значит, ваш найдётся.

      Росс поднялся с колен. Попросил:

      — Покажи то место, где вы его нашли. Я хочу посмотреть.

      Его провели через улицу к неухоженному скверу с детской площадкой. Показали место. Трава. Обычная трава. Никаких следов, ни крови, ни шерсти. Никаких следов Скотти. Хоть иди и раскапывай могилу. Но если верить ребёнку, то прошло уже около двух недель, а на такой жаре что можно увидеть в могиле? Безликую разлагающуюся плоть в чёрной шерсти? Нет, надежды не осталось. Нужно смириться. Росс поблагодарил мальчика, сказал, что будет продолжать поиски кота, и пошёл домой.

      Дом встретил уже привычной за две недели тишиной. Никто не обнюхивал ботинки, не тёрся выгнутой спинкой о брюки, не играл со шнурками и не заглядывал вопрошающе в руки: что вкусного ты мне принёс?

      Росс достал бутылку хорошего виски, запрятанную по случаю — конечно же, радостному — налил полстакана, выпил. Ещё налил, выпил. Бухнулся лицом в подушку. Подумал про себя: «Вот же ты гад, даже после смерти родителей не плакал, а тут… из-за кота…»

      Несостоявшаяся любовница — причина всех бед — позвонила через месяц и ехидно поинтересовалась, как обстоят дела с ремонтом техники и нервов, и высказала пожелание встретиться, но при условии, если кот выброшен на помойку, где ему самое место. В ответ Росс послал её. Коротко и чётко. По известному адресу. Хотя ещё никогда в жизни не посылал туда женщин. Видимо, некоторым из них там тоже самое место.

      На работе пришлось взять отпуск: руки снова начали трястись. Отпустили его с неохотой, всё-таки инструктор только недавно начал работать, а уже отпуск просит. И, конечно же, только за свой счёт.

      В дождливую погоду стала побаливать и нога, но без трости он пока обходился. Тремор рук не проходил, работать было невозможно. Ждать, когда уволят, не стал, уволился сам.

      С котом ушли и здоровье, и работа. Всё вернулось на круги своя: безденежье, трость, беспросветная хандра, ночные кровавые кошмары, сам один и один патрон в пистолете. Самое время спиться бы с горя, да лишних денег на пойло не было.

      Осенью Росс всё-таки пересилил себя и выбросил вещи, принадлежащие Скотти. Да какие там вещи — лоток, давно забытый и пылящийся в углу туалета, несколько игрушек, миски-блюдечки, подстилка… и кукольная розовая бутылочка.

      В конце октября, когда начал пролетать первый снежок, сходил к нему на могилу, попрощался. Холмик за три месяца оброс травой и осел, стал вровень с землёй. Росс погладил молодую холодную траву, прибитую затяжными дождями. «Прости. Вернись ко мне. Хоть в другом обличье. Я тебя узнаю».