Себастиан не являлся почти месяц.

      Первую неделю Росс не волновался. Он работал, гулял с котом, помогал своему приятелю управляться с хозяйством в магазине, занимался по выходным пробежками, готовил вкусные обеды, которые они ели вместе с котом.

      Вторую неделю он почти не волновался.

      На третью стало как-то тревожно.

      Когда пошла четвёртая неделя, Росс занервничал. И даже стал часто нашёптывать в чёрное мохнатое ушко о своём желании видеть любимого. Кот тряс ухом: потаённый шёпот его щекотал. Росс переживал, просыпался разочарованным, сексуальное настроение давно не появлялось, даже под душем не дрочилось. Неужели он излечился? Неужели странные сны исчезли навсегда? Нет, он не хотел выздоравливать.

      Наконец ощутив долгожданное возбуждение и знакомую тяжесть на своём теле, Росс разомкнул веки. Слава Всевышнему… Гривастое разноглазое чудо лежало на нём, горячо дышало в шею, скользило грудью по его груди и… самозабвенно трахалось его, Россовым, членом.

      От счастья у Росса навернулись слёзы. Он обнял любимого наглеца, запустил руки в его волосы, поднял лицо и зацеловал всё без разбору: щёки, нос, веки, лоб, подбородок, шею, ошейник… Да, сам надел, какой послушный питомец. И наделся сам, какой наглый питомец. Судя по ощущениям — а Росс уже подходил к финалу — наделся Себастиан задолго до его пробуждения и действовал довольно успешно, пусть и не вполне умело в силу своей неопытности. Он совершил ещё несколько движений бёдрами, и Росс, сдерживая немужественные всхлипы, облегчённо излился в его тесное нутро. Себастиан продолжил удовлетворяться, приподнялся на руках и стал энергичнее насаживаться, легко скользя по обильной свежей смазке. Он не отрывал взгляда от Россовых потемневших глаз, облизывал губы и нахально улыбался, будучи уверенным, что его самоуправство останется безнаказанным. «А ну, отругай меня…» Его напряжённый член качался меж их животов, первая белёсая струйка брызнула Россу на грудь, вторая попала на подбородок. Себастиан выгнулся, запрокинул лицо вверх и протяжно, нет, не застонал — завыл по-кошачьи. Росс любовался им, гладил сильные бёдра и наконец-то поверил, что закончилась четырёхнедельная неизвестность. О том, сколько ещё впереди подобных тревог, он старался не думать.

      Себастиан размазал свою сперму по груди Росса, впился в его сосок, затем в другой, и только потом дополз до ожидающих губ. Как же они соскучились друг по другу! А всё их знакомство — если вообще это можно назвать знакомством — происходило всего-навсего четвёртый раз в течение полутора месяцев. И полутора кошачьих лет до этого. Но недаром их связывало столько пережитого: и хорошего, и плохого, и страшного, и чудесного. Они давно стали ближе, чем просто кот и хозяин. Они — единое целое: один без другого чахнет и не видит смысла существования, а другой не представляет жизни, ведь первое, что он запомнил — это тепло заботливых рук и биение доброго сердца, к которому его прижали.

      — Почему тебя так долго не было? — прошептал Росс, когда они наконец разорвали длительный поцелуй.

      Себастиан снова потянулся к его губам, желая продолжения ласки, но вдруг нахмурился, отлепился от Росса и сел на постели.

      — Росс, я… Нам надо поговорить. Кажется, так называется, когда двое хотят выяснить отношения?

      У Росса упало сердце. Зачем им выяснять отношения? Они любят друг друга! Разве кто-то из них сомневается в своих чувствах или чувствах любимого? Что надумал Басти, в чём его подозревает? В каких изменах? Чем недоволен?

      Он тоже поднялся и сел. Встревоженно заговорил:

      — Себастиан, не пугай. В чём я перед тобой провинился? Что тебе надо купить? Я куплю, ты лишь скажи. Чем кормить, где гулять?.. Всё сделаю. Только не пропадай.

      Себастиан досадливо мотнул чёлкой.

      — Да нет, не в этом дело. Хотя… Я решил проколоть соски. Уверен, ты будешь против.

      Росс подтвердил:

      — Конечно, буду против. Мне нравится твоя естественная красота, а не всякие новомодные украшения…

      Себастиан возмутился:

      — Но ошейник на моей шее тебе нравится, я же вижу!

      Росс не сдавался.

      — Ошейник можно снять…

      — Пирсинг тоже не вечный! Росс, всего-то два маленьких прокола! Тебе понравится.

      — Боже, да прокалывай! Счастье, что у тебя не кошачьи восемь сосков. Басти, так в чём дело, что нам нужно выяснить между собой? Не тяни, говори!

      Себастиан вздохнул и замялся.

      — Росс, я не получил твоего твёрдого согласия и… заглянул в наше будущее… Да, знаю, я поторопился… — Он откинул волосы с лица, гневно сверкнул глазами и решительно выдал: — Но сделал это вовремя! Предначертанное будущее мне категорически не нравится! Ты должен его поменять — это возможно! Тогда всё будет отлично, я видел. Росс, уволься с работы. Притом сегодня же!

      У Росса отвисла челюсть. Что за чертовщина? Уволиться с любимой работы? Да он всю жизнь о ней мечтал!

      — Басти, с каких пор кошки стали провидцами? Ты кот-колдун? Ты увидел мою судьбу на дне миски с молоком? Почему я должен покидать такую прекрасную работу? Мне вряд ли повезёт ещё раз получить место в службе спасения. Я не хочу увольняться!

      — Пф, не увольняйся! Но завтра вечером ты будешь лежать в морге. И даже не целиком, а кое-что по отдельности.

      Росс подумал, что ослышался. Разговор отдавал каким-то бредом. Впрочем, все встречи с Себастианом, начиная с самой первой, были бредом. Чему тут удивляться? Но он сдержался, от крика и ругани нет толка, лучше выяснить, откуда Себастиану было такое видение. Может, и правда он знает что-то такое, что неподвластно обычным людям? Он же не человек.

      — Себастиан, поясни. Почему я погибну? Это случится из-за моей работы?

      — Да. В доме, в который вас вызовут завтра, будет утечка газа, произойдёт взрыв, ты окажешься в эпицентре. Будут раненые, но погибнешь ты один. Уволься.

      — Я могу взять отгул на этот день. Зачем увольняться?

      — Росс, нет. Ни отгул, ни болезнь, ни прочие ухищрения не изменят твоей судьбы. Лишь чуть отодвинут твою смерть. Только полный и окончательный уход со службы. И не вздумай возвращаться в полицию!

      — Себастиан, но если это судьба, как ты говоришь, тогда я подорвусь в другом месте. Например, сегодня, когда буду варить утренний кофе.

      — Не подорвёшься — я посмотрел все варианты твоей жизни. Нам с тобой придётся пережить много чего интересного, но серьёзно мы ни разу не пострадаем. Если завтра и никогда впредь тебя не будет в доблестных рядах спасателей, то ты доживёшь до глубокой старости.

      Росс пропустил последнюю фразу. Он услышал только это: «нам с тобой… мы…»

      — Себастиан, я ничего не понимаю. Что значит: «нам с тобой придётся пережить много чего интересного»? Нам? В моей безработной одинокой жизни появятся приключения? Я с котом отправлюсь в пешее кругосветное путешествие?

      Себастиан издал короткий смешок и тут же сделал серьёзное лицо.

      — Нет, но нас с тобой ждёт насыщенная жизнь. Даже когда воплотятся твои мечты о доме с камином, я не дам тебе скучать!

      — Ты будешь сутками сидеть на деревьях? Поедать бабочек и срыгивать их мне на подушку?

      Себастиан возбуждённо рассмеялся.

      — Нет, не угадал! Я буду есть сырники со сметаной — научись их готовить, пока я… — Он снова переключил настроение. — …пока я готовлюсь к переходу. Росс, я могу стать настоящим. Хоть это ты понимаешь?

      Росс кивнул.

      — Понимаю. Но… не совсем. Это опять очередной сон будет? Сон, в котором мне снится, что ты живой?..

      Себастиан фыркнул.

      — Да я и сейчас не дохлый. Но буду совсем настоящим! Человеком, а не котом! И днём, и ночью, всегда. Понятно? Ты ведь этого хотел…

      Последние слова Себастиан произнёс неуверенным тоном, опустил лицо и взглянул на Росса из-под чёлки. Будто сомневался: не передумал ли он?

      Как Росс мог передумать? Он просто не верил такому счастью! Он обнял Себастиана и зацеловал его насупленные брови.

      — Себастиан, я хочу, да. Очень хочу. Но… это же сказка какая-то… Как возможно воплотить это в реальную жизнь?

      — В так называемой реальной жизни происходят чудеса и посущественнее, просто не все о них знают.

      — Да, наверное… Например, твоё явление в моих снах.

      — И это тоже. Так ты не передумал? Это хорошо, а то я готовлюсь…

      Росс заверил:

      — Нет, не передумал. Я хочу видеть тебя всё время рядом, и я смогу тебя прокормить, смогу содержать… Даже если придётся уволиться с этой работы, я найду другую. Наверное, нам придётся переехать куда-то в глушь?

      Себастиан отстранился и снова нахмурился.

      — Почему? Ты будешь стыдиться меня? Но ведь… Насколько я знаю, близкие отношения двух мужчин законом не караются. Или ты лично этого не приемлешь? Можешь только вот так, тайком от всех?..

      Росс притянул его и обнял крепче прежнего. Живого, твёрдо-упругого, вкусно пахнущего, измазанного собственной спермой и наполненного спермой Росса.

      — Нет, мой любимый, не стыжусь, нисколько. Ты такой поразительный, волшебный, что я готов тобою хвастаться перед каждым встречным. Я готов жениться на тебе, ведь закон позволяет и это. Но у тебя же нет документов! Ты всего лишь кот! У тебя нет даже кошачьего паспорта, я поленился сделать его. Мой домашний котик прекрасно жил и без бюрократических бумажек, но человеку без документов жить очень проблемно. Нужно будет как-то этот вопрос решать… Как объяснить, откуда ты взялся сразу вот такой взрослый?

      Себастиан раздражённо дёрнул плечами.

      — Росс, ты не о том думаешь. От тебя требуется лишь соблюдение нашей тайны и увольнение с работы, иначе всё окажется напрасным.

      — Хорошо, я сегодня же напишу заявление об увольнении и ни в коем разе не поддамся на уговоры поработать ещё.

      Себастиан облегчённо выдохнул.

      — Уф. Я думал, ты из принципа пойдёшь завтра на работу. Росс, если ты погибнешь, то и я не выживу — без тебя не выживу… Я видел это…

      Росс поднял его лицо и поцеловал в губы успокаивающим поцелуем.

      — Не волнуйся, мой котик. Я верю тебе и сделаю, как ты говоришь. Если есть хоть малейшая надежда, чтобы ты был рядом всегда, я готов пойти на что угодно. Ты, кажется, сказал, что я доживу до глубокой старости… А ты? Ведь кошачий век недолог. Сколько нам с тобой будет отпущено?

      Басти потёрся щекой о его щёку и проурчал:

      — Ро-осс, я же стану человеком. Мы оба будем жить очень долго. Ты старый такой смешной станешь, — он развеселился. — Седой-седой, морщинистый, но останешься сильным — причём во всех смыслах. — Себастиан игриво подмигнул голубым глазом. — А ещё ты будешь постоянно беспокоиться о наших детках, чтобы они, играя, не обожглись пламенем камина, и закажешь специальную решётку…

      — Что-о? Наши детки?

      Казалось, после всего услышанного уже ничто не могло удивить Росса, но весть о детях всё же изумила его.

      Басти кивнул.

      — Да, детками ты будешь называть всех наших спасённых котят. Многодетный папочка.

      От волнения и радости Росс снова обхватил Себастиана за голову и обцеловал его лицо.

      — Да, я хочу такое будущее! Что мне нужно сделать для него, помимо увольнения?

      — Ты должен просто дождаться меня. Мне необходимо время, чтобы подготовиться к человеческой жизни. С интеллектом кота жить, конечно, можно, но меня это не устраивает. Я совершенствую свой разум. Это требует времени. Придётся подождать. Но это… Росс… — Басти снова замялся. — Я не знаю, сколько времени займёт переход. Там, где пребывает мой разум, там нет времени, его не сосчитать по часам и дням, и я не могу решать, когда мне видеться с тобой.

      Росс вновь обнял Себастиана и прижал головой к груди.

      — Котёнок мой, ты всё сможешь, ты всё преодолеешь. Ты вернулся ко мне с того света, вернёшься и с этого. Я тебя дождусь.

      Себастиан шмыгнул носом.

      — Ты понял, да?.. Ты знал, что я погиб?

      — Понял… Твой шрам — я вспомнил, мне говорили, что у погибшего кота была рана на правом боку. И могила исчезла…

      — Я хотел к тебе, но не мог найти выход, искал… А потом услышал твой голос: ты просил вернуться. Я метался, бился, я пытался вырваться! И меня отпустили к тебе…

      — Да, любимый, я благодарю те силы, что вернули мне тебя. Каждое мгновение жизни с тобой — чудо. С первого дня, как я принёс тебя домой. Поэтому я верю, что ты сможешь совершить ещё большее чудо и стать человеком наяву. Я буду ждать, сколько бы ни пришлось. Хоть год, хоть пять, хоть больше.

      Себастиан помотал волосами по его груди.

      — Нет, не думаю, что придётся ждать так долго. Может, месяц или два. Котом я буду с тобой рядом, но человеком не смогу пока являться. Ты за это время осваивай приготовление сырников, а ещё — читай мне сказки. Я не собираюсь забивать свой разум подобной чепухой, но общая эрудиция мне необходима.

      Внезапно с тумбочки раздался сигнал телефона, они оба вздрогнули, разомкнули объятия, Росс резко повернулся назад и потянулся к телефону, чтобы отключить, но не удержался на краю кровати и грохнулся на пол.

      — Чёрт!

      Он больно ударился локтем. Звонок оборвался. Звонил, судя по номеру, его бывший полицейский начальник. Странно, что ему могло понадобиться от давно уволенного сержанта?..

      — Себастиан, представляешь, мне звонил…

      Росс поднялся с пола, потирая ушибленный локоть. Кровать была пуста. Расстёгнутый ошейник лежал на подушке.

      — О нет… Басти…

      На пороге спальни появился кот и, выгнув спинку, потёрся о косяк щёчкой.

      Оказалось, бывший начальник, наслышанный о работе Кендала в службе спасения, звонил поинтересоваться состоянием его здоровья и поговорить о возможном возвращении в ряды полиции. Случись приглашение раньше, до разговора с Себастианом, Росс бы серьёзно его обдумал, но не теперь, нет. Его отказ прозвучал вежливо и категорично.

      С тяжёлым сердцем он пошёл на свою нынешнюю работу и написал заявление об уходе. Кендала на службе любили за лёгкий нрав и уважали за профессиональные качества, а потому восприняли его увольнение с сожалением и недоумением. Хорошо, что в этот день была не его смена, и ребята, с которыми он непосредственно работал плечом к плечу, пока не знали о его поступке. Росс чувствовал себя предателем. Если Себастиан прав, то завтра кто-то из них пострадает при взрыве, а он даже не имел права их предупредить.

      С ничуть не облегчённой душой он зашёл в кафе, выпил две чашки кофе, без аппетита перекусил, собрался с духом и решил позвонить на другую свою бывшую работу — в спортивно-стрелковый клуб. Чудеса! Меткого Киллера Кендала прекрасно помнили и готовы были принять на прежнюю должность инструктора.

      Так, в один день потеряв одну любимую работу, отказавшись от любимой другой и устроившись на третью — чуть менее любимую — он приготовился к ожиданию Себастиана.

      Вечером следующего дня в новостях рассказали о взрыве бытового газа в жилом доме: есть разрушения, пострадали двое спасателей. Росс созвонился с бывшими коллегами и узнал, что да как. Облегчённо выдохнул: ранения у ребят оказались нетяжёлые, поправятся быстро.

***

      Календарное лето закончилось, но сентябрь, на удивление, был сухим и тёплым. В свои выходные дни Росс стал часто выезжать за город вместе с котом. Они гуляли по лугам и опушкам, дышали чистым воздухом, слушали пение птиц и стрёкот кузнечиков, сидели у реки. Басти с азартом наблюдал за мелкой рыбёшкой и даже один раз намочил лапы — потом долго ими тряс, облизывался и в воду больше не лез. Зато дважды ловил толстых полевых мышей и приносил их Россу похвастаться, но, к облегчению хозяина, есть добычу не стал.

      Октябрь пролился дождями. Росс работал на стрельбище, работа ему нравилась, коллектив оставался всё так же дружелюбен, даже та девушка-администратор, с которой дело не пошло дальше свиданий в кафе и кино, приветливо ему улыбалась — она успела выйти замуж. Вечерами он по-прежнему помогал своему приятелю в магазине, изредка распивал с ним по бутылочке пива, других друзей-приятелей он не заводил — душа ждала лишь одного-единственного. В дождливые выходные они отлёживались с котом на диване, Росс вслух читал сказки и шпионские романы. Кот, убаюканный его голосом, дремал. В погожие дни гуляли в парке, Басти гонял опавшие листья и шуршал в сухой траве в поисках добычи. Городские мыши были мельче деревенских, их он тем более не ел.

      Ноябрь мало чем отличался от октября. Дожди, туман, редкое солнце. Себастиана-человека так и не было. Себастиан-кот был рядом, Росс буквально не спускал его с рук, всё свободное время уделяя любимцу. Кот отвечал взаимностью, он словно чувствовал, что ему недолго осталось ходить на четырёх лапах и махать хвостом. Он ластился к Россу, запрыгивал ему на колени, тёрся мордочкой, трогал лапкой, издавал требовательное «мяу», заглядывал в глаза, прижимался к боку и, подрёмывая, пел свою кошачью песенку.

      Первый месяц Росс соблюдал строгое воздержание, да и желания дрочить в одиночку не было никакого. После познания столь чувственного роскошного тела собственный кулак уже не удовлетворял. Во сне Себастиан не являлся даже мельком, трусы оставались чистыми, физиология требовала выхода, и Росс пошёл на поводу у своего естества. Лёжа в постели, одной рукой держа чёрный ошейник, другой лаская себя, он вспоминал длинную шею, нежную кожу, тёмный синяк, оставленный в пылу страсти, хрупкие позвонки… Достигнув желанного облегчения, Росс накрылся простынёй, стыдясь смотреть на кота, лежащего рядом. Помня кошачью слабость к его «сметане», он, тем не менее, не намеривался поощрять извращения питомца. Себастиан-парень и Себастиан-кот — это две огромные разницы, и путать их категорически нельзя. И без того на душе было неуютно.

      Последующие месяцы Росс периодически срывался в самоудовлетворение, организм того требовал. Благо, сладострастных воспоминаний было много, дрочилось с удовольствием, но как же мечталось ощутить тесноту не собственной ладони, а нутра любимого человека… Излиться в вожделенное тело, наполнить его своим семенем, а потом… потом вылизать из него всё обратно, проникая языком в дрожащее тугое отверстие, высасывая свою горьковатую сперму… Хм-м… почему горьковатую? Откуда Росс взял, что у него горькая сперма? Он же никогда не пробовал её. Да и ничью другую он тоже никогда не пробовал. Лизнув с кончика пальца собственное семя, он убедился, что его выделения не имеют горечи, а вполне себе… сметана. Пресно-сладковатая специфическая сметана. Росс улыбнулся, вспоминая тот единственный минет прекрасным девственным ртом… Ох… Дожить бы до следующего… Страшно подумать, что будет, когда этот развратный рот наберётся опыта… Нет, лучше не думать, а то точно не доживёт, сердце не выдержит.

      Как же мало они успели познать за четыре постельных встречи… И в то же время как много — столь чувственных безумств он не испытывал никогда прежде. Но как же хотелось попробовать на вкус соски Себастиана, эти сжатые маленькие бугорки чувствительной плоти… Как хотелось поцеловать шрам — увеличенную копию кошачьего шрама. Хотелось влезть языком в ямку пупа, ведь пушистый животик кота был давно и многократно зацелован, особенно то милое пятнышко голой кожи, на месте которого когда-то давно торчал сухой остаток пуповины… Попробовать взять в рот красивый член Себастиана, пусть Росс никогда не делал ничего подобного и считал, что это унизит его мужское достоинство. Пусть. Всё равно он это сделает. Унизить его может только причинение боли Себастиану. Всё, что доставляет удовольствие его любимому, унизить не может.

      Пошёл декабрь. А это означало отсчёт пятого месяца ожидания.

      Росс уже привык ложиться спать без предвкушения встречи, он смирился с одиноким пробуждением. Почему-то он был уверен, что Себастиан воплотится в человека именно под утро и именно в его постели, как было в предыдущих снах. Мысли, что все ожидания напрасны, он даже не допускал.

      Рождество они с котом опять встретили вдвоём. В этот раз гирлянда переливалась и празднично светилась, ёлка сохранила почти все свои колючки, украшения висели на месте — кот повзрослел. Он нюхал большие зеркальные шары, удивляясь своему носатому отражению, и поедал лучшие кусочки индейки, любовно предложенные хозяином. Полизал сливочное мороженое, купленное специально для него, загнал очередную новую игрушку под кухонный шкаф и по сложившейся традиции отблагодарил Росса ночным посасыванием мочки уха. Росс даже не думал ругаться.

      В начале января они отметили день рождения Сонни-Скотти-Басти. Два года. Это соответствовало примерному возрасту Себастиана — годам двадцати с небольшим хвостиком. Только где же он? Неужели Росс так и останется странным одиноким человеком с котом?